му Элис сейчас и пыталась заставить Саймона изменить уже принятое им решение.
     - Клер - девушка капризная, - сказала Элис. - И упрямая.
     - А вы - нет?
     - Конечно, нет! - возмутилась Элис. - Я тихая и кроткая.
     - Мне кажется, ваш брат так не считает.
     - Со мной у вас не будет проблем, - горячо убеждала его Элис. - Я не надоедлива. Лишний раз не попадусь вам на глаза. Не любительница задавать вопросы. Вот увидите, какой я буду вам хорошей женой! Просто идеальной!
     - Это ваша сестра надоумила вас прийти сюда? - спросил Саймон.
     - О нет! - возразила Элис, но голос ее при этом предательски дрогнул. - Клер ничего не знает. Нет, это моя затея, только моя.
     Минуту было тихо, а потом раздались странные звуки. Саймон смеялся.
     - По-моему, за годы, проведенные в монастыре, вы всей душой успели полюбить подвиги христианских мучеников, - заметил он. - Боюсь, вы не мыслите своей жизни без страдания.
     Тут Элис озарила совершенно новая, великолепная мысль.
     - Вы можете отказаться от нас обеих! - выпалила она. - И то сказать, зачем вам жена? Особенно такая, как я или Клер. Конечно, Клер красива, но ведь как упряма! Сколько с ней будет хлопот. А я... Как бы я ни старалась вести себя ниже травы, тише воды, вам все равно не угодишь. Откажитесь от нас обеих, умоляю!
     - Хотите избежать брачного ложа? Увы, ничего не выйдет, - с неожиданной теплотой ответил Саймон. - Если ваш брат не выдаст вас за меня, значит выдаст за кого-нибудь другого. Не зря же вас обеих вернули в лоно семьи. Дочери Роже де Ланей, пусть и незаконнорожденные, дорогой товар. Ваш брат не упустит возможности заключить выгодную сделку. Так что о возвращении в свой тихий монастырь вам лучше всего забыть, моя маленькая монахиня.
     - Терпеть не могу, когда меня называют маленькой, - вспыхнула Элис и сделала еще один глоток из кубка. Это оказалось серьезной ошибкой.
     - Хотите, чтобы я называл вас большой? - удивился Саймон.
     - Вы мне не нравитесь, - невпопад ответила Элис. Язык у нее начал заплетаться.
     - Вот как? Всего лишь не нравлюсь? А я был уверен в том, что вы меня ненавидите!
     - Ненавидеть грешно.
     - Ну, дьявола-то ненавидеть можно, я думаю. Вас ведь этому учили в монастыре?
     - А вы - дьявол?
     - Так про меня говорят.
     - А вы сами что скажете?
     - Столько вопросов сразу! - уклонился от ответа Саймон. - А вот вы, став моей женой, согласитесь делить со мною ложе? Станете исполнять все, что положено хорошей жене?
     Он не увидел в полумраке комнаты, как побледнело лицо Элис. Голова у нее кружилась от усталости, от жары, от выпитого вина...
     - Если одна из нас должна будет разделить с вами ложе, что ж, я согласна, - прошептала Элис. - Пусть это буду я.
     Саймон наклонился вперед.
     - Вы храбрая девушка, не так ли? - спросил он.
     - Вовсе нет, - ответила Элис. - Я трусиха страшная.
     - Знаете, - неожиданно заявил чародей, наклоняясь к Элис еще ближе, - боюсь, что вы понапрасну потратили сегодня ночью столько сил и времени. Я уже сделал свой выбор.
     - И не измените его? - безнадежно спросила Элис.
     - Даже за все сокровища мира.
     - Бедная моя сестра, - всхлипнула Элис.
     - К чертям вашу бедную сестру! Я выбрал вас! - воскликнул Саймон и добавил гораздо тише:
     - Я давно уже выбрал вас.
     Это была победа.
     И это был удар.
     Похоже, и вино сыграло свою роковую роль.
     Впрочем, как бы то ни было, но Элис, услышав слова мага, потеряла сознание и упала на пол, прямо к ногам своего будущего мужа.
     Саймон Наваррский заботливо склонился над своей невестой. При падении чепчик Элис развязался, и теперь ее пышные мягкие локоны свободно рассыпались, обрамляя ее лицо. Нижний край грубого коричневого платья задрался. Обнажились красивые ноги с высоким подъемом, точеными лодыжками и сильными икрами.
     "Должно быть, и грудь у нее хороша", - подумал Саймон.
