реди ядовитых лиан и растений, где все  прочее
гибнет.  Зачем она нужна, если  вся  эта  ядовитая поросль необходима  мургу
только  для защиты? Нет, у этих растений ужасное предназначение.  Они должны
вырасти  повсюду  на побережье,  в том числе и здесь.  А мелкие мургу  будут
разбегаться и разносить эти семена повсюду. Они прибегут и сюда, в Деифобен,
принесут сюда смерть, и нам останется только умереть или бежать отсюда.
     - Если здесь появятся маленькие мургу, мы  перебьем  их! - крикнул один
из мандукто. Прочие отозвались одобрительным ропотом.
     Керрик с трудом сдержал гнев.
     -  Неужели? Или ты так великолепно владеешь луком и стреляющей палкой и
можешь денно и нощно рыскать по всему огромному городу, можешь  выследить  и
убить всех  мургу в  нем? Ты глуп, если считаешь, что  это  возможно. Вы все
поступаете глупо. Я вас понимаю - мне и самому не хочется в это верить. Но я
вынужден. И нам придется бежать отсюда - и чем скорее, тем лучше.
     - Нет, этого не будет. - Саноне поднялся на ноги. - Кадаир привел нас в
эти края и не покинет.
     -  А  что если это Карогнис загнал вас сюда? - не обрашдя  внимания  на
возмущенные  возгласы, угрюмо буркнул  Керрик, надеясь хотя бы  оскорблением
заставить их обратиться к разуму. - Мы не сумеем перебить всех ящериц, когда
они появятся  здесь. Мы не сножем помешать семенам вырасти. Надо  уходить до
первых смертей!
     -  Этого не будет, - опять возразил Саноне. - Мургу не пойдут на это, -
ведь город станет бесполезным. То, что несет смерть нам, опасно и для мургу.
     Керрик постарался перекричать одобрительные возгласы.
     - Детский лепет! Или вы решили, что  мургу  выращивают  эти лианы  и не
знают, как их можно уничтожить при необходимости? Когда город вновь окажется
в их руках, все смертоносные кусты погибнут.
     - Но если они умеют это делать - сумеем и мы.
     - Нет, не сумеем. У нас нет знаний, которыми владеют мургу.
     Саноне поднял руку, и все примолкли.
     -  Мы сердимся,  мудрость  оставляет нас.  Мы говорим  слова, о которых
потом будем  жалеть. Быть  может, сбудется  все, о чем говорил Керрик. Пусть
так, но  разве есть у  нас выбор? Если  они могут  убить нас здесь,  значит,
смогут это сделать и  в нашей долине,  на любом привале в долгом  пути. Быть
может,  Кадайр привел  нас  в  этот  город  затем,  чтобы  мы  умерли здесь,
возможно,  такова его воля.  Мы не знаем. И нам почти  не из чего  выбирать.
Значит, легче остаться.
     Впервые  Керрик промолчал:  ему нечего было  ответить  на слова Саноне.
Неужели выхода нет? Остаться здесь и умереть... Или  бежать далеко-далеко. И
встретить там  затаившуюся  смерть.  Не говоря  более  ни  слова,  он встал,
завернулся в плащ из  оленьей  кожи и  отправился  в  свою спальню. День был
долог, труден, он  устал, но заснуть не мог. Лежа во тьме, он  искал выход -
тропу к спасению, не замеченную никем. Весной придется вызвать  Херилака, он
вернется вместе с тану.  Они  нападут на остров, где засели иилане. Захватят
кого-нибудь  из ученых,  сумеют добиться, чтобы  она  выдала способ погубить
лианы-убийцы. А пока  придется  убивать ящериц, выкапывать растения.  Многое
можно сделать... нужно сделать.

     ...Утро  было  ясным,  солнце грело,  свет  его рассеял  ночные страхи.
Керрик чистил апельсин, когда из покрытого листвой бокового прохода появился
Саноне. Лицо его страдальчески кривилось,  он с трудом волочил  ноги. Керрик
вскочил, забытый плод упал на землю.
     - Первая... - сказал  Саноне.  - Как  ты говорил, так и началось. Дитя,
девчушка, играла возле реки, шип пронзил ее ногу, и она умерла.  Мы выкопали
копьями растение из земли - оно было всего лишь с мою ладонь - и сожгли его.
Но как оно могло попасть сюда, в самую середину города?
     - Как угодно. Они могли просто высыпать семена в воду или накормить ими
птиц, чтобы они разносили их в своем помете.  Они мудры, эти иилане, которые
выращивают  новое. И  когда они делают что-то,  то делают хорошо. Предупреди
всех, пусть будут осторожны. Или все-таки уйдем?
