вых регалиях, этакий герой войны и убитый горем отец, преданный негодяем зятем, мучителем детей. Вот тогда все узнали, что Диана собиралась уйти от Ричарда, забрав избитых и замученных детей с собой. Вот что, на его взгляд, толкнуло Ричарда на преступление: он предпочел расправиться со всей своей семьей, нежели навсегда ее лишиться.
     Однако разумно это было или нет, но Ричард так и не сознался в содеянном. Тайну эту он берег как зеницу ока, доверившись только двум самым близким людям - Марку Беллингему и Салли Нортон. Хотя эта парочка преданных друзей и сумела тайком вывезти его детей за пределы страны, Ричард даже не удосужился выяснить, верят они ему или нет. Главное, что они согласились помочь. И все бы было замечательно, если бы не болезнь Салли.
     И вот тогда Ричард понял, что уже не может смириться со своей участью. Прежде всего он через Марка Беллингема передал согласие помочь Шону О'Рурку, засыпавшему его предложениями о сотрудничестве, в осуществлении его замысла. Так возникла мысль подыскать замену Салли. Ради этого Ричард готов был изобрести самую фантастическую ложь, наплести Шону все, что угодно. И даже открыть правду, если придется.
     Однако пережитый ужас не прошел для Ричарда бесследно. Похоже, он тоже обезумел. Совсем как Диана в последние дни своей жизни. Видимо, чудовищная сцена в прихожей собственного дома сделала и его психопатом. Чем еще объяснить его бредовую надежду заключить сделку с фортуной? Почему он решил, что одного взгляда на фотографию в серебряной рамке может оказаться достаточно для решения его проблем?
     И, как и следовало ожидать, фортуна повернулась к нему задом. А судьба жестоко посмеялась. Женщина на фотографии оказалась не спасительной соломинкой, а чудовищным смертельным омутом, который затянул его в свои темные глубины. Все предыдущие героические усилия пошли насмарку. Безрассудство Кэссиди поставило под угрозу жизнь не только его детей, но и ее собственной сестры.
     Да, больше Ричард ничего сделать не мог. Выбора ему не оставили. Теперь наконец он сойдется с генералом Скоттом в смертельной схватке, которая должна была состояться в другой жизни. В аду. Чудовищная глыба черного льда, придавившая его в тот вечер, когда погибла Диана, наконец рассыпалась, и Ричард выбрался на свободу, израненный и истекающий кровью. Но готовый к битве.

***

     Серый "Шевроле" стремительно несся по ночной автостраде, мощный мотор жужжал ровно и почти бесшумно. Сидя рядом с Ричардом, Кэссиди откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. По щекам катились слезы, но она была уверена, что Ричард этого не заметит. Ему было не до того. Он был далеко, в недостижимой дали, и она могла только догадываться о том, какие мысли роятся сейчас в его воспаленном мозгу.
     Помочь ему нельзя, никакие слова утешения, ободрения или поддержки Ричарду ни к чему. Поставленный перед фактом, он уже вынес свой вердикт и назначил меру наказания.
     Она разрушила его столь тщательно разработанный план. План глупый, благородный, сумасбродный, но именно она все испортила. Впрочем, если бы не одна причина, то Кэссиди была бы даже рада, что так вышло.
     Дети Ричарда пока еще в безопасности. Но Кэссиди не сомневалась, что теперь, точно зная, что они живы, генерал их непременно разыщет, чего бы это ему ни стоило. До последнего вздоха этот чудовищный человек (а точнее, нелюдь!) будет рыскать по земле, чтобы сперва напасть на их след, а потом и захватить.
     Кэссиди знала, что намеревался сделать Ричард, добравшись до Скотта. Впрочем, если старик успел хоть пальцем тронуть Франческу, она и сама расправится с негодяем.
     Она украдкой покосилась на Ричарда. Да, видно было, что его мысли блуждают вдалеке. Взгляд сосредоточился на дороге, крепкие красивые пальцы уверенно и спокойно сжимали руль, но Кэссиди понимала: спокойствие его обманчиво. Ведь как бы Ричард ни считал, а убийцей он не был.
     Но станет им в ближайшие двадцать четыре часа.

