чем в лесу.

                                           Пословица парамутанов

     Ожидание  и  неизвестность  уже томили  Армун.  Поначалу  все  казалось
разумным, - ведь решение оставить стоянку у озера она приняла без колебаний.
Она даже настаивала на том, вынуждая Керрика признать, что решение не только
хорошее,  но  и  единственно  возможное. И  когда  она  натыкалась на  него,
седевшего  где-нибудь  и  погруженного в  мрачные  раздумья,  то  немедленно
напоминала ему все причины, заставлявшие их уходить. Выхода нет. Надо идти.
     Арнхвит,  чья  судьба  волновала их в  наибольшей  степени,  тревожился
меньше  всех. Он еще  не разлучался с матерью и не представлял себе, что это
такое. Начавшая забывать  свои кошмары Даррас не радовалась перемене и много
ревела. Ортнара это не  волновало, а Харл дождаться не мог, когда они уйдут.
Тогда он останется за главного, един ственный охотник. Добытчик.
     Но оба  иилане  были убеждены в своей  близкой кончине.  Имехеи сочинял
смертную  песню, решительный Надаске намеревался встретить смерть в бою и не
разлучался с хесотсаном. Керрик понимал причины их опасений, но отвергал их.
Теперь  две  половины Керрик-саммада  уже взаимодействовали, так должно было
оставаться и впредь. Что тут менять? Иилане мастерски ловили в  озере рыбу и
раков, по утрам  расставляли  ловушки и сети. Но к охоте особых наклонностей
не обнаруживали. А  потому возникла  даже своеобразная торговля: мясо меняли
на  рыбу  -  и  обе  стороны были  довольны.  Обменом  занимался  Арнхвит  -
единственный, к кому  без  подозрения  относились в обоих частях лагеря, - и
важно таскал тяжелую ношу. Самцы уцелеют, - если никто не обнаружит укромную
стоянку...

     До побережья они дошли благополучно. Теперь без всяких  хлопот  и забот
они  смотрели  друг на  друга, наслаждаясь обретенной  свободой и близостью.
Часто они шли  по теплому летнему лесу, взявшись  за руки. Ни один настоящий
охотник  не  поступил бы подобным образом, ибо  путнику  подобает  молчать и
внимательно следить за тропою, но Армун так нужны были его прикосновения.
     Так было в первые дни. Мрачный и  унылый Керрик следил за  поверхностью
моря, ожидая появления иккергака  с парамутаками, но  его  все  не было и не
было, Он  сидел, забыв про охоту, мясо  кончалось,  но это его не волновало.
Армун  уже знала: когда он такой, что  бы она ни сказала - будет сказано или
слишком  много, или слишком мало. Поэтому  она держалась в сторонке, собирая
корни и травы, которыми они теперь в основном питалось.
     Однажды, ранним утром, когда корзинка ее была еще наполовину пуста, она
услышала   его  зов,  донесшийся   из-за   деревьев.  Что-то  не  так!   Но,
прислушавшись,  она успокоилась  - в  голосе  его  звучали радостные  нотки.
Откликнувшись, она побежала  к нему. Они встретились ка  крошечной  полянке;
среди высокой травы желтели цветы.
     - В море  парамутаны, они приближаются к берегу!  Керрик схватил  се за
руку,  они  упали,  корзинка опрокинулась. Они вместе  наполнили ее;  крепко
обхватив Армун, Керрик опрокинул ее на траву.
     - Не надо,  потом,  - мягко возразила она. - Парамутаны могут  уйти без
нас.
     Когда  они  появились на  берегу крошечной бухты, черный  иккергак  уже
качался  на  волнах  с  опущенным  парусом  неподалеку  от  берега. Крича  и
размахивая руками, они  бросились  к судну, их с  готовностью втащили их  на
борт.  Ангаджоркакв  с  круглыми  печальными  глазами  на  поросшем  гладкой
шерсткой лице скорбно прижимала ладонь ко рту.
     - Одни, - стонала она, - мальчики... нет мальчиков...
     Пока Армун объясняла  ей, что с  детьми,  к женщинам  подошел Калалекв,
приветственно подняв куски изысканного угощения - тухлого мяса.
     - Ешьте, радуйтесь, так много вам нужно показать...
     Керрик остановил его жестом.
     - Помедленнее, дружище, трудно понять.
     Он уже успел позабыть те немногие слова по-парамутански, которые выучил
за зиму. Пришлось позвать Армун. Вслушавшись в поток слов, она пояснила.