     Саноне словно постарел на его глазах,  морщины  еще  глубже врезались в
кожу.
     -  Не  знаю.  Сегодня вечером  вновь  потолкуем. Есть  некоторые  вещи,
которые я могу сделать, чтобы  выяснить  волю Кадайра. Очень  трудно понять,
что именно нам следует делать.
     Керрик  отправился  вместе с  Саноне поглядеть  на  обугленные  остатки
растения, потыкал их палкой.
     - Какое маленькое, а шипы словно у взрослого. Нашли еще?
     - Мы искали. Пока только это.
     - Все  должны  обмотать ноги  кожей. Нельзя  прикасаться  к неизвестным
растениям. Дети постарше должны следить за малышами. И чтобы все держались в
одном месте, которое мы будем по утрам тщательно осматривать.
     Керрик почувствовал,  что  голоден, и  направился  к костру Ненне.  Его
женщина,  Матили,  всегда  была рада ему.  Она  великолепно  пекла  мясо  на
угольях,  обмазывая  его  глиной,  так  что  внутри  затвердевшей корки  оно
становилось  мягким и сочным. К  мясу  она подавала  на  небольших  тарелках
пасту,  сделанную из  фруктов,  растертых  с  солью и  жгучим перцем,  чтобы
обмакивать мясо. Это было так вкусно, а теперь он был голоден.
     Но, когда он подошел к костру, Матили холодно глянула на него и сделала
жест, которого он прежде не видел: ладонь ребром легла на нос между глазами.
Он  заговорил,  а она  не ответила  и удалилась в комнату, где  они  с Ненне
спали. Это было непонятно, и Керрик хотел было уйти, когда появился Ненне.
     -  Надеюсь,  ты  не  голоден, Керрик, -  мяса  нет,  -  проговорил  он,
отворачиваясь, что было на него не похоже.
     - Что  случилось с Матили? - спросил Керрик. - И почему она сделала так
рукой?
     Он  повторил ее жест.  Но, как иилане,  он воспринимал  жест  руки. как
продолжение  движения всего тела, всех конечностей. И, не  замечая того,  на
миг опустил плечи и  прикрыл грудь ладонью женским беспомощным жестом,  даже
расставил ноги, как это делала Матили. Всего  этого  вихляния телом Ненне не
понял, как не понимал многого в Керрике. И все это ему  не понравилось, хотя
свои чувства он решил держать при себе. Нужно все сказать Керрику, он должен
понять.
     - Идем, я попытаюсь тебе объяснить.
     Они зашли под деревья, чтобы их никто не услышал.
     -  Виной  всему твои вчерашние слова. Ты  говорил с мандукто, кричал, и
тебя  слышали.  Матили  передали  твои  слова.  Этим жестом  глупые  женщины
отгоняют Карогниса прочь.
     Керрик был озадачен.
     - Мои слова... Карогнис... не понимаю.
     - Карогнис зол, злы мургу,  и взгляд его не должен падать на нас, чтобы
не стряслась беда.
     - Но я-то какое отношение имею к Карогнису?
     - Некоторые  говорят,  что  Карогнис  разговаривает  твоим языком. Твои
слова о Кадайре услышали. Не нужно было их говорить.
     Керрик посмотрел на мрачное  лицо Ненне и понял, что охотник  чувствует
сейчас то  же самое,  что и Матили,  хотя  будет отрицать это. Саску слушали
мандукто и  понимали их,  когда те говорили о живом мире, о том,  как Кадайр
сотворил  его  и как познать все в этом  мире. В этом они были подобны тану,
считавшим живыми не только  животных  и птиц, но  и  деревья, и реки...  Они
знали,  кто породил жизнь, и упоминали Ерманпадара  с глубочайшим почтением.
Керрик всегда забывал об этом,  он вырос, не зная строгой веры саску и тану.
И попытался объяснить.
     - Я  говорил в гневе, в страхе.  Скажи Матили, что это  не я говорил, я
вовсе не хотел сказать ничего такого.
     - Мне пора.
     Ненне повернулся  и  молча ушел. Теперь было  понятно, он  верит, как и
женщины.  Керрик   сдержал  вспышку  гнева:  любые  слова,  сказанные  вслед
удалявшемуся, только усугубили бы их размолвку. Но он ненавидел их глупость.
     Они же просто устузоу...
     Да, но откуда взялась эта мысль иилане, которой не должно было быть? Он
ведь и сам устузоу, а вовсе не иилане!
     С этой  мыслью он пошел в  ханане узнать, как  поживают  самцы. Он  был
тану, но в этот миг ощущал себя иилане.
