рот поцелуем. Несколько секунд они лежали неподвижно - тело ее привыкало к новым ощущениям, затем Фелан начал двигаться, то отстраняясь слегка, то проникая в нее еще сильнее и глубже. Джульетта обвила ногами его бедра, пальцы ее впивались в его плечи. Она все повторяла и повторяла себе, что делает это для него, ради счастья хоть раз в жизни принадлежать кому-то.
     Что-то новое, неведомое поднималось из самой глубины ее существа - паника, смятение, желание, - она снова не могла ничего понять. Она прижималась к Фелану все крепче, пальцы ее скользили по его влажному от пота телу, и всякий раз, когда он проникал в нее глубже, она подавалась ему навстречу. Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно, и в то же время хотелось чего-то большего, чего-то такого, чего она никогда еще не испытывала. И не знала нужных слов, чтобы попросить об этом.
     Но слов и не требовалось. Рука Фелана вдруг проникла между ними и коснулась ее самого чувствительного места. Он прижался губами к ее губам как раз в тот самый момент, когда все тело Джульетты содрогнулось, словно что-то взорвалось у нее внутри. Это длилось всего один короткий миг и в то же время бесконечность. Когда Джульетта открыла наконец глаза, Фелан смотрел на нее сверху вниз. Его напряженная плоть все еще была внутри ее.
     - Так ты говорил именно об этом? - прошептала она. - Именно в этот момент хотел видеть мое лицо?
     - Да.
     Он вдруг резко возобновил свои движения, на сей раз в бешеном ритме, проникая все глубже и наполняя ее всякий раз таким неизъяснимым восторгом, что Джульетте захотелось попросить его остановиться. Ей казалось, что она не в силах больше выдержать это ни с чем не сравнимое наслаждение. Фелан двигался все быстрее и быстрее, а Джульетта обнимала его крепче и крепче, стараясь слиться с ним воедино. Наконец он вскрикнул, содрогнулся - и застыл в ее объятиях, наполняя ее лоно своим семенем. И Джульетта приняла его, изо всех сил прижимая к себе. Ведь на эти несколько коротких часов он действительно принадлежал ей, только ей. А она принадлежала ему. Очень скоро ей придется уехать, и ночь эта останется для Фелана лишь мимолетным воспоминанием. Но сейчас, на короткое мгновение, им вдвоем удалось заглянуть в вечность. Потому что перед тем, как он окончательно отдал ей себя, Джульетта успела расслышать одно-единственное слово, которое шептали его губы. И это было слово "любимая".

***

     Слезая с кровати, Джульетта увидела на простыне пятнышки крови - неоспоримое доказательство ее утерянной девственности. Все тело ее немного побаливало. Джульетта посмотрела на мирно спящего мужчину, которого она собиралась покинуть, и сердце ее вдруг сжалось от боли.
     - Черт бы тебя побрал, Фелан Ромни! - пробормотала она.
     Ну почему ему удалось проникнуть в самое ее сердце, несмотря на то, что она так отчаянно сопротивлялась?! Ведь до сих пор она даже не понимала, какое действие оказывает на нее этот человек. И не надо было ей приходить к нему этой ночью. Тогда бы она так и прожила всю жизнь в блаженном неведении по поводу того, что потеряла, и никогда бы не вспоминала его...
     Нет, в этом ей трудно было убедить себя. Может, она думала бы о нем иногда с тихой грустью и сожалением. Впрочем, и это тоже ерунда. Джульетта наконец призналась себе, что любит Фелана Ромни. И влюбилась она в него вовсе не сегодня ночью, когда он овладел ее телом и показал, какое счастье способны доставить друг другу мужчина и женщина. И даже не тогда, когда он поцеловал ее под дождем в саду. Это случилось в тот момент, когда, заглянув в его альбом, Джульетта увидела набросок, который он сделал с нее, спящей на берегу. Печальная, беззащитная женщина-ребенок. Дерзкая и необыкновенно красивая, но в то же время мягкая и женственная. Именно тогда, когда Фелан увидел ее такой красивой, она поняла, что способна полюбить этого человека...
     Джульетта быстро оделась, решив, что помоется у себя в комнате. Ей больше не хотелось бросать вызов Марку-Давиду Лемуру. Если когда-нибудь он все же сумеет овладеть ею, то и сам поймет, что кто-то уже сделал это до него. И она не собиралась сообщать ему, кто именно.
