азал он наконец, закусив губу.
     Тьернан развалился в кресле, не спуская глаз с писателя. В том, что сожаление на лице Шона было чисто напускное, он ни капли не сомневался. В глубине души он изначально не хотел отдавать свою дочь Тьернану, поэтому теперь только обрадовался, что она может улизнуть.
     Однако Тьернана не так легко было провести.
     - Если уйдет она, то уйду и я, - твердо сказал он.
     - Послушайте, Ричард, ну зачем она вам? - спросил Шон, стараясь скрыть охвативший его страх. - Вы и сами не знаете, зачем вбили это себе в голову. Помочь нам может любая мало-мальски образованная редакторша, и мне ничего не стоит подобрать вам хоть дюжину смазливеньких девиц, каждая из которых сочтет за честь запрыгнуть к вам в постель. Сами знаете, злодеи почему-то всегда притягивали женщин, как мед - мух.
     - Если бы речь шла просто о том, чтобы кого-нибудь трахнуть, я обошелся бы без вас, - ответил Тьернан. - Некоторых женщин такой риск даже привлекает. Однако Кэссиди мне нужна совсем не для этого.
     - Так вы ее не хотите? - оживился Шон.
     - Этого я не говорил, - возразил Тьернан. - Просто все не так просто, как вам представляется. А что, вы собираетесь изменить свое решение? Хотите променять мою помощь в подготовке вашей книги на благополучие своей дочери?
     Раскрасневшееся лицо Шона потемнело.
     - Вы так говорите, как будто я ради своего романа собираюсь сделать из дочери шлюху! - с горячностью вскричал он.
     Брови Тьернана взлетели вверх.
     - А разве не так?
     - Тьернан, я вызволил вас из тюрьмы. Я внес за вас залог, и, если бы не мои имя и репутация, судья ни за что не согласился бы выпустить вас на поруки...
     - Имя и репутация ваши почти такие же скверные, как мои, - оборвал его Тьернан. - Пусть Марк Беллингем и не такой проныра, как эта бестия Мэттьюс, простую апелляцию подать ему вполне по силам. И потом, я вовсе не обязан находиться здесь, мы с вами оба это знаем. Нет, Шон, мы заключили сделку, и извольте теперь держать слово.
     - Никому не под силу заставить Кэсс поступить против ее воли, - запальчиво сказал Шон.
     - Она захочет, - уверенно промолвил Тьернан.
     - Мне это не по нутру, - процедил Шон.
     - Вам не кажется, что теперь уже поздно? - спросил Тьернан. - Между прочим, вы сами говорили, что неплохо бы ей хоть немного побывать на людях. Отвлечься. Считайте, что теперь ей такая возможность представилась.
     - Ну зачем она все-таки вам сдалась, Тьернан? - в тысячный раз спросил Шон. - Вы так ни разу мне и не ответили. Я ведь прекрасно понимаю, что о любви с первого взгляда речь не идет - вы слишком жестоки и хладнокровны, чтобы любить. Итак, для чего вам понадобилась моя дочь?
     Тьернан откинулся на спинку и, прищурившись, смерил Шона О'Рурка оценивающим взглядом. Отца, преспокойно готового пожертвовать родной дочерью ради того, чтобы потешить собственное тщеславие.
     - Для спасения, - ответил он с куда большей искренностью, чем прежде.
     Однако Шон уже давно разучился верить людям на слово.
     - Что ж, я вынужден на вас положиться, - сказал он после некоторого раздумья. - Остается лишь уповать на господа, что я не ошибся, хотя, сказать по правде, иного выхода не вижу.
     Тьернан усмехнулся.
     - По крайней мере, такого, который бы вас устроил, - сказал он. Затем, чуть помолчав, добавил:
     - Ну так что, сами скажете ей, чтобы она не уезжала? Или доверите это мне?
     - Я с ней поговорю, - сухо произнес Шон.
     - И вы собираетесь предупредить ее держать со мной ухо востро? - полюбопытствовал Тьернан.
     - А что, это противоречит условиям сделки?
     - Нисколько. Можете говорить что угодно. Но об остальном я уж сам позабочусь.
     - Моя дочь вовсе не дурочка, Тьернан. В смекалке ей не откажешь, и она может за себя постоять. Ей абсолютно несвойственна психология жертвы, и она не относится к числу женщин, которые мечтают провести романтическую ночь с убийцей. Она вообще напрочь лишена романтизма.
