мона не было никаких иллюзий относительно чувств, которые испытывал к нему сэр Томас. Тот же страх перед загадочным всемогущим магом, что и у других обитателей Соммерседж-Кип.
     - Вы оказали мне честь своим посещением, сэр Томас, - сказал Саймон, маскируя под вежливостью иронию. - Я полагаю, с леди Клер и леди Элис все в порядке?
     - Они в безопасности, и с ними брат Джером, - неторопливо ответил рыцарь.
     "А он по-настоящему красив, - подумал Саймон, - и чем-то напоминает меня самого - в молодые годы, разумеется".
     Впрочем, он постарался тут же отогнать подальше эту непрошеную мысль и обратился к более насущным проблемам.
     - Я говорил с лордом Ричардом, - сказал Саймон. - После возвращения леди Хедвиги он, разумеется, притихнет на какое-то время, но вам нельзя ослаблять бдительности. Наш лорд непредсказуем, и к тому же он вбил себе в голову, будто леди Клер не доводится ему родной сестрой.
     Их взгляды скрестились на короткий миг, но этого было достаточно, чтобы понять главное: оба собеседника считали такое предположение ложным.
     - Даже если это так, - со вздохом сказал Томас, - леди Клер заслуживает всяческого уважения.
     - Кто из нас получает в этой жизни то, чего он на самом деле заслуживает? - откликнулся Саймон и снова склонился над своим рабочим столом.
     Томас пришел сюда не для того, чтобы вести праздные разговоры, это ясно. И не затем, чтобы доложить, что сестры находятся в безопасности. Тогда зачем? Впрочем, Саймон умел ждать и никогда не торопился с вопросами.
     - Свое вознаграждение мы получаем в загробной жизни, - убежденно сказал Томас.
     - Неужели вы надеетесь на то, что у вас на том свете будет любимая и любящая жена, Томас? - мягко спросил Саймон. - И поместье, и земли, и дети, которых нужно растить и поднимать на ноги?
     - Поместье и земли у меня есть и здесь.
     - Да, но к чему они, если вам не с кем разделить свой кров? - так же мягко продолжил Саймон.
     Он не хотел бередить раны сэра Томаса, зная, что прекрасный рыцарь потерял в этой жизни почти так же много, как и сам Саймон. Что, собственно говоря, осталось у сэра Томаса, кроме чести и его слепой веры? Ничего.
     Пожалуй, он отпугнул Томаса своими словами. Рыцарь молча повернулся, собираясь уйти, а Саймон все никак не мог решить, позволить ли ему сделать это. Все же лучше выяснить все до конца. И Саймон окликнул сэра Томаса:
     - Уже уходите? А мне показалось, что вы хотели мне что-то сказать.
     Томас остановился, обернулся и сказал, заметно побледнев:
     - Как вы догадались?
     - Ну не заходили же вы только затем, чтобы сказать, что с обеими леди все в порядке, верно? Ведь вы не любите меня и не верите мне, пожалуй, больше, чем кто-либо еще из обитателей замка. За исключением разве что брата Джерома.
     - Брат Джером очень добрый и снисходительный человек, - резко заметил Томас.
     - Ко мне? - живо откликнулся Саймон. - Или к вам?
     На глазах рыцаря неожиданно сверкнули слезы. Было видно, что сэру Томасу хочется немедленно бежать куда-нибудь подальше от жестокого чародея, но было еще что-то сильнее этого желания.
     Томас глубоко вздохнул и заставил себя вступить в сделку с дьяволом.
     - Мне нужна ваша помощь, - сказал он. Саймон подошел ближе.
     - Я тронут вашим доверием, славный рыцарь, - сказал он. - Так чем же я могу помочь вам? Составить для вас заживляющую мазь? Научить вас тому, как притягивать к себе деньги? Сделать отвар, возвращающий мужскую силу? Или слабительное? А может быть, вам нужен любовный эликсир?
     - И вы все это можете? - ахнул Томас.
     - Разумеется. Жаль только, что жители Соммерседжа слишком редко прибегают к моей помощи.
     - Вы нагоняете на всех ужас.
     - Вы правы, - согласился Саймон. - Только самые отважные могут перебороть свой страх и подойти ко мне. Вы - один из этих немногих. Так скажите, храбрый рыцарь, чем же я могу помочь вам? Прошу простить меня и быть кратким. У меня еще множество дел, которые я должен закончить до ужина. Итак, если не ошибаюсь, вам нужно приворотное любовное зелье? Не стану спрашивать, для кого: это и так понятно. Вы хотите, чтобы леди Клер легла к вам в постель?
