были и седобородые старцы, и безусые юнцы.
   - Джейкоб, не расстраивай Кирнан, - сказал пареньку  Дэниел.  -  Тебе
еще рано идти на фронт, а к тому  времени,  как  дорастешь,  глядишь,  и
война кончится - Но, Дэниел...
   - Лучше последи за малышами, хорошо?
   Итак, подростки присматривали за  младшими,  и  Джиггер  с  довольной
улыбкой от уха до уха, прислуживая за столом, произнес:
   - Почти как в прежние времена!  Столько  народу  за  столом.  И  ужин
удался на славу, не правда ли?
   - Давненько я не ел так вкусно! - отозвался Дэниел.
   И правда, стол просто ломился  от  яств:  стручковые  бобы,  горошек,
брюква, тыква, сладкий  картофель  и  помидоры.  Подали  также  копченую
ветчину, щедро приправленную гикори, а также несколько  жирных  курочек,
поскольку было решено превратить ужин в настоящее пиршество.
   "Как будто блудный сын вернулся домой, - подумала Келли. - Интересно,
кто из них блудный - Джесс или Дэниел?"
   За столом не смолкал непринужденный  разговор.  Мужчины,  похоже,  не
обращали внимания на цвета своих мундиров.
   Только Криста чувствовала себя из-за этого не очень уютно. И  все  же
за столом даже зазвучал смех.
   Тем  временем  Джесс   с   Дэниелом   обменялись   многозначительными
взглядами.
   - Говорят, Джефф Дэвис некоторое время  назад  приостановил  действие
закона о неприкосновенности личности. Мы все здесь можем попасть в беду.
   Взрослые разом замолчали.
   - Что это значит? - спросила Патрисия Миллер.
   Камерон-старший задумчиво ответил:
   - Конституция гарантирует мужчинам и женщинам равные права. И ваша, и
наша, - добавил он. - Ты имеешь право  на  неприкосновенность,  то  есть
никто не может арестовать тебя без веских на то причин. Однако в  случае
войны...
   - Линкольн уже давно приостановил действие этого закона на Севере,  -
перебил брата Дэниел.
   - Но это значит...
   - Это значит, что нам не поздоровится, если нас застукают  вместе,  -
пояснил Камерон-младший.  -  Это  значит,  что  Джесс  и  Джереми  могут
оказаться в Андерсонвилле, а меня могут арестовать за общение с врагом.
   - Значит, все мы можем попасть в беду из-за того, что вместе ужинаем?
- недоверчиво спросила Патрисия. Никто ей не ответил. - Юг прав, и Север
прав, а вот война - не права! - воскликнула девочка.
   Присутствующие сразу почувствовали себя неловко.
   Над столом пролетела горошина и угодила прямо в лицо Джереми: тот  от
неожиданности даже вздрогнул.
   Все с удивлением посмотрели на другой конец стола. Радостно улыбаясь,
Джон Дэниел отправил тем же путем еще одну.
   - Боже мой! - воскликнул Джесс. - Скорее бы  закончилась  война!  Мой
ребенок совершенно не умеет вести себя за столом!
   Келли не могла удержаться  от  смеха,  увидев,  как  третья  горошина
попала в левую щеку Джесса.
   - Джон Дэниел! - в отчаянии воскликнула Кирнан, бросаясь к сыну.
   Джард,  завороженно  следивший  за  манипуляциями  кузена,  попытался
проделать то же самое. Правда, удержать горошину в ложке он не  сумел  и
потому  просто  опрокинул  всю  тарелку  и  окинул  горделивым  взглядом
домочадцев.
   - Джард! - простонала Келли и тоже вскочила на ноги.
   - Не расстраивайтесь, - успокоила бедных мам Криста  -  Эти  двое  по
крайней мере понимают, что стрелять надо в янки!
   - Криста! - осадил ее Дэниел.
   - Ладно, братец, Я сейчас уйду и заберу с собой детей.