     - Все остальные парамутаны отправились за  океан, в место,  которое  он
называет "Алланивок".  Этот  иккергак  уйдет  последним. Они  уже обнаружили
целые стада уларуаквов и берег, где парамутанам будет удобно их разделывать.
Я не знаю этого  слова. Они взяли  с собой все - небольшие лодки, паукаруты,
детей... - В голосе ее промелькнул страх.
     - Ты  думаешь,  если  мы уйдем с  ними,  то никогда не вернемся  назад?
Спроси, что он скажет.
     -  Долгая  дорога,  -  ответил Калалекв. -  Вам  там  будет  хорошо, не
захотите возвращаться.
     -  Твердолобый, безглазый!  - громко осадила его  Ангаджоркакв, стукнув
мохнатым кулаком.  Несильный  удар  должен  был  заставить  его  с вниманием
отнестись  к ее словам. - Скажи Армун, что,  если она захочет возвратиться в
эти края,  ты  отвезешь  ее, - или  же ты хочешь, чтобы она более не увидала
своего первенца до конца дней своих?
     Калалекв усмехнулся, потом нахмурился  и  в  знак  проявленной глупости
хлопнул себя по лбу.
     -  Ах  да, дорога  легкая, вернемся, когда  захотите. Путешествие будет
несложным для того, кто знает ветры и море, как я.
     После  того как  Армун и Керрик обменялись со  всеми на борту  громкими
приветствиями,  все  решили,  что  можно немедля  отправляться  в  заморский
Алланивок.  Зачем   задерживаться,  если  все  уже  готово.  Тану  дождались
парамутанов, больше по эту сторону океана им нечего делать. И, приняв  такое
решение, парамутаны с обычным энтузиазмом принялись, за работу. Все мехи для
воды отправили на берег и наполнили из ручья.
     Цепляясь за борт, парамутаны оттолкнули кораблик от  берега и принялись
устанавливать парус. Ветер, поймали,  и путешествие началось. Путь лежал  на
северо-восток, и они медленно  удалялись от берега.  Земля исчезала вдали  и
уже перед закатом утонула в волнах. Когда солнце опустилось в воду, они были
одни посреди океана.
     Волны качали иккергак, и отказаться от порции гнилого  мяса и сала было
нетрудно  -  обоих тану уже  мутило  от  морской  болезни. Покончив  с едой,
парамутаны заполнили укрытие на  носу и быстро  уснули.  Ночь была теплой, и
Армур вместе с Керриком решили провести ее под открытым небом.
     - А ты знаешь, сколько нам придется плыть? - спросил Керрик.
     Армун рассмеялась в ответ.
     -  Я уже спрашивала Калалеква. Много  дней - так  он сказал. Или они не
умеют, считать, или им все равно.
     -  Должно быть, и то и другое. Они не  боятся так удаляться от  берега.
Как им удается находить дорогу и не заблудиться?
     Словно  в  ответ на. его  вопрос,  Калалекв  подошел  к  мачте и встал,
держась за нее  одной рукой. Лодка покачивалась на, невысоких волнах. Подняв
к небу какой-то предмет, он что-то  крикнул  кормчему,  повернувшему рулевое
весло. Парус  заполоскался,  и Калалекв  ослабил  узлы, подтянул одни  лини,
ослабил  другие, пока не удовлетворился,  своей работой. Когда  он закончил,
Армун окликнула его и спросила, что он увидел, на небе.
     -  Путь к паукарутам, - ответил он, не скрывая удовлетворения, - звезды
показывают его.
     - А как?
     - С помощью этой штуки.
     Он  передал  им  сделанную  из кости вещицу.  Керрик  поглядел  на  нее
покрутил головою и вернул обратно.
     - Но я вижу четыре обыкновенных косточки, перевязанные по углам.
     -  Да, конечно, ты прав, - согласишься Калалека. - Понимаешь, их связал
Нануакв,  когда  стоял среди паукарутов  на берегу  Алланивока.  Так  это  и
делается. Это большой секрет, но я расскажу тебе. Видишь эту звезду?
     С  грехом  пополам  и доброжелательной  помощью  остальных люди наконец
поняли,  о  какой  звезде  идет  речь.  Керрик  плохо  знал  небо,  и звезду
обнаружила Армун.
