роявляло  осторожность  и  было  начеку.
Значит, отпуск на Рождество получить никак не удастся.
   Хорошо  хоть  Дэниелу  посчастливилось  передать  письмо   Джессу   и
сообщить, что его жена и сын живы-здоровы,  а  Криста  собирается  выйти
замуж. "Она была бы счастлива, если бы ты присутствовал на церемонии,  -
писал Дэниел, - но одному Богу известно,  когда  закончится  эта  война.
Надеюсь, Криста знает, что делает,  решив  выйти  замуж  сейчас.  Береги
себя".
   Ответа от брата он не получил и потому очень тревожился.
   А еще он скучал по дому.
   И наверное, не только по дому. Нередко ночами он лежал  без  сна,  до
мельчайших подробностей вспоминая каждое мгновение, проведенное с Келли.
   Он не раз пытался написать ей, но получалось все  не  то  и  не  так,
поэтому он адресовал письма всем трем женщинам  сразу,  стараясь,  чтобы
тон его посланий был по возможности беззаботным.
   Келли тоже ему не писала. Писала Криста, писала Кирнан, и  иногда  их
письма до него доходили.
   А вот Келли не писала.
   Она, видимо, смирилась с судьбой,  потому  что  и  Криста,  и  Кирнан
постоянно упоминали о ней и о детях. Джон Дэниел с каждым днем  пополнял
словарный запас, а Джард уже бойко ползал  по  дому.  Судам  по-прежнему
удавалось прорываться сквозь блокаду янки. И уже давно не было слышно  о
появлении поблизости отрядов, осуществляющих конфискацию всего, что  под
руку попадет, на нужды армии.
   - В рождественское утро, когда  эскадрон  Дэниела  стоял  возле  реки
Рапидан, к нему в штабную палатку заглянул один из сержантов.
   - Янки на противоположном берегу реки, сэр!
   - Да, я знаю, - сухо ответил он. - Они там довольно давно и  вряд  ли
сегодня предпримут боевые действия. Все-таки Рождество.
   В  Рождество  обе   стороны   обычно,   старались   воздержаться   от
столкновений.
   - Нет, сэр. Нападать они не собираются. Просто я обещал  им  привести
вас.
   Не на шутку заинтригованный,  Дэниел  поднялся,  пристегнул  саблю  и
последовал за сержантом.
   На другом берегу замерзшей,  припорошенной  снежком  реки  он  увидел
отряд кавалеристов янки.
   Один из них выехал вперед и, приблизившись к поблескивающей у  берега
полоске воды, крикнул:
   - Наше почтение, сэр! Ваш  брат,  полковник  Джесс  Камерон,  недавно
узнал о вашей женитьбе и рождении сына. Он и многие  другие  офицеры,  с
которыми вы учились в Уэст-Пойнте и служили в Канзасе, поздравляют  вас,
сэр. А кроме того, полковник Камерой передает привет  жене  и  сестре  и
поздравляет сестру с предстоящим вступлением в брак, сэр!
   И в тишине рождественского утра раздались оружейные  залпы  салюта  и
приветственные возгласы.
   Дэниел широко улыбнулся и крикнул в ответ:
   - Передайте  моему  брату  и  другим  джентльменам,  что  я  их  всех
благодарю, сэр!
   Они отсалютовали друг другу.  Янки  уехали,  растворившись  в  облаке
снежной пыли.
   - Прекрасно, Джесс, - пробормотал Дэниел себе под нос. -  По  крайней
мере теперь я знаю, что ты жив и здоров.
   Камерон-младший повернул назад и возвратился в палатку, сильнее,  чем
прежде, затосковав по дому.
   Рождество. Черный день для мужчин и женщин Конфедерации.
   Однако они и не догадывались, какой черный год их ждет впереди.
 
