невана.
     - Это неплохо, - заметил Саймон. - Верный признак того, что ее дела идут на поправку. А вот вы мне сегодня кажетесь чем-то удрученной, леди Элис. Что с вами?
     Нет, задать ему такой вопрос в лоб Элис никак не могла. Как всегда, она струсила в самый последний момент.
     Элис постояла немного, затем подошла к креслу с лежащей на его сиденье подушкой и уселась, аккуратно подобрав длинные юбки.
     "Клер права, - рассеянно подумала при этом Элис. - Платье у меня ужасно уродливое".
     - Почему вы хотите жениться на мне? - сказала она, не найдя ничего лучшего, чем повторить свой вечный вопрос.
     Саймон наклонился над столом, возле которого стоял, и ответил:
     - По самым обычным соображениям.
     - Каким именно? Потому что любите меня? Потому что желаете иметь детей, своих наследников?
     Саймон рассмеялся, запрокинув голову назад.
     - Все время забываю о том, до чего же вы еще молоды, леди Элис, - сказал он. - Люди женятся ради денег или власти, дитя мое. Любовь здесь ни при чем. Благодаря вам я могу породниться с одной из самых знатных семей во всей Англии, близкой по крови королям. Разве может упустить такую возможность человек вроде меня - без роду без племени, без земель и денег? Этот брак сделает меня человеком могущественным и уважаемым.
     - Сомневаюсь, что вы когда-нибудь сможете стать уважаемым человеком, - заметила Элис.
     - Да? - с веселым удивлением переспросил он. - Что ж, возможно, вы правы.
     - А что я получу от нашего брака? И чем моя жизнь будет отличаться от жизни монахини? - Более откровенно и прямо спросить Саймона она пока не решалась, хотя подбиралась к волнующему ее вопросу все ближе и ближе.
     Но она недооценила своего собеседника.
     - Живя в монастыре, вы добились бы гораздо большего, - сказал Саймон. - Могли бы закончить свою жизнь настоятельницей или даже святой. Оказавшись замужем, вы можете, правда, стать мученицей, но в миру этого никто не заметит и не оценит.
     - У меня будут дети? - затаив дыхание, спросила Элис.
     Глаза Саймона недобро блеснули.
     - Если вы будете вести себя благоразумно, все может устроиться наилучшим образом, - ответил Саймон и сказал, наклонившись к ней ближе:
     - А теперь позвольте мне задать вам вопрос. Дорогая леди Элис, скажите, зачем вы пришли?
     Она до боли сжала кулаки и по выражению глаз лорда Саймона поняла, что от прямого ответа ей не уйти и в их разговоре настала решительная минута.
     - Говорят... - начала она. - Ходят слухи... Я слышала... Я хотела бы знать...
     Он молчал, не приходя на помощь, наблюдая за тем, как путается в словах и мучительно краснеет Элис. Наконец она разозлилась хорошенько и выпалила:
     - Я хочу знать, способны ли вы иметь детей, - и низко наклонила голову, прячась от взгляда Саймона.
     Он не шелохнулся и не произнес ни слова. Элис догадалась, что он и не скажет ничего до тех пор, пока она не посмотрит ему в глаза. Медленно уплывали в вечность секунды, и только ветер продолжал уныло завывать в узкой щели окна да негромко потрескивало каминное пламя.
     Когда молчание стало невыносимым, Элис подняла голову и посмотрела в глаза чародею. Взгляд Саймона был скорее веселым, чем рассерженным.
     - Я много лет провел на Востоке, - заговорил наконец Саймон, - и знаю, что женщина способна зачать ребенка даже в тех условиях, когда это кажется невозможным. Умею я и уберечь женщину от нежелательной беременности. Вам очень хочется стать матерью?
     - Всем женщинам этого хочется.
     - И вам?
     - И мне.
     Саймон снова помолчал, затем сказал негромко:
     - Ну, смелее, Элис. Задайте тот вопрос, ради которого вы и пришли.
     Глаза чародея весело сверкнули, а Элис невольно прикусила губу.
     - Вы не мужчина? - решилась она наконец.
     - Я больше, чем мужчина, - ответил он. - Спрашивайте точней.
     Он дразнил ее, он играл с нею, словно кошка с мышью, и Элис, забыв обо всем, ринулась напролом:
     - Вы евнух?
     Он схватил ее за подбородок своими сильными пальцами прежде, чем Элис успела отдернуть голову.
