вала себя неповоротливой коровой. Теперь же, после перелета через Атлантику, утомительной дороги и недосыпа, Кэссиди мечтала удалиться в свою комнату, принять душ и выспаться всласть. Однако Мабри уже дала понять, что на это Кэссиди рассчитывать не придется.
     Непонятно только, что ей вообще тут делать, если она не собирается рассказать Шону правду про Ричарда. Правильнее всего было бы вернуться в Балтимор. И никогда, ни при каких обстоятельствах не встречаться больше с Ричардом Тьернаном. Забыть навсегда его прикосновения, ласки, его руки убийцы, ненасытные губы...
     - О чем задумались?
     Как же не хотелось оборачиваться на этот голос. Она просто ушам своим не поверила. Но, с трудом заставив себя нацепить дежурную улыбку, скрепя сердце все-таки повернулась.
     - Генерал Скотт.
     - Ваши родные уже начали беспокоиться, - сказал генерал. - Опасались, уж не случилось ли чего.
     - Что со мной может случиться? - с наигранной беззаботностью произнесла Кэссиди. - Должна признаться, генерал, я удивлена, встретив вас здесь. Во вражеском лагере, если можно так выразиться.
     - О, я вовсе не считаю вашего отца своим врагом, - спокойно, почти благодушно заявил генерал. - Ни в коей мере. Возможно, он несколько дезориентирован и сбит с толку, но я даже в этом не уверен. Думаю, мы оба с ним хотим, чтобы Ричард получил по заслугам, хотя мотивы у нас и разные. Для вашего отца главное - успех его книги. Для меня же - отмщение.
     Кэссиди посмотрела на него, пытаясь подавить зарождающийся в глубине подсознания страх. Генерал Эм-берсон Скотт был одет в штатское, прекрасно сшитый, с иголочки костюм подчеркивал его статную фигуру. Загорелый и подтянутый, с отменной выправкой, генерал запросто дал бы сто очков вперед многим молодым парням. Кэссиди не сомневалась, что он от своего не отступится.
     - А вдруг вы хотите покарать не того человека? - спросила она.
     Лицо генерала потемнело, он даже не пытался скрыть разочарования.
     - Значит, ему все-таки удалось провести вас? - спросил он, насупившись. - Да, Ричард всегда был мастак по части обращения с женщинами. Великий мастер втираться в доверие. Убеждать в своей правоте. Моя бедная Диана оказалась очередной жертвой из длинного списка. Что он вам про нее говорил? Что она была избалованная, капризная, эгоистичная?
     - Он сказал, что она свихнулась.
     Посреди праздничного шума слова прозвучали, казалось, особенно громко и отчетливо. Эмберсон Скотт даже глазом не моргнул, только весь подобрался и напрягся, как лев перед прыжком.
     - Если это и случилось, - сказал он наконец, - то по его вине.
     Он вдруг вытянул руку и с неожиданной мягкостью провел по волосам Кэссиди. Чисто отеческое прикосновение, приятное и успокаивающее. Кэссиди невольно захотелось прижаться к этой руке, ее тянуло к родительской ласке, которую она так и не познала.
     - Только не позволяйте ему, Кэссиди, сделать то же самое и с вами, - произнес генерал. - Тьернан уже многих женщин сгубил. Нельзя, чтобы он погубил и вас.
     - Эмберсон! - Рядом с ним появилась бледная седовласая женщина. По фотографии Кэссиди узнала жену генерала Скотта. Мать Дианы. Странное создание, похожее скорее на бестелесный призрак; в ней не было ни хрупкой красоты покойной дочери, ни кипучей энергии мужа.
     - Эсси, познакомься с Кэссиди Роурки, - сказал генерал. - Она дочь нашего радушного хозяина. Кэссиди, позвольте представить вам мою жену Эстер.
     Кэссиди вежливо улыбнулась. Ответной улыбки не последовало. Серые и невыразительные глаза Эсси Скотт безжизненно скользнули по ней, она что-то вяло пробурчала.
     И вдруг Кэссиди отчаянно захотелось сбежать отсюда. Подальше от генерала, назойливого и угнетающего, но вместе с тем странно притягательного, и его серой и какой-то неживой супруги.
     - Прошу прощения, но мне нужно увидеться с папой, - сказала она. - Вы уж извините.
     - Ну разумеется, моя милая, - кивнул генерал. - Увидимся за завтраком.
     - За завтраком? - в ужасе переспросила Кэссиди, не веря своим ушам.