     - Нет! - в ужасе закричал сэр Томас.
     - Нет? Вы меня заинтриговали. Чего же вы тогда хотите, если не этого?
     - Мне нужно снадобье, которое... которое оказало бы прямо противоположное действие, - хриплым голосом ответил Томас.
     - Леди оказалась слишком податливой и пылкой? - спросил Саймон.
     Он знал, что поступает жестоко, но не смог сдержаться.
     - Нет, - ответил Томас.
     - Говорите четко и ясно, сэр Томас. Скажите, что вам нужно, и я постараюсь вам помочь - в меру моих сил, разумеется.
     - Я хочу, чтобы вы дали мне что-нибудь для... укрепления воли. Что-нибудь, способное помочь мне не поддаться чарам... одной леди. Не любовное зелье, а как раз наоборот: зелье, гасящее у мужчины всякое желание.
     Каким-то чудом Саймону удалось не рассмеяться.
     - Я не могу дать вам такого зелья, - мягко ответил он.
     - Почему? Это не в ваших силах?
     - Отнюдь. Я знаю несколько способов удовлетворить вашу просьбу. Но все они не слишком приятны и имеют далеко идущие последствия.
     - Я ничего не боюсь! - воскликнул Томас.
     - Вы хотите, чтобы я составил для вас лекарство, способное вылечить от любви? Но такого лекарства я не знаю, и, боюсь, его не существует. Остаются более радикальные средства - хирургические, например. Я присутствовал при подобных операциях и, пожалуй, взялся бы проделать то же самое с вами. Вы готовы к тому, чтобы стать кастратом? Уж тогда вы наверняка не будете представлять опасности ни для одной женщины.
     Лицо сэра Томаса из белого стало зеленым.
     - Я... Э-э... - пролепетал он.
     - Мой вам совет: оставайтесь самим собой. Молите бога, чтобы тот послал вам разум, терпение и силы устоять перед соблазном. Будьте таким, каков вы есть. Это лучше всего.
     - Я умею сопротивляться женским чарам, но только не чарам леди Клер, - признался Томас.
     - И все же, сэр Томас, я уверен, что вы найдете в себе силы.
     На лице сэра Томаса отразилось страдание.
     - Она ни в чем не виновата, - сказал он. - Вся вина - только на мне. Я не поддамся ее чарам. Я обуздаю свою похоть.
     - Что же тогда сильнее вас?
     - Любовь.
     Саймон снова сумел сдержать рвущийся на свободу смех.
     - В таком случае вам лучше всего действительно стать евнухом, сэр Томас, - сказал он.
     Рыцарь круто развернулся и пошел к раскрытой двери. Он остановился на пороге и сказал, помедлив немного:
     - Обещай мне одну вещь, чародей.
     - Если это окажется в моих силах.
     - Не давай никаких любовных напитков леди Клер.
     - От кого вы хотите уберечь ее: от лорда Ричарда или от себя? - тихо спросил Саймон.
     Сэр Томас побагровел от ярости, но сдержался и сказал лишь на прощание:
     - Посмей только сделать что-нибудь во вред леди Клер, и ты узнаешь, каково это быть евнухом!
     - Ах, сэр Томас, кто вам сказал, что я не знаю этого?

***

     Замок гудел от слухов. Впрочем, его обитателям в самом деле было о чем посудачить. Леди Хедвига вернулась и отказалась говорить со сводными сестрами хозяина. Сам Честный Ричард заперся у себя в спальне с таким запасом вина, что хватило бы споить целую армию. А брат Джером снует по всему замку с таинственным и озабоченным лицом.
     Впрочем, все это были пустяки в сравнении с главной новостью. Двор Соммерседж-Кип был довольно тесен, дверь мастерской Саймона - распахнута настежь, а пробегавшие мимо слуги всегда держали ухо востро. Вот так и случилось, что к ужину вся прислуга судачила о том, что сэр Томас де Реймер оказался околдован чарами леди Клер. А вдобавок выяснилось, что придворный маг и чародей лорда Ричарда был лишен одной, но очень существенной для мужчины части тела.
