противлялась, не пыталась больше вырваться. Она просто позволяла Саймону целовать себя - не больше и не меньше.
     Искусство поцелуя - высокое искусство. Саймон овладел им все там же, на Востоке. Он знал, как можно и нужно использовать язык для того, чтобы поцелуй сделался невыносимо жгучим и страстным. Он умел одним поцелуем свести женщину с ума и уложить ее к своим ногам. Он умел поцелуем разжигать пламя страсти - даже в таком неискушенном сердце, как сердце Элис из Соммерседжа.
     Он почувствовал, что Элис положила ему на плечи свои маленькие ладони, но не для того, чтобы оттолкнуть, а для того, чтобы прижать ближе. Ее пальцы все сильней впивались в тело Саймона, тянули его к себе. За все это время Элис не издала ни звука. Все ее тело дрожало от едва сдерживаемой страсти. Саймон знал, что сейчас он без труда может овладеть Элис - прямо здесь, на раскиданных по полу подушках.
     Впрочем, и кровать стояла здесь же, буквально в нескольких шагах, - широкая, с темным плотным шатром-альковом, раскинутым над нею. У Саймона мелькнула мысль: отнести Элис туда, сорвать уродливое платье, обнажив ее девственное тело, и избавить ее разом от всех ее страхов, начиная от страха перед мужчиной. Однако он не сделал этого. Он почувствовал чье-то приближение.
     Неудовлетворенный и разочарованный, Саймон посмотрел на леди Элис, покорно лежавшую в его объятиях. Она закрыла глаза. Ее губы были влажными от поцелуев.
     Затем глаза ее раскрылись, и в них зажегся тревожный огонек. Саймон убрал руку из-за спины Элис, и девушка от неожиданности резко откинулась на подушки. Маг протянул ей руку для того, чтобы помочь подняться, и в эту секунду в комнату ворвался Честный Ричард.
     - Вот ты где, Грендель! - крикнул он, не обращая внимания на не слишком пристойную позу своей сестры. - Я уже потерял всяческое терпение!
     - С вами это часто случается, милорд, - ответил Саймон, позволяя себе дерзость, невозможную для других обитателей Соммерседж-Кип. - Что вам потребовалось от своего покорного слуги?
     - Это себя ты называешь покорным слугой? - прорычал Ричард. - Порой я в этом сильно сомневаюсь. Мне кажется, ты не понимаешь, что чем сильнее буду я, твой господин, тем сильнее будешь ты сам.
     - Это так, - согласился Саймон, - хотя у меня есть и собственные амбиции. Что же касается ваших планов, то вряд ли найдется человек, способный проникнуть в них без вашего на то позволения.
     - Ты умен, Грендель, - сказал Ричард, сбавляя тон. - Безусловно, самый умный человек из всех, кого я знаю. Однако ты должен чувствовать желания своего господина и помогать ему. Неужели я обязан постоянно подстегивать тебя?
     Он медленно повернул голову и только сейчас заметил леди Элис. Лицо Честного Ричарда побагровело.
     - А ты что здесь делаешь? - спросил он, сверля сестру гневным взглядом. - Я думал, что если кто из вас и задерет свои юбки перед мужчиной, так скорее это окажется младшая, чем ты, скромница! Чем ты занимался с ней, Саймон? Она выглядит так, словно в нее только что вогнали раскаленный прут.
     Саймон промолчал. Краска залила лицо его невесты. Ричард грубо схватил Элис за руку и поставил на ноги, но Саймон и теперь не счел себя вправе вмешаться. Он чувствовал напряженность минуты и знал, что одно-единственное слово сейчас может привести к необратимым последствиям.
     - Я учил ее правильно использовать целебные свойства трав, милорд, - спокойно сказал Саймон. - Она оказалась очень способной ученицей.
     Ричард смерил глазами фигуру своей сестры и грубо рассмеялся.
     - Могу представить. Ну а чему еще ты учил ее, колдун? Как правильно работать языком и губами?
     - Леди Элис была настолько добра, что позволила мне один невинный поцелуй, - признался Саймон, глядя на бледное лицо Элис.