Глава 20

     Едва они успели пересечь границу штата Вермонт, как сгустился туман. А к тому времени, как "Шевроле" вылетел на развилку Уайт-Ривер, начался ледяной дождь. Но Ричард даже не сбросил скорость. Кэссиди же овладело тупое равнодушие. В ее душе давно не осталось места страху. Она полностью вверила свою жизнь Ричарду. Пусть ему и наплевать, выживут они или нет, но оставлять Франческу в руках Эмберсона Скотта он не собирался. И Кэссиди целиком на него полагалась.
     Между тем непогода разыгрывалась; похоже, что к тому времени, когда они достигнут Монпелье, там уже пойдет снег. По-прежнему ни слова не говоря, Ричард включил радио и быстро нашел местную станцию. Метеосводки не утешали. Над северо-западом разразилась гроза со шквалистым ветром, ледяным дождем и временами мокрым снегом. Лишь через двое суток погода наладится, и вернется весна. Пока же Северный Вермонт готовился к настоящей буре.
     - Проклятье! - С губ Ричарда слетело первое слово после завершения его исповеди. Он с трудом вглядывался в дорогу сквозь сгустившийся туман. - Дерьмо собачье! - И Кэссиди могла только согласиться с ним.
     Ричард притормозил у придорожного "Макдоналдса" и вкатил на стоянку.
     - Не знаю, как тебе, - промолвил он, - но мне хочется выпить кофе и воспользоваться туалетом.
     Слова его прозвучали буднично. Кэссиди слабо улыбнулась.
     - Мне тоже, - сказала она. Ее так и подмывало задать Ричарду несколько вопросов, но она не отваживалась. В закусочной, куда она проследовала за Ричардом, было светло и шумно.
     Когда она вышла из туалета, Ричарда не было видно. На мгновение Кэссиди обуял ужас: неужели он сбежал, бросив ее посреди снежной бури? Однако, выскочив из "Макдоналдса", она вздохнула с облегчением - Ричард сидел в машине. Она быстро вернулась, купила себе большую чашку кофе с датским хот-догом и бегом бросилась к серому "Шевроле", в глубине души опасаясь, что уже его не застанет. Однако Ричард ее дождался. Он с безучастным видом проследил, пока она пристегнется, и лишь тогда выехал на предательски скользкую дорогу.
     - Я уже боялась, что ты сбежал, - призналась Кэссиди, отпивая кофе. Напиток был сладкий и обжигающе горячий - Кэссиди, еще не оправившейся от страха, он показался божественным.
     - Да, я тоже об этом подумывал, - ответил Ричард.
     - И что тебя удержало?
     - Та же причина, по которой я в последний миг взял тебя с собой. Франческе может понадобиться твоя помощь.
     Другого ответа Кэссиди, по большому счету, не ожидала, да и не заслуживала.
     - Что ж, хоть какая-то польза от меня есть, - сухо промолвила она. - Я могу заботиться о детях, когда мне объясняют, какая опасность им угрожает. Еще мне удается ублажать в постели закоренелых преступников, осужденных за убийство.
     Ричард метнул на нее безразличный взгляд.
     - Это верно, - кивнул он.
     Обжигающий кофе выплеснулся ей на джинсы. Кэссиди поморщилась.
     - Ты хоть представляешь, куда мы едем? - спросила она.
     - Да.
     Кэссиди закрыла глаза, мысленно считая до десяти. Потом спросила:
     - А мне не расскажешь?
     Молчание затянулось настолько, что Кэссиди захотелось визжать от бешенства и бессилия.
     - Дом Скоттов находится неподалеку от Смаглер-Нотч, - ответил наконец Ричард. - Уверен, они там.
     - Почему?
     - Потому что Скотт сказал Мабри, что увезет Франческу в Вермонт. Это приглашение для меня. Он хочет, чтобы мы встретились. Он меня ждет. По-моему, это совершенно очевидно.
     Кэссиди решила не обращать внимания на его язвительный тон.
     - Почему это так уж очевидно? Что он от тебя хочет?
     - Он хочет отомстить. Или ты уже забыла, что я убил его дочь? Его драгоценную принцессу.
     - Но ведь это не правда! - не выдержала Кэссиди. - Это ведь случайно вышло. Она сама виновата...
     - Замолчи! - свирепо оборвал ее Ричард. - Твое мнение меня не интересует. Она мертва, и это главное. Не знаю, случайно она напоролась на нож или преднамеренно, мог я ее спасти или нет. Главное, что я даже не пытался ей помочь, а этого уже ни один адвокат в мире не изменит. - Он в сердцах саданул кулаком по рулю. - Проклятье! Я же запретил себе поддаваться на твои штучки!
