Впрочем, не всегда безликие. Умные и способные учились говорить и
старательно совершенствовали речь, пока не становились иилане' -
говорящими. А потом занимали в городе свое - не всегда высокое, но
жизненно важное - место. Те, кто оказывался поспособнее, поднимались выше,
иилане'-ученые брали их в ученицы, чтобы фарги овладевали разными
ремеслами, продвигались, совершенствовали свое умение. Ведь каждая эйстаа
тоже когда-то вышла на берег из моря, так что не было предела высотам,
которых могла достичь фарги.
   Ну а те, неспособные, кому не по силам уразуметь скороговорку приказов
иилане'? Те, кто так и остался йилейбе - неспособными к речи? Те,
молчаливые, что всегда держались в толпе с краю, прячась от мудрых слов, а
не идя им навстречу? Одинаковые, неразличимые, они были обречены вечно
оставаться за рамками существования иилане'. Просто ели, пили и жили -
ведь город давал жизнь всякому.
   Но если город принимал способных, он должен был отвергать тех, кто
лишен всяких способностей. Это неизбежно, И никогда не исчезнут они,
державшиеся с самого края, кого в последнюю очередь кормят, кто получает
остатки и отбросы. Те, кто целыми днями шатается, открыв рот. Они-то и
есть нижайшие, и хорошо, если они понимают это. День за днем их
отталкивали и прогоняли, и, оказавшись вдали от водоворота жизни,
неудачницы все больше времени проводили на пустынных берегах и приходили в
город только, чтобы поесть.
   Они опять начали ловить рыбу - хоть это они умели делать. И,
возвращаясь в город, встречали одни унижения и не понимали этого.
Возвращались все реже и реже и наконец перестали приходить. Жестоко - нет,
это естественный отбор. И нечего хулить или хвалить этот процесс. Он
существует и все.
   Вейнте' оглядела ничего не понимающие лица. Они так стремились понимать
- и были обречены на пожизненное незнание. Город не отвергал их - город не
мог так поступить. Они сами себя отвергли. Конечно, многие из них погибли
вдали от города. Чаще спящими, от зубов ночных тварей. Так что перед ней
были не нижайшие из низших, а живые покойницы.
   Вейнте' вдруг ощутила странное родство с ними, потому что тоже была
отверженной и живой. Еще раз оглядев добродушные физиономии, она
обратилась к несчастным с жестом тепла и мира, с простейшим из простых
знаком:
   - Вместе.
   - Неужели Дочери наконец научились вместе работать... в мире и
согласии, как предписано Угуненапсой? - недоверчиво спросила Амбаласи.
   Энге ответила утвердительным жестом.
   - Угуненапса выражалась не совсем так, но мы учимся понимать указания
мудрой Угуненапсы и использовать их в повседневной жизни.
   - Желаю видеть результат.
   - Это возможно - и немедленно. Я думаю, лучше подойдет приготовление
пищи. И для жизни необходимо, и требует сотрудничества.
   - А вы не зазвали опять сорогетсо? - последовал полный мрачной
подозрительности вопрос.
   Энге мгновенно ответила резким отрицательным жестом.
   - Сорогетсо больше не приходили в наш город.
   - Это половина проблемы. А из города к ним теперь никто не ходит?
   - Приказы твои двусмысленны...
   - Мои приказы всегда ясны, однако злодейка Нинпередапса, которую вы
упорно зовете Фар', все-таки явилась туда со своими приспешницами в
проповедническом пыле.
   - И ее жестоко покусали, ты знаешь сама, ведь ты перевязывала ей раны.
Она еще лежит - до сих пор не оправилась - и все ее последовательницы
сидят возле нее.
   - Да будет ее выздоровление медленным, - недоброжелательно отозвалась
Амбаласи и показала на гигантского угря, слабо дергавшегося на берегу. -
Их по-прежнему много?
   - Да. Река так и кишит ими. А теперь смотри - и увидишь превосходный
пример, как трудятся все, осененные духом Угуненапсы.
   - Дочери Проволочки действительно за работой!
   Немею от изумления.
   - Заметь, что распоряжается ими Сатсат, бывшая со мной в Алпеасаке.
Работницы выбрали ее старшей - за все страдания, которые она вынесла за
свою веру, и за стойкость перед лицом всяких бед.
   - Ну, выбирая старшую, я руководствовалась бы иными соображениями...