     - Скоро узнаете, - сказал он и прижался губами к ее рту.
     Элис сидела неподвижно. Саймон целовал ее, держа ее лицо в своих ладонях. Она прикрыла глаза и отдалась потоку мыслей, переполнявших ее голову.
     Саймон откинулся назад; Элис открыла глаза и разочарованно спросила:
     - Зачем вы дразните меня?
     - Потому что нахожу в этом удовольствие, - ответил Саймон и коснулся губами ее щеки. Она повернула лицо, подставляя Саймону губы, и вдруг почувствовала, что ее бьет озноб. Саймон тоже заметил это и нахмурился.
     - Вам холодно, - сказал он. Элис согласно кивнула. - Надо вас согреть.
     Не успела Элис и глазом моргнуть, как он подхватил ее на руки. Держать ее было совсем не тяжело - ведь она такая маленькая, а он такой сильный. Саймон отнес Элис через всю комнату на кровать и прикрыл дрожащую девушку меховым одеялом. Она выжидающе смотрела на Саймона.
     - Это согреет вас, - сказал Саймон, поправляя мех. - Полагаю, что самому мне рядом с вами ложиться не следует.
     - Почему? - спросила Элис, поражаясь собственной смелости.
     - Потому, что вам рано еще знать правду, - ответил Саймон, отходя от кровати.
     - Мне холодно, - тихо сказала Элис. Он остановился, потом развернулся всем своим большим телом, окинул долгим взглядом лежащую на кровати Элис.
     - Хорошо, миледи, - сказал наконец Саймон. - До сих пор еще никто не мог упрекнуть меня в том, что я не умею обращаться с дамой как настоящий кавалер.
     И он прилег рядом с Элис поверх одеяла.
     Саймон обнял ее. Элис, подождав немного, поняла - это, собственно, и все, что он намеревался сделать. Она успокоилась и начала согреваться, уткнувшись лицом в мягкую ткань накидки Саймона, слушая, как бьется его сердце, ощущая мягкое прикосновение меха. Она чувствовала пряный аромат трав, исходивший от Саймона, и запах его кожи, и сладковатую струйку вина в его дыхании. Элис закрыла глаза, и для нее наступила ночь.
     Напряженное тело понемногу переставало дрожать, и Элис, медленно поправив рукой упавшую на щеку прядь волос, заснула, тесно прижавшись к Саймону.
     Она спала, и ей снились волшебные сны.
     "До чего же она наивна", - думал Саймон, глядя на спящую рядом с ним невесту. Ее тело было маленьким и мягким; тело Саймона большим и твердым, как камень. Он подумал о том, что, проснувшись, Элис будет считать свой сон очередным наваждением, посланным на нее чародеем, и невольно усмехнулся, хотя, строго говоря, ему было сейчас не до смеха.
     Девушка, спавшая в его объятиях, казалась такой юной для него - человека с душой старика. Дело было не в возрасте: разница между ним и Элис не превышала десяти лет. Дело было в жизненном опыте. Элис не видела в жизни еще ничего, Саймон же успел повидать слишком много. Он потерял веру в бога и людей, в доброту и справедливость. Ему было страшно оттого, что, соприкоснувшись с ним поближе, Элис смутит свою чистую, невинную душу.
     Саймон не считал себя человеком благопристойным. Ему постоянно хотелось взять Элис, и он, наверное, овладел бы ею прямо здесь, но только не сейчас, когда она так доверчиво спит в его объятиях. Правда, когда она проснется, им будет некогда заниматься любовью: он будет учить Элис готовить зелье, которое должно убить короля.
     Элис. Прямая, честная, открытая. Трусливая и одновременно отважная. Скромная и чувственная. То, как она отвечает на поцелуи, говорит о том, что впереди Саймона ожидает великое наслаждение.
     "Может быть, поторопить Ричарда со свадьбой? - подумал Саймон. - Ведь жизнь так переменчива. В ней постоянно случаются то война, то мор, и смерть всегда так близка для каждого из нас. И Ричард может в любую минуту пасть от болезни или меча, и что тогда? Покинуть Соммерседж-Кип, так и не изведав чудесного тела леди Элис? Это невозможно!"
     Дело не в том, чтобы лишить леди Элис девственности. Он хотел совершить вместе с нею волшебное путешествие по материку, который называется Любовь, попробовать с Элис все, чему он научился на Востоке; воплотить с нею все мечты, посещавшие его в горячечные бессонные ночи.