     Ему хотелось теперь же убедиться в этом, но он заставил себя вернуться в кресло. Саймон выпростал из-под накидки искалеченную руку и вытянул ее вперед, отчего она стала похожа на засохшую ветку какого-то диковинного дерева.
     Он вспомнил о том, какой непереносимой была боль, когда он получил эту рану. Впрочем, боль, которую ему пришлось вытерпеть во время лечения, была еще ужаснее. Он покачал головой, наполнил кубок и принялся пить вино маленькими глоточками, не сводя при этом глаз с лежащей на полу Элис. Довольно скоро она узнает, что Саймон ни в чем не уступит лучшему из рыцарей Ричарда. Ее ждут все прелести сладкого плена, называемого супружеством.
     Он, Саймон, умел очаровывать женщин, умел привязывать их к себе, умел заставлять их сгорать от страстного желания. Всему этому он научился во время своих долгих скитаний по свету.
     Теперь пришла пора испытать свое искусство вот на этой малышке в уродливом коричневом платье, которой суждено стать его законной женой.

Глава 3

     Будь у него выбор, он, конечно, жил бы по-другому. Разве много ему нужно? Во всяком случае, сам себя сэр Томас де Реймер считал человеком простым и неприхотливым.
     Жить честно, бояться бога, хранить верность своему господину - вот и все нехитрые правила его жизни. И разве можно было подумать, что в один прекрасный день все изменится до неузнаваемости?
     Родился он на севере, возле Сомерсета, оттуда и явился ко двору Честного Ричарда. Отец сказал ему тогда, что такая счастливая возможность выпадает рыцарю один раз в жизни. Еще бы, ведь Честный Ричард - кузен самого короля.
     Действительно, в первые годы сэр Томас мог гордиться своей службой. Тогда Ричард был другим, полностью оправдывая свое прозвище - Честный. Как же все переменилось потом! Похоже, вместе с молодостью, Ричард утратил и понятие о чести.
     Ну, а в те незабвенные годы сэр Томас сначала был посвящен в рыцарский сан, а чуть позже его господин выбрал ему невесту.
     Гвинет была красивой девушкой из знатной семьи. В свое время она была любовницей Ричарда, но на эту мелочь сэр Томас решил закрыть глаза. Впрочем, после того, как Гвинет стала женой сэра Томаса, ее тяга к мужчинам - причем к любым - не только не ослабла, но, пожалуй, даже усилилась.
     Среди своих прочих увлечений Гвинет не забывала и о супружеских обязанностях. Долгое время ее страсть ослепляла бедного сэра Томаса, простодушно верившего, что золотистые волосы Гвинет, ее волнующий смех и пышное, роскошное тело - все это принадлежит лишь ему одному. Но однажды он отправился со своим господином на охоту, а когда через две недели вернулся домой, застал в постели жены сразу двух своих лучших друзей.
     С той минуты он не сказал ей ни слова, Гвинет словно перестала существовать для него. Сначала она плакала, умоляла простить ее, но потом смирилась, успокоилась и снова начала посматривать на сторону. Примерно год тому назад она съехала наконец со двора Ричарда и теперь жила словно королева в поместье одного богатого барона. Что же касается сэра Томаса, то он за это время превратился в сурового солдата-монаха. Война и усердная молитва - теперь это было его жизнью. Прежнюю веру в своего господина сэр Томас утратил. Ричард очень переменился. Теперь сэр Томас находился на службе у ненадежного, лживого пьяницы, самоуверенного и заносчивого, готового переступить через любого ради собственной выгоды.
     А годы шли, и при дворе Ричарда появлялись все новые рыцари, которым сэр Томас казался старомодным, но их шутки давно уже не задевали его. Он жил спокойно, не водя ни с кем близкой дружбы, и знал лишь одно: настанет день, когда судьба столкнет его в бою с противником, который окажется сильнее, быстрее и искуснее. Этот день и подведет черту его жизни. О том, чтобы вернуться домой, на север, сэр Томас и не помышлял. Как можно было явиться к отцу одному - без жены и без детей. Однако чего не было, того не было. И жена сэра Томаса - если, конечно, язык у кого-нибудь повернулся бы назвать Гвинет его женой, - жила не с ним, а со своим богатеньким бароном.
     Сэр Томас с удовольствием провел бы оставшиеся годы жизни где-нибудь в монастыре, а еще лучше - в пустыне, но отпустить его мог только господин. Но с какой стати? Ричард не был добр, никогда не думал о нуждах своих рыцарей, так что если сэру Томасу и оставалось на что-то надеяться, то лишь на показную щедрость своего хозяина и его склонность к широким театральным жестам.