   Патрисия, пойдешь со мной? Прошу вас меня извинить. - Она  произнесла
все это очень вежливо, но глаза ее метали молнии.
   Патрисия, спокойная  и  не  по  годам  рассудительная  девочка,  тоже
поднялась из-за стола.
   - Я послежу за юными Камеронами, - сказала она. - Приятного аппетита.
   За столом воцарилось тягостное молчание.
   - Не надо было мне оставаться на ужин, - проговорил наконец Джереми.
   - Черт возьми, но ведь это наш дом! - воскликнул Дэниел. -  Я  требую
на сегодняшний вечер перемирия между Севером и  Югом.  Давайте  спокойно
поужинаем, а? Вечно у нас не  хватает  времени.  Сейчас,  когда  мы  все
вместе, давайте, ради Бога, радоваться тому, что есть.
   - Правильно, - кивнул Джесс. - Сядь Кирнан  и  передай  мне  горошек,
пожалуйста.
   - Если не затруднит, то обычным путем, - хмыкнул Дэниел.
   Кирнан уселась на место и, рассмеявшись, извинилась перед Джереми  за
поведение сына.
   Вновь непринужденно потекла беседа, и вдруг Джесс спросил Дэниела:
   - Когда уходишь?
   - Завтра, - коротко ответил тот. - Неизвестно, что у Гранта  на  уме.
Приходится следить за ним, - пожав плечами, объяснил он. - А ты когда?
   - - Тоже завтра. И я не знаю, что у Гранта на  уме,  но  в  том,  что
ранеными он меня обеспечит в избытке,  не  сомневаюсь.  -  Он  помедлил,
глядя на Дэниела. - А как  же  насчет  бракосочетания  Кристы?  Осталось
всего несколько дней.
   Лейм Макглоски может приехать с минуты на минуту.
   Брат тяжело вздохнул и покачал головой.
   - Не могу ничего поделать, - сказал  он.  -  Здесь  будет  Кирнан.  И
Келли... - Он замялся, вспомнив, что позволил Жене уехать завтра  утром,
если она того пожелает.
   Он вдруг понял, что решительно не хочет этого.
   Но главное, чтобы не смогла забыть его, когда он уйдет.
   - А ты что скажешь, Джереми? - вдруг спросил Дэниел.
   - У меня отпуск, сэр, но  едва  ли  ваша  сестра  пожелает,  чтобы  я
присутствовал на ее бракосочетании.
   - Нет, нет, я не о том, - смешался Дэниел. - А рад, что ты в отпуске.
Ты можешь у нас переночевать. - Он вдруг поднялся с места, обошел вокруг
стола и приблизился к жене. -  Сестра  позаботится  о  том,  чтобы  тебе
приготовили комнату. А теперь прошу вас нас с Келли извинить...
   Он быстро помог жене подняться. Она вмиг  покраснела  и  хотела  было
воспротивиться неожиданному приказанию, но интуитивно почувствовала, что
ей  так  или  иначе  придется  подчиниться.  Ибо  стоит  сейчас   начать
препирательства, как брат снова будет выяснять отношения с ее мужем.
   Она все-таки высказалась по поводу его  поведения,  но  только  после
того как они вышли в коридор.
   - Что ты себе позволяешь, Дэниел? В самый разгар ужина, когда все еще
сидят за столом...
   - Я поел, спасибо;
   - Но мы были не одни.
   - Зато будем одни.
   - Дэниел...
   Он помедлил, потом подхватил ее на руки и направился к лестнице.
   - Что ты делаешь? - сердито завопила она.
   - А ты как думаешь? - вопросом на вопрос ответил он, впившись  в  нее
потемневшим взглядом.
   Келли  прекрасно  знала,   что   он   делает.   Всякий   раз,   когда
обстоятельства снова заставляли их надолго  разлучаться,  его  взгляд  и
прикосновения становились  горячее  огня.  Ее  вмиг  захлестнула  теплая
волна, и теперь она лихорадочно старалась  понять,  чего  он  хочет.  Не
прошло и часа с тех пор, как он дал понять, что она  при  желании  может
его оставить. А теперь...