     - Невинный! - снова хохотнул Ричард. - Знаю я твои невинные поцелуи! Пожалуй, нам надо будет поспешить со свадьбой, иначе твой наследник появится на свет, не дождавшись вашего венчания. Забыл мои слова: уложить Элис в постель ты можешь только после свадьбы, и ни днем раньше? Надеюсь, там у нее еще пусто? - и он сильно ткнул Элис в живот мясистой рукой, отчего девушка вскрикнула и согнулась.
     Теперь Саймон не мог уже не вмешаться. Он, разумеется, не собирался поднимать руку на Ричарда, хотя без труда мог бы сломать ему шею. Ричарду не пришло еще время умирать.
     - Милорд, - сказал он, и Ричард резко обернулся к нему лицом. Элис продолжала прижимать руку к животу, морщась от боли. - Если вы желаете, я могу отослать ее прочь.
     - Сделай так, - согласился Ричард, сопроводив свои слова небрежным взмахом руки. - Женщина должна знать свое место. Ее дело - лежать на спине, раздвинув ноги. Там, где разговаривают двое мужчин, ее быть не должно. Прогони ее, и мы поговорим обо всем с глазу на глаз за бутылкой доброго вина.
     У Саймона не оставалось выбора, как только последовать словам своего господина. Как ни печально, но продолжение романа с леди Элис из Соммерседжа придется пока отложить. Тем более что смущенной девушке тоже сейчас лучше побыть одной. Покрасневшие от поцелуев губы Элис постепенно бледнели, но краска стыда на щеках продолжала пылать, как пожар.
     "Так будет лучше и для нее, и для меня, - подумал Саймон. - Пусть немного успокоится, пусть еще и еще раз переживет в памяти наш поцелуй - свой первый в жизни поцелуй с мужчиной. Пусть созревает для того, чтобы распрощаться со своей невинностью".
     Не дожидаясь приказа, Элис испуганным кроликом бросилась к выходу и скрылась за дверью, охваченная одновременно восторгом и ужасом. Ей хотелось забиться куда-нибудь в уголок и еще раз пережить все, что произошло с нею этой ночью.
     Ричард со своей обычной бесцеремонностью подошел к столу, на котором по-прежнему лежала раскрытая книга, налил полный кубок вина и жадно припал к нему, не обращая внимания на то, что темные густые струйки потекли у него по бороде.
     - Ты держишь самое лучшее вино во всем замке, будь я проклят, - прогудел он, громко рыгая, - и с каждым разом оно кажется мне все слаще и слаще.
     - Может быть, вкус вина зависит от того, с кем его пьешь, - мягко заметил Саймон.
     - Может быть, - ответил Ричард, не уловивший тонкой иронии, скрытой в словах мага, и махнул рукой, переходя к новой теме. - Итак, ты учишь мою сестрицу разбираться в травах, не так ли? Но не забываешь ли ты при этом, каким опасным оружием может стать такое знание в руках женщины?
     Язык уже плохо слушался Ричарда, и фразу он выговаривал очень долго, но Саймон был терпелив.
     - Опасным, милорд? Но почему?
     - Почему? Представь, например, что жене придет в голову обзавестись новым мужем. Подмешает она своему супругу травок в кубок с вином, и что тогда?
     - Да, такое вполне возможно.
     - Вот и я о том же. - Ричард наклонился ближе к Саймону, обдав его густым перегаром и запахом рвоты. Милорд так и не поменял одежду после неудачной попытки поцеловать Клер. - Можно подмешать кому угодно - мужу, даже ребенку, - и тот умрет мучительной смертью. При этом яд не оставит никаких следов.
     - Предположим. Хотя опытный лекарь всегда сумеет распознать отравление. Это не очень сложно.
     - Но есть и другие травы - те, что просто погружают человека в глубокий сон, разве не так? Их можно было бы назвать даже полезными, но ведь человек по ошибке может выпить слишком много этого зелья. Мне рассказывали об одном таком случае. Жена принца Эдварда Нормандского выпила вот так однажды успокоительных трав и больше не проснулась.
     - И молва, разумеется, обвинила принца Эдварда в том, что это он дал своей жене смертельную дозу, - предположил Саймон.
     - Разумеется! - живо откликнулся Ричард. - А как же иначе? И заметь, до чего все тонко и коварно было продумано! Спроси любого врача, и он тебе ответит, что была допущена ошибка, роковая неосторожность, - а человека-то нет!
