изко, за спиной. Правда, если он замешкается, то Энни обернется и узнает его. И - испугается, а Джеймс не хотел её пугать. Если он решится лишить её жизни, то должен сделать это быстро и безболезненно.
     Мышцы его болезненно напряглись. Он поднял руку и легонько прикоснулся к влажным волосам Энни.
     Она резко обернулась и одарила его далеко не ласковым взглядом.
     - Черт, как вы меня напугали! - выпалила она. - Что за дурацкая манера - подкрадываться незаметно? Уин тоже этим страдал. У вас это профессионально, что ли? Шпионская выучка?
     Джеймс расхохотался - громко и хрипло. И тут же подумал, что уже давно не позволял себе смеяться. Возможно, даже не один год. Рука его повисла вдоль туловища, расслабленная.
     - Энни, - протянул он, старательно выпячивая техасский акцент, - У тебя инстинкты превалируют над разумом.
     - Это едва ли, - возразила Энни. - В Джорджтаунском университете я входила в общество "Фи-бета-каппа" <общество или братство хорошо успевающих студентов и выпускников университетов. Греческие буквы названия - первые буквы девиза "Философия - рулевой жизни" - "philosophia biou kubernetes">.
     Джеймс поймал себя на том, что усмехается. На мгновение ему показалось даже, что от усилия его давно окаменевшие мимические мышцы треснут и разломятся.
     - Энни, - произнес он. - Ты даже не представляешь, в какую игру ввязываешься.
     - Я уже ввязалась, - горделиво заявила она. - И что, по-вашему, мне делать теперь? Бежать без оглядки и затаиться в какой-нибудь норе?
     Бежать ей было некуда - карающая лапа её могущественная противника дотянется до неё где угодно. В этом Джеймс не сомневался. Безопаснее всего ей было оставаться рядом с ним. С человеком, который только что едва не лишил её жизни.
     Нет, он её не убьет. Сейчас, по крайней мере, пока у него ещё есть выбор. Джеймс слишком многое повидал в жизни, и отлично знал, что случиться может все что угодно. Даже самое невероятное и непредсказуемое. Обстоятельства складывались не в их пользу и, играй он в азартные игры, он поставил бы на то, что ещё до Хэллоуина <Канун Дня всех святых, отмечается 31 октября) их с Энни прикончат>.
     Однако обстоятельства не учитывали то, что человеческие поступки не всегда поддаются математической логике. Кто знает, а вдруг Энни удастся спастись? Пока оставалась хоть крохотная надежда, он не сложит оружие и не перестанет бороться.
     Нельзя сказать, чтобы это решение привело Джеймса в восторг. Уж слишком оно было непрактичным и эмоциональным. Скорее - проявлением слабости, нежели здравого смысла. И все же одно Джеймс понял наверняка: убивать Энни Сазерленд без крайне необходимости он не хотел.
     Он нагнулся за чемоданом, стараясь ненароком не прикоснуться к её телу. Волосы Энни быстро высыхали, а тело испускало жаркий и манящий аромат. Который смешивался с запахом крови и смерти, который доносил до ноздрей Джеймса свежий утренний бриз.
     - Мы уходим, - сказал он. - Прежде чем за мной пришлют кого-то еще.
     - А за вами кого-то присылали?
     - Да, очень приставучую женщину по имени Энни Сазерленд, - медленно, с расстановкой, ответил он. - Не хочу, чтобы следом за ней нагрянул и её бывший муженек.
     - Я думала, Мартин - ваш друг, - нахмурилась Энни.
     - Так и есть, - кивнул Джеймс. - Насколько это возможно.
     - И куда мы едем?
     - Ты мне доверяешь?
     Энни посмотрела на человека, который собирался её убить, склонила голову набок, как бы раздумывая. Глаза её отливали чистой, почти прозрачной голубизной. Как и Уина, хотя и были совершенно лишены отцовской хитрости и коварства. Энни сегодня не красилась, но, как ни удивительно, без макияжа смотрелась даже лучше. Ее отливавшая естественным румянцем кожа так и дышала свежестью. А вот густые ресницы были того же золотистого оттенка, как и волосы. Бледность широких пухлых губ подчеркивала яркость веснушек, рассыпанных на прямом носике и вокруг него.
     Господи, неужели ему делать нечего, кроме как пялиться на её веснушки? - А могу я? - переспросила Энни.
