ем права предполагать. Маккинли всегда был нашим подрывником. Хэноувер ему и в подметки не годилась.
     - Не годилась, сэр?
     - Это, сынок, как пить дать. Твоих людей больше нет. А Маккинли, чтоб его разорвало, они упустили. Да еще, наверное, он и дочку Сазерленда с собой захватил. Словом, сынок, мы по самые уши в дерьме.
     - Да, сэр.
     Генерал тяжело вздохнул. Нет, стар он уже для таких баталий. Пора подумать и о более спокойной работе. А ведь будущее представлялось ему в таких радужных тонах. Поначалу - скромная должность. Вроде секретаря обороны. Он прекрасно владел искусством выкручивания рук, знал, кого, как и когда подмазать, был грамотным политиком, давно и умело работал на создание собственного имиджа. Настало время собирать плоды. А генерал был не из тех, кто довольствуется малым. И цель у него одна - абсолютная власть. Предпочтительно - пост исполнительного секретаря. На худой конец - президентский.
     Однако до тех пор, пока Маккинли не обезврежен, ему к Белому Дому и на пушечный выстрел не подобраться. Он должен быть абсолютно уверен, что его семейные тайны не выплывут наружу. А Маккинли представлял для него смертельную угрозу.
     - Ладно, сынок, - пробасил он. - Я сам им займусь.
     У молодого выскочки с длинными волосами - типичного яппи,  - стоявшего перед ним в модном итальянском костюме, отвалилась челюсть.
     - Сэр? - недоуменно переспросил он.
     Разумеется, в рядах старой гвардии этот выдвиженец не продержался бы и недели. Но вот здесь, в этом вертепе, почти сплошь состоящем из женщин и педерастов, он прекрасно вписывается в общую компанию.
     - У меня свои методы, сынок. Ты облажался. Настало время для старого боевого коня.
     Да, с усмешкой подумал генерал, молокососу эти слова пришлись не по вкусу. И хрен с ним! Может же он хоть сейчас доставить себе маленькое удовольствие. Надавать по заднице этому самодовольному хлыщу из Лиги плюща <Группа самых престижных колледжей и университетов в северо-восточной части США>.
     - Я сам позабочусь о Маккинли и о девчонке, сынок, - добавил он. - Так что не хнычь и не заламывай руки.
     - Сэр?
     - Да, сынок?
     - На вашем месте, я не стал бы недооценивать Маккинли. Его ведь не зря прозвали доктором Смерть.
     Генерал насупился. Нет, не удалось ему поставить на место этого сопляка.
     - Не беспокойся, малыш, я с ним справлюсь. У меня есть в запасе кое-какие трюки. Маккинли этого не ожидает. Как только я узнаю, где он затаился, я до него доберусь. И тогда им обоим не поздоровится.
     - Наверное, сэр.
     - Вижу, сынок, ты сомневаешься. Может, хочешь заключить со мной пари?
     Яппи поморщился.
     - Нет, сэр, благодарю.
     - В вашей среде это не принято, сынок?
     - Нет, сэр. Просто я стараюсь не заключать пари, которые могу проиграть.
     Генерал прищурился, затем довольно осклабился.
     - А у тебя котелок неплохо варит, сынок. Молодец. Буду иметь это в виду.
     - Благодарю вас, сэр.
     Выскочка, подумал генерал, проводив его взглядом. Но умен, ничего не скажешь.

***

     Он быстро провел её через таможенный контроль, и Энни, спотыкаясь, с трудом поспевала за ним. Она уже не задавала вопросов и не препиралась; она слепо следовала за ним. Джеймсу показалось даже, что, будь на то её воля, Энни продолжала бы беспробудно спать, и ему пришлось бы нести её на руках.
     Впрочем, тогда ему пришлось бы, вопреки своей воле, прикоснуться к ней, а это стало бы огромной ошибкой. Для них обоих. Энни после бесконечного путешествия была совершенно измотана и ещё не полностью протрезвела, а что касается Джеймса, то устал он не меньше своей спутницы и, наверное, отдал бы все за несколько глотков текилы.
     Клэнси поджидал их в условленном месте. Заметив Маккинли, он тут же направился к выходу, зная, что Джеймс последует за ним на безопасном удалении. Энни лишь вяло забормотала, когда Джеймс усадил её на заднее сиденье обшарпанной "тойоты", а сам устроился впереди, по соседству с Клэнси. Когда машина выезжала с территории аэропорта в предрассветную мглу, Джеймс затылком ощущал на себе взгляд Энни. Обернувшись, он сказал:
     - Спи, Энни. Все в порядке, не беспокойся.