     Что касается сестер лорда Ричарда, то до них эти слухи пока что дойти не успели, тем более что ни Клер, ни Элис не присутствовали за ужином. Они оставались в своей спальне, окно которой было широко распахнуто - для того, чтобы поскорее исчез запах, оставшийся после прихода Ричарда. Все было спокойно, пока в комнату не впорхнула Мадлен. Лицо служанки было раскрасневшимся и загадочным.
     Сердце у Мадлен было добрым, но зато такта не было совсем. Пока Клер выходила в гардероб, Мадлен успела пересказать Элис все слухи относительно леди Клер и сэра Томаса и принялась с нетерпением ожидать возможности поделиться слухами уже с леди Клер: ведь то, что стало известно о придворном маге и чародее, - просто ужас как интересно.
     Элис отошла к окну, взглянула на башни замка и вспоминала слова Саймона о том, что прошлой ночью он подглядывал в ее окно. Элис захотелось понять, где же расположено его окно. В той башне или в этой? Освещено оно сейчас или нет? И станет ли он и сегодня наблюдать за окном их спальни?
     Интересно, поцелует ли он ее, как в прошлый раз, если она придет к нему?
     Элис поежилась от холода и отвернулась от окна. Мадлен что-то шептала на ухо Клер, одновременно расчесывая ее густые, пышные волосы. На лице Клер застыло выражение ужаса, и, заметив это, Элис бесцеремонно отобрала гребень у Мадлен и стала причесывать Клер сама.
     - Ты можешь идти, Мадлен, - странным тоном сказала Клер. - Сегодня ты нам больше не понадобишься.
     Мадлен вопросительно посмотрела на Элис, и та кивнула. В конце концов, переодеться на ночь они с Клер и сами сумеют.
     - И скажи, чтобы нас никто больше не беспокоил, - добавила Клер.
     - Да, миледи, - ответила Мадлен, делая книксен.
     Наконец шаги служанки стихли. Клер смотрела прямо перед собой остановившимся взглядом.
     Наконец она тряхнула головой и произнесла с деланой улыбкой:
     - Если хочешь, теперь я расчешу тебе волосы, Элис. Прости, что я поспешила отослать Мадлен, но она сегодня была такой неловкой. У меня после нее голова болит.
     - Но прежде ты должна рассказать мне, что случилось. О чем вы шептались с Мадлен? Мне кажется, она чем-то сильно напугала тебя. Чем?
     - Ничем.
     - Лгать грешно, Клер, - тихо напомнила Элис.
     - Как и целоваться со своим братом, - парировала Клер.
     - Это его вина, не наша. Так что сказала тебе Мадлен? Ричард распространяет о нас какие-нибудь гнусные сплетни? С него станется. Но если он посмеет...
     - Ричард здесь ни при чем. И я ни при чем тоже.
     - Тогда в чем дело?
     Клер схватила сестру за руки и усадила ее рядом с собой на кровать.
     - Ты уверена, что по-прежнему хочешь стать женой Саймона Наваррского? - спросила она.
     Элис изо всех сил старалась сохранить спокойствие.
     - Ты опять об этом? Кто-то из нас должен был стать его женой, и мы выяснили, что, в отличие от меня, ты с этим не справилась бы.
     Клер прикусила нижнюю губу.
     - А может быть, все к лучшему, - задумчиво сказала она. - По крайней мере, ты будешь избавлена...
     - От чего я буду избавлена, Клер? Какие еще вести? - воскликнула Элис, начиная волноваться. - Что-нибудь случилось с лордом Саймоном? Он ранен?
     - Не совсем, - ответила Клер.
     - Да можешь ты объяснить мне толком, что случилось?
     Элис почувствовала себя плохо. Новости навряд ли обещали быть радостными.
     - Как выяснилось, рука - не единственная поврежденная часть тела лорда Саймона Наваррского.
     Элис непонимающе посмотрела на сестру.
     Он кастрат, - добавила Клер.

Глава 14

     Саймону Наваррскому не потребовалось много времени для того, чтобы обнаружить, как странно поглядывают на него все вокруг. За ужином он сидел рядом с лордом Ричардом и, по своему обыкновению, почти ничего не ел и вдруг начал ловить на себе внимательные взгляды. Обычно обитатели замка избегали смотреть на него, опасаясь, что Саймон может сглазить их, но сегодня даже самые трусливые слуги откровенно пялили на него глаза. Наконец он припомнил во всех подробностях свой разговор с сэром Томасом и все понял.