*** 
 
   В Камерон-холл тоже пришло Рождество. К этому  времени  Келли  совсем
освоилась в своем новом доме и уже  чувствовала  себя  своей  среди  его
обитателей.
   За долгую  осень  она  успела  удивить  и  Кирнан,  и  Кристу  своими
познаниями в животноводстве и огородничестве.
   Правда, она совсем ничего не смыслила  в  хлопководстве,  но  в  этом
хорошо разбирались Криста и Кирнан, которым помогали умелые руки  бывших
рабов, долгие годы живших и работавших на плантации Камеронов.
   Криста рассказала Келли, как когда-то боялась,  что  не  справится  с
хозяйством, поскольку многие из освобожденных рабов  решили  отправиться
на Север.
   Большая группа чернокожих из Камерон-холла оказалась  в  Нью-Йорке  в
середине июля 1863  года,  как  раз  в  то  время,  когда  там  начались
беспорядки, связанные с деятельностью бюро по вербовке рабочей  силы.  В
течение четырех дней бушующие толпы  сожгли  это  самое  бюро,  редакцию
газеты "Трибюн" и ряд других зданий. Гнев  разъяренной  толпы  обратился
против негров, которых многие  северяне  считали  виновниками  войны.  В
течение четырех дней погибли или были ранены около тысячи человек.
   Однако в результате этих  событий  часть  бывших  рабов  вернулась  в
Камерон-холл, и Криста вздохнула с облегчением.
   До войны на полях в Камерон-холле работало более сотни негров. Теперь
их было всего тридцать  восемь,  а  сразу  после  освобождения  осталось
только двадцать два.
   В ноябре хозяйство получило  еще  одного  ценного  помощника  в  лице
Джозефа Эшби, солдата  армии  Конфедерации,  признанного  непригодным  к
дальнейшему прохождению службы в результате ампутации ноги  после  битвы
под Геттисбергом. Джозеф был большим оптимистом и по-прежнему утверждал,
что янки никогда не смогут их одолеть.
   Из него получился отличный управляющий плантацией - на  зависть  всем
соседям. Каждое утро Джозеф вставал с рассветом и, ковыляя на деревянной
ноге, лично наблюдал за всем, что делается в хозяйстве, чем  существенно
облегчал жизнь не только Кристе, но и всем остальным женщинам  семейства
Камеронов.
   Келли работы не боялась, наоборот, работа отвлекала ее  от  мыслей  о
будущем. Но Джард рос не по дням, а по часам, теперь он учился ходить. В
общем, скучать было некогда.
   Келли всем сердцем полюбила золовку  и  невестку.  Обе  они  были  не
только рассудительными и смелыми, но и очень добрыми. Если  Келли  умела
даже при самых неблагоприятных условиях получить хороший урожай овощей с
огорода, то Кирнан и Криста до мельчайших тонкостей знали,  как  следует
одеваться и вести себя в  обществе.  Они  не  раз  смешили  ее,  забавно
изображая, как следует держать чайную чашку, ходить, смеяться,  опускать
глазки - короче, как очаровать или поставить  мужчину  на  место,  обдав
холодом.
   Все они жили ожиданием писем, которые все чаще  и  чаще  передавались
через кого-нибудь из друзей или даже через незнакомых людей, оказавшихся
в их краях, потому что война нарушила работу обычной почты.  Чаще  всего
приходили письма от Дэниела, но он никогда не адресовал их Келли, и  она
старалась скрыть свое замешательство.
   Джесс свои письма адресовал одной Кирнан, хотя она заверила Кристу  и
Келли, что он передает им обеим горячий привет.
   После первого письма Кирнан почти два дня ходила какая-то странная, а
потом вдруг спросила у Келли, каким образом она познакомилась с Джессом.
   Келли объяснила, что он  оказался  возле  ее  дома  после  битвы  при
Антьетаме, когда разыскивал Дэниела. И она ему сообщила,  где  находится
брат.
   Кирнан внимательно выслушала женщину, а потом негромко воскликнула:
   - Так вот, значит, в чем дело! Дэниел считает тебя виноватой  в  том,
что его упрятали в тюрьму!
   - Я действительно виновата в атом, - произнесла Келли, опустив глаза.
   Кирнан открыла рот от изумления:
   - О Господи! А мне показалось, ты его любишь!
   - Люблю, - сказала Келли и добавила, пожав плечами:
   - Я люблю его. Именно поэтому я и сделала  то,  что  сделала.  -  Она
постаралась объяснить все, что  произошло,  подробно  останавливаясь  на