     - Скучно, - сказал Надаске и добавил жест спать-навеки. - Мы  все время
здесь, но никто не приходит навестить нас. Только раз ты вывел  нас погулять
на  солнце, и это  было удовольствие. Но ты больше не делаешь  этого, и  нам
остается только разговаривать между  собой. И уже просто не  о чем говорить,
ведь  дни  так однообразны.  Прежде  ты разговаривал с нами, но теперь  дела
мешают тебе бывать с нами.
     - Но  вы  же живы,  - раздраженно ответил Керрик.  -  Разве это  вас не
радует?
     Надаске отвернулся,  сделав  жесты женственности  и  недоумения. Керрик
улыбнулся -  самец  намекал, что он груб, как самка.  Вот  и  женщина совсем
недавно прогнала его от своего очага. И он еще не  ел. Он огляделся. Аппетит
у  самцов был  переменчив,  и со  вчерашнего  дня  оставался  большой  кусок
консервированного  мяса. Схватив его,  Керрик  впился в него  зубами. Имехеи
взвыл.
     - Мы умрем здесь под замком, умрем с голода.
     -  Не  будь  глупым.  -  Керрик сделал  жесты,  изображающие глупость и
равенство, и ощутил неловкость - последний из них использовался только среди
самок. К тому же эта  парочка воспринимала его как  доминирующую  самку.  Он
внезапно разозлился: неужели теперь он никому не нужен?
     - Вейнте вернулась, - сказал он. - Они где-то неподалеку.
     Самцы загорелись вниманием,  стали  просить прощения  за  дурной  нрав,
заверяли в своей преданности, просили информации. Он побыл некоторое время с
ними - общение с ними  доставляло ему удовольствие, все-таки между ними было
немало общего. С  ними он мог беседовать на  сложном языке иилане! И мог  не
вспоминать о Кадайре, Карогнисе и Ерманпадаре тоже. Здесь он забывал о своих
заботах.
     Ушел он после полудня и вернулся  перед наступлением тьмы. Он прихватил
с собой мясо. Все трое с удовольствием поели.
     Но за  радостью темной  тучей  стояло  грядущее.  Вейнте неподалеку,  и
смерть между  ее  большими пальцами. Ядовитые  лианы будут расти на  солнце,
маленькие  ящерицы  побегут,  разнося  смертоносные  семена.   Будущее  было
неизбежно и страшно.



Глава тринадцатая

     Когда настала весна и потеплело, а зимние бури утихли, к югу от  города
началась бурная  деятельность.  Ядовитые  колючки  все  чаще  попадались  на
подступах  к  городу,  но  по  неизвестным  причинам  в самом городе  их  не
находили.  Похоже  было,  что иилане приготовились к  нападению,  опробовали
эффективность всех предпринятых мер и  теперь только дожидались условленного
сигнала.  Но дни проходили, никаких тревожных  признаков не  было,  и Керрик
начал  сомневаться в  своих опасениях.  Не то  чтобы он  совсем  успокоился,
просто  страхи  как  бы  отодвинулись.  Он   понимал,  что  последняя  битва
непременно  когда-нибудь разразится.  Где-то там затаилась Вейнте.  И она не
остановится, пока  не  погибнут все  тану. Поэтому, не обращая  внимания  на
протесты,  Керрик распорядился, чтобы  подходы  к  городу караулили  денно и
нощно, а вооруженные патрули совершали вылазки  к  югу и к северу  в поисках
признаков   деятельности   иилане.   Керрик   всегда   возглавлял    отряды,
отправлявшиеся  на юг. Он был уверен - нападение последует именно оттуда, но
на берегу они  видели  только стену ядовитой  зелени, медленно выбрасывавшую
отростки. Но однажды  жарким полднем, возвращаясь  из  очередной вылазки, он
увидел на тропе поджидавшего его Ненне.
     -  Пришел  охотник  с  севера,  пришел  тану,  он  говорит,  что  будет
разговаривать  только  с  тобой.  Саноне  ходил к нему,  но  охотник не стал
говорить  с  мандукто. Он  твердит, что  его слова  предназначены  для  тебя
одного.
     - Ты знаешь, как его зовут?
     - Это саммадар Херилак..
     Когда Ненне выговорил  это имя,  предчувствие холодной волной  охватило
Керрика. Армун... Что-то случилось  с Армун. У страха еще не было причины, -
но власть его была так сильна, что руки Керрика затряслись.
     - Херилак пришел один? - спросил он, застыв на месте.
     - С ним  никого нет, но  мы  заметили, что за городом  его ждут  другие
охотники.