     Его так и подмывало сказать ей правду. Сказать, чтобы Энни спасалась, бежала от него во всю прыть. Впрочем, она только зря потратит время. Если она попытается бежать, он неминуемо её поймает. И уж тогда, возможно, случится непоправимое. Нет, говорить правду нельзя ни в коем случае.
     - Ну, конечно, милая, - протянул он, зная, какое обезоруживающее воздействие оказывает его техасский акцент. - Ведь твой папа всецело доверял мне.
     - До самой смерти, - горько промолвила Энни.
     Джеймсу её слова не понравились. Однако он и бровью не повел.
     - Тем более, значит и ты должна мне доверять. Здесь неподалеку я припрятал автомобиль. Путь к нему, правда, лежит через кустарник, но, по счастью, сегодня на тебе более подобающая обувь.
     Он окинул взглядом её кроссовки. В случае необходимости, бежать ей будет несложно. В крайнем случае, он понесет её на себе.
     - Что ж, я готова, - сказала она. - Пойдем.
     Столь внезапная готовность вызвала у него естественные подозрения. Уж слишком покорной и доверчивой вдруг сделалась Энни Сазерленд. Так не бывает. Возможно, на полпути к машине она надеется вонзить ему нож в спину.
     Что ж, пусть попробует. Если и Мэри Маргарет с ним не справилась, то у Энни и подавно ничего не выйдет. Возможно, подобное покушение будет даже к лучшему. По крайней мере, тогда последние сомнения в его мозгу развеются. И все проблемы решатся сами собой.
     Однако, по большому счету, ждать от жизни такого подарка все же не стило. Энни последовала за Джеймсом вниз по ступенькам и, если половина его мозга подначивала прижать её к стене и проверить, не вооружена ли Энни, вторая половина строго-настрого запрещала к ней прикасаться.
     Джеймс вышел на крыльцо. В кустах, совсем неподалеку от дома, лежали три трупа. Если ему удастся провести Энни по тропинке, которая тянется вдоль побережья, она никогда не узнает о том, что случилось здесь этим утром.
     - А где ваши вещи? - осведомилась Энни. - Разве вы ничего с собой не берете?
     - Та за меня не беспокойся, - терпеливо ответил он. - Я сам о себе позабочусь.
     Пожав плечами, она спустилась с крыльца и тут же приостановилась. С явной неприязнью принюхалась, и веснушчатый носик наморщился.
     - Что это за гадкий запах?
     - О, здесь полным полно пахучих тропических растений. Некоторые из них и правда жутко воняют. Это, должно быть, хемантус - или кровавая лилия, как зовут её в народе.
     - Первый раз слышу.
     - Это исчезающий вид.
     - И слава богу, - сказала Энни, снова поводя носом. - Запах от них - как в перевязочном отделении.
     Да, в наблюдательности ей не откажешь, подумал Джеймс. А вслух произнес:
     - Ты будешь стоять здесь, и нюхать всякую дрянь, или все-таки со мной пойдешь?
     - Иду, - вздохнула Энни. - Нравится это мне или нет, но я на вас полагаюсь.
     Почему-то Джеймса её слова не обрадовали.

***

     Следуя за ним по узкой тропке, уводящей все дальше и дальше от хибары, Энни вспоминала сегодняшнее утро. До чего странное выражение было на лице Джеймса, когда он так неслышно подкрался к ней сзади. Мечтательное, сексуальное и даже немного угрожающее. Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы
     Высказать ему какую-то резкость.
     И тут же выражения этого как не бывало. Однако только сейчас, пробираясь следом за Джеймсом по едва заметной тропке в густых зарослях, Энни поняла, что тогда, в спальне, ей все-таки было страшно. Смотреть в его черные, жутковато пустые глаза. На поднятую руку.
     Может, он хотел к ней пристать? Пофлиртовать? Что ж, это вполне логично. По крайней мере, жизненный опыт Энни вполне позволял ей предположить, что ощутимое напряжение, возникшее между ними, могло объясняться чисто сексуальным влечением. А ведь, насколько она могла вспомнить, прежде она никогда не представляла себе Джеймса в эротическом свете. Куда проще ей было думать о нем как о друге семьи, надежном и положительном. Хотя когда-то в её голову закрадывалась мысль, а уж не голубой ли он, случайно? Впрочем, уже тогда она отмела её прочь, подумав, что Маккинли вообще не из тех людей, кто думает о сексе.