     - Вы ведь знаете своего отца, - улыбнулся генерал. - Он был настолько любезен, что пригласил нас с супругой на весь уик-энд. Как, кстати, и вашего приятеля, Марка Беллингема. Осталось теперь только выманить Ричарда Тьернана из его нью-йоркского гнездышка, и будет полный комплект! - Несмотря на полушутливый тон, глаза генерала не смеялись. - Он ведь по-прежнему в Нью-Йорке, не так ли?
     - Наверное, - пожала плечами она. - Где ему еще быть?
     Но генерал был не из тех людей, кого легко провести.
     - Где ему еще быть? - эхом откликнулся он. - В самом деле. А вам, милая, не мешало бы поспать. У вас такой вид, словно вы еще не акклиматизировались после смены часовых поясов.
     Но Кэссиди даже бровью не повела.
     - О какой акклиматизации можно говорить после поездки в Коннектикут?
     - Мне казалось, вы говорили, что навещали подругу на севере Нью-Йорка, - напомнил генерал.
     - У меня много подруг, - процедила Кэссиди, уже начиная раздражаться.
     - Не сомневаюсь, - сухо сказал генерал Скотт. - И я уверен, что вы способны за себя постоять. Вы никому не позволите на себе ездить. И уж тем более обижать себя. Не так ли, Кэссиди?
     - Может, хватит, Сонни? - прошипела забытая всеми седовласая серая мышка. И потянула его за рукав. Но генерал не обратил на нее ни малейшего внимания.
     - На мою долю в жизни выпало немало испытаний, генерал, - с достоинством ответила Кэссиди. - Меня голыми руками не возьмешь.
     - Рад это слышать. К сожалению, нередко случается, что удар в спину наносит именно тот человек, которому больше всего доверяешь. Запомните это, дитя мое.
     Кэссиди, вымахавшая под пять футов девять дюймов ростом и весившая около 63 кг, уже давно не ощущала себя ребенком. Однако было в облике и поведении генерала что-то, заставлявшее чувствовать себя слабой, беззащитной женщиной. И Кэссиди вовсе не была уверена, что ощущение это ей нравится.
     - Я это запомню, - холодно проронила она, торопясь покончить с затянувшимся разговором.
     Она уже собралась уходить, но генерал вдруг схватил ее за руку, которую тут же начал медленно поглаживать. И вновь это вышло у него совершенно естественно и по-отечески, однако Кэссиди вдруг обуяло страстное желание выхватить руку и бежать со всех ног.
     - Если хотите поговорить со мной, - тихо, чтобы не услышала жена, промолвил он, - то найдете меня здесь.
     Кэссиди посмотрела на него, уже не в силах скрыть испуга. Что-то было в нем от обольстителя, хотя Кэссиди наверняка знала, что обольщать ее Эмберсон Скотт не собирается. Должно быть, сочетание властности и природного обаяния делало его столь неотразимым. Кэссиди этот мужчина притягивал и отталкивал одновременно.
     - Вы очень добры, генерал, - ответила она, потупившись.
     - Скажите мне, милая, где он? - вдруг прошептал он, наклоняясь к Кэссиди.
     Кэссиди прекрасно поняла, что он имеет в виду. Этот человек лишился любимой дочери, которая пала от руки убийцы, да и вдобавок был уверен, что и обоих внучат нет в живых. Не удивительно поэтому, что он так мечтал об отмщении, не удивительно, что в одиночку организовал крестовый поход против убийцы.
     Если бы он узнал, что внуки живы, то, возможно, отказался бы от планов мщения. Может, он согласится в обмен на возвращение детей в лоно семьи отказаться от преследования Ричарда?
     Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Кэссиди, и она уже открыла рот, чтобы поведать ему правду, как вдруг между ними вклинился и повис у нее на руках настоящий смерч из плоти и крови.
     - Франческа! - не веря своим глазам, вскричала Кэссиди, заключая в объятия сводную сестру, которую так давно не видела. - Когда ты приехала?
     - Несколько дней назад. Мы хотели сделать тебе сюрприз, но я не вытерпела, - весело прощебетала девочка. Франческе О'Рурк было всего тринадцать, но выглядела она гораздо старше, унаследовав от Шона неуемную живость, а от матери, графини Альба-Финаньери О'Рурк, - поразительную красоту. - Мабри сказала, что Шон нездоров, и я решила его проведать. К тому же мама снова собралась замуж, а ты сама знаешь, какими скучными становятся люди, когда влюбляются.