     Два года, проведенные им в Соммерседж-Кип, Саймон прожил без женщины, но это не давало основания говорить о том, что он не мужчина. Теперь же слухи о его неполноценности распространяются по замку со скоростью лесного пожара, и вполне возможно, что они успели уже дойти до Элис. Возможно, она даже обрадуется тому, что ей не грозит стать женой чародея в обычном смысле этого слова, но радость ее будет преждевременной.
     Даже лорд Ричард как-то странно посматривал сегодня в сторону Саймона, хотя и не говорил ни слова.
     Ужин показался магу бесконечным. Когда возле стола появились приглашенные откуда-то музыканты и жонглеры, Саймон решил, что с него довольно, тем более что Годфри наверняка успел уже перенести в башню все необходимое для работы. Теперь можно отправиться к себе в комнату и заняться составлением смертельного яда, что, как известно, требует тишины и внимания.
     Мысли его вновь обратились к Элис. Саймон подумал, что избавиться от назойливых дум об этой женщине легче всего одним способом: уложить ее в постель и сделать настоящей женщиной. Она стала занимать слишком много места в его жизни, и это мешало ему сосредоточиться.
     Ричард отпустил Саймона из-за стола без возражений, даже, казалось, с облегчением. Как и большинство мужчин, он считал своим самым главным достоинством то, что было у него в штанах, и присутствие рядом с собой человека, у которого там было непонятно что, он полагал в некотором роде унизительным для себя.
     Что же касается Саймона, то он был рад так легко отделаться от бесконечного застолья.
     К ночи ветер усилился. Он завывал под крышей, свистел в узких прорезях бойниц. Саймон стоял возле окна, невольно ища взглядом окно спальни Элис. Там еще горел свет. Час не слишком поздний, а сестрам наверняка нашлось о чем поговорить после такого насыщенного событиями дня, как сегодняшний. Было бы странно, если бы слухи о том, что Саймон - кастрат, до сих пор не дошли до Элис.
     Саймон глубоко вздохнул и повернулся спиной к окну, к Элис, и направился к рабочему столу, расправляя обе руки - и здоровую, и покалеченную. Сегодня он должен составить снадобье. Отдавать ли его в руки Ричарда, когда оно будет готово, он еще подумает - позже.
     Саймон откинул со лба волосы, закатал повыше длинные рукава. Теперь осталось сосредоточиться и выбросить из головы все посторонние мысли, и прежде всего - мысли об Элис.

***

     - Кто он?
     - Кастрат. НЕ мужчина. Вроде евнуха, - пылко пояснила Клер. - Надеюсь, ты слышала о том, кто такие евнухи?
     - Слышала, - неуверенно кивнула Элис и спросила:
     - А почему ты так решила?
     - Он сам сказал об этом сэру Томасу.
     - Сэр Томас не тот человек, чтобы распускать сплетни.
     - Их разговор слышали слуги.
     - И что же сказал лорд Саймон? "Да, между прочим, у меня нет того, что отличает мужчину от женщины?"
     - Ты мне не веришь?
     - Верю, что тебе это сказали. Но в то, что это правда, - не верю, - спокойно заявила Элис.
     - Но ведь если это действительно так, то все просто замечательно! Ты тогда не умрешь от родов, не станешь исполнять прихоти этого... человека...
     - Но христианский долг предписывает жене исполнять желания своего мужа, - заметила Элис. - И рожать ему детей, хотя это всегда связано с риском.
     - Ты можешь расторгнуть помолвку. Брак заключают для того, чтобы рожать детей и тем самым продолжать род человеческий, а поскольку с кастратом это невозможно...
     - Бывают еще и браки по расчету, не забывай об этом, - жестко перебила сестру Элис.
     - Моли господа избавить тебя от этого.
     Элис резко поднялась с кровати и обняла себя руками за плечи - то ли ночь была такой холодной, то ли это был просто озноб.
     - Я всегда считала, что кастраты не похожи на мужчин. Они становятся плаксивыми, говорят тоненькими голосами, полнеют. Про Саймона Наваррского такого не скажешь.
     Клер тоже встала, поправила свои пышные золотистые волосы.
     - Если сомневаешься, то почему бы тебе не спросить об этом его самого? - сказала она.