     Почему-то, представляя себе Джеймса таким, она чувствовала себя спокойнее и увереннее. Однако сейчас, глядя на его спину, на упругие мышцы, перекатывающиеся под рубашкой, она не могла понять, чем это было вызвано. В отдаленных уголках её мозга роились спутанные воспоминания, разрозненные и непонятные. Да, верно, её тянуло к Маккинли в подростковом возрасте, но для девочек это не редкость. Встретив настоящего мужчину, за которого и вышла замуж, она преодолела это увлечение. Да, пусть даже что-то у них с Мартином и не выгорело, брак их был вполне логичным и оправданным.
     Она снова посмотрела на Джеймса, и внезапно по спине её побежали мурашки. Нет, не стоило ей пускаться в воспоминания. Джеймс - не человек, а робот. Без сердца и без души. Машина, сотворенная Уином.
     Энни попыталась выкинуть эти опасные мысли прочь, но тщетно. Как она ни пыталась, они возвращались снова и снова, причем в самые неожиданные моменты. Когда, казалось, ничто этого не предвещало. И всякий раз возвращались они в новой форме, более пугающей и тревожной.
     Нет, отец её не был святым, боже упаси! Умный, умело управляющий другими людьми, он прекрасно овладел искусством кукловода. Заставлял всех плясать под свою дудку. Энни, как и Джеймс, тоже была его марионеткой. Однако кукловод умер, веревочки, за которые он дергал, обрезали, а она все до сих пор дергалась, пытаясь встать на ноги.
     - Джеймс, - сказала она. - Кто, по-вашему, убил моего отца?
     Она ожидала, что в ответ опять услышит отрицания. Маккинли, не оборачиваясь, продолжал идти вперед, размеренно и по-кошачьи грациозно.
     - Один из тех, кого он любил, - ответил он наконец. - Никого другого он бы так близко не подпустил.
     Сердце Энни оборвалось.
     - И... он знал, что задумал этот человек? - с трудом, мучительно выговаривая каждое слово, выдавила она.
     Джеймс оглянулся через плечо.
     - Несомненно, - сухо промолвил он. И пошел дальше, чуть наклонив голову и расправив плечи.

Глава 5

     В самолете он не позволил себе ни капли спиртного. Энни сразу обратила на это внимание, хотя от комментариев тактично воздержалась. Их места были в первом классе, и спиртное лилось рекой, однако Маккинли пил только минеральную воду.
     Энни поразила оперативность, с которой он доставил её в аэропорт. Самой трудной частью их путешествия был пеший поход до того места, где была спрятана его машина. Безжалостные укусы мошкары, отвратительный запах, с которым не справлялся даже свежий океанский бриз. Джеймс то и дело подгонял её, не позволяя мешкать ни секунды, и лишь в машине, когда Энни забралась на переднее сиденье простенького серого седана, она наконец задала первый из мучивших её вопросов.
     - Что же будет с вашим домиком?
     Джеймс уже запустил мотор, и автомобиль выкатил из-под навеса на узкую проселочную дорогу. Джеймс не ответил ей, но лишь кинул быстрый взгляд на циферблат часов, вделанных в панель управления. Затем погнал машину вперед. Быстро, чересчур быстро.
     - Джеймс.
     - Что?
     - Что же будет с вашим домиком?
     Ответом ей послужил оглушительный взрыв. Сила его была столь велика, что автомобиль заметно тряхнуло и отбросило к обочине, так что Джеймсу пришлось приложить немало усилий, чтобы выровнять руль. Он даже не обернулся в сторону взрыва, откуда взметнулся столб пламени и повалил густой дым. А ведь взрыв прогремел именно там, откуда они только что ушли.
     У Энни перехватило дыхание. Это ледяное безразличие показалось ей куда страшнее самого разрушения; под ложечкой противно засосало, горло сдавили холодные и липкие пальцы страха. Не сразу она обрела дар речи.
     - Не слишком ли это круто? - спросила наконец она с наигранной беззаботностью.
     - Нет, - ответил Джеймс. Затем, помолчав, как показалось Энни, целую вечность, добавил:
     - Есть все-таки надежда, хотя и слабая, что они сочтут нас погибшими при взрыве. По крайней мере, это хоть ненадолго собьет их с нашего следа.