   - Дэниел, поставь меня на пол.
   - Нет.
   - Ты же сам говорил, что я могу уехать...
   - Только не сейчас. Утром.
   - Ну что ж, если ты хочешь, чтобы я уехала...
   - Я не хочу, чтобы ты уезжала.
   - Но ты сам сказал...
   - Я сказал, что оставляю выбор за тобой.
   Он уже преодолел одну за другой ступени лестницы и  теперь  стоял  на
площадке, где висели портреты Камеронов прежних поколений. Одни смотрели
на них серьезно, другие с лукавинкой во взгляде.
   Глаза их были такой же поразительной синевы, как  и  те,  что  сейчас
сверлили ее.
   - Ты сказала, что любишь меня.
   - Не обращай внимания, - с вызовом заявила  она.  -  Мало  ли  что  я
говорю, ты ведь все равно мне не веришь.
   Вот и комната Дэниела. Распахнув дверь ногой, он решительно шагнул  в
темноту.
   Теперь  Келли  просто  сгорала  от  страсти.  Казалось,  тьма  вокруг
насыщена электричеством. От его прикосновений  она  мгновенно  зажглась.
Пламя любви  уже  распространялось  по  всему  ее  телу  -  мучительное,
сладкое, волшебное. Воспламенить ее ему ничего не стоило. Как ничего  не
стоило и моментально исчезнуть после того, как получит свое.
   - Подожди, Дэниел! - воскликнула она.
   Нет, сегодня не будет никакого "притворись, что любишь".
   Она не позволит. Надо сначала получить ответ на самый важный в  жизни
вопрос!
   Он опустил ее на кровать  и  сам  опустился  рядом.  Его  пальцы  уже
нетерпеливо теребили самую верхнюю пуговку застежки платья.
   - Остановись! - Она попыталась вырваться.
   - Келли! У нас всего одна ночь!
   - Одна ночь?! - Она облизала пересохшие губы.  -  Ответь  сначала  на
один вопрос: ты мне веришь?
   - Разве это так важно? - Он притих, и  она  смутно  видела  лишь  его
силуэт. Он напряженно вглядывался в ее лицо.
   "Интересно, что он может разглядеть в  кромешной  тьме?"  -  подумала
Келли.
   Важно ли это? Только бы он наклонился к ней, коснулся губами ее  губ,
чтобы окружающий мир вмиг перестал существовать!
   - Да, это важно!
   Губы его приблизились к ее губам,  она  ощутила  тепло,  его  горячий
шепот:
   - Ты янки. Ты и сейчас предала бы меня?
   - Дэниел...
   - Келли...
   - Нет, Дэниел! - Собравшись с силами, она оттолкнула его  и  вскочила
на ноги. - Нет, Дэниел! Я не предала бы тебя!
   Я и в прошлый раз не предавала, а просто отчаянно хотела спасти тебя.
Я же тебя люблю! Что еще ты от меня хочешь, Дэниел?  Я  жила  здесь  без
тебя все-это время. Я поехала с Кирнан в Ричмонд,  чтобы  быть  рядом  с
тобой. Я превозмогла свою ненависть: у меня сердце разрывалось от  горя,
когда умер маленький Джо, - а ты все еще задаешь мне  такие  вопросы!  Я
любила тебя с самого начала и не переставала  любить.  Но  теперь?!  Вот
что, сэр, с меня довольно! Я...
   Она не успела договорить, потому что он, схватив ее за руки, притянул
к себе. Взяв ее лицо в ладони, он стал жадно целовать ее губы, шею, щеки
и снова губы.
   - Дэниел...
   - Я люблю тебя, Келли, - тихо прошептал он.
   - Но...
   - И я верю тебе. Прости меня. Я боялся верить, но  я  верю.  И  люблю
тебя.
   - Ах, Дэниел!