деталях. - Они грозились убить его, Кирнан.
   Кирнан подвинулась к ней поближе и крепко обняла.
   - О, Келли! Почему ты все это не объяснила Дэниелу?
   - Я пыталась, но думаю, он мне не верит.  Или  вообще  не  может  мне
верить. А может, во всем  виновата  война,  которая  превращает  нас  во
врагов.
   - А может, ему просто следовало бы  надавать  пощечин,  -  решительно
заявила Кирнан.
   - Уже пробовала, - призналась Келли, печально улыбнувшись.
   - Думаю, мне следовало бы вмешаться... - начала Кирнан.
   - Нет, - сказала Келли. - Разве ты не видишь, Кирнан? Ему надо  снова
поверить мне, или ничего  хорошего  уже  никогда  не  получится.  Судьба
сыграла со мной злую шутку. Как только мы отправились в Виргинию, тот же
янки, который захватил его в плен, снова погнался  за  нами.  Он  теперь
подполковник Дабни - получил повышение за поимку Дэниела. Дабни погнался
за нами, потому что кто-то из Вайсов, моих друзей, сказал  ему,  куда  я
уехала. На самом деле они лишь беспокоились о моей судьбе и о ребенке, я
уверена.
   - Понятно, - кивнула Кирнан.
   - Но главное, конечно, не в этом.
   - А в чем же?
   - Я янки, - сказала Келли. - О, Кирнан, я знаю, как  ты  любишь  свой
Юг! Но я верю в Союз и в то, что, только объединившись, мы сможем  стать
великой нацией...
   - Подожди, - прервала ее Кирнан. - Не забывай, что  мой  муж  -  врач
янки, Келли! Я видела опустошенную землю Виргинии, видела,  как  умирают
люди, помогала при ампутациях.
   И не хочу видеть, как сожгут мой дом или дом моего отца.
   Больше всего я хочу, чтобы война закончилась.
   Келли улыбнулась и горячо обняла Кирнан:
   - И я тоже!
   Кирнан внимательно посмотрела на нее:
   - Знаешь, а Дэниел действительно тебя любит.
   - Когда-то и мне так казалось. А теперь, я думаю, он меня ненавидит.
   - Не может быть. Я знаю Дэниела всю жизнь и еще никогда не видела его
таким растерянным. Разве ты не понимаешь, Келли, что, если  бы  ты  была
ему безразлична, он был бы более учтивым?
   Келли вспомнила о прекрасном  белом  платье  с  красными  досточками,
оставленном в изножье кровати.
   "Давай притворимся..."
   - Но я даже не могу сказать ему о своей любви, потому что он  мне  не
доверяет. И изо всех сил стараюсь держаться от него подальше, потому что
если я поддамся, то потеряю себя,..
   - Ты права! Никогда нельзя поддаваться мужчинам из семьи Камеронов, -
кивнула Кирнан. - Однако всегда можно найти пути к примирению.
   - Возможно, - сказала Келли.
   - Время покажет.
   - И война кончится!
   Но война все не кончалась.
   В рождественское утро все женщины Камерон, несмотря на  холод,  вышли
на крыльцо. Глядя на дорогу, ведущую к  дому,  они  молили  Бога,  чтобы
вернулись те, кто им дорог.
   Но в тот день ни один солдат не пришел домой на побывку.
   Келли молилась за Дэниела и Джесса и своих братьев, воевавших  где-то
далеко-далеко. Она написала  им  несколько  писем,  но  ответа  пока  не
получила. Может быть, они не знали, где она?
   Ей оставалось лишь молиться.
   В начале  февраля  Кирнан  получила  письмо  от  некой  патронессы  с
просьбой приехать в Ричмонд и помочь в  военном  госпитале.  Она  прочла
письмо Келли:
   "Я знаю, дорогая, что некоторые из наших ричмондских леди стали  косо
смотреть на вас, узнав, что вы вышли замуж  за  того  Камерона,  который
отвернулся от своих людей, но я знаю,  что  вы  сильны  духом  и,  самое
главное, преданы нашему Делу. Умоляю вас  не  обращать  внимания  на  их
колкости и приехать сюда, чтобы оказать нам помощь. Госпиталю не хватает
медикаментов и перевязочных средств, но  наши  храбрые  воины  нуждаются
также и в том, чтобы кто-то поддержал их боевой дух. От одного  молодого
человека, которому спас жизнь ваш муж (это офицер,  который  был  тяжело
ранен, попал в плен, а потом был обменен), я  узнала,  что  вы  отличная
медсестра, поскольку приобрели опыт, пока работали рука об руку с мужем.
Прошу вас, приезжайте. Но будьте очень осторожны. Янки только и  думают,
как бы захватить дорогую всем виргинцам столицу!"
 