     Он хотел довести Элис до безумия своими ласками - и это было безумием для него самого.
     Вот и сейчас он балансирует на грани этого безумия. Зачем он прилег рядом с Элис? Меховое одеяло согреет ее без его помощи. Чтобы соблазнить, овладеть ею? Нет, хотя все его тело изнывало от желания. Успокоить? И это тоже нет, потому что он-то прекрасно знал, что ей совершенно не о чем беспокоиться.
     Тогда для чего же?
     Только для того, чтобы убедиться в том, что способен противостоять ее чарам! Это он-то, маг и чародей, столько повидавший и переживший, ложится рядом с девушкой только для того, чтобы вдыхать запах ее волос и мечтать, глядя в потолок?
     Но, укоряя себя, Саймон все же продолжал лежать рядом с Элис - маленькой, закутанной в толстое меховое одеяло. Лежал и не мог сдвинуться с места, проклиная себя за свою слабость.
     Никогда, даже в те времена, когда он жил в монастыре, Саймон не был женоненавистником, скорее наоборот. Но здесь, в Соммерседж-Кип, он проводил свои дни в одиночестве и не брал себе на ночь женщин - даже служанок. А уж в своем нынешнем положении - и подавно. Ведь любые слухи моментально разносятся по всему замку, а Саймону это было ни к чему.
     Нет, он будет ждать. Неизвестно, надолго ли хватит его терпения, но пока оно есть, он будет ждать. И для того чтобы доказать самому себе силу своей воли, он не овладеет Элис прямо здесь и сейчас.
     Но настанет долгожданный день, и он сорвет - навсегда! - это уродливое коричневое платье, заберется с обнаженной Элис в постель и не вылезет оттуда несколько дней, а может быть, и недель. Пусть они провалятся ко всем чертям - и брат Джером с его наставлениями, и Ричард с его кровожадными планами.
     Впрочем, отмахиваться от Ричарда не стоит. Надо подождать, чем закончится покушение Ричарда на жизнь нынешнего короля? Ведь если ему удастся, как он планирует, занять английский трон, власть самого Саймона станет почти безграничной. Ведь он будет не только придворным магом и советником нового короля, но и его шурином. Вот тогда-то у Саймона и в самом деле будет все, о чем он мечтал.
     Он перевернулся на спину. Элис тут же придвинулась ближе, уткнулась головой ему в плечо. Саймон давно не испытывал такого наслаждения, а может быть, и никогда не испытывал. Так спокойно, тепло и уютно ему, пожалуй, было лишь много-много лет тому назад, в забытом уже детстве, когда у него еще были и родители, и свой дом, и надежды, и вера в справедливость всевышнего и доброту людей.
     Саймон лежал, наслаждаясь покоем, но не переставал корить себя за свою расслабленность.
     Но даже в таком состоянии, лежа в полудреме рядом с леди Элис, он сумел уловить первый шорох, первый признак приближающейся опасности. Опасность была смертельной. Он успел еще порадоваться, что не овладел раньше времени своей невестои, и теперь, по крайней мере, не оставит ее одну с будущим ребенком.
     Опасность мгновенно отогнала прочь все мечты и мысли Саймона, и он весь превратился в слух, готовясь к схватке не на жизнь, а на смерть.
     Он всегда принимал любой вызов и сейчас был готов ко встрече с врагом, которого обязан победить.
     Победить, чтобы выжить.

Глава 15

     Честный Ричард всегда славился своим умением подбирать людей. Его рыцари по праву считались самыми отважными и сильными во всей Англии, слуги - самыми преданными и умелыми, его придворный маг и чародей Саймон Наваррский наводил ужас на всю округу.
     Саймон был уверен, что к нему в комнату крадется опытный в таких делах и хорошо вооруженный человек Ричарда. Зачем? Это тоже понятно. Найти - или заставить отдать - приготовленный смертельный яд, а затем убить самого Саймона как ненужного и опасного свидетеля. Впрочем, зная характер Ричарда, Саймон давно уже ожидал от него чего-нибудь подобного.