   - Как известно мудрой Амбаласи, руководить подобным бездумным занятием
способна почти каждая сколько-нибудь разумная иилане'. Все мы равны во
вдохновленном Угуненапсой сотрудничестве, и направлять труды других -
великая честь. Сатсат заслуживает двойного одобрения - она организовала
работу так, что все трудятся в равной мере, в едином порыве. А когда с
делами будет покончено, надеюсь, что сегодня еще хватит времени обсудить с
нею в подробностях принципы Угуненапсы. Сегодня Сатсат расскажет о
восьмом... Ты еще не слыхала об этом. Видишь, они остановились послушать.
Тебе повезло.
   Амбаласи возвела глаза к небу в знаке благодарности за редкую удачу,
   - А не было ли мое везение организовано тобою?
   - Амбаласи все видит, все знает. Я говорила им, что приведу тебя и что
ты будешь рада услышать о восьмом принципе. Мне ведь не удалось изложить
его тебе.
   Спасения из подстроенной ловушки не было. Амбаласи с ворчанием
опустилась на хвост.
   - Есть время послушать, я устала. Но недолго.
   Сатсат вскарабкалась на один из чанов с энзимами и, как только Энге
дала ей разрешающий знак, заговорила:
   - Восьмой и последний принцип во всей своей очевидности направляет тех,
кто принял слова Угуненапсы. Принцип этот гласит, что Дочери Жизни должны
помогать всякой иилане' познать Дух Жизни и найти путь к благочестивой
жизни. Подумайте о глубоком смысле такого короткого и такого ясного
изречения.
   Мы, знающие сей путь, должны помогать остальным, чтобы заблуждающиеся и
непонимающие могли им следовать. Но, когда ты постигла эту истину,
возникают два весьма важных вопроса. Во-первых, как делать это на виду у
тех, кто желает нашей смерти, потому что мы верим в Угуненапсу, и второй -
как мы можем достичь гармонии и мира, если живем, убивая других? Не
следует ли нам прекратить есть, чтобы не убивать живые существа, что
питают нас своей плотью?
   Она умолкла, потому что Амбаласи встала и, подойдя к чану с энзимами, с
удовольствием отправила в рот кусок рыбы.
   - К вечеру освободите его. Благодарю за информацию о восьмом принципе,
мне необходимо уйти.
   - Благодарю тебя за присутствие, Амбаласи. Возможно, ты желаешь
услышать мои комментарии...
   - Отвечаю кратко. Нет. Все восемь принципов поняты мною. Применение
седьмого очевидно. Я ухожу.
   Повернувшись, Амбаласи поманила к себе Энге.
   - Я довольна. Твои Дочери при всем их невысоком интеллекте и склонности
к дискуссиям вполне способны выполнять работу, доступную фарги. Теперь я
должна отправиться вверх по реке. Меня не будет несколько дней, и, если
город будет все это время отлично работать, мое удовольствие приумножится.
   - Воистину город Амбаласокеи - город премудрой Амбаласи. Ты дала жизнь
и ему, и нам. Мы рады лелеять-беречь твой дар.
   - Хорошо сказано. Моя помощница Сетессеи уже ждет меня возле урукето.
Мы отплываем. Предвкушаю чудеса, которые увижу по возвращении.
   Опустив увесистый контейнер, Сетессеи помогла Амбаласи подняться на
широкую спину урукето, потом махнула Элем, выглядывавшей из плавника.
   - Ты проинструктировала ее? - спросила Амбаласи.
   - Как ты велела. Сначала мы идем к пляжу у озера, там одна из экипажа
дожидается нас с лодкой.
   - А лодка хоть получше, чем в тот раз?
   - Та же самая. Но теперь она куда спокойнее.
   Путешествие было недолгим, и переправа в лодке на берег не принесла тех
неприятностей, которых ждала Амбаласи. Бурча, она выбралась на пляж и
поманила к себе Сетессеи.
   - Возьми контейнер - и за мной. А ты жди нас в лодке.
   Знакомой тропой они добрались до острова посреди протоки, где жили
сорогетсо. Приблизившись к мосту, они увидели пробирающуюся по нему
фигурку.
   - Начинаем, - проговорила Амбаласи, - открывай контейнер.
   В покорном жесте Сетессеи была заметна тревога.
   Поставив контейнер на землю, она открььла его, вынула хесотсан и
протянула Амбаласи.
   - Неуверенность и страх, - показала она руками.
   - Вся ответственность как всегда на мне, - с мрачной решимостью
ответила Амбаласи. - Приходится это делать. Иначе ничего не выйдет.