     - Надо же, а мне казалось, вы сами хотели привнести в скучную жизнь Кэссиди хоть немного романтики, - усмехнулся Тьернан. - Разве не этим вы оправдывали свое желание вызвать ее сюда? Вот я и обеспечу ей эту романтику. - И он замолчал в ожидании реакции Шона.
     Однако кратковременный приступ отцовской любви и заботы у того уже прошел.
     - Если и после этого не скажут, что мне удался роман века... - угрожающе прорычал тот. Но Тьернан только усмехнулся в ответ.

***

     Ну что ж, решение она приняла окончательное и бесповоротное. Со смешанным чувством облегчения и сожаления Кэссиди вынула из стенного шкафа свой чемодан и принялась укладывать в него вещи. Не пройдет и часа, как она покинет отцовские апартаменты на Парк-авеню. Мабри дома не было, что ж, придется оставить ей записку. Коль скоро Кэссиди приняла решение уехать, ее ничто уже не остановит.
     - Сбегаете? - послышался язвительный негромкий голос из дверного проема.
     Кэссиди резко развернулась и встретилась с насмешливым взглядом Тьернана. Стойко выдержав его, она ответила:
     - Я бы так не сказала. Просто у меня есть более важные дела, чем плясать тут под отцовскую дудку. Ему нужна нянька, а я уже выросла из этой роли.
     - Ему прежде всего нужна дочь. Или эту роль вы тоже переросли?
     - Ничего подобного, - ответила Кэссиди. - Я всегда любила его. Однако теперь хочу вести игру по своим правилам. Он же меняет их, как ему вздумается, а я уже слишком стара, чтобы снова попадать в ту же ловушку.
     - Да, возраст у вас замечательный, - промолвил Тьернан, наклонив голову и разглядывая Кэссиди. - Кстати, сколько вам лет?
     - Двадцать семь.
     - Когда-то и мне было столько, - вздохнул он.
     - Сомневаюсь.
     Тьернан улыбнулся, и Кэссиди стало не по себе. Она невольно поежилась.
     - Ему нужна ваша помощь, Кэссиди, - произнес он. - Просто Шон не такой человек, который легко в этом признается. Он слишком горд.
     - Зато вы, по-моему, чрезмерно заботливы, - не удержалась Кэссиди.
     - Неужели?
     - Вы пользуетесь моей слабостью, - вздохнула Кэссиди. - Хотя я твердо знаю: даже стой я на голове, мне бы и тогда не снискать отцовской любви и расположения.
     - Вы уже давно ее снискали.
     - Чушь собачья! Мой отец любит только себя самого. Зато горячо, нежно и преданно.
     - Вы пугаете любовь с проявлениями внимания. Да, ваш отец - законченный эгоцентрист, и ничто на свете это не изменит. Но вы ему очень нужны. Неужто в трудную минуту вы отвернетесь от него и не протянете руку помощи?
     Последний вопрос он задал небрежным тоном, как бы невзначай.
     - А вам-то что до этого?
     - Судьба его книги мне небезразлична, - ответил Тьернан.
     Да, это верно. Должно быть, Тьернан уповал на книгу Шона как на последнюю соломинку. В ней заключалась его единственная надежда избежать кошмарной казни. Книга Шона должна была либо оправдать его, либо, в худшем случае, объяснить его поступок таким образом, чтобы Тьернан все-таки не стал первым человеком, казнснным в штате Нью-Йорк за черт знает сколько времени. Да, до назначенной даты осталось совсем немного, и, конечно же, терять время Тьернану никак нельзя.
     - А не поздновато ли пытаться себя выгородить? - спросила Кэссиди нарочито резко, чтобы не выдавать охватившего ее сочувствия.
     - Я вовсе не намерен себя выгораживать.
     - Да, судя по стенограммам, это так, - кивнула Кэссиди. - Но почему тогда вы сразу не сказали им правды и не покончили со всей этой тягомотиной?
     Воцарилось долгое и ледяное молчание.
     - Правды? - переспросил наконец Тьернан. - Какой правды?
     Кэссиди замялась.
     - Ну... - сбивчиво начала она. - Скажите, вы все-таки убили жену и детей?
     Она просто сгорала от желания услышать ответ. Пусть он окажется совсем не таким, который ей хотелось услышать.
     Однако Тьернан лишь улыбнулся. Улыбка вышла вымученной и печальной.
     - Не уезжайте, Кэссиди. Не покидайте своего отца!