     - Кого? О ком вы говорите?
     Джеймс повернул голову и посмотрел на нее, и Энни тут же пожалела, что задала этот вопрос.
     - Люди, которые убили твоего отца. Разве не это тебя интересовало? Разве не из-за этого ты приехала ко мне? А теперь, Энни, ты заварила настоящую кашу. Ты ввязалась в самую гущу сечи. Начинается такая драка, что всем чертям тошно станет. Это игра без правил, Энни. И музыку здесь заказывает тот, кто платит.
     - Меня вовсе не тянет танцевать, - попыталась отшутиться Энни, хотя у неё мороз бежал по коже.
     - Это пляска смерти.
     После этого она забилась в уголок и больше не произносила ни слова. От острова они отплыли на небольшой моторной лодке, которой Джеймс управлял с той же легкостью, с которой делал и все остальное, и Энни оставалось только слепо подчиняться его приказам.
     Этот самолет был уже третий за один день. За билеты Джеймс расплатился с помощью золотой кредитной карточки "Американ Экспресс", выданной на фамилию и имя, которые Энни видела впервые. Но она и тогда смолчала.
     И вот теперь, сидя на борту самолета, летевшего в сторону заходящего солнца, она залпом осушила бокал холодного шампанского и задумчиво уставилась на мужчину, который сидел рядом.
     - Почему мы летим на запад, Джеймс? Мы ведь в Вашингтон собирались. Насколько я знаю, в последние годы он находится на восточном побережье. Или за это время ЦРУ успело поменять всю географию?
     - На твоем месте, я бы не болтал лишнего, - ответил он внешне доброжелательно, но глаза гневно сверкнули. - Нас могут подслушать.
     - Я не верю в ваши параноидальные бредни. Они отмерли с холодной войной.
     - Никто и не заставляет тебя верить, - холодно сказал Джеймс. - Просто делай то, что тебе говорят.
     - Так куда же мы все-таки направляемся?
     - Искать правду. Начнем с Лос-Анджелеса, а там - видно будет.
     - Крюк довольно немалый. Для этого есть причина, или вы просто получаете удовольствие, перепрыгивая с одного самолета на другой? - Энни протянула руку за вторым бокалом шампанского, хотя чутье подсказывало ей, что делать этого не следует. Уж слишком она изнервничалась и устала, чтобы пить шампанское. Не говоря уж о том, что с утра у неё маковой росинки во рту не было.
     - Просто мне нравится южная Калифорния.
     - А раньше вы уверяли, что терпеть её не можете. Помню, как вы с Уином горевали по поводу того, что вас командируют туда на целых три месяца.
     - У тебя слишком хорошая память, Энни, - вздохнул Маккинли. - Да, я соврал.
     - Когда? Сейчас или тогда?
     - И тогда и сейчас, - усмехнулся он. - Я всегда вру.

***

     Лишь после пятого бокала шампанского она забылась сном. Джеймс уже готов был помочь ей, применив один из арсенала "фирменных" приемов, когда Энни наконец смежила свои непокорные небесно-голубые глаза.
     Да, черт возьми, совладать с ней было не так просто. Ни усталость, ни его запугивания её не сломили. Словно со смертью Уина приоткрылся потайной занавес, и она увидела то, что не должна была видеть.
     Эх, с каким удовольствием он бы сейчас сам пропустил бокал-другой этого дармового шампанского. Да что там - бокал! Ему ничего не стоило бы опорожнить две бутылки кряду, а потом ещё залить шипучку стаканом текилы. Но, увы, он не мог позволить себе ничего крепче минералки.
     Да, он вернулся в нормальный мир. Там, на острове, он держал все под контролем. Там никому не удалось бы подобраться к нему незаметно. Однако теперь его лачуга, как и примыкающая к ней территория, обратилась в прах. А с ними канули в Лету и все следы незваных гостей. Ему же ничего другого не оставалось, как увлечь Энни за собой, вывезти её в этот чуждый, полный смертельных опасностей мир.
