ил  Уоррен.  -  Бегущий  Медведь,
индейское отродье. Вот он кто, а вовсе не господин, сынок. Теперь свяжи  ему
руки, и побыстрее.
   Молодой солдат чувствовал себя не слишком уверенно. Джеймс  протянул  ему
руки, и он, дрожа, связал их у него за спиной, не затянув как следует  узел.
Однако Джеймс и виду не подал, что заметил это. Только в упор  посмотрел  на
майора.
   - Ведите его к дубу, - распорядился Уоррен.
   - Нет! - закричала Типа, но два солдата уже держали ее.
   Однако ярость наделила ее почти сверхъестественной силой. Вырвавшись, она
бросилась на Уоррена, колотя и царапая его. - Нет, тебе это не сойдет с рук!
Ты...
   Уоррен ударил ее по голове, и Типа упала на кровать.
   Джеймс рванулся вперед, но дуло "кольта" уперлось ему в грудь.
   - А ты хотел, чтобы она видела, как тебя повесят, да, индеец? - взвизгнул
Уоррен, утирая кровь, текущую из разбитого носа.
   "Завтра лицо его распухнет и посинеет, - подумал Джеймс. -  Жаль,  что  я
уже не увижу этого. Напрасно Тила просила пощадить Уоррена!"
   Что ж, он умрет, но и Уоррен умрет вместе с ним. Тила  станет  свободной.
Будет любить их ребенка и Дженифер. Да, у этих троих есть будущее.
   - Пошли! - рявкнул Уоррен, морщась от боли.
   Солдаты повели Джеймса вниз. Тут, увидев брата, он понял, что Джаррету не
позволили прийти к нему на помощь. Он лежал без чувств на  нижней  ступеньке
лестницы, а Тара стояла возле него на коленях. Солдат нацелил на нее  ружье.
Посмотрев на Джеймса, Тара залилась слезами.
   - Глупцы! Вы ранили моего мужа  и,  клянусь,  дорого  заплатите  за  это.
Остановитесь, одумайтесь!
   Бросившись к брату, Джеймс опустился на колени. О Господи, что же с ним?
   - Тара?..
   - С Джарретом все обойдется. Он потерял сознание, - проговорила  Тара.  -
Он побежал выручать тебя, услышав выстрел. И  тут  этот  большой  и  храбрый
солдат, - Тара бросила гневный взгляд на обидчика, - ударил его  по  затылку
прикладом. Джеймс, куда они ведут тебя, что собираются делать?
   - Успокойся, Тара. Оставайся с ним.
   - Джеймс, что...
   - Останься с Джарретом. Позаботься о Тиле, когда сможешь.
   - О Тиле?
   - Эти большие и  отважные  солдаты  обошлись  с  ней  так  же,  как  и  с
Джарретом.
   Солдаты потащили Джеймса к дверям. Один выбежал  на  улицу,  чтобы  взять
веревку и подогнать лошадь. Петлю сделали наспех. Джеймс не  дрогнул,  когда
Уоррен шагнул вперед и накинул петлю ему  на  шею,  и  только  с  ненавистью
смотрел на него.
   - Еще один мертвый индеец, - удовлетворенно заметил Уоррен. -  Потом  еще
один, и еще. И наконец, все индейские мужчины умрут. О вас все забудут,  как
о грязи или о дурном сне. Вы разгромлены напрочь.
   Джеймс покачал головой:
   - Ошибаетесь. Убейте одного из нас - и тут же перед вами появится другой.
Преследуйте нас, гоните, пока под ногами не заколеблется почва, и  мы  дадим
вам сражение в болоте. Вы никогда не победите нас. В конце концов вы  умрете
и попадете в ад, а мы выживем.
   - Запомни, сейчас подохнешь ты! Поэтому молись,  да  поскорее.  Приведите
лошадь! - гаркнул Уоррен.
   Привели хорошо откормленную армейскую кобылу. Кроме двух солдат,  которым
предстояло осуществить казнь, все, в том числе  и  Уоррен,  сели  на  коней,
чтобы лучше видеть происходящее. Джеймса со  связанными  руками  посадили  в
седло.  Другой  конец  веревки  заранее  перебросили  через  ветку  дуба   и
закрепили.