   - Люби меня, Келли.
   Она помедлила, не выпуская его из объятий, и заглянула ему в глаза:
   - Но ведь там, внизу, янки?
   - А нет ли их здесь, в шкафу?
   Она улыбнулась и покачала головой:
   - В этой комнате только одна янки, та, что перед тобой.
   - Поцелуй меня, Келли.
   - Хочешь, чтобы я тебя соблазнила? - спросила  она.  -  А  не  будешь
потом обвинять меня в том, что янки пришли в Виргинию?
   Он запустил пальцы ей в волосы и слегка потянул. Она тихо вскрикнула,
но его нетерпеливые, изголодавшиеся губы зажали ей рот.
   - Я уже сказал, что верю тебе, - прошептал он. - И люблю тебя, Келли.
Ты даже не знаешь, как сильно я тебя люблю, потому что у меня не хватает
слов, чтобы выразить это.
   Такого она еще никогда не слышала.
   - А ты попытайся, - сказала она, улыбнувшись, когда он  оторвался  от
ее губ.
   - Я люблю тебя больше жизни, люблю  всем  сердцем,  всей  душой...  -
начал он, снова целуя ее.
   Он шептал о том, как мечтал о ней долгими ночами вдали от  нее.  Как,
закрывая глаза, видел ее во сне, видел, как она бежит к нему. И  о  том,
как ему Хотелось ей верить.
   Сколько раз он представлял себе ее здесь, в  Камерон-холле,  рядом  с
собой. Представлял себе, как  ветерок,  налетевший  с  реки,  играет  ее
волосами, как тихо журчат внизу воды реки. Он  представлял  себе  аромат
жимолости в воздухе, густую зеленую траву и ее,  сбрасывающую  одежду  и
опускающуюся на землю подле него.
   Платье Келли вдруг оказалось на полу возле  ее  ног.  А  ее  дрожащие
пальцы  торопливо  отстегивали  пряжку  ножен.  Сабля  была  отложена  в
сторону.
   Потрепанный серый мундир тоже оказался на полу.
   На какое-то мгновение они застыли друг против друга. На небе  наконец
появилась луна и залила комнату  призрачным  светом.  Келли  всем  своим
телом почувствовала со я прижалась к нему. Ее любимому...
   Она прикоснулась губами к его ключице,  потом  к  упругим  мышцам  на
груди, потом губы скользнули ниже, она потерлась  лицом  о  живот.  Губы
скользнули еще ниже, пока его хриплый возглас  не  остановил  дальнейшее
продвижение. Не в  силах  сдерживать  дольше  охватившее  его  страстное
возбуждение, он подхватил ее на руки, крепко прижал к себе и  уложил  на
кровать.
   Не прошло и нескольких секунд, как они слились в любовном  экстазе  и
унеслись  в  свой  волшебный  мир,  возмещая  пустоту  одиноких   ночей,
проведенных в  разлуке.  Все  вокруг  перестало  существовать,  остались
только нежный шепот и страстные  поцелуи  двух  изголодавшихся  друг  по
другу - и по любви - людей.
   Дэниел почувствовал, как содрогается ее тело.  Руки  его  лихорадочно
ласкали ее плечи, бедра, он еще плотнее  прижал  ее  к  себе.  Достигнув
наивысшей точки наслаждения, он услышал, как бешено бьется ее сердце,  и
опустил голову ей на грудь.
   Наконец он поднялся и поцеловал ее  в  губы.  Она  улыбнулась  и  вся
затрепетала. Он вгляделся при лунном свете в  это  совершенное  создание
природы. Разгоревшееся личико  с  изящным  овалом  обрамляло  золотистое
пламя волос. Длинные блестящие локоны подчеркивали каждый изгиб ее тела,
ее прекрасную грудь, ее бедра. Глаза любимой серебрились в лунном свете.
Как же он перед ней виноват!