     -  Меня учили называть ее "Глазом Ерманпадара". Все  остальные звезды -
просто тхармы  отважных  охотников, попавшие  после  смерти  на небо. Каждый
вечер они на  востоке  восходят на небо и,  пройдя над нашей  головой, утром
уходят  на  покой,  опускаясь  на  западе.  Они  ходят  все  вместе, подобно
огромному стаду оленей, а  неподвижный Ерманпадар следит за  ними.  Он стоит
там  на севере и смотрит, звезда и  есть его глаз. Она неподвижна, а  тхармы
ходят вокруг нее.
     - Я никогда не замечал.
     - Посмотри на нее ночью - увидишь.
     - И как она помогает нам отыскать путь?
     Калалекв  почему-то решил, что Керрик  не  может понять его, потому что
плохо  слышит,  и  разразился  громкими  объяснениями. С  помощью  Армун ему
удалось объяснить, как действует рамка.
     - Толстая кость - это низ. Держи ее перед глазом,  направляя  на место,
где  вода  сходится  с небом. Поворачивай так,  чтобы тебе был  виден только
круглый конец.  А потом, так  и  держа ее, быстро глянь вдоль этой косточки.
Косточки Алланивока. Она должна показывать на звезду. Попробуй.
     Керрик возился с рамкой, пока не заслезились глаза.
     - Не  получается, - наконец проговорил он. - Когда эта кость показывает
на горизонт, другая всегда оказывается выше звезды.
     В  ответ Калалекв  разразился радостными  воплями  и  призвал остальных
парамутанов  в  свидетели  того,  Как  быстро  Керрик  освоил  умение водить
иккергак, - хотя не прошло  и  дня с тех  пор,  как  они  отплыли от берега.
Керрик же недоумевал, отчего Калалекв так радуется, ведь он так  ничего и не
понял.
     - Ты прав,  - закричал Калалекв,  - все  дело  в  иккергаке.  Сейчас мы
далеко на юге. Ты увидишь, кость будет указывать на звезду, когда мы уплывем
отсюда на север.
     - Но ты же сказал, что звезда неподвижна.
     Тут Калалекв зашелся  хохотом  и  принялся  блаженно  кататься  по  дну
иккергака. Дар  речи возвратился  к нему не  сразу.  Оказалось,  что  звезда
неподвижна, если ты сам остаешься на одном месте. Но, если плыть на север, -
она поднимается все выше, и  опускается, если повернешь на юг.  Это значило,
что повсюду звезда стоит над  горизонтом на разной высоте. Так ты и находишь
свой  путь. И  все-таки Керрик  ощущал легкую неуверенность  и, засыпая, еще
размышлял над загадкой.
     После нескольких дней, проведенных в море, Керрик и Армун почувствовали
себя лучше, хотя  головокружение от бесконечной качки  не  проходило. Жир  и
мясо они ели с опаской, но дневной рацион воды приканчивали без остатка. Еще
они помогали  ловить рыбу -  выдавленный из нее свежий сок утолял жажду даже
лучше воды. Керрик каждую ночь с любопытством возился с костяной рамочкой, а
звезда  тем временем поднималась все выше и выше. Наконец,  взглянув однажды
ночью  на небо, Калалекв разразился  радостными  воплями, все присутствующие
тоже  поглядели  в  рамочку. Действительно,  теперь  обе кости  одновременно
указывали на звезду и на  горизонт. Тогда курс изменили, парамутаны взяли на
восток  и переставили парус. Утром  Калалекв порылся в пожитках и  извлек из
них ту самую большую рамку из многих костей, которую Керрик уже видел.
     - Мы сейчас здесь. - Он многозначительно тронул одну из боковых костей,
повел пальцем направо  к  поперечной косточке.  -  Вот,  плывем сюда,  здесь
Алланивок. Очень просто.
     -  Что  угодно, -  ответил  Керрик,  крутя  сложную  рамку, - только не
просто.  - И  тут он вспомнил. - Армун, расскажи Калалекву о картах мургу. Я
прихватил их с собой. Рассказывай, пока я найду их.
     - Но что это такое?
     - Скажи  ему... трудно объяснить. Скажи, что мургу переплывают  океан в
огромной  рыбине.  И  находят путь  по плоским  листам, на которые  нанесены
цветные линии, Я представления не имею, как ими пользоваться. Может быть, он
сумеет понять?
     Столпившись вокруг Керрика,  парамутаны удивленно охали над картами, не
зная даже, каким  словом их назвать. Сначала они восхищались яркими красками
и загадочными  картинками и  просто вертели  карты  так  и сяк.  Особенно их
потрясло,  что  с  линиями ничего  не  происходит, даже если поскрести карту
ногтем или  потереть слюной. Линии оказались закрытыми  чем-то  прозрачным и
непонятным.  Подождав,  пока  все  вдоволь  наглядятся,   Калалекв  принялся
разглядывать подробности.