   - Проси прощения у Создателя! - воскликнул Уоррен, подъехав к Джеймсу. Он
улыбался. - Я хочу посмотреть, как твои  голубые  глаза  вылезут  из  орбит,
парень. Почки у повешенных сразу отказывают. Запах ужасный. Ты уже никому не
покажешься таким красивым индейцем, не так ли?
   Джеймс плюнул в Уоррена, но тот успел отвернуться. Джеймс  изо  всех  сил
старался  овладеть  собой.  У  него  остался  всего  один  шанс,  но   очень
незначительный.  Нужно  незаметно  освободить   руки,   схватить   петлю   и
использовать ту самую веревку,  на  которой  они  собирались  повесить  его.
Сейчас никто не целился в Джеймса. Все солдаты убрали  оружие  и  замерли  в
ожидании. Ружья были прикреплены к седлам, ножи зачехлены.
   - Сомневаюсь, Уоррен, что  ваши  действия  законны.  -  Джеймс  попытался
освободить руки.
   - Идет война против семинолов.  Ты  -  семинол.  Ты  возглавил  побег  из
крепости и потом пытался хладнокровно убить меня. Мои  действия  оправданны,
тому много свидетелей!
   Джеймс развязал веревку. Если только ему удастся схватить  петлю  прежде,
чем он задохнется...
   - Повесить краснокожего ублюдка! - крикнул Уоррен.

***

   Тила очнулась. В висках неистово стучало. Боль затуманила глаза.
   И тут она вспомнила. Они забрали Джеймса!  Тила  вскочила  и  кинулась  к
окну. Они собираются повесить его! О Боже, через секунду он умрет!..
   Тила бегом спустилась по лестнице. В этот момент Тара  помогала  Джаррету
подняться.
   - Они уже надели ему  петлю  на  шею!  -  закричала  она  и  бросилась  к
кладовке, где Джаррет держал двустволку. Он  слишком  долго  прожил  в  этих
диких местах, поэтому всегда имел наготове оружие. Тила схватила двустволку,
но подоспевший Джаррет вырвал у нее оружие.
   - Дай мне это чертово ружье, оно же заряжено!
   - Джеймса сейчас повесят! - Тила внезапно заметила,  что  у  двери  висит
"кольт" в кобуре, и вытащила  его.  Джон  Харрингтон  всегда  говорил,  что,
стреляя из такого оружия, можно промахнуться.
   Но она  крепко  сжала  "кольт"  и  кинулась  за  Джарретом.  И  тут  Тила
похолодела. С улицы донеслись крики. О Боже, он, может, уже... Она  едва  не
лишилась чувств, но, овладев собой, побежала.
   Джеймс услышал, как хлыст сильно щелкнул по крупу кобылы. Так сильно, что
животное жалобно заржало и, встав на дыбы, рванулось в сторону.
   Он подумал, что лошадь спасла его. И еще, пожалуй,  жестокость  человека,
ударившего животное с такой злобой. Когда лошадь встала на дыбы,  веревка  и
петля ослабли, и Джеймс успел ухватиться за петлю.
   Когда веревка натянулась, он, прежде чем высвободиться, с силой  качнулся
в сторону Уоррена. Тот не успел увернуться. Джеймс всем весом  обрушился  на
него и сбил с лошади. Уоррен закричал, выхватил нож  из  чехла  и  попытался
воткнуть его в Джеймса, когда они покатились по земле.
   - Майор! - крикнул один из солдат, но Джеймс и  Уоррен  уже  сцепились  в
смертельной схватке. Если  бы  у  солдата  и  было  ружье,  он  не  смог  бы
выстрелить.
   Джеймс стиснул руку Уоррена, пытаясь выбить у него нож, а затем нанес ему
сокрушительный удар в челюсть.
   Он услышал странный хруст, но в пылу отчаянной схватки за жизнь не понял,
что это означает. Однако, когда Уоррен перестал сопротивляться, а нож  выпал
у него из руки, Джеймс догадался, что сломал ему шею.
