и  конфедератов  ходила  чуть  ли  не
босиком, военная форма износилась почти до  лохмотьев.  Армейские  пайки
были настолько мизерными, что солдаты в прямом смысле  голодали.  Чем  в
таких  обстоятельствах  могли  они  поделиться  со  своими   врагами   -
военнопленными?
   Авраам Линкольн не раз терпел поражения  от  руки  талантливых  южных
генералов, но он был прекрасным стратегом и знал, что делает. Его армия,
уступая в умении, брала численностью. Когда гибли его солдаты, он  знал,
что может их заменить.
   А также накормить.
   Безжалостная рука северной блокады все  сильнее  сжималась  на  горле
Юга. Война, опустошив плантации Юга,  набросила  на  конфедератов  петлю
голода. И если не хватало  еды  для  своих  солдат,  то  как  они  могли
накормить чужих?
   До северян доходили страшные рассказы о том, как голодают попавшие  в
плен солдаты Союза в лагерях южан. Но  на  каждого  борца  за  улучшение
условий находился  какой-нибудь  обиженный,  который  утверждал,  что  в
тюрьмах  не  обязаны  нянчиться   с   военнопленными.   Среди   лояльных
должностных  лиц  всегда  находился  какой-нибудь  жестокий   начальник,
который  в  грош  не  ставил  человеческую  жизнь.  Учитывая   все   эти
обстоятельства, любой солдат - будь  то  северянин  или  южанин  -  пуще
смерти боялся плена.
   Келли стиснула зубы. Какое ей дело  до  того,  что  случится  с  этим
проклятым мятежником?!
   Она вновь отошла от двери.
   - Можете остаться, полковник, если пожелаете.
   Ее озадачила и насторожила мечтательная улыбка, тронувшая его губы, и
совсем потрясло участившееся биение собственного сердца.
   Он  сделал  шаг  и  остановился  перед  ней,  слегка  коснувшись   ее
подбородка.
   - Я не могу остаться, Келли, потому что не смогу ничего гарантировать
или обещать.
   Упрямо выпятив нижнюю губу, она усилием воли заставила себя замереть,
хотя готова была отшатнуться от страха.
   - Оставайтесь, полковник. Я сама могу дать гарантию.
   Камерон вскинул брови, и ей показалось, что  в  глазах  его  мелькнул
озорной огонек. Оттолкнув его руку, она скользнула мимо, к камину.
   - Вы быстро  поправились,  полковник,  -  сказала  она.  -  Многие  -
пожалуй, большинство - наверняка умерли бы от такой раны. А если  не  от
раны, то погибли бы от лихорадки. Вам чудом удалось выжить. Но до  каких
пор вы будете испытывать судьбу, сэр? - спросила девушка,  поворачиваясь
к нему.
   - Я должен вернуться в строй, миссис Майклсон, - отозвался он.
   - Нет, полковник, вам надо вернуться домой. Отдохнуть.
   И как следует подлечиться.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Потому что меня некем заменить.
   - Сэр...
   - У нас не хватает людей,  -  пояснил  он.  -  Я  всякий  раз  должен
возвращаться в строй. И сейчас тоже.
   - Но вы еще так слабы! И потом, если  вы  умрете,  то  все  равно  не
вернетесь, - заметила она резонно.
   - Вы правы, - согласился он.
   В глазах Келли вспыхнул огонек надежды.
   - А ваш брат?
   - Что мой брат? - нахмурившись, подозрительно спросил Дэниел.
   - Я могла бы попытаться разыскать вашего брата. Возможно...
   - Нет!
   - Но если он хирург в армии Союза...
   - Нет, черт возьми! Я вполне здоров.  О  Господи,  я  ни  за  что  не
допущу, чтобы Джесс снова рисковал из-за меня! Понятно?
   Келли еще не видела его в такой ярости. Непонятно почему, на глаза ее
снова навернулись слезы. Она выбивается из сил, чтобы  помочь  врагу,  а
этот проклятый враг и пальцем не желает пошевелить, чтобы помочь ей!
   "Пусть уходит, - сердито подумала она. - Пусть уходит  И  попадает  в
руки северян".
   - Делайте что хотите, полковник. Я умываю руки.
   - Ага, значит, теперь вам безразлично, схватят меня или нет?!
   Она снова резко обернулась:
   - В данный момент, полковник, я бы сама надела на вас наручники!