     - Но я не могу...
     - Не покидайте меня!
     Шаги Ричарда Тьернана уже стихли в коридоре, а слова эти, негромкие и пронзительные, еще долго продолжали звучать.

Глава 6

     Кэссиди знала много душещипательных слов. Кому, как не ей, профессиональному редактору, было их не знать. Она прочитала и отредактировала кучу книг по психологии, а также брошюрок из серии "Помоги себе сам" и понимала, какие подводные мины таятся в глаголах "покидать", "бросать", "оставлять" и им подобных.
     Особую опасность такие словечки таят для людей, семейная жизнь у которых сложилась негладко, как у нее. А ведь все люди, даже выросшие в благополучных семьях, в глубине души страшатся одиночества; боятся потерять родителей, детей или возлюбленных. Долгое время Кэссиди упорно отучала себя от этих страхов, и вот теперь все сложилось с точностью до наоборот. От нее сейчас зависело, останутся ли одни люди, которым она так нужна. Причем люди, ей отнюдь не безразличные.
     Нет, бросить их в трудную минуту Кэссиди не могла, и Ричард Тьернан прекрасно это знал. Черт побери, да ведь он на поверку оказался даже более тонким и изощренным манипулятором, чем Шон! А она, дуреха, попалась в расставленные сети.
     Кэссиди уставилась на раскрытый, наполовину собранный чемодан. Нет, вытаскивать одежду она не станет. Но и не сбежит, как испуганный заяц. Подождет денек, всего-то двадцать четыре часа, - а потом примет окончательное решение.
     Кэссиди до полудня просидела в своей спальне, дожидаясь, пока в квартире воцарится привычная тишина, а затем покинула свое убежище и прошла на кухню. Меньше всего на свете она ожидала наскочить там на незнакомого молодого красавца в очках с металлической оправой, брюках защитного цвета, тенниске и кроссовках на босу ногу. Стоя перед раскрытым холодильником, молодой человек с интересом изучал его содержимое. При виде Кэссиди он так изумился, что едва не разинул рот.
     - Вы, должно быть, Кэсси, - сказал он после неловкого молчания. Затем захлопнул дверцу холодильника и уже протянул было Кэссиди руку, но в последний миг обнаружил, что держит бутылку пива, и поспешно поменял руки. - А я Марк Беллингем.
     - А, адвокат Ричарда, - кивнула Кэссиди, обмениваясь с ним рукопожатиями. Пожатие оказалось твердым и уверенным, да и ростом молодой человек ей не уступал. - Вы с ним виделись? Я могу показать вам, где его...
     - Я только что беседовал с ним и с вашим отцом, - ответил Беллингем. - Насколько я знаю, вы уже в курсе происходящего. К сожалению, дела наши идут не блестяще, и ничем пока порадовать вас не могу, хотя некоторые надежды на благополучный исход дела еще есть. - Он посмотрел на бутылку пива, затем снова перевел взгляд на Кэссиди. - Хотите пивка? - спросил он, откупоривая бутылку.
     Кэссиди покачала головой.
     - Нет, спасибо. А что значит "дела наши идут не блестяще"? - спросила она.
     - Вы ведь прочитали стенограммы. Ричард сказал, что от вас можно ничего не скрывать. Вы сами знаете, что он отказался выстроить защиту по принятым канонам. Он упрямо придерживается своей нелепой истории, из которой вызволить его способен разве что Перри Мейсон. А я, к превеликому сожалению, отнюдь не Перри Мейсон.
     - Значит, вы опустили руки и отдались на волю течения? - спросила Кэссиди, прислонясь к холодильнику. Марк был необычайно красив, причем в отличие от демонически красивого Тьернана источал какое-то задорное, мальчишеское обаяние.
     - Если речь идет о том, чтобы добиться его полного оправдания, то - да. Единственное, на что можно надеяться, да еще в лучшем случае, - это на смягчение смертного приговора. На замену его пожизненным заключением. Тогда, при условии примерного поведения, Ричард может выйти на свободу лет через двадцать. Хотя, зная Ричарда, я с трудом представляю, чтобы он был способен вести себя примерно.
     - Вы давно с ним знакомы?
     - С детских лет. Крутой был парнишка, хотя и с добрым сердцем - так мне, по крайней мере, тогда казалось. За друга готов был в огонь и в воду пойти. - Марк сокрушенно покачал головой и приложился к бутылке. Потом добавил:
     - Может, вы с ним поговорите?