   Прежде всего он подумал о том, что Тила теперь свободна. Затем,  осознав,
что ему самому по-прежнему угрожает опасность, печально закрыл глаза.
   Джеймс считал себя обреченным. Что ж, у него не  было  выбора.  Никакого.
Любая попытка найти точку соприкосновения между миром индейцев и миром белых
людей кончалась неудачей.
   - Иисусе! На этот раз  он  прикончил  майора!  -  закричал  кто-то.  .  -
Вставай, вставай, индеец, отойди от него, пока мы не изрешетили тебя пулями!
- закричал другой солдат.
   Джеймс медленно  поднялся.  Теперь  по  крайней  мере  его  будут  судить
военно-полевым судом. Теперь есть надежда еще раз увидеть дочь и Тилу.
   - Кончайте с ним! - прозвучал Чей-то голос. - Кончайте!  Он  убил  майора
Уоррена.
   В Джеймса уже целились. Он  хотел  броситься  на  землю,  перекатиться  и
побежать, моля Бога, чтобы пули пролетели мимо.
   Но тут Джеймс вздрогнул, как вздрогнули и солдаты, стоявшие  возле  него.
Над самыми их головами прогремел выстрел.
   На пороге появились Джаррет и  Тара.  Джаррет  целился  из  двустволки  в
одного из солдат.
   - Господа, убирайтесь немедленно из  моего  дома.  Вы  нарушаете  границы
частного владения и не имеете права устраивать тут линчевание.
   - Майор мертв! Дикарь - ваш брат - убил его, господин Маккензи!
   - Уоррен чуть не убил свою  дочь!  Ваше  намерение  казнить  моего  брата
противозаконно. Клянусь, если вы все сейчас  не  уедете  отсюда,  то  горько
пожалеете об этом! Вам нужен мой брат? Что ж, попытайтесь застрелить его  Но
помните: я продырявлю по меньшей мере двоих из вас,  прежде  чем  ваши  пули
попадут в цель!
   Не успели ему ответить, как с крыльца прозвучал еще один голос - женский,
прерывающийся от ярости:
   - Послушайте, вы, ваши  пули  никогда  не  достигнут  цели!  Несмотря  на
опасную ситуацию, Джеймс едва  не  улыбнулся,  увидев,  как  Тила  вышла  на
крыльцо, встала рядом с Джарретом  и  прицелилась  в  солдата  из  "кольта".
Волосы огненными волнами падали ей на плечи. Она стояла в ночной  сорочке  -
высокая, гордая и.., босая.
   - Господин Маккензи, мисс Уоррен! - взволнованно проговорил  тот  солдат,
что связывал руки Джеймсу. - Сегодня мы не  будем  стрелять.  Нас  еще  ждут
сражения и опасности, ребята! - обратился он к солдатам, а потом взглянул на
Джаррета. - Мы не дикари. - Переведя взгляд на Джеймса, солдат добавил:
   - Я воюю уже почти два года и должен  признать,  что  не  видел  человека
более жестокого, чем Уоррен.  Сегодня  он  был  жесток  даже  с  собственной
дочерью. Мы уезжаем. Солдаты, вперед!
   - Заберите тело майора, - сказал Джаррет. Тело Уоррена перебросили  через
седло его коня. Солдаты направились вниз по улице.
   Но тот, кто чуть не стал палачом Джеймса, не желал уступать. Повернувшись
в седле, он крикнул:
   - Джаррет Маккензи, вы тоже  угодите  в  тюрьму!  Обо  всем  этом  узнает
Джесэп, а от него вам не спрятаться.
   - Я и не собираюсь прятаться.
   К Джеймсу подъехал молодой солдат:
   - Меня зовут Нунан, сэр. Если вам понадобится свидетель,  вызовите  меня.
Джеймс кивнул:
   - Спасибо, Нунан.
   - Вашему брату и вашей.., э.., мисс Уоррен не  удастся  долго  сдерживать
натиск солдат, Маккензи. Вам лучше поскорее убраться.
   - Спасибо.
   Нунан улыбнулся, отсалютовал, повернул коня и последовал за солдатами.