   Сколько же он  заставил  ее  пережить  за  долгие  месяцы  войны!  Он
притащил жену сюда и бросил одну в стане ее врагов.  Тем  не  менее  она
здесь осталась. Поехала в Ричмонд. Сохранив в своем  сердце  преданность
идеалам северян, она ради него отодвинула на  задний  план  то,  во  что
верила.
   Все это время он причинял ей глубокую боль своим недоверием.
   Вздрогнув, он снова опустил голову ей на грудь.
   - Прости меня, - прошептал он.
   Она приподнялась и снова крепко  обняла  его.  В  их  волшебном  мире
происходили чудеса.
   - О, Дэниел, я так тебя люблю.
   Они снова начали покрывать друг друга поцелуями. Он говорил  ей,  как
она красива, а она, рассмеявшись, прошептала, что он тоже красив.
   - Солдаты-мятежники никогда не бывают красивыми, - возразил он.
   - Но ты действительно красивый! - воскликнула она и, несмотря на  его
протесты, стала рассказывать  ему  о  том  времени,  когда  он  лежал  в
лихорадке. - Я то и дело обтирала тебя холодной водой. Пришлось снять  с
тебя военную форму. К тому времени я еще не очень долго была вдовой,  но
меня буквально заворожили твои широкие  плечи.  -  Келли  погладила  его
плечи и прикоснулась к ним губами, потом снова заглянула ему в глаза.  -
Ты был такой мужественный, такой красивый! Я  тогда  подумала,  что  еще
никогда  не  видела  такой  мускулатуры,  такого  подтянутого  живота  и
тренированных бедер. И таких ног... - Она помедлила, потом, наклонившись
еще ниже, поведала, как хороша часть его тела, расположенная между  ног,
и как ей хотелось прикоснуться к ней.
   Она его рассмешила и снова разожгла в нем желание.
   Подчинившись страстному влечению, они вновь занялись любовью.
   Так прошла вся ночь. Они засыпали, просыпались, занимались любовью  и
снова засыпали.
   Дэниел впервые горько пожалел о тем, что ему придется возвращаться на
войну.
   Войну они проигрывали. Нет,  уже  проиграли,  поправил  он  себя.  Им
удалось отстоять Ричмонд. На поле боя они  умели  дать  достойный  отпор
янки. Они изначально были более ловкими, более умелыми.  Многие  из  них
получили  специальное  военное  образование.  Но  и  янки  были  не   из
трусливых. Нет, трусами их не назовешь. И на их  стороне  был  численный
перевес. А на Юге скоро начнется голод. И  из  Европы  помощи  ждать  не
приходится.
   "Да, война проиграна, но я вернусь на  войну,  потому  что  этой  мой
долг, - сказал он себе и еще крепче сжал жену  в  объятиях.  -  Господи,
сделай так, чтобы я вернулся, чтобы мы пережили все это".
   Келли  шевельнулась  и   вновь   медленно   начала   любовную   игру.
Чувственная, соблазнительная, искушающая  каждым  своим  движением,  она
приподнялась  и,  наклонившись,  поцеловала  его.  И  начала   двигаться
неспешно, вкрадчиво, словно приглашая на танец...
   Дэниел быстро воспламенился и, взяв  инициативу  в  свои  руки,  стал
агрессивен, нетерпелив, стремясь перелить в нее жизненные соки, пока  не
упал рядом, полностью обессиленный.
   Настало утро. В комнату проникли первые лучи солнца.
   Келли спала. Он соскользнул с кровати и, не одеваясь, подошел к окну.
Осторожно отогнув уголок шторы, выглянул наружу.
   Келли внезапно проснулась, почувствовав, что его нет рядом.
   - Дэниел! - машинально произнесла она его имя.
   Он почему-то притаился у окна и внимательно смотрел вниз. Увидев, что
она проснулась. Камерон молча приложил к губам палец.
   - Что случилось? - - спросила она одними губами.
   Он вернулся к кровати и, глядя на нее сверху вниз, тихо сказал:
   - Там янки.