     Джеймс понимал, что для того, чтобы разгадать головоломку, ему не хватает одного фрагмента. По меньшей мере. Но в последние месяцы это его совершенно не заботило. Забившись в свою крысиную нору, он выкинул из головы все лишние мысли, и лишь терпеливо ждал, пока к нему кого-нибудь подошлют. Ему ничего не хотелось вспоминать - ни второе апреля, ни темные и мучительные обстоятельства, окружавшие эту мрачную дату.
     И ещё ему не хотелось вспоминать то, как его завербовали. Их подразделение, по любым меркам крохотное и неприметное, успешно решало самые сложные задачи, перед которыми пасовали все остальные организации, даже самые могущественные. И он выполнял свою работу, никогда не задумываясь, что является лишь винтиком в сложном механизме разрушения и уничтожения.
     Однако никакого количества мексиканской текилы не хватало, чтобы утопить эти воспоминания, чувство вины, раздиравшее и грызшее его изнутри. Чаще всего. В пьяном угаре, ему удавалось их заглушить, притупить боль, но приезд Энни разбередил старые раны.
     Уин Сазерленд был не одинок. Не только его мозг стоял за преступными замыслами, сложными и коварными схемами. Планами по уничтожению противника и казням провинившихся. Вербовкой новых наемников.
     Возможно, недоумок Кэрью и мог поверить, что со смертью Уина подразделение его и распалось, но Джеймс знал, что это не так. Просто до сих пор ему было наплевать на это. Пес с ними, пусть хоть все друг друга перестреляют. Глотки себе перегрызут. Он из игры вышел. Пусть подошлют кого-нибудь и попытаются его прикончить.
     Однако сейчас все совершенно переменилось. Повернулось на сто восемьдесят градусов. Коль скоро Энни ввязалась в эту игру, он уже не имеет права позволить этой своре разорвать её. Как не может и положиться на Мартина. Парень он, конечно, неплохой, но защитить Энни ему не под силу. Не говоря уж о том, что "мокрухой" он никогда не занимался. Джеймс даже не был уверен, умеет ли Мартин пистолет держать. Нет, от него толку мало. Те, кого пришлют за Энни, прихлопнут его как муху.
     Итак, он вернулся в этот мир, хотя и вопреки своей воле. И он не отступит, пока не добьется своего. Он узнает правду, чего бы это ему не стоило. Схватит Кэрью за тонкую жилистую шею и сдавит его горло, пока этот мозгляк не запоет. Кэрью ведь тоже хочет его смерти. Причем ничуть не меньше, чем приспешники Уина. Что ж, по меньшей мере, с Кэрью он сумеет договориться о временном перемирии. Ненадолго. На то лишь время, которое понадобится ему, чтобы узнать правду.
     И что это ещё за идиотская вышивка, о которой болтает Энни? Возможно, ложный след. С другой стороны, кто знает, а вдруг это какой-то шифр? Лучше бы пока выкинуть её из головы и сосредоточиться на ближайшем окружении Уина. На людях, с которыми тот встречался в последние дни своей жизни.
     Впрочем, Маккинли был слишком хорошим профессионалом, чтобы позволить себе проигнорировать любую мелочь, сколь пустячной она ни показалась бы на первый взгляд. Пусть даже речь идет о какой-то настенной пустяковине с вышитой надписью "Привет из Ирландии".
     Да, ему нужна правда, и он не остановится, пока её не выведает. Владение информацией означало власть. Владение информацией означало хоть слабую, но гарантию безопасности. Если не для него, то, по крайней мере, для этой строптивой молодой женщины, которая мирно спала в соседнем кресле. Кто знает, возможно, этого окажется достаточно, чтобы спасти ей жизнь.

***

     - У нас сложности, сэр.
     - Какие ещё сложности, черт побери? - взорвался генерал. Несмотря на вечернее время, работа в офисе ещё кипела вовсю. Разумеется, у человека стоявшего сейчас перед генералом, имелась вполне уважительная причина для столь позднего визита, однако привести сюда его лично могли лишь крайне важные и серьезные обстоятельства.
     - Вы хотите сказать, что упустили Маккинли, да? Что ему удалось улизнуть? Это я даже слушать не желаю.
     - Я ещё не вполне уверен. Его убежище взрывом разметало в пыль, а ни один из наших агентов до сих пор на связь не вышел. Возможно, Хэноувер, все-таки удалось выполнить задание и избавиться от них обоих.
     - "Возможно", - проворчал генерал. - Мы не име