   Через несколько минут стук копыт смолк. Джеймс посмотрел на брата.
   - Спасибо! Я боялся, что они проломили тебе голову. Ты чертовски  хороший
брат и пришел в сознание.., в самое подходящее время.
   - Едва не опоздал, - усмехнулся  Джаррет.  -  Никогда  не  слышал,  чтобы
кому-то удавалось выскользнуть из петли.
   - Они не умеют завязывать узлы. - Джеймс улыбнулся Тиле:
   - А ты.., ты самый свирепый воин из всех, кого я видел. Джаррет, ведь она
может и войну закончить, а?
   - Или начать новую, - пошутил Джаррет. - А  теперь  послушай  меня:  тебе
действительно нужно убраться отсюда. Джеймс кивнул и посмотрел на Тилу.
   - Страх пройдет. - Он обратился к брату:
   - Она и ребенок будут в безопасности?
   - Конечно. Но я не уверен в  твоей  безопасности.  Едва  ли  мне  удастся
справиться с целой армией. Поэтому, пожалуйста, уходи отсюда.
   Тара бросилась к Джеймсу и обняла его:
   - Джеймс, он  прав.  Господи,  ты  жив,  уцелел,  но  тебе  снова  грозит
опасность! Уходи, прежде чем они придут за тобой.
   - Хорошо, я уйду. - Он быстро обнял ее. - Дженифер...
   - Ты  не  успеешь  повидаться  с  ней.  Верь  мне,  мы  любим  девочку  и
позаботимся о ней.
   - Тила... - Джеймс вдруг заметил, что она исчезла. - Где Тила?
   - Джеймс, не волнуйся, - сказала Тара. - Мы любим и ее...
   - Джеймс! - Тила вышла на крыльцо. Она успела сменить ночную  сорочку  на
амазонку и сапоги для верховой езды.
   Подбежав к Джеймсу, Тила обвила руками его шею и пылко  прильнула  к  его
губам.
   - Тила, я должен бежать...
   - Знаю.
   - Ты поняла, что твой отец...
   - Мой отчим мертв. Но ты, Джеймс, ты жив!
   - Однако должен уйти...
   - И я.
   - Что?!
   - Я иду с тобой.
   - Тила, мне предстоит трудный и долгий путь, а ты носишь нашего ребенка.
   - Я выдержу все, Джеймс Маккензи. Помнишь, я говорила  тебе,  что  многое
могу вынести, но сейчас мне страшно отпускать тебя.  Я  справлюсь  со  всем,
только не с разлукой с тобой.
   - Тила, ты не понимаешь...
   - Нет, Джеймс, понимаю.
   - Но наш ребенок...
   - Джеймс, я сильная, и наш ребенок тоже сильный. Я уверена в этом.  Я  не
стала бы рисковать его жизнью.
   Он беспомощно посмотрел на Джаррета и Тару:
   - Как мне быть?
   - По-моему, Тила знает, что делает, - отозвался Джаррет.
   - И она очень выносливая, - сказала Тара.
   - Да, на редкость выносливая, - согласился  Джаррет.  Джеймс  взглянул  в
прекрасные зеленые глаза Типы.
   - Возможно, нам  придется  бежать  днем  и  ночью,  можем  голодать.  Нам
предстоит скитаться много лет, жить в лесах  и  болотах.  Готова  ли  ты  на
это?..
   Она кивнула.
   - Джеймс, не задерживайся, - напомнила ему Тара.
   - Поспешите! Ради Бога, бегите к конюшне, берите  лошадей  и  в  путь.  -
Джаррет заметно нервничал. Джеймс взял Тилу за руку:
   -  Неужели  это  серьезно?  Неужели  ты  убежишь   с   изгоем,   навсегда
расстанешься с уютом и спокойной жизнью? Тила замерла.
   - Тила, я и не жду этого от тебя, - быстро прошептал  он.  -  Ты  наконец
освободилась от Уоррена. Я вернусь, когда минует гроза, буду  любить  нашего
ребенка...
   - Ну, тогда скажи это и мне.