     Она не ответила. Только запрокинула голову и закрыла глаза. Однако Маккинли не обманулся. Он прекрасно понимал: Энни будет жадно прислушиваться к каждому их слову.
     Клэнси смотрел прямо перед собой на дорогу.
     - Кто она?
     Маккинли ответил не сразу. Из-за накопившейся усталости веки его слипались, а перед глазами то и дело всплывали фрагменты картины кровавой резни, учиненной им накануне утром. Такие видения преследовали его уже давно. Много лет.
     - Так, бабенка, с которой я сплю, - небрежно бросил он.
     - Сомневаюсь. Ты никогда не идешь на поводу у своего члена, да и не прихватил бы сюда эту девицу без особой на то причины.
     - Слушай, Клэнси, ты уверен, что тебе нужно это знать?
     Клэнси призадумался. Больше десяти лет он прослужил в этой организации, но три года назад отошел от дел и теперь, живя на пенсию, лишь изредка помогал бывшим сослуживцам, как правило, в качестве консультанта.
     Несмотря на то, что Уин всегда тщательно следил, чтобы его агенты не сталкивались друг с другом, время от времени пути их пересекались. Так, Джеймс в свое время совершенно случайно налетел на Клэнси в Панаме, куда Уин отправил их обоих с совершенно разными заданиями. Хотя и с одинаковой целью - устранить определенных людей.
     Клэнси всегда отличался чисто прагматическим подходом к делу. Служба есть служба, а люди, которых он ликвидировал, никакой пользы не обществу приносили. Зато зла, как ему объясняли, творили много, поэтому, выполняя свою миссию, Клэнси ощущал себя санитаром.
     А вот Джеймс относился ко всему этому иначе. Его преследовали муки совести. Где-то, в самых отдаленных уголках мозга блуждали неясные воспоминания о какой-то площади, усеянной трупами, в ушах звенели рыдания женщин.
     И все же прагматику Клэнси Маккинли доверял куда больше, чем кому бы о ни было еще. Впрочем, невесело подумал он, значило это немного.
     - Нет, - ответил наконец Клэнси. - Пожалуй, подробности эти меня не интересуют.
     - Куда ты нас везешь?
     - В горах у меня есть безопасное местечко. Полностью пригодное для жилья бунгало. Можешь пользоваться им сколько хочешь. А она из наших? - Клэнси мотнул головой в сторону Энни. - Можем мы при ней говорить?
     - В определенной степени, - небрежно ответил Джеймс.
     - Тебе удалось узнать, что случилось с Уином?
     Энни не шелохнулась, но Маккинли явственно ощутил её волнение. - Нет еще, - сказал он.
     - Как по-твоему, Кэрью в курсе?
     - Да.
     Чуть помолчав, Клэнси кивнул и промолвил:
     - Так я и думал. Вот сволочь.
     - Да.
     - А зачем им это понадобилось?
     Джеймс даже не посчитал нужным ответить. Клэнси давно отошел от дел и жил себе тихо и спокойно. Ни к чему было впутывать его в эти дрязги и раскрывать глаза на всю мерзость, творившуюся в их бывшем подразделении. Пусть живет в ладу со своей совестью и пребывает в блаженной уверенности, что люди, которых он ликвидировал, и в самом деле были угрозой для человечества, а вовсе не служили помехой для планов Уина.
     - Я не стану тебя спрашивать, собираешься ли ты предпринять что-нибудь по этому поводу, - сказал Клэнси. - Я достаточно тебя знаю, и знаю, что ты ответишь. Но я предлагаю тебе свою помощь, если ты готов ею воспользоваться.
     - Клэнси, - устало промолвил Маккинли, - ты уже свое отработал. Ты заслужил право на покой.
     - Ты тоже.
     - Нет, Клэнси, я слишком много грешил.
     Убежище Клэнси подыскал классное. Небольшое, затерянное в глуши, бунгало, расположенное в самом конце узкой проселочной дороги. С обоих флангов домик окружала непроходимая чаща леса, а сзади возвышался совершенно отвесный утес - неприступная круча, одолеть которую смог бы разве что отряд подготовленных альпинистов. Нет, без ведома Маккинли к этому пристанищу не подберется и койот. Тем более, что для отпугивания непрошеных гостей - в этом он нисколько не сомневался - Клэнси наверняка запасся винтовкой с оптическим прицелом.