     Ближе  к  вечеру  ветер  усилился, нагнал  на  небо  черные  облака.  В
предыдущие дни  уже  набегали шквалы и  недолгие ливни, но  сейчас близилась
настоящая буря. Керрик поглядывал  на небо не  без опаски,  но  парамутаны с
довольными выражениями на лицах копались в пожитках. И когда начался ливень,
они  распростерли  над иккергаком большую шкуру, собирая  в нее капли дождя.
Ветер трепал ее и  пытался вырвать из  рук, сверкала молния, грохотал  гром.
Дело оказалось нелегким, но оно стоило усилий, - прежде чем  гроза  миновала
их, они успели наполнить водой три меха, к тому же все напились вволю.
     После грозы  стало прохладнее, небо  затянули облака.  Морская  болезнь
отступила, сделавшись лишь легкой докукой, и Керрик с увлечением приступил к
изучению  речи  парамутанов.  Когда   он  встречался  с  трудностями,  Армун
объясняла, потом  он стал практиковаться,  разговаривая с парамутанами.  Они
были  даже рады: эти великие говоруны  имели склонность разговаривать сами с
собой,  если не  находилось желающего послушать.  Время  потихоньку  шло, но
однажды рассвет подарил им  сюрприз - над головой пролетели две белые птицы.
Керрик не счел это важным, пока Калалекв не пояснил:
     - Там должна быть земля, и она близко.
     После этого все торчали у борта и глядели вдаль, наконец одна из женщин
завопила и едва не вывалилась за борт, но две  товарки удержали ее - одна за
лодыжки,  а  другая за хвост, показавшийся из-под  одежды,  когда ее  голова
окунулась в воду. Ее втянули назад, с мокрого улыбающегося лица капала вода,
а в руке она держала длинную ленту водоросли.
     -  Эти растут  неподалеку от берега, - объявила  она,  с  удовольствием
придавливая пальцами лопающиеся воздушные пузырьки.
     Но до  земли оказалось  неблизко. Налетали бури, дул встречный ветер, и
раздосадованные  парамутаны спустили на воду одну  из лодок.  Ее привязали к
носу  сплетенным из тонких полосок кожи канатом,  и теперь четверо гребцов -
мужчины и женщины - сменяли  друг друга на веслах. Пыхтя и  потея,  Керрик с
Армун в  свой  черед  гнали огромный иккергак  черепашьим шагом  к берегу. А
потому все  обрадовались, когда с  запада  подул  легкий ветерок; и громкими
криками лодку подняли на борт и поставили парус.
     На следующий  день  перед самым  закатом  кто-то  заметил  на горизонте
темную линию. Немедленно начался громкий спор, облако это или земля, наконец
под радостные вопли все убедились, что это и вправду суша. Парус спустили, а
свисавший с кормы плетеный канат не давал волнам гнать их к берегу.
     Утром,  когда все  проснулись, солнце  уже  поднималось  над  лесистыми
холмами, оказавшимися  на самом деле куда  ближе.  Калалекв  вскарабкался на
мачту  повыше и,  глядя  сверху,  отдавал  приказания. Наконец он закричал и
указал на север - на несколько островков возле берега. Поймав бриз в паруса,
они повернули  и  добрались  туда  довольно быстро. Острова  миновали  после
полудня,  за  ними оказался песчаный  пляж, а еще  дальше на траве теснились
черные паукаруты.
     -  Алланивок!  -  громко  крикнул  кто-то,  и все  парамутаны  радостно
закричали.
     -  Лес, кусты, - заметил Керрик, - охота здесь  должна быть хорошей. На
этой земле нет мургу, парамутаны их не встречали. Может быть, здесь найдется
место для нас. Забыть про мургу и никогда не вспоминать более.
     Армун молчала, добавить ей было нечего. Она понимала, что будет помнить
об оставшихся за морем саммадах,  гонимых  мургу.  Больше он не  говорил  об
этом. Но по  лицу  она  видела, что  мысли  об оставшихся  не  покидают его.
Сами-то они будут в безопасности. А как же остальные?