*** 
 
   - Как ты намерена поступить? - спросила Келли.
   - Я, конечно, поеду.
   - Я еду с тобой, - решительно заявила Келли.
   - Чтобы спасать жизнь мятежников?
   - Чтобы спасать человеческие жизни.
   Кирнан улыбнулась:
   - Отлично! Я так и думала!
 
*** 
 
   Янки подошли совсем близко к столице.
   В конце  февраля  Дэниела  вызвали  на  совещание.  Прибыл  курьер  с
депешей, в которой сообщалось о том, что  раскрыт  план  наступления  на
Ричмонд.  Союзные  войска  под  командованием  Джадсона   Килпатрика   и
полковника Ульрика Дальгрена должны были совместными усилиями  захватить
столицу, объявить  амнистию  и  освободить  всех  узников  из  городской
тюрьмы.
   Дэниелу, знавшему эту местность как свои пять пальцев, было приказано
оставить своих кавалеристов и собрать необходимые разведданные.
   Первого марта с наступлением  темноты  Дальгрен  со  своими  войсками
находился уже в двух с половиной милях от столицы.
   Дэниел был там с конфедератами, которые готовились защищать столицу.
   Объезжая тылы Дальгрена,  Камерон  с  удивлением  узнал,  что  войска
получили приказ отходить.
   На следующее  утро  конфедераты  стали  их  преследовать,  а  к  ночи
устроили засаду. Дальгрен был убит в перестрелке.
   В ходе этой войны в каждом сражении  гибли  тысячи  солдат,  так  что
эпизод этот можно было бы считать незначительным, если бы при убитом  не
были обнаружены документы сенсационного содержания.
   Там был приказ, подписанный Дальгреном, о том, чтобы  сжечь  Ричмонд,
этот "ненавистный город", дотла.
   Во втором документе - без подписи - говорилось  о  том,  что  следует
ликвидировать Джеффа Дэвиса и его окружение.
   Дэниел  возвратился  к  своему  командованию,  отправив  с   курьером
фотокопии   документов   генералу   Ли.   Содержание   приказов   быстро
распространилось среди южан, вызвав негодование и возмущение.
   Ли направил копии документов Миду. Мид заверил Ли, что  правительство
Соединенных Штатов никогда не санкционировало подобных  акций,  разрешая
лишь действия, обусловленные военной необходимостью.
   Никто не знал, правда это или всего лишь  попытка  оправдать  себя  в
глазах общественности.
   Получив ответ, Красотка Стюарт вызвал Камерона.
   - Ну, что ты об этом думаешь?
   - Хорошо, что Дальгрену не удалось осуществить задуманное, -  ответил
Дэниел.
   - А как насчет наших бывших друзей с Севера?
   - С трудом верится, что они стали бы потворствовать убийству.
   Стюарт пожал плечами:
   - Да уж! - И тотчас заговорил о другом:
   - Ты видел свою жену в Ричмонде?
   - Где? - встрепенулся Дэниел.
   - Извини, я не знал, что ты не знаешь Флора упоминала в своем письме,
что и невестка, и твоя жена работают там в госпитале. Ты  знаешь,  я  не
сторонник частых отпусков и не одобряю никаких увольнительных, но раз мы
в двух шагах...
   Дэниел от злости заскрипел зубами. Он не знал, что Келли в  Ричмонде,
она ему не писала.
   Но и Кирнан ничего об этом не сообщила!
   - Мне хватило  бы  одного-двух  дней,  -  произнес  Дэниел,  -  чтобы
встретиться с ними.
   Красотка согласился его отпустить.
   Зима была на исходе, а боевые действия обычно активизируются только с
наступлением весны.
 