     Один, остальные прячутся в лесу. Зачем это? И Армун... Что  случилось с
ней? Ненне ждал отвернувшись, чтобы не видеть, как на манер иилане дергается
тело Керрика, отражая его эмоции. Сделав усилие, Керрик взял себя в руки.
     - Пойдем к нему... побыстрее.
     Пыхтя и обливаясь потом от жары, они трусили по городу.  Херилак ожидал
их посреди амбесида. Он опирался на копье, но, завидев Керрика, выпрямился и
заговорил, не дожидаясь, пока тот подойдет.
     - Я пришел к тебе с просьбой. Наши стреляющие палки...
     - Поговорим о них потом, сперва расскажи об Армун.
     - Ее нет со мной, - мрачно ответил Херилак.
     - Я вижу, Херилак, С ней все в порядке? А с ребенком?
     - Я не знаю об этом.
     Предчувствия  Керрика  оправдались.  С  ней что-то случилось. Он гневно
потряс своим хесотсаном.
     - Говори  понятнее, саммадар. Ты взял Армун в свой саммад и  обещал мне
оберегать ее,  не так ли? Почему же ты теперь говоришь  мне, что не знаешь о
них?
     - Потому  что  она  сбежала.  Одна,  хотя  я  запретил  ей это делать и
приказал всем не помогать ей. В том, что Армун сделала, виновата только  она
сама. Впрочем,  охотник Ортнар ослушался меня и помог ей. Это было в прошлом
году, в это же время. Теперь он  в другом саммаде.  Я  послал следом за  ней
охотников, но они не сумели найти ее. Теперь поговорим о других делах...
     -  Мы будем говорить  об  Армун.  Она  просила тебя помочь  ей,  но  ты
отказал. И теперь говоришь мне, что она сбежала. Куда она отправилась?
     - Она ушла на юг... к тебе. Она должна быть здесь.
     - Ее нет, она сюда не приходила.
     Слова Херилака обдавали Керрика зимним холодом.
     - Значит, она погибла в пути. Поговорим о другом.
     Глаза Керрика застлал  кровавый туман  гнева и  ненависти,  трясущимися
руками он поднял  хесотсан  и прицелился  в  Херилака,  который  невозмутимо
глядел на него, опершись на копье. Покачав головой, Херилак сказал:
     -  Если ты убьешь меня -  она от этого не оживет. Тану не убивают тану.
Есть и другие женщины.
     Другие  женщины.  Два  этих  слова  обескуражили Керрика.  и он опустил
оружие.  Нет для  него иной  женщины,  кроме  Армун. А она мертва. И  нечего
винить  Херилака. Виноват только он  сам. Если  бы  он тогда вернулся, Армун
осталась бы в живых. А теперь все. И даже говорить не о чем.
     -  Ты   хотел  говорить  о  стреляющих  палках,   -  проговорил  Керрик
безжизненным голосом. - Что тебе нужно?
     - Они умерли, все до одной. Зимой, от холода. Мы пытались согревать их,
но многие погибли еще в первую зиму. А теперь нам приходится идти на охоту в
земли мургу - на севере  дичи не стало. И нам нужно  много стреляющих палок.
Они нужны, чтобы саммады выжили. У вас они есть. Ты поделишься?
     - У меня их много, мы выращиваем новые. Где же саммады?
     - Они с мастодонтами остались на севере, на берегу, и ожидают. Половина
охотников охраняют  их,  половина  ждет неподалеку в лесу. Я пришел  один. Я
подумал,  что  ты  убьешь меня,  и  не  захотел,  чтобы они  видели, как это
случится.
     - Ты был прав. Но я не дам тебе палки, чтобы вы охотились на равнине.
     -  Что? -  Херилак  гневно  потряс  копьем.  -  Ты  отказываешь  мне...
отказываешь саммадам?  Ты  мог взять мою жизнь, если бы захотел. Я бы  отдал
тебе ее за саммады. Но почему ты отказываешь?
     Не  владея  собой, он  замахнулся  копьем,  и Керрик, холодно улыбаясь,
заметил:
     - Тану  не убивают  тану  - не замахивайся. - Он подождал, пока Херилак
справится с гневом и опустит копье, и заговорил снова: - Я сказал, палок для
охоты на равнинах я  вам  не дам. Городу  угрожает опасность, чтобы защитить
его, нужны охотники.  Здесь все саску. Однажды они помогли тану,  и теперь я
прошу  тебя в свой черед помочь им. Останьтесь  и помогите.  Палок хватит на
всех.
     - Я не могу решать. Есть и другие саммадары. А что скажут сами саммады?