     Он собирался с мыслями, продолжая лежать на широкой кровати. Элис спала рядом, доверчиво уткнувшись лицом ему в плечо. Их тела по-прежнему разделяло толстое меховое одеяло. Снова и снова Саймон благодарил судьбу за то, что она не позволила ему до сих пор овладеть Элис. Страшно подумать, что было бы, займись он с ней любовью в этот ночной час. Это могло бы отвлечь его настолько, что он превратился бы в легкую добычу, на радость Ричарду и его посланцу смерти.
     Непрошеный гость, несомненно, попытается уничтожить мага, как только разыщет яд. Ричард хочет убить таким образом сразу двух зайцев: он избавляется от опасного свидетеля и снова обретает в целости и сохранности старшую сестру, которую может потом снова использовать в своих интересах, Человек, которого послал Ричард, должен быть хитрым, ловким, осторожным и жестоким.
     "Кого же он послал? - размышлял Саймон. - Томаса де Реймера? Нет, Томас не возьмется за такую грязную работу, и Ричард отлично это знает. Нет, Томаса он прибережет для открытого боя. Это должен быть кто-то другой".
     И тут Саймона озарило. Теперь он знал, кто крадется к нему под покровом ночи. Эйдан из Монтроуза!
     Саймон бесшумно соскользнул с кровати. Элис даже не пошевелилась.
     Эйдан не услышал шагов подкравшегося к нему сзади Саймона. Тот двигался совершенно беззвучно, примеряясь к броску и присматриваясь к длинному острому кинжалу, который был зажат в руке Эйдана, кинжалу, которым тот перерезал на своем веку немало глоток. Саймон был почти уверен в том, что победит Эйдана. Впрочем, если он и проиграет, то пожалеть об этом ему будет некогда. Но тут он вспомнил о спящей за его спиной Элис, и силы его удвоились.
     Что-то насторожило Эйдана, он обернулся, и на какой-то миг его рука с кинжалом оказалась сбоку от Саймона. Все дальнейшее произошло в долю секунды. Саймон выбросил вперед правую руку, обхватил Эйдана за тонкую шею и прижал спиной к шершавой каменной стене. Левая рука перехватила кулак Эйдана с зажатым в нем кинжалом. Саймон выкрутил ему руку так, что затрещали кости. Кинжал упал на пол с глухим металлическим стуком. Эйдан невольно вскрикнул от боли и от ярости.
     - Ищете что-то, мастер Эйдан? - спокойно спросил Саймон, продолжая сжимать шею ночного гостя.
     Задушить его было легко. Саймон считал, что ничего лучшего Эйдан и не заслуживает. Саймон помнил лица мужчин и женщин, зарезанных Эйданом по приказу Ричарда, и лицо самого Эйдана, который, казалось, наслаждался, убивая.
     Убивать Саймон не любил, хотя и за ним тянулась длинная вереница трупов. Не хотелось увеличивать эту цепь даже за счет такого отъявленного мерзавца, как Эйдан из Монтроуза.
     - Я ошибся дверью... - прохрипел Эйдан, но Саймон только покачал головой.
     - Не надо лгать, мастер Эйдан, - холодно сказал он. - Я знаю, зачем вы пришли, и знаю, кто вас сюда послал. Возвращайтесь к своему хозяину, скажите, что не сумели выполнить его приказ, и передайте заодно, что я им очень недоволен.
     Глаза Эйдана не выражали ничего, кроме звериной ярости.
     - Я не привык уступать, - сказал он, - и пусть я не выполнил приказа, зато мне известно теперь, что правая рука у вас вполне здорова. Полагаю, лорду Ричарду тоже любопытно будет узнать об этом?
     Эйдан рванулся изо всех сил, пытаясь освободиться, но Саймон оказался начеку. Он еще сильнее сжал шею Эйдана и поволок молодого мерзавца к оконному проему, выходившему во двор замка.
     Саймон пропихнул Эйдана головой вперед в раскрытое окно, а затем подхватил его за ноги и выбросил в темноту. Эйдан даже испугаться толком не успел. Лицо его до самой последней секунды сохраняло удивленное выражение.
     Снизу послышался приглушенный звук - это тело Эйдана ударилось о каменные плиты двора. Ну что ж, до утра его, скорее всего, не найдут, а когда найдут, то вряд ли смогут точно установить, из какого именно окна он выпал. Обо всем будут знать только двое: сам Саймон и Ричард. После этого Ричард станет действовать еще осторожнее.