     Ричард проснулся на ранней заре, когда солнечный диск еще не успел показать свой край из-за холмов, окружавших замок. Впрочем, он всегда спал очень мало. Была у него и еще одна привычка - не слишком доверять служившим у него рыцарям. Поэтому он часто менял охрану, как свою собственную, так и близких ему персон.
     Именно в ранние утренние часы Ричард успевал переделать все дела, чтобы позже, начиная с обеда, погрузиться в свое обычное пьянство. Этим утром он велел позвать к себе сэра Томаса.
     Тот, войдя в комнату, застал своего господина сидящим за столом. Широкая бархатная накидка с меховой оторочкой окутывала мощное тело Ричарда. Его поредевшие волосы качались и светились в тонком солнечном луче, словно страусиные перья. Он хмуро уставился на сэра Томаса, на мгновение сурово сжал губы, но не выдержал и криво усмехнулся.
     В комнате Ричард был не один. За его спиной, прячась в тени, стоял чародей. Он был воплощением тьмы, дьяволом во плоти, и потому сэр Томас изо всех сил старался не смотреть в его сторону. Черный маг, которого все называли Гренделем, напротив, уставился на сэра Томаса немигающим взглядом, но что-либо поделать с этим было уже невозможно. Сэр Томас стоял перед своим господином ровно, прямо, не забывая о военной выправке. По глазам Ричарда он пытался понять, есть ли у него тот самый, последний, шанс окончить свои дни в тишине и покое.
     - Томас! - приветственно воскликнул Ричард. - Что ты мрачен с утра? Впрочем, ты всегда такой, я знаю. Я бы мог прописать тебе хорошее лекарство: побольше вина и поменьше молитвы, Уверен, это помогло бы тебе развеселиться. Ну а как поживает твоя красавица жена?
     - Не имею понятия, милорд. Она живет с бароном Хоксли.
     - Ах да, я совсем забыл, - солгал Ричард, который не забывал ничего, никогда и никому. - Она такая веселушка, наша Гвинет! Однако тебе нужно учиться держать свою женщину в узде, Томас. Если нужно для этого побить ее - побей. Многие из них это любят.
     Томас молча поклонился. Ему не хотелось говорить об этом, но тему для беседы выбирал господин.
     - Я хотел просить вас о благодеянии, милорд, - сказал сэр Томас.
     - О благодеянии? Каком именно, мой друг? Если речь идет об отпущении грехов, то это не моя стихия, с этим тебе лучше будет пойти к священнику. Если же речь идет о настоящем деле, то, увы, пока ничто не предвещает ни новых войн, ни новых крестовых походов против неверных.
     Сэр Томас знал, что такой словесный поток может изливаться из Честного Ричарда часами. Он не стал дожидаться, пока он иссякнет, и перебил своего господина, отважно выпалив:
     - Позвольте мне оставить службу и удалиться навсегда в Уайлдернский монастырь.
     Лицо Ричарда не изменило своего выражения, на нем не дрогнула ни одна жилка. Томас оглянулся. Чародей перестал смотреть на него, глаза его были прикрыты. Лицо мага также ничего не выражало.
     - Почему в монастырь? - спросил наконец Ричард и потянулся рукой к кубку с вином, первому за сегодняшний день. - Если ты хочешь покинуть мой замок, у тебя есть отчий дом. Ты можешь туда вернуться.
     - Я чувствую неодолимую тягу к служению богу, - смиренно сказал Томас. - Этот мир стал для меня чужим и постылым. Я хотел бы провести остаток своих дней в молитве и посте.
     - Но ты и мне неплохо служишь, - перебил его Ричард и добавил через плечо, специально для своего мага:
     - Я говорил тебе когда-нибудь о сэре Томасе-младшем, Саймон Наваррский? Вот он перед тобой, один из лучших моих бойцов. В любой схватке он стоит троих, клянусь!
     Томас стоял молча, зная уже, что просьба его отклонена.
     - Охотно верю, милорд, - произнес чародей своим звучным, низким голосом, от которого любому человеку делалось немного не по себе.
     - Каюсь, что выбрал для тебя Гвинет, - продолжил Ричард, лениво прихлебывая из кубка. - Тебе нужна бы не такая жена, а кто-нибудь вроде моей сестры. Той, которая хотела стать монахиней. Но не могу же я позволить ей пропасть в каком-то монастыре! Сестры - это своего рода сокровище, если, конечно, правильно им распорядиться, согласен, Томас?
     - Разумеется, - угрюмо кивнул головой Томас.