     Подкатив к крыльцу, густо увитому плющом, Клэнси даже не стал глушить мотор.
     - Еды и выпивки здесь достаточно, - сказал он. - Все, о чем ты просил, я тоже подготовил. Вечером я позвоню, и тогда ты скажешь, чего вам ещё не хватает.
     - Ты договорился о встрече?
     - Да. Но только точное время он не назначил. Впрочем, ты знаешь Кэрью не хуже меня.
     - Да, - кивнул Маккинли. - Телефон не прослушивается?
     - Когда я проверял линию в последний раз, она была ещё чиста. Я установил три прерывателя, так что проследить, откуда ты звонишь, невозможно. Кэрью известно, что ты здесь, но кроме него об этом не знает никто.
     - Возможно, - промолвил Маккинли. - Спасибо, Клэнси, ты славно поработал.
     - Извини уж, если что не так.
     Маккинли выскользнул из машины и, обогнув домик, осмотрел дверь черного хода. Тем временем Энни уже заметила, что задние дверцы "тойоты" открываются только снаружи, и выбраться из машины самостоятельно ей не удастся. Это не прибавило ей настроения.
     Впрочем, Макинли было не до того. Он помог ей вылезти из "тойоты" и быстро, не позволив даже вскрикнуть - буквально силой - затолкнул в дом. Уже внутри, все так же, не отрывая ладони от рта Энни, он прислонил её к стене и прислушался, пытаясь уловить малейшие признаки присутствия в доме посторонних.
     Нет, внутри не было ни души. Сомнений в этом у Джеймса не было. Почему - он и сам не знал, однако какое-то неведомое чутье, шестое чувство, уже не раз выручало его в самых безнадежных ситуациях.
     И вдруг Энни пробила крупная дрожь.
     Джеймс опустил голову. Огромные голубые глаза Энни смотрели на него; в них не осталось и тени гнева, горевшего ещё совсем недавно. Она казалась потрясенной, испуганной и беззащитной, и Джеймс знал, что это никак не связано со страхом или с её отцом; нет, причина таилась в том, что в маленькой и темной прихожей тела их тесно прижимались друг к другу.
     Джеймс явственно ощущал жар её плоти, его раздирало почти неодолимое стремление прильнуть губами к нежной шее Энни, почувствовать дурманящий вкус её кожи. Он сгорал от желания сорвать с неё рубашку и погладить грудь, приласкать... Проклятье, он хотел обладать этой женщиной!
     Собравшись с духом, Джеймс разжал руки и отступил, прежде чем Энни успела почувствовать, насколько он возбужден. Клэнси сказал, что он никогда не идет на поводу у своего члена. Что ж, не знал Клэнси, что времена изменились.
     - Что мы здесь делаем? - дрожащим голосом спросила Энни.
     - Кое-кого ждем. - Маккинли отошел от неё и приступил к осмотру бунгало. Домик был старый, спроектированный наподобие английского коттеджа - сложные, многостворчатые окна, розовые кусты. Воздух настолько благоухал розами, что в памяти Джеймса всплыли болезненные воспоминания. Особняк Сазерленда в Джорджтауне тоже был обсажен розами. Да и в кабинете Уина в день его похорон роз в вазах было хоть отбавляй.
     - Кэрью, да? - спросила Энни, хотя ответ уже знала наперед. - Но почему? Думаете, ему известно, кто убил папу?
     - Вполне вероятно. Хотя сомневаюсь, что он готов добровольно поделиться этими сведениями.
     Крохотная гостиная, обои в цветочках, ситцевые чехлы на мягкой мебели. Камин - идеальное место для установки подслушивающих устройств. В смежной комнате - столовая, а за ней кухонька. Джеймс направился туда.
     - Не так уж важно, кто именно убил твоего отца, - бросил он через плечо. - Это не главное.
     По всему чувствовалось, что крохотную кухню не перестраивали с момента возведения домика. То есть, с двадцатых-тридцатых годов. Джеймсу вдруг сделалось интересно, а умеет ли Энни готовить.
     - Кому - как, - сухо промолвила она. Джеймс почувствовал, что она стоит совсем близко, прямо у него за спиной. - Вы так и не сказали мне, что рассчитываете узнать от Кэрью.
     Джеймс повернулся, и его локоть задел грудь Энни.