   Он холодно усмехнулся:
   - Никогда. Уж вам-то, черт возьми, мадам, хорошо известно,  что"  как
бы я ни был слаб, всегда могу помериться силами с одним-двумя, а то и  с
тремя янки. И думаю, миссис Майклсон, одна из причин, по которой вы  так
упорно старались выставить  вон  вашего  наглого  капитана-янки  -  того
самого, который будет любить вас до конца своих дней, - последние  слова
он произнес каким-то странным тоном, не то с горечью, не то с насмешкой,
- заключается в том, что вы отлично понимаете: ему со мной не тягаться!
   - Какая самонадеянность! - воскликнула Келли. -  Скажите  спасибо  за
то, что я не напустила на вас всю армию северян!
   - Армии северян поблизости больше нет.
   - Ну, здесь еще осталось довольно много солдат.
   - Скажите уж честно, что вы испугались за жизнь  своего  приятеля,  -
поддразнил ее он.
   - Просто я не желаю, чтобы в моем доме  валялись  трупы,  -  отрезала
она.
   - Ах, это преданное, доброе сердечко! - съязвил он.
   - Он мог бы заколоть вас на месте.
   - Вряд ли.
   - Надо же! Как вы гордитесь своей удалью, сэр!
   - Я уже давно ничем не горжусь, миссис Майклсон. Я слишком долго  был
на войне и участвовал чуть ли не в каждой битве. И даже когда был тяжело
ранен, то, прежде чем потерять сознание, уложил немало врагов, -  устало
проговорил он. - И вовсе  не  горжусь  этим,  я  сыт  по  горло,  миссис
Майклсон.  Но  я  остался  жив,  я  офицер,  и  я  нужен  своей   армии.
Маловероятно, чтобы кто-то смог одолеть меня в одиночку. Да  вы  и  сами
знаете. Не выдав мятежника, вы спасли жизнь своему приятелю.
   - Вы не просто самоуверенны, вы невыносимы, -  отозвалась  Келли,  не
желая продолжать этот разговор. - Делайте что хотите! - заявила  она.  -
Видимо, мне придется дрожать от страха за всю армию северян, как  только
вы выйдете за порог этого дома.
   Она снова направилась на кухню.
   Не успела она дойти до двери, как на ее плечо опустилась тяжелая рука
и он развернул ее лицом к себе.
   - Так хочешь ты, чтобы я  ушел,  или  не  хочешь?  -  Глаза  Камерона
потемнели, цвет их стал почти кобальтовым.
   Девушка вырвалась из его рук.
   - Да... Нет... Нет, не хочу. Я устала от смерти и боли. И видит  Бог,
не хочу, чтобы ваша смерть была на моей совести!
   - А как насчет тех, кого я могу убить впоследствии? - спросил он.
   Келли тяжело вздохнула, глядя ему в глаза, как громом пораженная  его
вопросом. Боже милостивый, кто придумал этот кошмар, называемый войной!
   - Значит; жизнь одного мятежника сейчас вам  дороже  жизней  десятков
янки, а? - тихо проговорил он.
   Келли нервно сглотнула, не отводя глаз от его стального взгляда.
   - Делайте что хотите, полковник, - повторила она.
   Он покачал головой.
   - Нет, я хочу поступить так, как хочется тебе, - настойчиво  повторил
он.
   Черт бы его побрал! Он опять стоял  слишком  близко.  И,  вспомнив  о
недавнем поцелуе, она пришла в смятение. Ей не хотелось привязываться  к
нему, и уж конечно, не хотелось снова  -  очутиться  в  его  объятиях  и
испытать неожиданное всепоглощающее желание, горячей волной вздымавшееся
в ней. Но больше всего она боялась в него влюбиться.
   - Что вы имеете в виду? - нахмурившись, спросила она.
   - Я хочу, чтобы ты сама сделала выбор, сама решила, остаться мне  или
уйти. Не забудь, что с обеих сторон потери исчисляются  тысячами.  А  до
конца войны погибнут еще тысячи, десятки тысяч!
   - Прекратите! -  в  ужасе  воскликнула  она,  напуганная  решимостью,
сквозившей в его взгляде.
   Камерон снова приблизился к ней. Ей следовало бы пуститься наутек, но
она словно приросла к месту. Приподняв ладонью ее подбородок, он  поймал
встревоженный взгляд.
   - Выбор за тобой.
   Боже, как близко он стоит! Так близко, что хочется забыть обо всем на
свете.
   Она отступила и выпалила:
   - Я не хочу, чтобы ты умер.
   - У тебя в доме?
   - При чем тут мой дом?! - Потеряв терпение, она выругалась, изо  всех
сил сжав кулаки. - Потому что ты больше не незнакомец. Не просто один из
многих.
   Не отводя от нее взгляда, он ждал, что она скажет дальше.