   Маленькая Мооравиис доверчиво спешила навстречу - она была не знакома с
оружием иилане'.
   Она остановилась, приветливо взмахнула руками.
   Подняв оружие, Амбаласи прицелилась. И выстрелила.
   Сорогетсо пошатнулась и рухнула на землю.



                               Глава десятая


   Позади! - вскрикнула Сетессеи. - Берегись!
   Амбаласи обернулась и увидела самца, с яростным воплем приближавшегося
к ней. Из хесотсана не промахнешься только вблизи, и она спокойно ждала,
пока тот подойдет поближе. Оружие щелкнуло - и он ничком упал в кусты.
   - Это Еассасиви? - спросила ученая.
   Сетессеи подошла к телу и перевернула его на спину.
   - Он.
   - Хорошо. Пойдем искать остальных.
   Важно не упустить ни одного.
   - Я очень боюсь...
   - А я нет. Ты говоришь как сильная ученая или как слабая фарги?
   - Но влияние метаболизма... Я не уверена...
   - Напрасно. Ты же видела ступню, которую я вырастила из генетических
препаратов иилане'. В генетической совместимости нельзя сомневаться.
Эффективность и безопасность наркотика доказаны. Я и тебе его вводила,
когда ты вызвалась.
   - С большой неохотой: чтобы ты не опробовала его на себе.
   - Нет жертвы, которую нельзя принести ради прогресса науки. Ты пришла в
себя, значит, и они придут.
   Измененная железа этого оружия вырабатывает усыпляющее вещество, а не
яд. И когда я введу прекращающее действие наркотика средство, они очнутся.
А теперь бери контейнер - и живо вперед. Нужно действовать без промедления.
   По дороге к острову они наткнулись на парочку сорогетсо и тоже ввели им
наркотик. Перебравшись по мосту, они зашли в лес глубже, чем осмеливались
до сих пор. Всех встречавшихся усыпляли. Тех, кто пытался спастись
бегством, доставали выстрелом в спину.
   Амбаласи остановилась, чтобы вновь заполнить оружие шипами.
   Ученые впервые вступили на ту часть острова, куда вход им был
строго-настрого запрещен. Они перебрались по древесному мосту, которого
прежде не видели, и отправились по хорошо утоптанной тропе. Выглянув из
тени деревьев на песчаный бережок, они увидели весьма интересную картину.
   В теплой воде, положив голову на берег, нежился вялый самец. Возле него
сидела маленькая самочка со сложенной из большого листа чашечкой, в
которой серебрились рыбешки.
   Родильный пляж и нянька, приглядывающая за беспомощным, вынашивающим
яйца самцом. Но с одной лишь разницей. Когда самец закончил неторопливо
жевать, он открыл глаза и поднял над водой руку.
   - Еще.
   Сетессеи отреагировала жестами удивления и смятения. Изумленная
Амбаласи отпрянула. Этого не могло быть - однако же...
   Сетессеи с ужасом посмотрела на Амбаласи.
   - Огромная важность! - объявила она. - Нужна ли Амбаласи поддержка и
помощь?
   Но Амбаласи уже пришла в себя.
   - Тихо, дура! Увидела - теперь думай. Или ты не понимаешь, что это?
Теперь мне стали ясны некоторые моменты в биологии сорогетсо. Сила самцов
и их явное равенство с самками. Вот - видишь? Естественная изменчивость?
Сомневаюсь. Здесь явно наличие тайных разработок. Естественные мутации не
могли привести именно к этому следствию.
   - Смиренно прошу пояснения.
   - Сама смотри. Самец в сознании. А это значит, что все самцы живут
долго. Вспомни - если ты только знала об этом, - что из-за неспособности
выйти из оцепенения каждый третий самец погибает после рождения молодняка.
Но это же не обязательно...
   Амбаласи погрузилась в размышления, обдумывая выводы из подобного
положения дел. Она очнулась, лишь когда самец съел всю рыбу и нянька
собралась уйти.
   Когда сорогетсо пересекла пляж и вошла в лес, Амбаласи выстрелила ей
вслед - та упала. У воды раздались недоумевающие возгласы.
   - Слушай внимательно, - распорядилась Амбаласи. - Оставь здесь
контейнер - вернемся потом.
   Крайне необходимо, чтобы в тот момент, когда я подстрелю самца, ты была
рядом - иначе он захлебнется.
   Ступай.