     Но прежде чем оказаться лицом к лицу со своей печальной участью, ей придется сделать еще одну остановку. Она должна проникнуть в кабинет Фелана, найти его альбом и забрать с собой тот самый рисунок.
     Чтобы никогда не забыть о своей любви, какие бы испытания ни ожидали ее впереди.

18.

     "Черт побери, мне все-таки не удалось до конца убить в себе романтика!" - думал Фелан, одеваясь на следующее утро. Больше всего ему хотелось сейчас швырнуть в лицо Марку-Давиду Лемуру окровавленные простыни. У этого мерзкого червя не хватило духу даже овладеть собственной молодой женой. Он только сделал ей больно и напугал до смерти. Конечно, Фелан должен бы быть благодарен ему за это. Ведь теперь он первый и, черт возьми, единственный мужчина, которому будет принадлежать Джульетта Макгоун. Наконец-то Фелан готов был признаться себе, что именно об этом мечтал всякий раз, думая о Джульетте. Он не собирался размышлять о причинах - ему просто хотелось, чтобы эта девушка принадлежала ему. И теперь она принадлежит ему. Навсегда.
     И только одна мысль немного отравляла его счастье - сознание того, что и он тоже принадлежал ей. Он, который никогда не позволял себе испытывать какие-либо чувства ни к кому, кроме своего младшего брата!
     Но не стоит беспокоиться об этом сейчас, говорил себе Фелан, бреясь у зеркала. У них будет достаточно времени, чтобы разобраться в своих противоречивых чувствах, когда он увезет ее отсюда в те места, которые оба они так любили.
     Фелан даже напевал что-то себе под нос, спускаясь по лестнице, но осознал это, только когда увидел поднимавшегося ему навстречу Ханнигана. У старого слуги было самое что ни на есть обескураженное выражение лица.
     - Вы поете? - изумленно произнес он. - За все годы, что я вас знаю, ни разу не слышал, чтобы вы пели.
     - Сегодня утром я полюбил этот мир! - заявил Фелан, продолжая спускаться.
     - А не стоило бы.
     Фелан остановился посреди лестницы и обернулся к Ханнигану, чувствуя, как все холодеет у него внутри.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Я хочу сказать, что она уехала. Покинула дом на рассвете вместе со своим мужем.
     - Черт побери! - закричал Фелан, опрометью бросаясь вниз. - Почему ты не остановил его?..
     - Она сама хотела уехать, - перебил его Ханниган. - Мне очень жаль, но это так. Он ни к чему ее не принуждал.
     - Я еду за ними!
     Фелан был уже у двери, когда Ханниган догнал его и преградил ему путь:
     - Я же сказал: она сама хотела этого. Если бы это было не так, неужели вы думаете, что я бы дал им уехать? Мисс Джульетта была абсолютно спокойна. Она улыбалась, и на ней были те самые серьги, которые вы прятали у себя в библиотеке. Она была рада вернуться к мужу.
     - Черта с два! Скажи Вэлу, что я...
     - Она оставила вам записку. В библиотеке.
     - Черт бы тебя побрал! - Фелану хотелось выместить хоть на ком-нибудь свою боль и отчаяние.
     - Я еду за ней! Плевать мне на всякие там записки. Лемур мог заставить ее написать все, что угодно.
     - Лемура не было рядом, когда она писала.
     - Тысяча чертей! - в ярости закричал Фелан. - Я не верю!
     - Прочитайте записку. А потом... если вам все еще захочется ехать за ней, я отправлюсь вместе с вами.
     Библиотека была по-прежнему холодной и темной. Ящик письменного стола был открыт, оттуда исчезли серьги с бриллиантами и жемчугом. Он сам собирался отдать их Джульетте через несколько дней, но все сложилось иначе.
     Записка лежала посреди стола. Фелан никогда раньше не видел ни строчки, написанной Джульеттой, и растерянно смотрел на записку, пытаясь отдалить неизбежное. Его поразили завитушки чисто женского почерка. А он-то думал, что ее почерк должен быть отражением настоящей Джульетты - прямой и бесстрашной!
     Наконец он взял со стола послание и сломал печать.