     - Подобные вещи случались испокон века, - сказал Саймон, усаживаясь в кресло перед камином и пряча в складках накидки свою искалеченную руку. - Так кто тот человек, который должен исчезнуть навсегда, милорд?
     Ричард мгновенно протрезвел и делано рассмеялся.
     - Ну что ты, Грендель, что ты. Яд - не мое оружие, я всегда предпочитаю ему открытый поединок на мечах или кинжалах. А ядом своих врагов пусть травит тот, кто не способен к честной битве.
     - Такие, как я, например? - спросил Саймон.
     - Ты, Саймон Наваррский, известен как мастер устранять некоторые... затруднения.
     - Вы не ответили на мой вопрос, милорд, - холодно улыбнулся Саймон. - Какое же затруднение вы хотите устранить с моей помощью?
     - Все в свое время, мой Грендель, все в свое время. Скажи только, ведь такие яды существуют?
     - Какие именно, милорд?
     - Те, которые безопасны в малых дозах, но смертельны в больших, - раздраженно пояснил Ричард. Составы, которые погружают взрослого мужчину в крепкий сон, а двенадцатилетнего мальчика - в вечный.
     В наступившей после этого тишине было слышно лишь слабое потрескивание углей в камине да слабый свист ветра в оконной щели.
     Английскому королю Генриху Третьему только что исполнилось двенадцать. Он приходился всего лишь двоюродным племянником Ричарду де Ланей, так что был не единственной ступенью лестницы, которая могла возвести Ричарда на королевский трон. Однако все ступени довольно легко можно будет преодолеть в условиях той неразберихи, которая начнется в стране после смерти малолетнего правителя. Смерти, в которой никто не заподозрит злого умысла - простая ошибка, роковая неосторожность, не более того.
     Да, размах замысла поразил даже такого бывалого человека, как Саймон. Он, конечно, знал, что Честный Ричард способен на многое, но чтобы на такое... Убить ребенка - смертный грех перед богом. Убить ребенка-короля - это еще и смертный грех перед своей страной, которую ты обрекаешь на кровавую смуту.
     - Это возможно, милорд, - медленно сказал Саймон. - Существуют очень редкие сочетания трав, которые известны только на Востоке, они могут дать нужный результат.
     - Но при этом необходимо соблюдать крайнюю осторожность. Это средство не должно попасть в чужие руки.
     - Травы хранятся здесь, в этой комнате, куда никто не может войти без моего разрешения. Да никто и не осмелится на это.
     - Есть у тебя снадобье в готовом виде?
     - Нет, милорд. Такие смеси очень сложны, и на составление подобного зелья требуется много времени. Да и нужда в нем возникает не часто.
     - Будь очень осторожен, мой Грендель, - шепнул Ричард, придвигаясь ближе к Саймону. - Немало людей могли бы захотеть использовать такое средство не по назначению - например, для того, чтобы отравить моего дорогого кузена, нашего короля. А ведь ты знаешь, что все мы давали рыцарскую клятву защищать его до последней капли крови.
     "До чего же любопытно сочетаются в нем коварство и притворство", - подумал Саймон, баюкая ноющую перед дождем руку под складками накидки. Злобный замысел Ричарда взволновал и расстроил его, и это было довольно странно - ведь никогда прежде Саймон не испытывал особых чувств к малолетнему королю. Однако сейчас ему вдруг до слез стало жаль этого обреченного мальчика.
     "Что со мной? - мелькнуло в голове Саймона, - Неужели я становлюсь сентиментальным?"
     - Я полностью к вашим услугам, милорд, - сказал он вслух. - Я готов приготовить снадобье и хранить его в надежном месте.
     - Сколько времени тебе потребуется? - спросил Ричард, легко принимая готовность Саймона пойти на преступление.
     - Это может занять несколько дней, а может быть, и недель, милорд. Все зависит от того, как скоро мне удастся подобрать все необходимые ингредиенты. Есть травы, которые не просто отыскать.
     - На тебя у меня вся надежда, - ласково сказал Ричард. - Поспеши, мой Грендель, и в награду ты получишь все, что только пожелаешь.
     - Ваша сестра - вот моя награда, милорд. Этого будет достаточно.
     - А ты странный, очень странный человек, - скривился Ричард. - Совсем не такой, как я.
     - Это так, милорд, - согласился Саймон. "И слава богу, что я не такой, как ты", - мысленно добавил он, пристально глядя на своего господина.