   - Ладно, потому что ты мне небезразличен, - призналась  она,  но  как
только он шагнул к ней, выбросила вперед руку, преградив ему путь.  -  Я
не хочу твоей смерти и не хочу, чтобы ты приближался ко мне. Понимаешь?
   Он задумчиво улыбнулся, как будто удивляясь превратностям судьбы.
   - Да, пожалуй, понимаю.
   К ее удивлению,  он  направился  в  кухню.  Спустя  мгновение  оттуда
раздалось звяканье посуды.
   Дэниел мыл тарелки, не обращая  внимания  на  то,  что  она,  стоя  в
дверях, наблюдала за ним.
   - Вы.., наелись? - спросила Келли.
   - Да, спасибо, наелся, - отозвался Камерон. - Кстати, не  забыть  бы,
что моя тарелка так и осталась стоять на полу.  -  Он  очень  сноровисто
управлялся с посудой.
   - Судя по всему, вам приходилось помогать по хозяйству,  -  удивилась
она.
   Он взглянул в ее сторону, но ничего не сказал.
   - Наверное, вы выросли в большой семье. Пожалуй, на плантации. И могу
поклясться, у вас было немало рабов...
   - Должен вас разочаровать, - прервал ее Дэниел. - В семье я  младший.
Рабами владеет Джесс, мой старший братянки. Вернее, владел, - поправился
он.
   - Значит, у вас на плантации больше нет рабов?
   - Это плантация Джесса - по крайней мере главная  усадьба.  Но  негры
там все еще есть, большая часть их осталась. Просто они больше не рабы.
   - Джесс освободил их?
   - Мы освободили их, все трое. Джесс тогда пришел домой на побывку, и,
учитывая, что сам он янки и в тот момент пребывание его в Виргинии  было
весьма нежелательным, мы  решили  урегулировать  семейные  дела.  Но  не
спешите хвалить нас, миссис Майклсон. Ничего особенного не произошло. Мы
освободили своих людей, потому что могли себе позволить  платить  им  за
работу. Впрочем, неизвестно еще, что будет с  освобожденными  неграми  к
концу войны. Дальнейшая судьба некоторых из них вызывает беспокойство.
   - Интересно, почему?
   - Почему? - повторил он н усмехнулся. - Не буду приуменьшать значение
того, что сделал ваш мистер Линкольн.
   Как ни странно, я даже в чем-то восхищаюсь им. Вполне  допускаю,  что
отмена рабства - н решимость Юга во что бы то ни  стало  сохранить  этот
институт - является главной  причиной  того,  что  мы  с  такой  яростью
ринулись отстаивать права штатов.
   Но Линкольн, начиная войну, основной целью ставил  сохранение  Союза.
Возможно, в результате этой войны будут освобождены сотни тысяч рабов. А
что потом? Разве Север примет их с распростертыми  объятиями?  Например,
штат Нью-Йорк - наряду с многими тысячами иммигрантов, которые, судя  по
всему, намерены заполонить всю страну? Неизвестно. Зато известно другое:
мои люди, независимо от того, освобождены они  или  нет,  имеют  работу,
пищу и крышу над головой. Жизнь человека - черного или белого -  в  моем
доме ценилась всегда. Надеюсь лишь, что после окончания войны на  Севере
они по-прежнему будут иметь право на достойную человеческую жизнь.
   - За свободу не жаль заплатить любую цену, - отозвалась Келли.
   - Что ж, дай Бог, чтобы так оно и было, миссис  Майклсон.  Сам  я  не
вполне в этом уверен. Ведь голод может оказаться хуже рабства.
   Девушка покачала головой:
   - Вы сказали, что  восхищаетесь  Линкольном.  А  он  утверждает,  что
владеть другим человеком - несправедливо.
   Камерон опустил глаза. Келли показалось, что его  губы  тронула  едва
заметная усмешка.
   - Неужели он говорил такое?
   -  Ну,  может  быть,  не  совсем  так,  но  смысл  такой.  Право  же,
полковник...
   - Келли, - сказал он, заглядывая  ей  в  глаза.  -  У  меня  не  было
намерения поднимать тебя  на  смех,  более  того,  мне  импонирует  твоя
страстная убежденность. Видит Бог, я был бы счастлив, если бы  все  было
так же просто для меня! Многие пытались  запретить  рабство.  Вон  Томас
Джефферсон даже написал "Декларацию независимости".  А  ведь  он  владел
рабами!
   Нет, все не так просто, ведь в основе  нашего  хозяйства  лежит  труд
невольников.  Некоторые  утверждают,  что  даже  в  Библии  рабство   не
порицается. Но я не Господь Бог, я не знаю!