     Саймон прикрыл деревянные ставни, даже не высунувшись наружу, чтобы взглянуть на тело Эйдана. Там, снаружи, по-прежнему завывал ветер, и в комнате стало прохладно. Саймон медленно отвернулся от окна, размышляя о том, что уж если кто-то и был достоин позорной смерти, так это в первую очередь Эйдан из Монтроуза. И он сам виноват, потому что на какой-то миг позволил себе испугаться Саймона. В поединке такие ошибки никогда не прощаются.
     Ну что ж, по крайней мере, теперь некому будет распускать слухи о якобы изувеченной, но на самом деле здоровой и сильной правой руке чародея.
     - Он мертв?
     Элис стояла у него за спиной - с заспанным лицом, в помятом уродливом платье, прижимая руки к груди.
     "Давно ли она проснулась?" - подумал про себя Саймон, ответив при этом вслух:
     - Несомненно.
     - Не хотите проверить?
     - Нет. Может быть, он и не умер сразу, так умрет через несколько минут. А если я спущусь вниз и обнаружу, что он еще дышит, придется перерезать ему глотку, а я не хотел бы пачкать в крови свою одежду.
     Саймон говорил ровным, спокойным голосом, рассчитывая напугать Элис.
     Но не так-то просто оказалось напугать леди Элис из Соммерседжа!
     - Ваша одежда и так в крови, милорд, - ответила она. - Должно быть, он задел вас.
     Саймон удивился, увидев в слабом свете догорающего камина темное пятно, расползающееся у него на боку. Он и не заметил, когда Эйдан успел его полоснуть кинжалом.
     - Я прикажу проводить вас до вашей спальни... - начал Саймон, но Элис остановила его:
     - Я помогу вам.
     - Со своими ранами я сам привык справляться, - возразил Саймон.
     Прозвучало это довольно грубо, но сейчас ему было не до того, чтобы тщательно подбирать слова. Ему хотелось, чтобы Элис ушла, и немедленно. Он сам сумеет обработать рану, сам смоет с себя и кровь, и грех. Он видел, как набухает, расползается кровавое пятно, и не хотел ни с кем делить свою боль.
     - Снимите накидку, милорд, - негромко, но твердо сказала Элис и направилась в тот угол комнаты, где стоял медный таз и кувшин со свежей водой. Чистые тряпки оказались тут же, под рукой.
     - Я уже сказал, что сам обо всем позабочусь, - предпринял Саймон последнюю попытку выставить Элис из комнаты. - Я прекрасно справлюсь, несмотря даже на то, что владею всего одной рукой.
     Элис подошла ближе, поставила таа с водой на край стола и сказала:
     - Вы владеете ДВУМЯ руками, милорд. Я уверена в этом не меньше, чем в том, что тот человек мертв. Ну что, вы теперь и меня выбросите в окно?
     - Не искушайте меня, - пробормотал Саймон.
     - Я умею обрабатывать раны, - сказала Элис. - Меня научили этому в монастыре. Так что снимайте накидку, милорд, и ложитесь на кровать. Я посмотрю, что с вами.
     - Откуда у вас в монастыре взялись мужчины, на которых вы учились обрабатывать раны? - холодно спросил Саймон. - И что они там делали?
     - У нас в монастыре не было мужчин, милорд. Однако тело одинаково у всех, и я не понимаю, почему вокруг этого возникает столько шума.
     Она старалась выглядеть деловитой, и Саймон даже сквозь дымку, начинавшую туманить его мозг, понял, что Элис ему не переспорить. Была еще одна причина, по которой он не прогнал ее до сих пор. Ведь если нужно будет зашивать рану, он вряд ли сумеет это сделать один. Если Элис действительно привыкла к виду крови, то она сможет ему помочь.
     "Самое главное сейчас - не потерять сознания, - думал Саймон. - Под моим окном лежит мертвый рыцарь, я сам истекаю кровью, а женщина, которую я хочу, находится в комнате рядом со мной. Хорошенькое положение!"
     - Хорошо, - коротко кивнул он и взял со стола незажженный канделябр, которым обычно пользовался во время работы. Поднес его к тлеющим в камине углям, и от них сразу же загорелись фитили свечей, заливших всю комнату своим теплым, ярким светом.
     - Чтобы вам лучше было видно, - пояснил Саймон.
     Затем он отступил на шаг и стянул через голову свою накидку. Под ней оказались полотняные штаны и такая же рубаха - белая, пропитавшаяся с одной стороны темной кровью. Саймон