     - Но я ведь ничего особенного не делала, - возмутилась Кэссиди.
     - Кэсси, - спокойно, но со скрытым гневом произнес Ричард, - после нескольких недель знакомства с тобой смертный приговор начинает казаться избавлением.
     - Я не позволю им убить тебя! - пылко воскликнула Кэссиди.
     Смех Ричарда был холоднее студеной и ненастной ночи.
     - Попробуй теперь их остановить! - сказал он. - Обращаться за помощью бесполезно, никто тебе не поверит. Дом Скотта - не просто его крепость, это настоящая твердыня. Укрепленная цитадель на вершине горы. Если я туда попаду, одному из нас не снести головы. И тогда я либо отправлюсь на тот свет, либо стану убийцей. В любом случае власти меня по головке не погладят.
     - Я не позволю им убить тебя! - упрямо повторила Кэссиди. В голосе появились пронзительные нотки.
     На мгновение воцарилось молчание. Затем Ричард со вздохом промолвил:
     - Послушай, Кэсс, неужели ты не понимаешь, что игра проиграна?
     - Нет, - отрезала она. - Я привыкла верить людям. И я верю тебе.
     - Да поможет тебе бог, - снова вздохнул Ричард.

***

     Ричард утратил ощущение времени. Кэсси, свернувшись на сиденье калачиком, негромко посапывала. Оставив позади Стоуи, машина неслась по горной дороге, ведущей к Смаглер-Нотч. Мрак несколько посерел, приближался рассвет. Он вел машину всю ночь.
     Ричард повернул голову и посмотрел на Кэссиди. Под глазами темнели круги, рыжие волосы разметались по бледному лицу. А уж одета она была совершенно не по погоде. Джинсы и свитер не спасут ее от пронизывающего ветра и злой стужи, а кроссовки промокнут в первые же минуты.
     И черт его дернул взять ее с собой! Надо было объехать ее там, на дороге, и раствориться в нью-йоркской ночи, оставив на улице. Целой и невредимой.
     Вместо этого его угораздило взять ее с собой. Похоже, он начал сам напрашиваться на наказание. Просто мазохист какой-то! Ведь даже сейчас, находясь на грани нервного срыва, он втайне мечтал свернуть на обочину занесенной снегом дороги и прижать Кэссиди к сердцу. Обнять, ласкать, целовать нежную шею, грудь... Как он хотел любить ее, и не только сейчас, а всегда!
     Но для него уже не оставалось никакого "всегда". Он солгал Кэссиди, сказав, что одному из них с генералом не снести головы. На исходе дня погибнуть должны они оба.
     Словно подслушав его мысли, Кэссиди протестующе пролепетала что-то во сне. Она уже знала его как облупленного и вместе с тем совсем не знала. Но одно Ричард понял наверняка. Чутье не обмануло его. Кэссиди была именно той женщиной, которую он искал. Она полетит в Англию к его детям. Марк об этом позаботится, Ричард оставил адвокату все письменные распоряжения. И дети будут в безопасности, ведь любящего дедушку, генерала Скотта, он прихватит с собой на тот свет. Иного выхода нет.
     Конечно, нужно было сделать это раньше, а не подвергать малышей такой опасности. Однако правда заключалась в том, что он вовсе не убийца. Ужасная всепоглощающая тьма, сомкнувшаяся вокруг него после смерти Дианы, сковала его по рукам и ногам. И, даже оставаясь в кромешном мраке, он видел перед собой одну-единст-венную цель: спасение детей. Тогда он еще не осознал, что может надежно защитить их, совершив всего один акт насилия.
     Теперь же Ричард знал это наверняка. И мысленно благодарил Кэссиди за то, что она освободила его из плена. Вновь научила дышать, бороться и ненавидеть. И - любить.
     Жаль только, что он никогда ей в этом не признается. Ричард хладнокровно размышлял об этом, продолжая гнать машину в предрассветном тумане. А ведь в первое время он собирался уверить ее в своей любви, и все лишь для того, чтобы привязать Кэссиди к себе телом и душой до гробовой доски.
     Правда же, черт бы ее побрал, состояла в том, что Ричард и в самом деле любил эту женщину. И именно поэтому, как это ни парадоксально, и не мог ей в этом признаться. Не хотел, не мог привязывать Кэссиди к мертвецу. Пусть любит его детей и заботится о них без тяжкого эмоционального груза за плечами. Тогда и горе уляжется, и раны затянутся куда быстрее.