     - Прежде всего я хочу договориться о временном перемирии. Заодно, если удастся - кое-что выведать. Но главное - я должен получить гарантии, что он отзывает своих псов. Мне нужна неделя, или даже две, чтобы узнать...
     - Что?
     - За что твоему отцу вынесли смертный приговор, - ответил он наконец.
     - И вы считаете, что Кэрью это известно?
     - Возможно. Поскольку приказ о ликвидации вынес именно он.
     Энни, потрясенная, уставилась на него.
     - И вы, зная это, ничего не предприняли? - выкрикнула она, гневно сжав кулачки. - Вы просто чудовище! Почему вы позволили ему остаться безнаказанным?
     Тут Энни допустила ошибку, прикоснувшись к нему. Как и ожидал Джеймс. Схватила его за руки, попыталась встряхнуть. Но Джеймс только перехватил её за оба запястья и легонько стиснул. Даже не пытаясь приложить силу, ибо ему ничего не стоило раздавить эти хрупкие косточки. Как ни пыталась Энни высвободиться, ничего не выходило. Ей показалось, что Джеймс упивается её унижением. Мерзавец!
     - Как ты считаешь, Энни, почему мне пришлось уехать в Мексику? - спросил он увещевающим тоном. - Кэрью ничего не сказал мне. Я даже пытался убить этого подонка. Дважды. Однако во второй раз никто уже не верил, что покушение на него было случайным, и я понял, что новой возможности расправиться с ним мне уже какое-то время не представится. Не говоря уж о том, что я сам стал мишенью.
     - Вы же уверяли, что были самым обычным конторским служащим, - мстительно напомнила Энни. - Чем-то вроде счетовода. Разве счетоводам свойственно убивать других людей?
     - Я сказал, что служил счетоводом в ЦРУ. В одном малюсеньком, строжайше засекреченном подразделении. Слава Богу, что настолько засекреченном. О нем лучше вообще не знать.
     - И его возглавлял мой отец? Я должна это знать.
     - Что ж, дерзай. Но только пока мы подождем Кэрью.
     - Вы опять попытаетесь убить его?
     Маккинли чуть призадумался, и нашел предложение Энни весьма соблазнительным.
     - Не исключено, - глухо промолвил он. - Хотя вполне возможно, что я довольствуюсь беседой и договоренностью о краткосрочном прекращении огня.
     - Вы просто ненормальный.
     - Энни, ты не забыла, что приехала ко мне для того, чтобы выяснить правду? Или ты передумала?
     Джеймс втайне надеялся, что в ответ услышит "да". Дорого бы он дал, чтобы отослать её вместе с Клэнси, а самому без помех разобраться с Кэрью. Тем более что оставался крохотный, почти несуществующий шанс, что враги ещё не знали о его встрече с Энни.
     Хотя с таким же успехом он мог предположить, что Джимми Хоффа <Крупный профсоюзный лидер. Был осужден и сидел в тюрьме, а в 1975 г бесследно исчез и считается убитым.> ещё жив и до сих пор проживает во Фресно. Джеймс поймал себя на мысли, что пари на сей счет заключать не стал бы.
     - Нет, - ответила Энни, внезапно притихшая. - Я не передумала.
     - И ты по-прежнему хочешь добиться правды?
     - Да, - промолвила она. - И ещё я хочу отомстить.
     Что ж, трудно было ожидать иного ответа от дочери Уина. Заглянув в её небесно-голубые глаза, столь напоминавшие глаза Уина, он спросил:
     - Кому - Кэрью?
     - Человеку, который убил моего отца.
     Вместо ответа Джеймс отвернулся и заглянул в небольшой холодильник. Он знал, что спиртное Клэнси оставил в буфете. Знал и про то, где найдет оружие. Клэнси никогда не полагался на случай.
     - А что потом? - спросил наконец он. Допустим, нам удастся распутать этот клубок и выяснить все, что ты хочешь знать. Кто убил Уина, кто отдал приказ, а также - кто его заложил. Возможно, что я не прав, и что Кэрью невиновен. Что тогда? Вдруг убийцей окажется кто-то из близких тебе людей. Друг. Ты потребуешь, чтобы его привлекли к суду?
     - Нет, - ответила Энни. - Я сама его убью.
     Джеймс сделал вид, что изучает этикетки бутылок пива "Дос Эквис", расставленных в холодильнике. Когда он посмотрел на Энни, лицо его ничего не выражало.