     Кэссиди резко выпрямилась.
     - А почему вы думаете, что из этого выйдет хоть какой-то толк?
     - Вы ему нравитесь, - убежденно сказал адвокат. - Он верит вам, насколько вообще способен доверять женщине, а такое с ним случалось не часто, поверьте мне.
     - Но ведь жене своей он наверняка доверял, - с сомнением промолвила Кэссиди.
     - Диане? - Марк Беллингем презрительно фыркнул. - Вот уж кому он доверял меньше всех на свете. Мы ее называли Принцессой Дианой. - Он осушил бутылку, и внимательно посмотрел на Кэссиди. Потом спросил:
     - Послушайте, вы сейчас очень заняты?
     Кэссиди вдруг стало не по себе. Ей почему-то показалось, что за ними сейчас кто-то наблюдает. Или по меньшей мере подслушивает. Она терпеть не могла, когда за ней следили.
     - Нет, не очень, - ответила она.
     - Тогда почему бы нам не пообедать вдвоем? - предложил он. - Нам с вами обоим дорог Ричард. Быть может, вместе придумаем какой-нибудь способ, чтобы спасти этого неблагодарного от электрического стула?
     - Почему это вдруг вы решили, что он мне дорог? - изумленно спросила Кэссиди.
     Адвокат, казалось, опешил. Соломенные волосы растрепались, и чуб упал на широкий лоб, отчего сходство Марка с мальчишкой еще более усилилось. Кэссиди с трудом подавила желание протянуть руку и поправить его вихрастую челку. Впрочем, Марк, должно быть, привык к такому обхождению и, наверное, даже не удивился бы.
     - А разве это не так? - переспросил он.
     Казалось, жизнь во всей квартире замерла в ожидании ее ответа. Кэссиди так и подмывало с жаром выкрикнуть, что адвокат ошибается, что это вовсе не так, однако столь пылкое отрицание выдало бы ее с головой.
     - В этом смысле мне одинаково дороги все люди, - ответила наконец она. - Конечно, я сделаю все, что в моих силах, и помогу ему.
     На мальчишеском лице Марка Беллингема отразилось нескрываемое облегчение.
     - Здесь рядом есть очень симпатичный итальянский ресторанчик, - сказал он. - Хотя, - спохватился Марк, - вы и сами это прекрасно знаете, вы ведь здесь жили.
     - Очень давно, - покачала головой Кэссиди. - Но в итальянский ресторан я с удовольствием схожу. Сейчас, только сумочку принесу.
     - А вам не надо предупредить кого-нибудь из своих, куда вы идете? - заботливо спросил он.
     - Нет, - ответила Кэссиди. Она хотела пояснить, что за ними сейчас подглядывают или подслушивают, но в последний миг не стала ничего говорить, опасаясь, как бы Марк не счел, что у нее мания преследования.
     Когда Кэссиди вернулась, адвокат ждал ее в холле. Кэссиди убедила себя, что ей необходимо отвлечься, хоть на время вырваться из этих стен, избавиться от столь давящего и тягостного присутствия Ричарда Тьернана.
     За обедом Марк Беллингем был само обаяние; он буквально из кожи вон лез, чтобы угодить ей, и за все время трапезы лишь пару раз обмолвился о своем клиенте. Потягивая кофе капуччино, Кэссиди решила, что вовсе не должна мучиться угрызениями совести. Ведь ей не в чем себя винить. Какое ей, в конце концов, дело до обитателей отцовской квартиры и до того, что они о ней могут подумать? Не будучи ничем и никому (включая Ричарда Тьернана, который преследовал ее даже во сне) обязана, она имела полное право поступать так, как ей вздумается.
     С величайшим терпением она дождалась, пока Беллингем, подозвав официанта, расплатился, и лишь потом задала столь мучивший ее вопрос:
     - Кто все-таки, по-вашему, это сделал?
     Адвокат не стал прикидываться, будто не понял, что она имела в виду.
     - Понятия не имею, - ответил он с подкупающей искренностью. - Диана, конечно, была не сахар, но и причин для ненависти никому не давала. Просто ума не приложу, для чего кому-то понадобилось ее убивать?
     - А как насчет детишек?
     На мгновение глаза Беллингема заволокла тень. А затем, совершенно неожиданно для Кэссиди, его красивое лицо побледнело, несмотря на золотистый загар.
     - Я стараюсь не думать о них, - ответил он безжизненным голосом.