     Кэссиди беспокойно заворочалась во сне. До чего Ричарду хотелось посмотреть на нее летом, когда ее хорошенький носик будет усыпан веснушками. Он мечтал полюбоваться на нее в купальнике, увидеть, как солнечные лучи ласкают ее прекрасное тело, которое самой Кэссиди казалось почему-то нескладным и некрасивым. Увы, мечты его так и останутся мечтами. Никогда ему не суждено овладеть ею посреди поля, поросшего цветущими маргаритками. Грязь, кромешная тьма и дождь - вот где они любили друг друга. А теперь еще и ледяной ветер, мокрый снег и вечная ночь.
     Поля маргариток предназначены для других влюбленных. Для Кэссиди и другого мужчины. Не для него.
     Пальцы Ричарда судорожно сжали руль; он ехал слишком быстро по предательски скользкой дороге. Ричард нажал на педаль тормоза. Нужно отпустить Кэссиди. И чем быстрее, тем лучше.
     - Черт побери!
     Кэссиди встрепенулась и, открыв заспанные глаза, недоуменно посмотрела на него; чувствовалось, что она не понимает, где находится. Вдоль дороги по обе стороны выстроились мотели, и Ричард отчаянно боролся с искушением остановить машину, завести Кэссиди в один из этих домиков и просто полежать с ней рядом, сжимая в объятиях. Хотя бы часок-другой. Неужели он не заслужил этого?
     - Что случилось? - пробормотала Кэссиди.
     - Дорога закрыта.
     - В каком смысле? - нахмурилась она.
     - Движение в сторону Смаглер-Нотч перекрыто. Зимой она обычно занесена снегом, но к весне ее открывают. Должно быть, сейчас опять закрыли из-за снегопада.
     У Кэссиди вытянулось лицо.
     - Ну и что нам теперь делать? - ужаснулась она.
     - Двинем вверх по снегу без зимних покрышек, - сказал Ричард, ожидая, что Кэссиди начнет протестовать.
     Но она возражать не стала. Только уселась поудобнее.
     Ричард крутанул руль чересчур резко, и "Шевроле", съехав на обочину, проскользил несколько ярдов по обледенелому полотну, прежде чем остановился. Кэссиди повернула голову и посмотрела на Ричарда. В предрассветной мгле лицо ее казалось сосредоточенным и спокойным. Ричарда так и подмывало нарушить это спокойствие. Ему хотелось схватить Кэссиди за плечи, встряхнуть, накричать на нее, даже...
     И тут он заметил синяк. Справа под подбородком. Багрово-лиловый, настоящее произведение искусства. А ведь у него совсем из головы вылетело... Господи! Ричард, цепенея от стыда, уставился на зловещую отметину. Никогда в жизни он еще не поднимал руку на женщину. Даже на Диану, несмотря на все зло, что она ему причинила.
     - Что случилось? - недоуменно спросила Кэссиди. - Куда ты уставился?
     Не в силах сдержаться, Ричард протянул руку и осторожно прикоснулся к синяку. Кэссиди поморщилась.
     - Ой, я и забыла, - выдавила она и отвернулась. Но Ричард не отступился. Он был готов оторвать себе руку, которой ударил эту женщину. Любимую женщину.
     - Тебя часто били? - спросил он.
     - Только в детстве, - тихо ответила Кэссиди, не поворачиваясь.
     - Именно били? - уточнил любознательный Ричард. - Или просто шлепали?
     - Били.
     И вновь в нем закипела бешеная ярость. Черная, как ночь. К тому, кто посмел бить беспомощную малютку. И еще к самому себе.
     - Кто тебя бил? Шон?
     - Тот, кто без конца пьянствовал, - ответила Кэссиди. - У тебя такого оправдания нет.
     - У меня вообще нет оправдания.
     К изумлению Ричарда, Кэссиди хотя и едва заметно, но улыбнулась.
     - Да, это верно, - кивнула она. - Но чего мы ждем?
     - Я могу оставить тебя в мотеле, - предложил Ричард. - Ты подождешь там...
     - Нет. И не надейся, что избавишься от меня. Я вцепилась в тебя намертво. Как банный лист. Как неотвязный ночной кошмар.
     Ричард пристально посмотрел на нее. Подметил все: бледные, но решительно поджатые губы, опечаленные глаза.