Глава тридцать вторая

     Как  всегда,  встреча  у  парамутанов сопровождалась криками,  смехом и
пиршеством. Встречавшие радостно вытащили иккергак на песок, поближе ко всем
остальным,  а  потом,  хихикая  и  толкаясь,  разгружали   его,  не  забывая
угощаться.  Великолепно  протухшее  за  долгое   путешествие  мясо  было   с
наслаждением съедено. Армун принялась помогать женщинам, а  Керрик торопился
оглядеть  окрестности,  понимая,  что  не  может  помочь  Калалекву  ставить
паукарут.  Взяв  с  носа  иккергака  лук и  копье,  он миновал  паукаруты  и
направился к лесистым  холмам.  Он с наслаждением ощущал под  ногами твердую
почву после неизвестно скольких дней,  проведенных в иккергаке, хоть земля и
покачивалась у него под ногами. Подойдя  к  лесу, он  глубоко вдохнул аромат
листвы. Добрая земля.
     Увы,  морозные зимы и  сюда дотянули свои холодные  руки. Была середина
лета, но в глубоких  оврагах еще лежал снег. На деревьях посвистывали птицы,
крупных  зверей  не  было  видно.  Быть может,  искусный охотник и сумел  бы
заметить  следы,  но  Керрику это не  удалось.  К тому  же он быстро  устал:
ослабевшие на море ноги отвыкли от быстрой  ходьбы. Но идти по твердой земле
было  так приятно,  и он шел вперед, преодолевая  усталость.  Он принюхался.
Запах   прелых  листьев,  травы   и  отвратительный  запах  гниющего   мяса,
принесенный ветром. Вместе со странным хрустом.
     Керрик  остановился,  замер, потом медленно нагнулся и бесшумно положил
копье. Наложив  на лук  стрелу,  он отправился дальше,  не выпуская  из  рук
оружия. Хруст  становился  громче, впереди  на поляне  что-то  зашевелилось.
Медленно, прячась в тени, он крался вперед и наконец застыл в изумлении.
     На земле лежала растерзанная  туша оленя, но пожиравшего добычу хищника
Керрик поначалу не рассмотрел. Голова высокого тонкого существа была опущена
вниз. Потом оно выпрямилось, вырвав из тела кусок мяса. Окровавленная голова
и клюв, немигающий взгляд - какой-то мараг? Однако это была птица. Голова ее
возвышалась над Керриком, ноги  были толще, чем у него, по бокам топорщились
крохотные  крылышки. Должно быть, он шевельнулся - птица взглянула  на него,
хрипло вскрикнула, выронив кусок мяса, и захлопала  крыльями. Он поднял лук,
натянул тетиву и выпустил стрелу.
     И  промазал. Птица закричала, и  он медленно стал отступать к деревьям.
Он еще отыщет ее и убьет. Времени много. Когда птица исчезла из виду, Керрик
повернулся и направился к морю.
     Паукарут  уже  поставили,  и  Калалекв  сидел  перед  ним  на солнышке,
разложив на коленях карту иилане. Он улыбнулся подходящему Керрику  и потряс
картой.
     - Что-то  здесь есть. Скоро  я  все пойму. Я уже знаю  кое-что.  Видишь
зеленые чешуйки? Знаешь что это? Океан. Скоро я все пойму.
     Заслышав  голоса, Армун вышла из шатра. Керрик рассказал ей о встрече с
гигантской птицей.
     - В новой земле - новые звери, - с невозмутимой  практичностью отвечала
она. - Надо и мне посмотреть.  Ты ничего не знаешь  о кустах и  растениях. В
лесу всегда можно найти еду, если знаешь, где искать.
     - В лесу опасно. Я не пущу тебя одну. Пойдем вместе.
     От этих слов выражение ее  лица изменилось, и Армун схватила Керрика за
руку, словно пытаясь удержать на месте.
     - Они дожидались нашего  иккергака,  чтобы вместе отправиться на север,
охотиться на уларуаква. Идут одни мужчины, даже подростков с собой не берут.
Это самое важное из того, что они делают.
     Он поглядел на грустное лицо - в ее глазах прятался страх.
     - Они хотят, чтобы и ты отправился с ними.
     - Я должен?
     - Нет, они уверены, что ты  будешь польщен их предложением. Это великая
честь, и парамутаны рассчитывают, что  ты не откажешься. Но я не хочу, чтобы
ты покидал меня.
     Он понимал ее: слишком долго они пробыли врозь - и попытался ободрить:
     - Это же наверняка ненадолго, ну как сходить на охоту. Вот увидишь.
     После  долгого  путешествия  через  море  Керрику  не   хотелось  вновь
вверяться волнам. Но отказываться было нельзя:  мальчики с завистью смотрели
на него, а женщины похлопывали по плечу, когда он проходил мимо, - ничего не
сулит большей удачи, ч