     - Веди всех сюда. Пусть решают здесь.
     Херилак  гневно  нахмурился,  но  выбора   не  оставалось.  Наконец  он
повернулся и зашагал назад мимо Саноне, даже не взглянув в его сторону.
     - Неприятности? - спросил Саноне.
     Неприятности...  Армун мертва. Керрик просто не мог  осознать этого.  С
трудом он проговорил:
     - Сюда идут саммадары  тану.  Я сказал им, что если тану хотят получить
стреляющие палки, то пусть остаются в городе. Они приведут  с собой саммады.
Вместе мы сумеем помочь друг другу... иного пути нет.

     ...Другого пути действительно  не было. Саммадары вели долгие и гневные
речи,  дымили  трубками,  передавая  их  по кругу. Они останутся  -  куда им
деваться. Керрик не  участвовал  в обсуждении и даже не  обращал внимания на
сердитые  взгляды,  которые  они  устремляли  в  его  сторону,  услышав  про
ультиматум. Какое дело  ему до их эмоций. Тану и  саску останутся здесь, они
уйдут отсюда только  если их прогонят.  Наконец ход его  тревожных и гневных
мыслей нарушил оказавшийся  перед ним  охотник. Керрик  даже не сразу понял,
что это Ортнар. Но, узнав его, он жестом пригласил охотника сесть рядом.
     - Садись сюда, в тень, и поведай мне об Армун.
     - Ты говорил о ней с Херилаком?
     - Он сказал,  что  велел ей оставаться  в стойбище и  приказал  всем не
помогать ей. Но ты помог. Почему?
     Лицо  Ортнара  стало  печальным.  Он  заговорил  тихим шепотом, опустив
голову, длинные волосы закрыли лицо.
     - Керрик, все это просто раздирало  меня на  две части и  теперь еще не
перестало тревожить. Херилак был моим саммадаром, только мы с ним уцелели из
всего саммада, который погубили мургу. Такую привязанность трудно разрушить.
И когда Херилак распорядился,  чтобы Армун не помогали, я согласился - слова
его  были  справедливы. Долог путь сюда и опасен.  Но когда Армун  попросила
моей помощи, я  почувствовал, что права и  она.  И пока мысли эти спорили во
мне, по глупости своей я оказал ей только половину той помощи, в которой она
нуждалась. А  надо было помочь во всем, надо было проводить ее. Я понял это.
А тогда я  показал ей дорогу и отдал  свою  стреляющую палку.  Какая же  это
помощь?
     - Другие вовсе не помогли. Ты оказался ее единственным другом, Ортнар.
     -  Я  обо  всем  рассказал  Херилаку. Он  ударил  меня, и  я без памяти
провалялся два  дня  -  так мне потом  сказали. Вот сюда. -  Пальцы  Ортнара
нащупали  шрам  на макушке. - Я  более не принадлежу  к его саммаду. С  того
времени мы не сказали друг другу ни слова. -  Подняв голову,  Ортнар  не дал
ему перебить себя:  - Я сказал это, чтобы ты  знал  обо всем, что случилось.
Когда мы пошли на восток, я повсюду искал следы Армун. И ничего не обнаружил
-  ни  обглоданных костей, ни скелетов твоей женщины и твоего сына. Они ушли
втроем: Армун, твой сын  и мальчишка, которого она приютила. Но следы должны
были остаться. Я расспрашивал всех попадавшихся по пути  охотников -  их  не
видел  никто. Наконец мне попался охотник,  что выменивает  каменные ножи на
меха, - он торговал на севере с парамутанами. И он говорил, что видел  среди
них светловолосую женщину тану с двумя детьми.
     Керрик вскочил и обнял его за плечи.
     - Понимаешь ли ты, что говоришь, понимаешь?
     Ортнар улыбнулся и кивнул.
     - Знаю. Я пришел на юг, чтобы и ты узнал об  этом. А теперь я  ухожу на
север к парамутанам, чтобы отыскать Армун.
     - Нет, не надо.
     В  одно мгновение  все  переменилось для Керрика. Он выпрямился, словно
огромная тяжесть упала с  его плеч. И будущее  вдруг протянулось вдаль ясной
тропою - словно следы Кадайра, о  которых  все  твердил  Саноне. Он поглядел
мимо Ортнара, на тропу, уходящую к северу.
     - В этом нет нужды - я сам пойду туда.  Пусть саммады останутся здесь -
город  надо защищать.  Херилак  умеет  убивать  мургу, и  ему не  нужны  мои
наставления. Я отправляюсь на север и разыщу ее.
     -