     - Эти кошмары будут преследовать меня в аду, - сухо промолвил он.
     - Ну и пожалуйста.
     Баррикада, перегораживающая въезд на горную дорогу, оказалась не слишком внушительной - всего несколько пар козел для пилки дров с укрепленными сверху фонарями.
     Ричард остановил машину перед препятствием и, выключив зажигание, начал было выбираться наружу, но Кэссиди его опередила. Выскочив из "Шевроле", она пробралась, увязая по щиколотку в хлюпающем под ногами снегу, и оттащила козлы в сторону. Ричард проехал вперед и притормозил, дожидаясь ее. Прищурившись, он вгляделся в медленно светлеющее небо. Сверху сыпало нечто среднее между дождем и снегом, однако полотно дороги обледенело не полностью и хоть какое-то сцепление покрышкам обеспечивало. Кэссиди влезла в машину, и Ричард медленно покатил вверх по скользкой извилистой дороге.
     После очередного крутого поворота "Шевроле" занесло, и неуправляемый автомобиль заскользил в кювет, съехал в него и опрокинулся на бок. Ричард выключил мотор и пристально посмотрел на Кэссиди.
     - Ты одета не по сезону. Нельзя в таком виде лазить по скалам, - заметил он.
     - Посмотри на себя, во что ты одет, - огрызнулась Кэссиди. Она уже выбралась из машины и стояла рядом, с вызовом глядя на него. Прекрасная рыжеволосая валькирия, воинственная амазонка, готовая очертя голову ринуться в самую сечу. Что ж, возможно, этого запала ей и хватит, чтобы выдержать последнее и самое тяжелое испытание, уготованное судьбой.
     Ричард вылез из автомобиля на дорогу. На ногах у него тоже были кроссовки - не самая подходящая обувь, чтобы карабкаться по обледенелому склону, но выбирать не приходилось.
     Мокрый снег уже припорошил волосы, лицо и свитер Кэссиди. Она заморгала, смахивая снежинки, и Ричарду остро захотелось поцеловать ее.
     - Пойдем, - сказал он холодным тоном и устремился вверх по дороге.
     Кэссиди, стиснув зубы, последовала за ним. Она держалась стоически, не отставала ни на шаг и не жаловалась. А ведь ноги ее наверняка промокли и заледенели. Ричард знал это, потому что точно такая же участь постигла и его. Краешком глаза он видел, с каким трудом Кэссиди поспевает за ним, но шага не замедлял. Просто не мог себе этого позволить. Времени и так уже ушло слишком много.
     Он едва не пропустил крутую тропу, которую давно уже высматривал.
     Они карабкались по ней несколько лет назад вместе с Дианой, когда приехали погостить к ее родителям во время медового месяца. Даже тогда, несмотря на прекрасную летнюю погоду, это оказалось непростым делом. Тогда же Ричард, облазив все окрестности, обнаружил и обрывистую козью тропку, ведущую к горной цитадели Скотта с противоположной стороны крутого горного склона. Да, сейчас занесенная снегом тропа выглядела совсем иначе, нежели в том далеком июле, но все же чутье в который уже раз не подвело Ричарда.
     Местами тропа обледенела, и ноги скользили на предательских камешках. Ричард услышал, как поскользнулась и едва не упала Кэссиди, но снова не стал останавливаться, хотя сердце его щемило от желания помочь ей. Не смел он задерживаться, не имел права, поскольку должен был целиком сосредоточиться на предстоящей схватке.
     Сзади послышался голос Кэссиди; она запыхалась и дышала тяжело:
     - Что, по-твоему, грозит Франческе?
     - Тебе это знать не следует, - процедил Ричард.
     - Нет, следует, - возразила Кэссиди, переводя дыхание. - Должна же я знать, если доберусь до вершины, ради чего рискую головой.
     - Сколько ей лет? - спросил Ричард.
     - Тринадцать, но она не по годам умна. Очень развитая девочка, темпераментная и очаровательная, настоящая итальянка... - Голос Кэссиди предательски дрогнул.
     Сердце его разрывалось от жалости к ней. Как еще ей помочь? Да, конечно, страх и гнев - надежные помощники при столь сложном восхождении. Но еще неплохо бы вдохнуть в Кэссиди надежду. Но как?
     - Думаю, что пока еще Скотт ее не тронул, - сказал он, от всей души надеясь, что это правда. - Скорее всего он занят тем, что ждет