     Кэссиди почувствовала, что краснеет. Франческа, правда, ничего не заметила, но вот генерал - Кэссиди была в этом уверена - оказался более наблюдательным. И, конечно, догадался о причине ее смущения.
     - Не говори, ужасные зануды, - поспешно закивала она. - Ну а как ты нашла Шона?
     - О, по-моему, он свеж как огурчик, - хихикнула Франческа. - Немного устал, быть может, но это вполне объяснимо в его-то возрасте.
     - Между прочим, милочка, он моложе меня, - прогудел генерал с напускной укоризной, смешанной с кокетством.
     Франческа обернулась и, радостно взвизгнув, взяла генерала под руку. Одарив его восхищенным взглядом, она добавила:
     - У папочки все равно нет для меня времени. И никогда не было. Кэсси вам подтвердит. Может, дядя Эмберсон, вы меня удочерите? Вам хоть со мной интересно.
     Дядя Эмберсон! Это словосочетание резануло Кэссиди ухо, но генерал, к ее изумлению, расцвел и одарил ее непоседливую сестренку нежнейшей улыбкой. Эсси Скотт стояла чуть поодаль, бледно-серая, с ничего не выражающим лицом.
     - Надеюсь, моя соседка по комнате - это ты? - спросила Кэссиди, с трудом преодолевая желание схватить сестренку за руку и утащить подальше от генерала. - Пойдем, поможешь мне устроиться. Заодно расскажешь про школу, про маму и все остальное.
     - Мама - зануда, школа до смерти надоела, а в остальном все - полная мура, - заявила Франческа с озорной улыбкой. - Я с тобой, конечно, пойду, но ты расскажешь мне про свои амурные похождения. Договорились?
     И снова Кэссиди покраснела до корней волос. И снова это не ускользнуло от внимания генерала.
     Черт бы его побрал, в отчаянии подумала Кэссиди. Если бы только не эта бессонная ночь и утомительный перелет! Сейчас же она мечтала лишь об одном: броситься ничком на кровать и выплакаться всласть.
     - Никаких амурных похождений у меня не было, - отрезала она. - Все никак с подходящим кадром не познакомлюсь.
     Франческа сочувственно кивнула и направилась к дверям. Она была в коротеньких шортиках, из-под которых торчали бесконечные мосластые ноги, и в маечке, открывавшей худенькие загорелые плечики. Совсем еще цыпленок, невольно подумала Кэссиди.
     - Тогда я тебе о своих расскажу, - весело пообещала Франческа. - Чао! - попрощалась она с генералом.
     - Чао, дитя мое! - ответил тот. Кэссиди, выходя, спиной ощущала на себе его жгучий взгляд.

***

     - Так расскажи мне про этого Ричарда Тьернана! - беззаботно прощебетала Франческа, не удосужившись даже закрыть дверь их спальни. По счастью, Кэссиди в этот миг стояла к ней спиной. Вопрос породил в ее душе панику. Несколько секунд понадобилось, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Кэссиди закрыла дверь и уселась на кровать.
     - А что тебе до Ричарда Тьернана? - небрежным тоном осведомилась она.
     - Он и правда такое чудовище? Так утверждает ваша пресса, да и дядя Эмберсон говорит то же самое. Шон в ответ на мои расспросы велел потерпеть, пока выйдет его книга, а Мабри посоветовала обратиться к тебе.
     - А почему тебя это так интересует?
     - Да, похоже, все в нашей непростой семейке сейчас вокруг него крутится. Именно из-за него, между прочим, мама не хотела меня сюда пускать. Однако перспектива остаться наедине со своим малолетним любовником оказалась слишком заманчивой.
     - С малолетним любовником? - изумилась Кэссиди.
     - Ну, если честно, то ее хахалю Карло лет двадцать пять, но он так молодо выглядит и такой прехорошенький, что запросто сошел бы за ее сына. Но ты мне зубы не заговаривай, мы, между прочим, не про мою мамочку беседуем, а про Ричарда Тьернана. Ну так он их все-таки ухлопал, да?
     - Франческа! - укоризненно воскликнула Кэссиди.
     - Да ладно тебе, Кэсси. Ты ведь никогда мне не врала. Кто, кроме тебя, скажет мне правду? Не говоря уж о том, что Мабри, упоминая тебя, отводила глаза, а я уже достаточно тертый калач и понимаю, что это значит.