*** 
 
   В первые дни работы в госпитале Келли не переставала ужасаться.
   Она и раньше видела умирающих - на пороге ее дома, у нее во дворе. Но
все это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в госпитале.
   Лекарств не хватало,  не  хватало  даже  виски,  которое  прописывали
пациентам, чтобы снять боль.
   К концу первой недели Келли сбилась со счета и уже не могла  сказать,
при скольких операциях ей пришлось ассистировать. Поначалу она  едва  не
потеряла сознание. Но Кирнан научила ее приводить себя в чувство.
   В  госпитале  Келли   приходилось   выполнять   и   другие   нелегкие
обязанности.  Иногда  насильно  выгоняла  приехавших   жен,   пытавшихся
остаться здесь на ночлег, убеждая их, что госпиталь предназначен  только
для раненых. Порой же до хрипоты читала  письма  из  дома  и  писала  за
солдат  бесконечные  ответы.  Писала  также  родным   умерших,   нередко
дописывала незаконченные письма.
   Они с Кирнан сняли маленький домик рядом  с  госпиталем  для  себя  и
мальчиков, и пока  шла  работа  в  госпитале,  Джейни  присматривала  за
малышами и готовила им еду.
   Вряд ли Келли была счастлива - когда приходится  жить  среди  боли  и
страданий, это едва ли можно назвать счастьем, - но она чувствовала себя
нужной.
   Время от времени Келли  появлялась  у  Варины  Дэвис.  Перед  приемом
Кирнан, правда, заметила, что  ее  не  очень  жалуют  в  этом  обществе,
поскольку она вышла замуж за Джесса, и Келли  очень  удивилась,  что  ее
принимают здесь лучше, чем преданную конфедератку Кирнан.
   - Просто мы живем в мире, которым правят мужчины, - пояснила  Кирнан.
- Нас оценивают по заслугам  наших  мужей.  -  Она  усмехнулась.  -  Ты,
например, поэтому считаешься здесь чуть ли не национальным героем.
   - Вряд ли Дэниел согласился бы с этим.
   - И тем не менее тебе следует  воспользоваться  преимуществами  этого
положения, договорились?
   Что бы ни судачили о Кирнан  остальные  женщины,  Варина  по-прежнему
была на высоте и вела себя, как и подобает хозяйке дома.
   Миссис Дэвис к концу весны ждала появления  еще  одного  ребенка,  и,
несмотря на то что заботы и тревоги проложили морщинки на ее  прекрасном
лице, казалось, стала еще красивее.
   - Вы, несмотря ни на что, выглядите счастливой, - заметила Келли.
   - Но вы ведь с успехом помогаете нам, не будучи сторонницей  "правого
дела"! - улыбнулась в ответ Варина своей прекрасной  печальной  улыбкой.
Миссис Дэвис была по-своему счастлива. Она любила  своих  детей,  любила
своего мужа. Вместе с ним  она  готова  была  преодолеть  любые  бури  и
невзгоды.
   Келли вдруг позавидовала ей и поняла, что ей нужно  больше  всего  на
свете. Ей нужна любовь. Казалось бы, все так просто, но как же сложно на
самом деле! Они с Дэниелом, возможно,  так  никогда  и  не  поймут  друг
друга. Он же ей не верит.
   Недоверие разделяло, как пограничная линия Мейсона  -  Диксона  между
Севером и Югом.
   Кирнан уверяла, что  Дэниел  ее  любит.  Возможно,  так  оно  и  было
когда-то, но не сейчас.
   Печально улыбнувшись, Келли сказала Варине:
   - Работать  в  госпитале  -  мой  долг.  Жутко  смотреть  на  людские
страдания, мучительно писать за них письма и  сообщать  матерям,  женам,
детям о смерти родного им человека. Но раненые в госпитале - не  янки  и
не мятежники, они просто люди - все равные перед Богом, все одинаковые.
   - Когда-то так оно и было, - проговорила Варина. - Извините, -  вдруг
сказала она, улыбнувшись. - Вижу, что одно мое непослушное дитя украдкой
спускается по лестнице.
   Келли рассмеялась, увидев сквозь раскрытые двери, как  очаровательный
темноволосый мальчуган, поглядывая на  них  с  обезоруживающей  улыбкой,
старательно спускается вниз по лестнице.
   И снова Келли позавидовала Варине Дэвис. Пусть  даже  вокруг  рушится
мир, рядом с ней были ее чудесные дети и ее дорогой, верный Банни!
   Кирнан и Келли с удовольствием провели у нее вечер, но ушли рано.
 
*** 
 
   Ричмонд наводнили толпы беженцев. Даже поздним вечером на улицах было
многолюдно. Келли слышала, что многие так и жили под открытым небом.  Их
дома сожгли или разрушили северяне, причем делалось это преднамеренно.
   Янки подошли совсем близко к городу. И тем не менее южане  не  теряли
присутствия духа.
   Пусть даже янки находятся рядом, Ричмонд им не взять никогда.
   За последнее время в госпиталь больше всего раненых  поступило  после
стычек и  перестрелок,  происходивших  в  непосредственной  близости  от
столицы. Келли неожиданно для себя заметила, что ловит каждое  слово  из
рассказов о боевых действиях.
   Иногда  в  рассказах  проскальзывало  имя  ее  мужа,  который  сейчас
находился  неподалеку  от  Ричмонда   вместе   со   своим   великолепным
командующим. Они не выпускали из поля зрения войска генерала Кастера.  -
Едва заслышав о нем, Келли пыталась унять  учащенное  сердцебиение  и  с
головой уходила в работу. Ей очень хотелось увидеть Дэниела.
   Однако война не считалась с желаниями и потребностями людей, попавших
в ее водоворот. Дэниел был на передовой, а Келли - в Ричмонде.
   И тут неожиданно произошла трагедия.
   Тридцатого апреля сынишка Варины, очаровательный маленький Джо,  упал
с  крыльца  Белого  дома  Конфедерации.  Келли   сообщил   о   несчастье
примчавшийся