     "Милорд, - писала Джульетта. - Я уезжаю вместе со своим мужем. Пожалуйста, не пытайтесь преследовать меня. По зрелом размышлении я поняла, что моя жизнь принадлежит ему. В душе я весьма консервативная особа, и это милое приключение подошло к концу. Я не могу прожить свою жизнь любовницей убийцы, имея возможность вести достойную жизнь в качестве миссис Лемур. И, несмотря на прелесть новизны, которую я ощутила сегодня ночью, я предпочитаю мужа, чьи физические запросы весьма скромны. С наилучшими пожеланиями остаюсь вашей Джульеттой Макгоун-Лемур".
     Фелан не знал, как долго он простоял посреди библиотеки, в изумленном недоверии перечитывая холодные вежливые слова. Ее наверняка заставили! Все это ложь! Это просто не может быть правдой! Но Ханниган сказал, что Джульетта была одна, когда писала записку. Что ж, этого и следовало ожидать от женщины. Леди Марджери - единственная женщина в жизни Фелана, которая любила его, хотя и весьма странною любовью, - была способна еще на гораздо худшее. И отрицать правду было бы дурацкой слабостью влюбленного идиота, жалкого раба своих эмоций. Но Фелан никогда не был идиотом и уж тем более не будет игрушкой в руках девчонки!
     - Прикажете седлать коней? - донесся до него словно издалека голос Ханнигана.
     Фелан поднял голову, чувствуя, как в сердце его заползает холод, вытесняя боль, сожаления, сомнения, не оставляя ничего, кроме зловещего, мертвого спокойствия. Скомкав записку, он уронил ее на пол.
     - Кони нам не понадобятся, - произнес он скучающим тоном, на сей раз нимало не заботясь о том, удастся ли ему обмануть Ханнигана. - Она оставила еще что-нибудь?
     - Записку для Вэла. Просто несколько прощальных слов.
     Фелан смахнул со своего темного сюртука воображаемую пылинку.
     - Что ж, - пробормотал он, - это многое упрощает, не так ли? Я-то думал, что придется сцепиться из-за нее с Лемуром, но раз она решила вернуться к тому, кому принадлежит, все становится проще.
     - Разумеется, проще, милорд.
     - Принеси мне кофе, Ханниган. - Фелан притворно зевнул. - Мне многое предстоит сегодня сделать, если мы хотим в ближайшие дни отплыть во Францию.
     - Да, сэр. Так вы уверены, что вам все равно?
     - Что все равно?
     - Что эта девушка покинула вас. По-моему, в ней не было ничего особенного.
     Фелан невесело улыбнулся:
     - Абсолютно ничего особенного, Ханниган.
     Он молча закрыл за собой дверь. Проклятая девчонка сделала из него полного идиота - с этой своей показной невинностью и дурацким маскарадом. Но и Лемура она тоже обвела вокруг пальца. Кстати, этот болван наверняка был просто неумелым любовником и излишне властным мужем, а вовсе не воплощением зла, каким он пытался его представить. Джульетта с самого начала не скрывала своего намерения отомстить Лемуру. И Фелан был просто влюбленным идиотом, если решил, что несколько часов, проведенных в его постели, что-то для нее значат.
     Но теперь он избавился от нее, избавился от своей мимолетной слабости, от этого странного наваждения. От короткого романа, ясно доказавшего ему, что он все-таки унаследовал безумие своей матери. Джульетты больше не было рядом, и он должен был благодарить за это небеса. Теперь он свободен от нее и никогда больше не вспомнит о том, что произошло между ними!
     С этой мыслью Фелан изо всех сил ударил кулаком о тяжелую дубовую дверь.

***

     Утро было на удивление холодным, и Джульетта зябко ежилась даже под большим дорожным плащом. Она никак не могла согреться с тех пор, как покинула постель Фелана, и что-то подсказывало ей, что теперь она не скоро снова почувствует тепло.
     Когда Джульетта прокралась в свою комнату, ее уже ждал там Лемур. Одного взгляда на его лицо должно было бы быть достаточно, чтобы привести девушку в ужас, но за последние несколько часов она словно бы утратила способность бояться. Все, что мог сделать с ней Лемур, больше не имело никакого значения. Она узнала, что такое любовь, и важнее этого для нее сейчас не было ничего на свете.