   - И поэтому стали мятежником!
   - Я виргинец. А Виргиния предпочла отделиться от Союза.
   - А как же ваш брат?..
   - Брат поступил так, как ему подсказывала совесть.
   - Значит, он ваш враг?
   - Он мой брат, и я люблю его.
   - Но вы сражаетесь против него.
   - Господи, да что же это такое! - воскликнул Дэниел. - Не я начал эту
войну! Мне вообще нет до нее дела, я  желаю  лишь,  чтобы  она  поскорее
кончилась и Камерон-холл после нашествия обеих армий остался  стоять  на
своем месте. И все же человек должен  выполнять  свое  предназначение  и
поступать так, как  подсказывает  ему  сердце!  Виргиния  отделилась  от
Союза, а присяга обязывает меня хранить  верность  штату.  Я  служу  под
знаменами Роберта Ли, человека высокой морали, который  свято  соблюдает
кодекс чести. И для  меня,  офицера-кавалериста,  в  свою  очередь,  это
должно быть превыше всего. Не могу же я уйти с фронта потому  лишь,  что
устал от войны. Я такой, как есть, Келли. Мятежник. Твой враг. - Камерон
вздохнул, глядя в ее широко раскрытые глаза. - Пропади все  пропадом!  -
буркнул он и потянулся за бутылкой виски.
   Дэниел  вновь  подошел  к  Келли.  В   походке   и   выражении   лица
чувствовалась такая решимость, что девушка испуганно  отпрянула.  Но  он
горько усмехнулся:
   - Я не трону вас, миссис Майклсон. Но если, как вы  говорите,  вокруг
расположились янки, я воспользуюсь  вашим  гостеприимством  и  переночую
здесь. А поскольку вы запрещаете приближаться к  вам,  то  я  запрусь  в
какой-нибудь комнате. И чтобы не лежать всю ночь без сна и  думать,  где
вы и что делаете, я забираю с собой бутылку виски!
   Дэниел отвесил Келли  низкий  поклон  и  стал  подниматься  вверх  по
лестнице.
   Услышав, как он громко хлопнул дверью, Келли испуганно вздрогнула.
   Мятежник остался в ее доме на ночь.
 
Глава 7 
 
   Большую часть ночи Дэниел провел у окна, глядя в темноту.
   Он чувствовал себя  хорошо,  даже  слишком,  и  потому  решил  занять
смежную со спальней хозяйки комнату.
   Там, судя по меблировке, явно жил мужчина.  Кровать  со  спинками  из
полированного дуба, массивный письменный стол, вместительный гардероб  и
поодаль матросский сундучок - все свидетельствовало об этом. Камерон уже
побывал тут, когда  разыскивал  одежду,  но  на  обстановку  не  обратил
внимания. Может быть, хозяином комнаты был один из  братьев  Келли?  Или
это личные апартаменты ее отца?
   Сидя в темноте на подоконнике, Дэниел  снова  глотнул  из  бутылки  и
огляделся. Над письменным столом висит изображение породистой лошади, на
столе лежит старинный компас, а вон там болтается сабля времен Войны  за
независимость.  Очевидно,  эта  реликвия  передавалась  из  поколения  в
поколение. На дне одного из ящиков гардероба лежала  колода  карт  -  он
обнаружил ее под брюками, которые позаимствовал.  Похоже,  карты  кто-то
припрятал: видимо, хозяин комнаты был не прочь поиграть в азартные игры.
   Пожалуй, он бы нашел с ним общий язык. Их объединила бы общая страсть
к лошадям. Кроме того, Дэниел тоже  частенько  играл  в  карты,  почитал
своих предков и..,  по-видимому,  им  обоим  была  небезразлична  миссис
Майклсон.
   Дэниел выругался вполголоса и вновь глотнул из бутылки. Ну что в  ней
такого особенного? Она, несомненно, красива, но  вокруг  него  увивалось
немало красавиц, он даже раза два был влюблен.
   И почему так получается? Почему она вызывала в нем страстное желание?
Видимо, во всем виновата война. Целыми сутками на воде н сухарях. Целыми
сутками в седле, в компании таких же, как он сам.
   И все-таки, все-таки...
   Келли ни на одну из его  женщин  не  похожа.  В  глазах  ее  читается
житейский опыт - она ведь была замужней женщиной, - а еще в них светится
чистота и невинность. В ней нечто большее, чем просто прелестные губки и
шелковистая кожа, в ней таится какой-то скрытый огонь, некий соблазн...