     Обратный путь они проделали молча. Весенний вечер выдался промозглым и прохладным; Кэссиди мысленно ругала себя за то, что оделась слишком легко. Лишь у самого лифта Беллингем протянул руку и робко прикоснулся к ладони Кэссиди; рука у него была теплая и сильная.
     - Спасибо за вечер, Кэссиди, - сказал он. - Мне было очень приятно.
     - Мне тоже, - ответила Кэссиди, нисколько не покривив душой.
     - Правда, мы совершенно не разговаривали о Ричарде.
     - Да, - кивнула Кэссиди. Адвокат виновато улыбнулся.
     - Именно поэтому, должно быть, нам и было так хорошо, - сказал он. - Порой, к сожалению, друзья причиняют слишком много беспокойства.
     - Повезло Тьернану, что у него такой друг.
     Марк пожал плечами.
     - Жаль, конечно, что я бессилен помочь ему. Но что я могу сделать, если он сам не хочет себе помочь?
     - Да, - промолвила Кэссиди. - Это верно.
     - Давайте завтра вечерком где-нибудь поужинаем вместе, - вдруг выпалил адвокат.
     Причин отказываться у Кэссиди не было. Марк Беллингем красив, обаятелен и умен. Ей отчаянно не хотелось оставаться в отцовской квартире, а с Марком так легко и весело. Но почему же ей кажется, что она совершает предательство? Чем покорил ее Ричард Тьернан, чем настолько к себе привязал?
     И все-таки Кэссиди нашла в себе мужество и отогнала эти мысли прочь.
     - С удовольствием, - твердо заявила она. - Только предварительно позвоните.
     Марк расцвел. Улыбка вышла у него такой лучезарной, как будто солнышко вышло из-за туч в ненастный день. Кэссиди поневоле оттаяла.
     - А вы уверены, что Ричард не станет возражать? - спросил вдруг адвокат.
     Кэссиди мигом насторожилась.
     - А какое ему до меня дело? - спросила она.
     - Просто у меня какое-то предчувствие. Дело в том, что Ричард не тот человек, который смирится с обманом. Мне бы не хотелось вставать у него на пути, если между вами что-то есть.
     - Думаете, поэтому он убил жену? - неожиданно для себя выпалила Кэссиди.
     - Я вовсе не уверен, что именно он ее убил, - ответил Марк. - Да и ревнивцем он никогда не был. Это Диана, напротив, отчаянно ревновала его.
     - Но и в том, что он ее не убивал, вы тоже не уверены? - настойчиво переспросила Кэссиди.
     - Ответ знает только Ричард.
     - И настоящий убийца, - напомнила Кэссиди.
     - И настоящий убийца, - эхом повторил адвокат. - Но все же будет лучше, если вы умолчите о том, что идете со мной. Ричард может не поверить, что мы печемся только о его благе. Он вообще не из тех, кто слепо доверяет людям. И я его прекрасно понимаю, - со вздохом добавил он. Марк потупил взор и, словно впервые осознав, что до сих пор держит Кэссиди за руку, выпустил ее. - Черт, я, как всегда, заболтался. Ну да ладно, завтра свожу вас в совершенно сказочное место и клянусь, что за весь вечер вы ни разу не услышите от меня имени Ричарда Тьернана. Устраивает вас мое предложение?
     - Даже очень, - улыбнулась Кэссиди.
     Она помахала Марку рукой, подождала, пока закроются дверцы лифта, и, оставшись одна на двенадцатом этаже, пошла к двери квартиры Шона. Отомкнула дверь своим ключом и вошла. В квартире было тихо, спокойно и прохладно, и Кэссиди снова напомнила себе, что ей не в чем себя винить.
     - Ну как, понравилось в ресторане? - послышался вкрадчивый, немного насмешливый голос. Кэссиди едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. Тьернан сидел, развалившись в кресле, в самом углу холла; в полумраке различить его было почти невозможно.
     - Да, спасибо, - сказала Кэссиди, сглотнув.
     - Славный парень Марк, верно?
     - Похоже, что да, - сдержанно ответила Кэссиди.
     - В отличие от меня.
     - Вы, значит, не считаете себя славным парнем?
     Тьернан встал и шагнул к ней; Кэссиди почувствовала, что пальцы ее сами собой сжались в кулаки. Чтобы скрыть нервозность, Кэссиди поспешно спрятала их в карманы. Нельзя показать Тьернану, что она его боится. Она н