     Ей ни на секунду не пришло в голову попросить помощи у Фелана. Ведь это означало бы, что для него останется только два выхода, и оба - абсолютно неприемлемые. Он мог отпустить ее мужа одного, и в этом случае Лемур непременно вернулся бы сюда с сыщиками с Боу-стрит, и тогда маскарад Вэла раскрылся бы. Второй выход - Фелану пришлось бы убить Лемура. Джульетта ни секунды не сомневалась, что этот негодяй заслуживает смерти, но ей не хотелось бы, чтобы это произошло из-за нее. И чтобы кровь Лемура была на совести Фелана.
     И она приготовилась преподнести Фелану единственный дар любви, на который была способна и о котором ему никогда не суждено узнать. Зато воспоминания об этом будут согревать ее в дальнейшем безрадостном существовании.
     Джульетта плакала, когда писала прощальную записку, но тщательно следила за тем, чтобы слезы не капали на бумагу. Это далось ей с трудом. А когда потом она вспоминала жестокие вежливые слова, которые предстояло прочитать Фелану, ей становилось еще хуже. Она забрала из ящика стола серьги, чтобы он думал о ней совсем плохо. И не смогла удержаться - забрала с собой тот самый набросок из альбома. Этот кусочек бумаги поможет ей быть сильной в ближайшие дни, месяцы и годы... без Фелана.
     Холодный пасмурный день больше подошел бы для октября, чем для середины лета, зато он вполне соответствовал настроению Джульетты. Она молча ехала рядом с Лемуром, впервые в жизни жалея, что ездит на лошади по-мужски. После событий предыдущей ночи она предпочла бы женское седло.
     Джульетта улыбнулась своим воспоминаниям, но их тут же прервал скрипучий голос Лемура, заставивший ее похолодеть.
     - Не думай, что я простил тебя, - тихо, зловеще произнес он. - Тот факт, что ты отправилась со мной по доброй воле, не освободит тебя от наказания за твои преступления.
     Джульетта удивленно посмотрела на мужа, придерживая лошадь.
     - Преступления, Марк-Давид? Что-то не припомню, чтобы я совершила какие-нибудь преступления.
     - Ты убежала от мужа, - начал перечислять Лемур. - Прихватила мои бриллианты...
     - Мои бриллианты, - чисто машинально напомнила ему Джульетта.
     Она никогда не была помешана на драгоценностях. Бриллианты Макгоуна были для нее лишь средством сбежать от Лемура. Сейчас серьги тяжело оттягивали ее уши, и Джульетта едва удерживалась от искушения сорвать их и забросить подальше в море.
     - Больше не твои, - возразил Лемур. - Когда нас обвенчали, все твое имущество стало моим. У тебя было слишком вольное воспитание. Я уже говорил тебе об этом. Твой отец давал тебе слишком много свободы и ни разу не озаботился вколотить в тебя умение подчиняться тем, кому ты принадлежишь.
     - Что-то у тебя это тоже не очень получилось.
     - Не дразни меня, девочка! Ты еще ответишь за свои прегрешения, и сомневаюсь, что тебе это понравится.
     - Делай что хочешь, - равнодушно произнесла Джульетта. - Мне все равно.
     - Может, тебя и не волнует собственная участь. Ты никогда не заботилась по-настоящему о собственном благополучии. Но, думаю, тебе не захотелось бы увидеть, как твоего любовника и его жену призовут к ответу. Позор, унижение, тюрьма...
     - Но ты ведь обещал оставить их в покое! - воскликнула Джульетта.
     Лемур победоносно усмехнулся, и до Джульетты вдруг разом дошла вся степень подлости этого человека.
     - И ты поверила мне? А я ведь никогда не собирался отказываться от своих намерений. В конце концов, Ромни нанес мне большой урон, скрывая тебя. Думаю, он с самого начала подозревал, что перед ним женщина. Конечно, ты не слишком женственна даже в платье. Но кто знает, кто знает...
     Несколько секунд Джульетта ехала молча, закусив губу, чуть припухшую от ночных поцелуев Фелана.
     - Он понятия не имел, что я женщина, - сказала она наконец. - Был уверен, что перед ним мальчишка. Нет необходимости мстить этому человеку. Оставь его в покое.