   - Что? -  удивился  Джеймс.  -  Я  же  сказал,  что  буду  любить  нашего
ребенка...
   Она вздернула подбородок:
   - Нет, не только ребенка, Джеймс. Меня! Я пойду  за  тобой  куда  угодно,
Джеймс Маккензи, Бегущий Медведь. Я готова спать в лесах и болотах, но скажи
хоть раз, скажи, что любишь меня!
   Джеймс вздохнул с глубоким облегчением.
   - Я люблю тебя, Тила. Я боялся этой любви, но я люблю тебя всем  сердцем,
больше всего на свете. Любовь к тебе вытеснила  из  моей  души  ненависть  и
боль, ослепившую меня. Я люблю тебя. Ты  нужна  мне.  И  я  сомневаюсь,  что
выживу без тебя.
   Ее глаза просияли от счастья.
   - О Боже! Я пошла бы за тобой в ад, если бы ты попросил!
   - Это и может стать адом, - мрачно заметил Джаррет, - если вы  сейчас  же
не уедете.
   Джеймс нежно сжал ее руку:
   - Тила, ты все же не представляешь, что значит жить в лесу...
   - Я жила там!
   - Джеймс! - воскликнул Джаррет. - Когда  они  явятся  сюда,  мы  с  Тарой
попытаемся выиграть время, но,  ради  Бога,  дай  нам  возможность  добиться
правды.
   - Уезжайте! - взмолилась Тара.
   Тила решительно смотрела на Джеймса своими  сияющими  глазами.  Он  хотел
навсегда запомнить ее такой: с огненно-рыжими  волосами,  смелой,  отважной,
прекрасной.
   - Идем за лошадьми. - Джеймс махнул рукой брату и Таре и бросился  вместе
с Тилой к конюшне.

Глава 27

   Они уехали, когда уже рассвело. Джеймс тревожился за Тилу, но  знал,  что
надо гнать лошадей.
   Направляясь в глубь территории, на юг, он хотел пополнить  запасы,  взять
их в  тайниках  по  пути.  Джеймс  вскоре  нашел  хижину  в  сосновом  бору,
оставленную в начале войны. Попасть сюда мог  лишь  человек,  знавший  тропы
через болота. Они решили провести здесь день,  а  потом  скакать  дальше.  В
реке, протекавшей через прелестную тенистую рощу, они набрали воды.
   Джеймс соорудил Тиле постель в старой хижине, сказав, что она может спать
до тех пор, пока не придет время снова отправляться в путь.
   - Джеймс, но я хорошо себя чувствую.
   Он тяжело вздохнул:
   - Я уже понял, что это безумие. Мне не следовало  брать  тебя.  Ты  ждешь
ребенка!
   - Индианки тоже рожают детей.
   - Они привыкли к трудностям жизни.
   - Джеймс! - Тила прижала его руку к своему сердцу. - Послушай!  Послушай,
как оно бьется. Оно все выдержит, Джеймс!
   Их пальцы переплелись.
   - Сегодня у нас есть крыша над  головой  и  свежая  чистая  вода.  Но  мы
отправимся  в  такие  места,  где  свирепствуют  москиты  и  другие  вредные
насекомые. Нам придется ехать через  болота  и  топи  по  колено  в  воде  и
понукать упрямящихся лошадей.
   - Джеймс, я не боюсь.
   - Ты и раньше забывала об опасности. Она улыбнулась:
   - Джеймс, я не могу жить без тебя, а с тобой не боюсь никакой  опасности.
Я ничуть не устала. Вспомни, ведь ты сказал, что любишь меня!
   - Помню.
   - Ты говорил правду?
   - Да.
   - Ну тогда.., докажи мне.
   - Тила... - Он нахмурился. - Ты связала судьбу с изгоем, убийцей...
   Она прижала палец к его губам.
   - При первой возможности Уоррен убил бы меня, нашего ребенка и  тебя.  Он
украл все, что принадлежало моему отцу, погубил множество людей. Я больше не
желаю говорить о нем. Я хочу только любить, забыв о жестокости и ненависти.
   - Но Тила.., ребенок!