   Они едва слышно пересекли пляж, и, когда подошли к самцу, тот что-то
вопросительно пробурчал с закрытыми глазами. Амбаласи выстрелила прямо в
пропитанный кровеносными сосудами гребень - и голова поникла.
   Сетессеи была тут как тут и подхватила самца за плечи.
   Он оказался таким тяжелым, что она не смогла сдвинуть его с места и
уселась рядом, поддерживая его голову над водой.
   - Держи его, пока я не вернусь, - приказала Амбаласи и отправилась
обратно за контейнером.
   Из него она достала живой плащ. Он был большим и теплым на ощупь.
Вернувшись, она помогла Сетессеи вытащить самца на песок и осторожно
закутала его.
   - Так, - проговорила она, устало потирая спину. - Молодняк в
безопасности. Изменения температуры тела ему противопоказаны. Плащ вместо
теплой воды. А теперь бери хесотсан и ищи, не пропустили ли мы кого-нибудь
из сорогетсо. Потом вернешься ко мне.
   Ступай.
   Помощница удалилась, Амбаласи нагнулась и приподняла плащ у ног самца.
Легким прикосновением она раздвинула его вздувшуюся сумку и заглянула
внутрь.
   - Вот как! - Она с изумлением откинулась на хвост. - Объяснение в
наблюдении. Четверо маленьких, может быть, даже пятеро. А у нас обычно от
пятнадцати до тридцати яиц... Требуется время для размышлений. - В озере
что-то плеснуло, и она заметила крошечные головки, вынырнувшие на
поверхность - и мгновенно вновь попрятавшиеся в воду. - Новая причина для
размышлений. В воде уже плещется эфенбуру. Что с ними делать?
   Она еще размышляла, когда вернулась Сетессеи.
   Амбаласи так погрузилась в раздумье, что не сразу пришла в себя.
Наконец она заморгала и повернулась к помощнице.
   - Пять яиц - не тридцать - вот и вся разница. В количестве их, только в
количестве.
   - Требуется объяснение. Понимание-постижение отсутствуют.
   - Причина - выживание вида. Наши самцы не знают, что однократного
пребывания на пляжах достаточно для сохранения рода иилане'. Какая
разница, живы они или мертвы, если проклюнулось тридцать малышей?
   Так ведь? А у сорогетсо яиц всего четыре или пять.
   Чтобы догнать нас, им приходится выходить на пляжи раз шесть или семь.
Так стоит ли удивляться, что они в сознании? Они должны выживать и опять
возвращаться на пляжи. И по этой причине они обрели социальное равенство с
самками, и даже превосходство над ними.
   Но над этим еще надо подумать... - Наконец Амбаласи заметила терпеливо
застывшую перед ней Сетессеи. - Ты хорошо поискала? Никто не спрятался?
   - Никто. Я еще раз как следует проверю, но я уверена, что мы усыпили
всех.
   - Великолепно. Тогда немедленно возвращайся к лодке. Я потихоньку пойду
за тобой. Вместе с той, что ждет у лодки, начинайте носить сорогетсо на
берег. Я пойду к урукето и пришлю вам помощниц. Но сперва проинструктирую
капитана. Она с радостью поможет, когда я объясню ей, в чем дело.
   ...Элем не только не выразила удовольствия, она была попросту потрясена.
   - Не понимаю, - едва выговорила она, не в силах шевельнуться от
удивления. - Сорогетсо необходимо увезти отсюда? Зачем это им понадобилось?
   - Не им, а мне. В настоящий момент все они лежат без сознания, так что
их согласия и не требуется.
   - Без сознания...
   - Элем! Путаница в твоей голове и неспособность к пониманию уже
начинают мне досаждать. Объясняю подробно. Всех сорогетсо необходимо
увезти отсюда.
   Прикажи своим иилане' пойти на берег, погрузить сорогетсо в лодку,
доставить на урукето и осторожно перенести в камеру. Поняла? Хорошо. Когда
все они будут на борту, мы отвезем их вверх по реке - там я нашла место,
где они смогут жить без вмешательства иилане', как часть естественной
экосистемы.
   - Но, великая Амбаласи, необходимы дальнейшие пояснения. Разве не
является их переселение из естественного обиталища нарушением
экологического равновесия?
   - Нет. Во-первых, я сомневаюсь, что это место естественно для них. А
что уже было когда-то сделано, всегда можно повторить. Но главное то, что
отныне они будут далеко от этих Дочерей Раскола. Твои товарки уже успели
причинить им много зла. Это более не повторится. Есть ли еще вопросы?