Глава 9

     "Сэр Томас де Реймер - интересный человек", - решила для себя Клер.
     Она полоскала рот свежей водой, в которой плавали листики мяты.
     Оказалось, что под непроницаемой броней у сэра Томаса таится доброе сердце и тонкая душа. Она пыталась расспрашивать о нем слуг, и, разумеется, их мнения оказались самыми различными. Однако Клер удалось установить совершенно точно, что он действительно был женат, но жена его, Гвинет де Реймер, давно сбежала с каким-то богатым бароном, живет у него и, по слухам, ожидает ребенка.
     Говорили еще и о том, что она уже была беременна от сэра Томаса, но не выносила ребенка, а может быть, и сама избавилась от него. Дело темное. Кое-кто из слуг предполагал даже, что выкидыш случился по вине самого сэра Томаса, который бил жену смертным боем. Другие при этом утверждали, что беременна Гвинет была не от мужа, а от самого хозяина, Ричарда, и это он заставил бедняжку принять лекарство, составленное придворным колдуном, для того, чтобы избавиться от нежеланного плода.
     Наконец Клер запуталась и сама уже не знала, во что ей верить, а в результате решила не верить ничему. Но в чем она была уверена, так это в том, что жена сэра Томаса на деле оказалась потаскухой, и в том, что такой красавец, как сэр Томас, не должен провести остаток жизни за монастырскими стенами.
     Немало полезного Клер почерпнула и из разговора с Мадлен.
     - Какое несчастье, - говорила та, закатывая глаза. - Такой красивый мужчина, и так ему не повезло! А ведь мог бы стать счастливейшим из смертных. Представляю, какими красивыми могли бы быть дети от него.
     "Очень красивыми", - мысленно согласилась Клер, вспоминая голубые глаза и волнистые волосы сэра Томаса.
     - А живет теперь, словно отшельник, - продолжала Мадлен. - Его даже сам лорд Ричард сторонится. Такой скрытный человек этот сэр Томас, просто диву даешься! И все о душе своей заботится, а вокруг себя ничего не замечает.
     - Ему нужна новая жена.
     - Да, но где же ее взять? И к тому же сэр Томас до сих пор женат на этой своей ведьме, леди Гвинет.
     - Но разве он не может с ней развестись? Я уверена, что при поддержке Ричарда...
     - Вы впрямь полагаете, что лорд Ричард может помочь? - хрипло рассмеялась Мадлен. - Да он же специально женил своего лучшего рыцаря на ней - святого человека на потаскухе. Нет, лорд Ричард вмешивается только тогда, когда видит в том выгоду для себя. Ему нет никакого дела до страданий сэра Томаса, да никогда и не было. Знаете, что сказал лорд Ричард, когда леди Гвинет сбежала от сэра Томаса? "Он теперь будет еще злее сражаться", - вот что он сказал.
     - Жаль сэра Томаса.
     - Не проливайте слез попусту, миледи, и позабудьте про голубые глаза сэра Томаса, - сочувственно сказала Мадлен. - Не станет он добиваться, чтобы его брак был расторгнут в церкви, нет. Он просто будет страдать и дальше нести по жизни свой крест.
     Клер задумалась. Благородные люди! Она всегда считала таких людей невыносимо скучными. Они никогда не смеются, не танцуют, не говорят девушкам комплиментов. Просто смотрят сквозь них и отворачиваются в сторону. Несут свой крест.
     Интересно, умеет ли сэр Томас улыбаться? Ведь, в конце концов, он еще не монах. Сердцем - не монах, это Клер знала наверняка. Ведь несмотря на всю напускную строгость, он время от времени бросал на нее такие взгляды, от которых внутри у нее все замирало.
     "Вот ведь как странно все устроено на свете, - думала Клер, расхаживая по спальне, которую она делила со своей сестрой. - Господь одарил меня красотой и одновременно сделал так, что человек, к которому я стремлюсь всей душой, холоден и равнодушен ко мне. Я не нужна ему... Нет, не правда, нужна! Я научу его улыбаться, а он научит меня, как..."
     - Клер!
     Элис влетела в их спальню с таким видом, словно за ней гналась стая волков. Накидка съехала с головы, щеки пылали, а глаза подозрительно блестели. Она тревожно огляделась по углам и только после этого с облегчением вздохнула.