     - Возможно, так я и сделаю, - ответила Элис, направляясь к двери.
     - Элис! - испуганно окликнула ее Клер. - Но не собираешься же ты...
     Но Элис уже не было в спальне.
     Из Большого зала доносился шум - там все еще продолжалось застолье. Элис старалась держаться в тени, неслышными шагами пробираясь к комнате чародея. Ей было холодно. Вскоре музыка и голоса за ее спиной стихли и только ветер уныло завывал в щелях бойниц.
     "Я, наверное, сошла с ума", - думала Элис.
     Это и впрямь казалось безумием - прийти к магу и спросить его напрямую: "Скажите, Саймон Наваррский, вы настоящий мужчина или нет?" Ведь одно дело показывать свою храбрость сестре и совсем другое - на САМОМ ДЕЛЕ задать магу этот вопрос.
     Но Элис надоело быть серой тихой мышкой. Она устала от бесконечных пересудов и слухов. Она устала от лжи.
     Однако то, что говорили о Саймоне, могло оказаться и правдой. Элис остановилась и прислонилась спиной к холодной каменной стене, обдумывая такую возможность.
     Что ей делать в этом случае? Расторгнуть помолвку, как советует Клер? Ведь если Саймон - кастрат, она навсегда останется девственницей. Несмотря на то что она выросла в монастыре, Элис все-таки кое-что знала о том, что должно происходить между мужчиной и женщиной. А оказавшись в Соммерседж-Кип, она смогла все увидеть своими глазами. Пьяные рыцари проделывали это со своими дамами в темных углах Большого зала прямо во время ужина, а слуги - под крепостными стенами или за конюшней. Мысль о том, что и они с Саймоном Наваррским будут заниматься тем же самым, одновременно пугала и возбуждала Элис.
     И вот теперь, возможно, ей не доведется заниматься любовью ни с кем и никогда. Если Ричард выдаст ее замуж за человека, неспособного овладеть женщиной, Элис придется провести свою жизнь так, как она когда-то и хотела - монахиней. Разве это не повод для того, чтобы радоваться?
     Элис вспомнила слова Саймона о том, что он согласится закрывать глаза на любовные проделки своей жены. Может быть, это и было тайным признанием в том, что он не мужчина?
     Мысли лихорадочно сменяли одна другую. Теперь Элис не боялась ничего - ни узнать правду, как бы ни была она горька, ни откровенно спросить Саймона обо всем, что ее волнует. Жить в неведении хуже всего.
     Слуга чародея лежал на подстилке перед дверью своего хозяина и открыл глаза, как только услышал ее шаги. Это был миловидный молодой мужчина, но Элис уже знала, что под этой маской скрывается суровый и безжалостный боец, который будет защищать своего хозяина до последней капли крови. Он быстро вскочил на ноги. Элис сказала, подходя вплотную к нему:
     - Я хотела видеть...
     Слуга молча отворил дверь перед ней, не дав договорить.
     Маг стоял возле рабочего стола и даже не обернулся на стук двери, но на сей раз Элис не намерена была скрывать свое присутствие. Слова кипели у нее на кончике языка, и она знала, что ей нужно спешить, пока порыв не миновал.
     - Ваш слуга позволил мне войти, - сказала она.
     Саймон ответил, не поворачивая головы:
     - Годфри получил приказ пропускать вас ко мне в любое время дня или ночи. Чем могу служить вам, леди Элис? Хотите узнать что-то новое о травах? Или, может быть, у вас появился интерес к алхимии?
     - Алхимии? - удивленно переспросила Элис. - Так вы еще и алхимик? И умеете делать золото?
     - Я много чего умею, - ответил Саймон, глядя прямо в лицо Элис. Волосы его были убраны назад, а взгляд, как всегда, оставался спокойным и острым. - Так чему вы хотели научиться?
     Вопрос, который мучил Элис, был уже готов сорваться с ее языка, но она сдержалась. Прошла в глубь комнаты, с интересом рассматривая появившиеся в ней предметы. В другое время она непременно расспросила бы Саймона об их предназначении, но сейчас ей было не до того.
     - Как чувствует себя ваша сестра? Она уже оправилась от потрясения? - спросил чародей, наблюдая за перемещениями Элис по комнате.
     - Она чувствует себя даже лучше, чем можно было ожидать. Правда, до сих пор очень разг