   - Много...
   - Тогда сформулируй их, пока сорогетсо будут доставлять на урукето. Это
мой приказ. Ты повинуешься?
   Мгновение поколебавшись, Элем сомкнула большие пальцы в знак
преклонения перед высшим авторитетом, а потом отвернулась, чтобы отдать
распоряжения - иилане', стоявшей на плавнике.
   Дисциплинированный экипаж урукето, с усердием повинующийся седьмому
принципу Угуненапсы, не стал протестовать. Пока шла погрузка, Амбаласи и
Сетессеи еще раз прочесали остров и примыкавшие к нему места, где
частенько бывали сорогетсо, но никого не обнаружили. Значит, все.
   Когда погрузили последнее обмякшее тело, Амбаласи велела еще прочесать
все окрестности, чтобы ничего принадлежащее сорогетсо не осталось на
берегу. Собрали и принесли на урукето тыквы для воды, клеточки со
смертельно ядовитыми пауками, яркие камешки в плетеных сумках и прочие
предметы неизвестного назначения. Оставили только гнезда из сухой травы, в
которых сорогетсо спали, - их не стоило труда соорудить вновь.
   День уже клонился к вечеру, когда урукето, отойдя от отмели, следом за
кувыркавшимися в воде энтиисенатами направился вверх по течению. Стоя на
плавнике, Амбаласи наслаждалась отдыхом от дневных трудов.
   Сложная операция прошла успешно.
   Услышав звук, требовавший внимания, Амбаласи обернулась и увидела перед
собою капитана.
   - Отлично, Элем, - сказала Амбаласи. - Сделан крупный вклад в будущее
процветание этих простодушных созданий.
   - И как долго они пробудут в таком состоянии?
   - Как только я сделаю инъекцию, они проснутся.
   Не бойся, мы не обидим их. Теперь мне требуется информация. Что ты
думаешь делать ночью? Оставишь урукето дремать до рассвета на мелководье?
   - Как обычно на реке.
   - Отлично. Тогда на заре пусть меня разбудят, и с помощью Сетессеи я
сама поведу урукето. Никто из вас не должен приближаться ко мне и
подниматься на плавник.
   - Я не понимаю.
   Амбаласи сделала жест досады.
   - Я думала, что объясняюсь достаточно ясно. Под моим руководством
Сетессеи поведет урукето туда, где мы высадимся. И поскольку берега реки
ничем не отличаются друг от друга, особенно если смотреть на них глазами
ничего не замечающих Дочерей из твоего экипажа, только мы с помощницей
будем знать, куда будут высажены сорогетсо. Ты конечно тоже можешь
запомнить это место... но и ты останешься внизу. Я прекрасно знаю, что ты
как ствол дерева: крепка и надежна. Ты и командир и ученая. Но настанет
день, когда мне придется покинуть этот мир, и сейчас я заставляю себя
помнить, что ты тоже непоколебимая сторонница бредней Угуненапсы. И если
тебя ее именем попросят сообщить, где я укрыла сорогетсо, ты конечно все
расскажешь. Я не могу пойти на это.
   Сорогетсо не должны испытывать вмешательства в свою жизнь. А теперь
скажи, исполнишь ли ты мои указания?
   Элем была в полном смятении.
   - Я служу науке подобно тебе, великая Амбаласи.
   Я согласна с тобой - это наилучший вариант. Но в то же время я и
сторонница Угуненапсы. И обе стороны моей жизни должны согласовываться.
   - Легче легкого. Вспомни о третьем принципе Угуненапсы - и твои мысли
сразу прояснятся и выводы сделаются очевидными. Разве Угуненапса не
говорила, что Дух Жизни, Эфенелейаа, великая эистаа Города Жизни, царит
над всеми нами, обитательницами его? А разве сорогетсо к нам не относятся?
Поэтому, уплывая в свой новый город на реке, они одновременно пребудут и в
вашем Городе Жизни. Так говорила Угуненапса.
   Разве я ошибаюсь?
   Элем еще поколебалась.
   - Ты права. Угуненапса говорила так - спасибо тебе, что напомнила. И я
со смирением внимаю тебе, не являющейся Дочерью Жизни, но так хорошо
разбирающейся в мыслях Угуненапсы, когда ты направляешь меня в неразумении
моем. Конечно же, ты права, и приказ твой будет выполнен.
   Вейнте' не стремил