   Она подошла к  кромке  воды,  села  на  камень,  сняла  сапоги,  чулки  и
взглянула на Джеймса с томной улыбкой:
   - Неужели индейский парень Маккензи не так решителен, как утверждал?
   Джеймс как завороженный направился к ней. Одежда уже лежала у  ног  Тилы.
Она сняла даже нижнюю юбку и  панталоны.  Джеймс  невольно  залюбовался  ею.
Нагая и не стесняющаяся  своей  наготы,  она  казалась  неотъемлемой  частью
природы. Да, у этой хрупкой женщины исключительная сила духа! С тех пор  как
они были в лесу, Тила заметно  округлилась  и  стала  еще  чувственнее.  Она
дышала здоровьем и явно расцвела.
   - У индейского парня хватает решительности. - Джеймс приблизился к  Тиле,
но она, улыбнувшись,  быстро  прыгнула  в  речку.  Прохладная  вода  приятно
освежала и бодрила. Тила радовалась, что научилась плавать  так  же  хорошо,
как Джеймс.
   Обернувшись посреди реки, Тила поискала глазами Джеймса,  но,  не  увидев
его, подставила лицо ласковым  лучам  солнца,  пробивавшимся  сквозь  листву
склонившихся над водой деревьев. Почувствовав  прикосновение  руки  Джеймса,
она с глубоким вздохом прильнула к нему. Его тело казалось  горячим  даже  в
воде и твердым, как скала. Страстные поцелуи Джеймса обожгли ее губы, грудь,
бедра. Он нырнул, и его губы переместились ниже.
   Наконец, обвив Тилу рукой, он повлек ее к берегу. Едва  они  добежали  до
травы, Джеймс накрыл Тилу своим телом. Его пламенные поцелуи приводили ее  в
исступление. Легкий ветерок ласкал их влажные тела. Солнце  поднималось  все
выше над этим пустынным раем, опаляя их. И  когда  огонь,  бушующий  в  душе
Тилы, вспыхнул  с  неукротимой  силой,  Джеймс  нежно  коснулся  ее  щеки  и
прошептал;
   - Я люблю тебя, люблю, я люблю тебя, Тила! О большем она  и  не  мечтала.
Его непривычная  нежность  словно  обволакивала  ее,  заставляла  испытывать
неземное блаженство. И когда они утолили страсть, Джеймс склонился над ней и
повторил:
   - Я люблю тебя, Тила.
   Сон смежил ей веки, а проснувшись, она увидела, что солнце  уже  садится.
Тила, приподнявшись  на  локте,  наслаждалась  волшебными  красками  заката.
Проснувшийся Джеймс обнял ее.
   - Бог  мой,  просто  дух  захватывает!  Давно  уже  я  не  видела  такого
великолепного заката.
   - Сегодня преобразился весь мир, - отозвался с улыбкой Джеймс, и  в,  его
голубых глазах снова вспыхнул огонь. Он притянул Типу к себе,  лаская  ее  и
обжигая жаром своих поцелуев. Замирая от наслаждения, она прильнула к  нему,
готовая отдать Джеймсу тело и душу.
   Взмахнув белыми крыльями, в небо  поднялась  цапля,  и  Типе  показалось,
будто она летит навстречу закату вместе с  ней,  омытая  бледнеющими  лучами
солнца.

***

   Как и предупреждал Джеймс, им становилось все труднее.
   Когда они проезжали по землям индейцев, он не  разводил  огня,  чтобы  не
привлекать внимания отрядов семинолов.
   Порой ему казалось, что  войска  белых  неподалеку,  и  в  таких  случаях
Джеймс, оставляя Тилу, отправлялся на разведку.
   Через несколько недель Джеймс высказал предположение,  что  скорее  всего
они следуют за большим отрядом индейских  воинов,  за  которыми  устремились
крупные силы белых.
   - Джесэп намеревался сделать  бросок.  И  я,  и  семинолы  знали  это.  К
счастью, регулярная армия плохо ориентируется в здешних местах. - В тот день
Джеймс застрелил кролика и развел костер.
   Уже ощутив тяготы пути,