   Янки. Не их братья.  Стоило  ему  ей  поверить,  стоило  им  заняться
любовью, как тут же появились враги.
   Наклонившись к нему, Келли пробормотала, задыхаясь от волнения:
   - Дэниел, я не...
   - Тшш! - Он зажал  ей  рот  поцелуем.  С  печалью?  С  сожалением?  С
мучительной горечью? - Одевайся, Келли. Быстро. - Сам он  уже  натягивал
брюки и сапоги. Потянувшись за саблей и пистолетом, бросил:
   - Предупреди всех в доме, а я выйду наружу и оценю обстановку.
   - Выйти к ним? Дэниел, останься лучше в доме. Пусть с ними  поговорит
Джесс.
   - Келли, это не друзья Джесса. Это, несомненно, враги.
   Они собираются поджечь дом, - тихо  проговорил  он.  -  Я  должен  их
остановить.
   - Но как?
   - Келли, там твой старый приятель, Эрик Дабни. Я видел.
   Одевайся скорее.
   С этими словами он повернулся и исчез за дверью.
 
Глава 28 
 
   Келли,  кое-как  застегнув  блузку,  выбежала  из  спальни  и  вихрем
промчалась по коридору в детскую, решив сначала убедиться, что с  детьми
все в порядке.
   Джейни, атласная черная кожа которой приобрела  от  испуга  землистый
оттенок, стояла возле детских  кроваток,  в  которых  сладко  посапывали
маленькие Камероны.
   - С ними все в порядке, миз Келли. Никто не посмеет и пальцем тронуть
этих мальчиков, клянусь жизнью, - пообещала она.
   Келли не хватало воздуха.
   - Нам.., нам, возможно, придется спешно унести их отсюда,  -  сказала
она Джейни. - Куда пошел мой муж?
   - Он спустился вниз, миз Келли. Он двигался тихо-тихо, чтобы  застать
их врасплох.
   У  Келли  бешено  колотилось  сердце.  Эрик   Дабни   хочет   поджечь
Камерон-холл! И во  всем  виновата  она.  Он  явился  сюда,  потому  что
ненавидит Дэниела, а ненавидит он его из-за нее.
   Она открыла дверь в коридор. Может быть, поговорить с  ним?  А  вдруг
она хоть что-то сможет сделать?
   Келли порывисто обняла Джейни.
   - Прошу тебя, не спускай глаз с мальчиков!
   Она добежала до портретной галереи. Казалось,  все  Камероны  прошлых
поколений теперь с упреком смотрят на нее.
   Спустившись по лестнице, она чуть  не  вскрикнула  от  неожиданности,
наткнувшись на высокого здоровяка, который схватил ее за плечи.
   - Черт возьми, Келли, здесь появился Дабни! - воскликнул Джереми.
   - Знаю, - удрученно сказала Келли.
   - Ну, я сейчас скажу пару ласковых этому сукину сыну! - гневно заявил
брат.
   - Бесполезно, - послышался голос,  и  из  глубины  коридора  появился
Дэниел. - Джереми, сколько солдат ты насчитал?
   - Не менее роты. По сравнению с ними нас слишком мало.
   - Не забудь, ты не можешь стрелять  в  них,  -  категорически  заявил
Камерон-младший. - Джесс тоже не может.
   - Но...
   - Если только мы не перебьем  их  всех  до  единого,  каждый  из  вас
рискует быть потом повешенным как предатель. Если, конечно,  вы  к  тому
времени останетесь в живых.
   - Сэр...  -  начал  было  Джереми,  но  его  прервала  Криста,  бегом
спускающаяся по лестнице с большим револьвером в руках.
   - Дэниел! Их там несколько десятков!
   -  Человек  двадцать,  не  больше,  -  поправил  Джереми,  окинув  ее
взглядом, и обратился к Дэниелу:
   - Я знаю Дабни.
   Знал его еще до войны. Он захватил с собой роту,  не  менее  двадцати
человек. Похоже, он не пользуется