     - Франческа, тебе ведь еще только тринадцать! - не удержалась Кэссиди.
     - В Италии женщины взрослеют рано, - торжественно изрекла Франческа, бросаясь на широкую кровать рядом с Кэссиди и вытягиваясь во весь рост. - Признайся честно, Кэсси, ты втюрилась в детоубийцу, да? Дядя Эмберсон уверен, что это так.
     - Он тебе не дядя! - огрызнулась Кэссиди. - А тебе отвечу: нет, я не втюрилась в детоубийцу.
     Франческа покосилась на нее хитрющим глазом.
     - Хорошо, я задам вопрос немного иначе. Ты влюбилась в Ричарда Тьернана?
     Глядя в темные живые глаза настырной сестренки, Кэссиди поняла, что слишком устала, душевно и физически, чтобы лгать. Франческа была абсолютно права - Кэссиди никогда не врала ей, единственный оплот правды во всей семье. И начинать врать сейчас ей вовсе не улыбалось.
     - Если я и влюбилась, - решилась она, - то совершила большую ошибку.
     - По-моему, Кэсси, это обычное дело, - задумчиво промолвила Франческа. - Насколько я могу судить, любая влюбленность - ошибка. Достаточно мою мать вспомнить. Страшно даже представить, как она всякий раз влипает. Кстати, ты знаешь, дядя Эмберсон всерьез опасается, что Ричард тебя убьет.
     Кэсси закусила губу.
     - Генерал очень озлоблен.
     - А можно ли его за это винить? Бедняга ведь потерял дочь и внучат, естественно, что он жаждет мести. Нам, итальянцам, это понятно как никому.
     - Ты вообще-то наполовину американка, - напомнила Кэссиди.
     - А вот Шон так вовсе не считает, - возразила Франческа. - По его мнению, я - наполовину итальянка и наполовину ирландка. Гремучая смесь.
     - Господи, мне и подумать страшно, что ты уже выросла, - вздохнула Кэссиди.
     - Слава богу, я созрею только через пару лет, - засмеялась девочка. - Мы, Финаньери да Римини, расцветаем поздно. - Она немного помолчала. - Кстати, что ты все-таки собираешься предпринять по поводу этого Ричарда Тьернана?
     - Ничего, - пожала плечами Кэссиди.
     - Но как ты считаешь - он их убил?
     Перед мысленным взором Кэссиди всплыли поразительные глаза Ричарда, его удивительно красивые руки, пальцы, сжимающие стакан виски. Словно наяву она слышала его чуть охрипший голос, вспоминала страшные слова.
     - Не знаю, - промолвила она, но тут же подумала, что обманывает себя. Увы, Ричард сам сказал ей правду. Франческа кивнула.
     - Да, грустная история, - сказала она. - Я уж просто из кожи вон лезу, чтобы хоть как-то приободрить дядюшку Эмберсона. Со мной он хотя бы смеется. Говорит, что я ему почти заменяю дочь.
     Кэссиди внимательно посмотрела на сестренку. Худенькая, угловатая, совсем, казалось бы, ребенок, но не по-детски умная и наблюдательная. Внезапно ее охватило совершенно необъяснимое беспокойство. Как ни старалась Кэссиди, она так и не поняла его причину. Впрочем, успокаивала она себя, события последних дней не могли пройти бесследно для ее душевного состояния.
     - Ты знаешь, что Шон серьезно болен? - спросила она, меняя тему.
     - Да, - ответила Франческа. - Именно поэтому я и настояла на своем приезде сюда. В противном случае я бы наверняка задержалась в Милане, чтобы хоть немного насолить мамочке и Карло. При мне ей неудобно строить глазки своим молокососам.
     - Франческа, ты просто чудовище! - смеясь, всплеснула руками Кэссиди.
     - Вот и мамочка так говорит. Скажи, Кэсс, он умирает? - Вопрос был задан столь внезапно, что Кэссиди не успела соврать.
     - Видимо, да, - сказала она.
     - И скоро?
     - Наверное.
     В комнате воцарилось молчание. Когда наконец Франческа подняла голову, в глазах ее стояли слезы.
     - Но ведь он так хорошо выглядит! - воскликнула она.
     - Да, милая, - со вздохом ответила Кэссиди. - И хоть за это мы должны быть благодарны господу. Кто знает, а вдруг врачи ошибаются? Они ведь нередко ставят неверный диагноз. Хотя Мабри в это не верит.