     - Что с тобой случилось? - встревоженно спросила Клер, углядев слезы на глазах сестры и ее странно припухшие губы. - Этот... Это чудовище - что он сделал с тобой? Только скажи, что он ударил тебя, и я проколю его насквозь! Как он смел поднять руку на мою сестру? Я разорву его на клочки, клянусь, я... - И тут Клер замолчала, потому что Элис неожиданно принялась хохотать.
     - Хотела бы посмотреть, как тебе это удастся, моя милая. Нет, успокойся, он не тронул меня.
     - У тебя губы распухли, - возразила Клер.
     - Он целовал меня.
     - Я убью его, - упрямо повторила Клер, чувствуя некоторое замешательство.
     - Не за что. Я сама этого хотела. - Элис села на кровать, сняла с головы накидку и обруч.
     - И на что это похоже? - спросила Клер.
     - Что? - не поняла Элис.
     - Поцелуй. Это противно? Больно? Куда он тебя целовал - в губы или в щеку? Или...
     - Разумеется, он целовал меня в губы, Клер, - спокойно ответила Элис. - Если бы он поцеловал мне руку, я, наверное, не была бы так взволнована.
     Клер ощутила холодок под сердцем.
     - Значит, ваш поцелуй не был... целомудренным? - с трудом выговорила она.
     Наверное, в глубине души Клер надеялась на другой ответ, но Элис не могла лгать, особенно сейчас, когда события последнего часа еще были так живы в ее памяти.
     - Нет, - негромко ответила она. - Наш поцелуй был совсем не целомудренным.
     Любопытство, переполнявшее Клер, хлынуло наружу, и она засыпала сестру вопросами:
     - Почему он решил поцеловать тебя? Тебе понравилось целоваться? А он попросил у тебя разрешения? Как он целовал тебя - страстно или нежно? А он...
     - Неужели ты думаешь, что Саймон Наваррский будет спрашивать у девушки позволения поцеловать ее?
     - Я думаю, что он не очень любит и не очень умеет целоваться, - задумчиво произнесла Клер. - Я угадала?
     - Нет, - ответила Элис. - Саймон любит целоваться и прекрасно это делает.
     - Правда? - поежилась Клер. - Все равно не представляю, как ты это смогла выдержать. Конечно, если бы не его рука, он был бы очень даже привлекательным мужчиной, но... Ну, он поцеловал тебя в губы. А что ты ему на это сказала?
     - Как я могла говорить, у меня рот был занят. Поцелуй был долгим.
     - Не понимаю. Долгий поцелуй? Как так? Ведь что такое поцелуй: коснулся губами губ, и все.
     - Нет, не все. Моя дорогая. Когда он начал своим языком...
     - Языком? - переспросила потрясенная услышанным Клер.
     - Я пыталась увернуться, но он держал меня так крепко, что мне оставалось только позволить ему целовать себя.
     - О, мой бедный ангел, - простонала Клер. - Какую страшную пытку тебе привелось выдержать!
     - Я бы не назвала это пыткой - возразила Элис. - Поначалу я, правда, испугалась, но потом это оказалось так приятно. У меня закружилась голова и потемнело в глазах - мне чудилось, что я лечу куда-то в пропасть на мягкой бархатной подушке, и мне не страшно, а сладко чувствовать это падение. Меня окружала тьма, и в ней сверкали и вращались яркие звезды. Я схватила Саймона за плечи, чтобы не упасть, и... - она остановилась, заметив осуждающий взгляд Клер.
     - И тебе это понравилось, - вынесла свой приговор младшая сестра.
     - Не знаю. Клер, - ответила старшая обычным своим деловым тоном. - Наверное, нужно будет еще разок попробовать.
     - Элис! - испуганно воскликнула Клер.
     - Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не пришел Ричард, - добавила Элис. - У меня все дрожит внутри, когда я думаю о том, что могло оказаться на уме у лорда Саймона.
     - Дело не в его уме, а в твоем, - возразила Клер. - Он пытался околдовать тебя, вот что это было. Наверное, снова опоил тебя каким-нибудь зельем. Все, о чем ты говоришь, случилось с тобой от этого, а не от поцелуя.
     - Ты хочешь сказать, что у меня с головой что-то не в порядке? - задумчиво спросила Элис. - Может б