     - Раз ты так мило об этом просишь, как я могу отказать тебе! - произнес Лемур елейным голосом, не обманувшим Джульетту ни на секунду. - Вот только ответь мне на один вопрос. Где ты была сегодня утром, когда я ждал тебя в твоей комнате?
     Как ей хотелось сказать ему правду! Бросить в лицо торжествующие слова. Но, только солгав, она могла защитить Фелана.
     - Я была в библиотеке, - сказала Джульетта, почти не погрешив против истины. - Искала, что можно украсть.
     Она и в самом Деле украла. Сложенный вчетверо набросок Фелана лежал у нее за пазухой.
     - Все еще надеешься от меня убежать? А я-то думал, ты поумнела.
     - Определенно, - подтвердила Джульетта. - Я смирилась со своей судьбой.
     - И это мне нравится. Остается только надеяться, что ты сумеешь так же легко принять судьбу Фела-на Ромни.
     Джульетта усилием воли заставила себя сдержаться и больше не протестовать. Она и так уже дала понять Лемуру о своих чувствах куда больше, чем надо. А Марк-Давид Лемур вовсе не был глупым человеком.
     - Его судьба меня не касается, - с напускным равнодушием произнесла Джульетта, пожимая плечами.
     - Надеюсь, он не показался тебе красавчиком, милая женушка? Такой высокий, такой черный... Большинство женщин сочли бы его весьма привлекательным.
     - Меня не интересует мужская привлекательность, - холодно произнесла Джульетта. - Впрочем, женская тоже. Удовольствия плоти не для меня. - Она уселась поудобнее в седле.
     - Я рад, что ты так думаешь. Приличной женщине не пристало получать удовольствие от спаривания с мужем. Она должна просто подчиняться.
     Лемур подъехал поближе, нога его коснулась ее ноги. Джульетта, вздрогнув, отдернула ногу, не в силах скрыть отвращения, но Лемур не обратил на это внимания. Он схватил ее за руку и больно стиснул.
     - Я заказал комнаты в маленькой гостинице недалеко отсюда. Нам лучше вообще не появляться в Хэмптон-Реджис. Ромни могут отнестись к твоему отъезду не так разумно, как ты сама, а у меня пока не было времени предупредить власти, где они скрываются.
     - Разве это имеет значение? - спросила Джульетта, продолжая изображать равнодушие.
     - Только для тебя, любовь моя, - с издевкой произнес Лемур. - Только для тебя.
     Дорога показалась ей бесконечной. Вскоре на землю опустился густой холодный туман, а у плаща, который привез для нее Лемур, не было капюшона. Моросил мелкий дождик, и волосы Джульетты скоро промокли. Оставалось только надеяться, что вода не доберется до спрятанного под рубашкой листа бумаги. Ведь это было все, что осталось ей от Фелана. И Джульетта знала, что, утратив этот набросок, окончательно потеряет смысл своей несчастной жизни.
     К середине дня они добрались наконец до гостиницы. Джульетта была в полуобморочном состоянии от голода и холода. Все тело ее ныло. Она уже больше ничего не боялась - пусть Лемур изнасилует ее, изобьет, убьет, только пусть все это произойдет скорее. Если же на сегодня это не входило в его планы, ей хотелось бы поесть, принять горячую ванну и оказаться в теплой постели.
     В гостинице они оказались не единственными постояльцами - там также заказала комнаты некая пожилая леди. Бедный хозяин буквально разрывался на части, стараясь угодить всем своим знатным гостям, тем более что Лемур был весьма требователен. Проводив их в общий зал, хозяин тут же испарился, и это вызвало у Лемура приступ негодования.
     - Я не понимаю, почему какую-то старуху считают более важной гостьей, чем нас! - возмущался он.
     Джульетта стояла у огня, снимая с себя промокший плащ. Она ничего не ответила, зато гостиничная служанка заговорила с поразившей ее дерзостью:
     - Это вовсе не "какая-то старуха", а настоящая леди. В нашей гостинице никогда еще не останавливались титулованные гости, и мистер Аткинс должен уделить ей подобающее внимание. Но он вовсе не собирался вести себя с вами неуважительно, сэр, - поспешила добавить девушка, сообразив наконец, что Лемур в ярости.
     - Определенно, мы совершили ошибку, выбрав гостиницу такого низкого класса! - заявил он. - Я привык останавливаться в местах, где принимают даже членов королевской семьи. Надевай свой