   "Проклятие! Что в таком случае я здесь делаю?"  -  спросил  он  себя,
вглядываясь в темноту за окном. Надо было давно уйти к своим. Сколько же
человек они потеряли в битве у реки Антьетамы?  Джеб  Стюарт,  друзья  и
командиры, наверное, сейчас оплакивают его гибель.
   Камерон поработал затекшей рукой, потом снова выглянул из окна.  Нет,
ему нельзя терять бдительность. Кто, черт возьми, знает, что  у  нее  на
уме? Вполне вероятно, что он  ей  небезразличен,  и  все  же  вдруг  она
каким-то  образом  подала  знак  этому  капитану-янки?  Понятно,  ей  не
хотелось  стать  свидетельницей  убийства  в  своем  доме.   Однако   не
исключено, что она намекнула Дабни на присутствие здесь мятежника.
   А вдруг янки в данный момент окружают дом.
   Нет, никакого знака она этому парню не  подавала.  Она  была  слишком
встревожена его непрошеными признаниями.
   - "Я буду любить тебя до конца своих дней!" - вслух повторил  Дэниел,
поднося ко рту бутылку виски. - Да,  миссис  Майклсон,  я  очень  хорошо
понимаю страдания этого бедолаги.
   Мне жаль его, мэм, и жаль вашего молодого мужа, -  пробормотал  он  и
снова выглянул в окно. Нет, сегодня никто не явится по  его  душу.  Надо
немного поспать., Сняв с себя рубаху,  он  тщательно  осмотрел  рану  на
боку. Кровотечение прекратилось. Голова не болела, лихорадка прошла.
   - Ну, Джесс, она, пожалуй, справилась  не  хуже  тебя!  -  кивнул  он
бутылке  виски,  которую  поставил  на  стол.  -  К  тому   же   намного
привлекательнее.
   Она хочет, чтобы он ушел.
   Она хочет его.
   Взъерошив волосы, он заметался по комнате из угла в угол.
   В том-то и проблема! Келли к нему неравнодушна, она  хочет  его.  Вся
эта удивительная нега, сокрытая в ней, ждет его, его!
   Он своими глазами видел, как вела она себя с Дабни, как разговаривала
с ним. Она ему ничего не обещала.
   Да, странно в жизни получается: она боится влюбиться,  а  ее  к  нему
влечет. И когда она рядом, он, уж будьте уверены, чувствует  силу  этого
влечения. Проклятие! Долгой же ему покажется ночь!
   Камерон откинул край покрывала, простыню и лег на  постель.  Глядя  в
потолок, попытался убедить себя, что нуждается  В  отдыхе,  ведь  совсем
недавно его трепала жестокая лихорадка.
   Но он чувствовал себя здоровым. И готовым к активной  жизни:  ходить,
бегать.., заниматься любовью.
   Он застонал, перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. Все
могло бы быть так просто! Главное - забыть, что они враги,  и  поддаться
искушению.
   Но разве он забыл? Она вдова, и вдова респектабельная,  и  потому  не
может допустить, чтобы ее тик целовали.
   Существуют определенные нормы поведения...
   Да ведь сейчас война, какие нормы!
   Она просила его не прикасаться к ней.
   Значит, он так и сделает.
   "Спи. Янки  сегодня  не  придут.  Она  вернула  тебе  жизнь,  вернула
здоровье. Укрыла тебя от врага, накормила и дала одежду. И она  полюбила
тебя".
   Дэниел вскочил и, сделав большой глоток из бутылки,  снова  повалился
на постель.
   "Надо заснуть, полковник", - приказал он себе.
   Но сон не шел.  Дэниелу  привиделся  родной  дом.  Теперь  там  живет
Кирнан, жена Джесса, с новорожденным малышом,  его  племянником.  Дэниел
улыбнулся, вспомнив о крупном крепыше, характер у которого был под стать
любому Камерону всех предыдущих поколений.
   Улыбка его погасла. Вот где будущее - в их детях.  Что  останется  от
Юга  после  такой  жуткой  войны,  конца  которой  пока  не  видно?  Что
унаследуют их дети?
   Он протянул руку, словно хотел прикоснуться к  чему-то  неосязаемому.
Они жили в совершенно особом мире -  он,  Джесс  и  Криста,  основу  его
составлял Камерон-холл. С ним связано все самое лучшее в жизни: все  эти
неспешные дни у реки, все мечты в  тени  старых,  мшистых  деревьев  под
синим  небом,  по  которому  плывут  пушистые  облака.   Возможно,   это
привилегированный мир и в один прекрасный миг привилегий не станет.  Что
ж, не стоит сокрушаться. За годы войны он очень повзрослел.
   Но лишиться Камерон-холла?.. Нет, этого ему не пережить.
   Камерон-х