     - И ты надеешься, что тебе удастся? - спросил он не дрогнувшим голосом.
     - Сделать то, что не удалось вам? Да. Между прочим, это был мой отец. И я безумно любила его.
     - Ты кое-что забыла, Энни. Для меня он тоже значил не меньше отца.
     От неожиданности Энни вздрогнула, но Джеймс не позволил ей и рта раскрыть.
     - Послушай, - сказал он. - Поднимись в спальню и проверь, все ли там в порядке. Заодно - постарайся немного поспать. Я не знаю, когда появится Кэрью, но...
     - А почему вы так уверены, что он появится?
     В ответ Джеймс только недобро усмехнулся.
     - У меня есть на то причины, - ответил он. - У него нет другого выхода.
     Энни заколебалась. Чувствовалось, что она сомневается, не зная, может ли ему доверять.
     - Хорошо, - кивнула она наконец. - Возможно, так я и сделаю.
     Она отвернулась и направилась к лестнице. На мгновение в душу Джеймса закралось сомнение, а не оставил ли Клэнси наверху оружие? Нет, не может быть. Хотя и Клэнси и вышел на покой, годы профессиональной выучки не могли пройти бесследно.
     Со спины Энни выглядела обманчиво сильной. Горделивая посадка головы, прямая спина, уверенная поступь. Однако правда была совсем иной. И это угнетало Джеймса.
     - Энни! - окликнул он.
     Приостановившись в проеме двери, она посмотрела на него.
     - Что?
     - Ты кое о чем забываешь. Я имею в виду человека, который убил твоего отца. Человека, которому ты собираешься отомстить.
     - И что?
     - Он попытается убить тебя первым. И он, в отличие от тебя - профессионал.
     - Откуда вы это знаете?
     - Знаю. Не сомневайся - это так.
     Энни кивнула.
     - Хорошо. Я буду держаться начеку. И вас, Джеймс, тоже об этом прошу. Вы согласны?
     Маккинли кивнул в ответ, пытаясь приглушить омерзительное предчувствие, которое вгрызалось в его пустое нутро.
     - Я буду готов, Энни, - пообещал он.
     Лишь, услышав, как она поднимается по ступенькам, он подошел к буфету, зная, что на полке найдет бутылку "Хосе Куерво". Так и вышло. Клэнси не забыл про его привычки.
     Сорвав печать, он раскупорил бутылку и, запрокинув голову, отхлебнул текилы, дожидаясь ощущения приятного жжения в желудке.
     Оно возникло лишь после второго глотка. Джеймс помотал головой, поставил бутылку на стол и приступил к поискам оружия.

Глава 6

     Кровать наверху оказалась одна-единственная. Из двух комнат одна была отведена под кладовую. Во второй, где располагалась спальня, не только царил идеальный порядок, но и обстановка отличалась изысканностью и вкусом. Витражные окна с бахромчатыми шторами, атласное покрывало на кровати, пушистые ковры на полу. Сама кровать была огромная - в ней без труда поместились бы двое или даже трое, - однако Энни совершенно не улыбалось делить её с Маккинли. Как, впрочем, и с кем-либо еще...
     Подойдя к окну, она залюбовалась на раскинувшийся внизу каньон. Прежде Энни бывала в Калифорнии проездом или по делам - выросшая на восточном побережье, она не понимала и не принимала образа жизни калифорнийцев. Уин не раз говорил, что серьезным людям там не место, и Энни всей душой соглашалась с ним.
     Правда, теперь она и сама не понимала - почему. Чем объяснялось её полное неприятие Калифорнии, почему она столь слепо соглашалась с отцом. Уин никогда не давил на нее, не навязывал свое мнение. Смеялся, шутил, подтрунивал - да, но никогда не давил.
     Она открыла окно, и в спальню ворвался свежий бриз. Ветер принес слабый запах гари, и Энни невольно подумала, не полыхают ли справа пожары в Лос-Анджелесе. И тут же поймала себя на мысли, что ей это совершенно безразлично.
     Она присела на кровать и избавилась от кроссовок. Она слишком измучилась, чтобы бодрствовать и слишком устала, чтобы уснуть. Вытянувшись во весь рост на постели, она попыталась выкинуть из головы все мучившие её мысли, чтобы не думать ни о чем, кроме кристально ясного неба за окном. Однако, как ни старалась, не могла отогнать от себя кровавые видения; образы см