     - Дядя Эмберсон говорит, что это Ричард Тьернан сводит папу в могилу. И что смерть Шона будет на его совести, как и убийства других людей.
     - О нет! - с жаром воскликнула Кэссиди. - Как раз Ричард папу вдохновляет! Придает ему сил и воли к жизни. Возможно, ты и не знаешь, Франческа, но Шон стал совершенно одержимый, он живет только своей книгой. Не знаю, что бы сейчас было с ним, если бы не Ричард и не работа. Для него ведь именно это главное - успех и работа.
     - Ну да, а на родных детей наплевать, - со вздохом закончила Франческа. - Хотя мы ведь с тобой все равно его любим. Правда, Кэсс?
     - Ну конечно, милая, - улыбнулась Кэссиди. - Как, кстати, и он нас, хотя и в меру своих возможностей. Франческа снова вздохнула.
     - До чего жаль, что у меня не такой папа, как дядя Эмберсон, - с чувством промолвила она. - Заботливый, внимательный к моим нуждам, готовый преследовать врагов до последнего вздоха.
     - А вот мне вовсе не кажется, что он такой великолепный. И зачем тебе надо, чтобы кому-то понадобилось за тебя мстить? - сухо промолвила Кэссиди. - Разве тебе хочется оказаться изувеченной или - не дай бог! - убитой? - Она пыталась хоть таким образом повернуть их беседу в разумное русло.
     - Да я толком и не знаю, - призналась девочка. - Мне всего тринадцать, и голова забита романтическими бреднями. Не говоря уж о том, что в моих жилах течет половина итальянской крови, а половина - ирландской.
     - Американской, - снова поправила Кэссиди.
     - В том смысле, что мне вовсе не улыбается перспектива оказаться в больнице с переломанными костями или тем более сыграть в ящик. А вот мысль о некотором... хм, сексуальном насилии приятно будоражит кровь, - призналась Франческа с неподражаемым простодушием.
     - Боюсь, что, привыкнув к самостоятельности и независимости, ты найдешь генеральскую любовь довольно навязчивой, - заметила Кэссиди.
     - Увы, вполне возможно, - вздохнула Франческа. - Эх, как мне хочется, когда я вырасту, стать похожей на тебя, а не на мою мамашу!
     - Мы с твоей мамой совершаем одинаково дурацкие ошибки, - призналась Кэссиди.
     - Не совсем. Мамочка выбирает мужчин, которые без конца ей льстят и всячески тешат ее самолюбие; с ними она чувствует себя моложе и красивее. Но на риск она никогда не пойдет, даже ради меня.
     Кэссиди натянуто улыбнулась.
     - Тогда как я стараюсь избегать мужчин, а не выбирать их, да?
     - Нет, ты просто не умеешь выбирать правильно. - Франческа лукаво заулыбалась. - Господи, до чего же мне не терпится познакомиться с Ричардом Тьернаном! Я просто сгораю от нетерпения.
     В это мгновение в дверь их комнаты забарабанили так громко и нетерпеливо, что сердце Кэссиди тревожно екнуло, предчувствуя беду. Франческа уже шагнула, чтобы открыть, но не успела - дверь распахнулась, и они увидели Мабри. Лицо ее было белым как полотно, по щекам катились слезы.
     - С вашим отцом совсем плохо, - давясь от слез, промолвила она. - Вызвали "Скорую", но, боюсь... уже поздно.

***

     Сидя в самолете, Ричард закрыл глаза и устало откинулся на спинку кресла. Все кончено, он сжег за собой все мосты. В последние дни перед разлукой он беззаботно играл с детьми. Они даже не заподозрили, что сердце его разрывается от горя.
     Дети спрашивали про Кэсси, и ему пришлось обмануть их. А куда деваться? Детям было с ней хорошо, и она могла бы их спасти, но, увы, сбежала. Не выдержала последнего испытания.
     Не мог Ричард, да и не должен был винить ее за это, но горькое разочарование не покидало его. В его жизни не оставалось места для сострадания и прощения. Ради детей он готов был пойти на любые жертвы, а Кэссиди в конце концов предала его.
     Он попытался представить, что его ждет в Штатах. Обратилась ли Кэсси в полицию? И не встретят ли его вооруженные до зубов полицейские?
     Однако почему-то Ричард в это не верил. Как не верил он и в то, что Кэссиди расскажет Шону то, что сама считает правдой. Конечно, она сейчас у Шона. Больше ей не к кому податься. Кэссиди загнана, растерянна, запугана до предела. И в