     - Но, с другой стороны, разве я могу отдать свою сестру за рыцаря незнатного, будь он при этом даже самым лучшим бойцом на свете? Нет, не могу. Поэтому не рассчитывай на то, что она может стать твоей женой. Ты меня понял?
     - Да, милорд.
     - И отпускать тебя в монастырь я также не намерен. Незачем тебе сидеть в четырех стенах, жиреть да молиться. Ты - человек дела, Томас, ты боец. Твое оружие - меч, а не молитва.
     - Да, милорд.
     - Значит, ты остаешься у меня на службе, - с удовольствием подвел черту Ричард.
     Что мог поделать бедный Томас? Ведь он давал клятву служить Ричарду и теперь был опутан ею по рукам и ногам. Сам он никогда не посмеет нарушить обет. Освободить его может только Ричард. Или господь, если будет на то его святая воля. Правда, надеяться на помощь с небес в ближайшем будущем, судя по всему, не приходится.
     - Да, милорд, - снова повторил сэр Томас.
     Он повернулся к двери и собрался уходить, когда чародей что-то прошептал на ухо Ричарду.
     - Задержись на минуту, сэр Томас, - раздался голос господина. - Мой Грендель нашел для тебя дело.
     Если Саймону Наваррскому и не понравилось, что его назвали дьявольским именем, он сумел не подать вида.
     - Милорд? - сар Томас остановился в ожидании приказа.
     - Зная твою тягу к умерщвлению плоти, я повелеваю тебе охранять моих сестер. Особенно младшую. Старшая ведет себя тихо и спокойно, но младшая способна свести с ума всех мужчин в округе. Так пусть твоя сильная рука охраняет моих сестер от посягательств извне, а гарантией того, что сам ты не впадешь в соблазн, послужит твоя богобоязненная душа.
     Сэр Томас уже слышал о сестрах хозяина. Одна - скромница, вторая - красавица. Из красотки наверняка получится капризная, злая жена. Она будет презирать своего мужа и при каждой возможности наставлять ему рога, точь-в-точь как его собственная жена, Гвинет. Последить за этой ведьмой? Почему бы и нет, тем более что приказы господина не обсуждаются.
     - Вы оказываете мне честь своим доверием, милорд, - с низким поклоном сказал сэр Томас.
     - Если кто-то посмеет прикоснуться к моим сестрам без моего на то разрешения, - продолжил Ричард, - я позволяю тебе ударить этого человека мечом. Исключений я не делаю ни для кого. Ты понял мой приказ? Отныне ты отвечаешь за их целомудрие.
     Это было уже слишком даже для такого преданного человека, как сэр Томас.
     - Простите, милорд, - сказал он. - Но уверены ли вы в том, что женщины вообще способны блюсти целомудрие?
     - Может быть, и не способны, не знаю. Но отныне это меня не касается, - ласковым тоном ответил Ричард. - Теперь это твоя работа, Томас.
     Стоявший в тени чародей коротко рассмеялся.

***

     - Где ты была? - требовательно спросила Клер. Она сидела на своей высокой, широкой постели. Клер, видимо, спала плохо, волосы ее были спутаны так, будто она всю ночь ворочалась.
     Элис с трудом приоткрыла глаза. Яркие солнечные лучи проникали в комнату сквозь узкое окно. Похоже, было уже довольно поздно, но Элис, привыкшая вставать на заре, и сейчас не чувствовала себя отдохнувшей.
     - О чем ты? - уточнила она, зевая.
     - Я проснулась около полуночи и увидела, что тебя нет, - осуждающим тоном заявила Клер. - Я чуть с ума не сошла от страха! Бросила меня совершенно одну. Здесь даже прислуги поблизости нет. Я забилась под одеяло и до утра пролежала, не сомкнув глаз, ожидая, когда же ты вернешься.
     - Должно быть, тебе просто показалось, что меня так долго не было, - ответила Элис, прикрывая глаза. Голова у нее буквально раскалывалась от боли. Воспоминания о прошедшей ночи смутно всплывали у нее в мозгу какими-то невнятными обрывками. Чьи-то лица, отдельные фразы, терпкий вкус вина... Но чем же закончилась для нее вчерашняя ночь? Вот этого Элис припомнить не могла, как ни старалась. Она отправилась на поиски черного мага, желая отговорить его жениться на Клер, а потом... А потом - тяжелый сон без сновидений и гудящая, больная голова.
     И тут Элис вдруг с ужасом вспомнила все, что с ней случилось. Ей все-таки удалось вчера найти его. А потом он угощал ее вином, и она выпила немного. А потом этот сон... Не иначе, вино было отравлено!
     Элис заворочалась в постели, ощупывая себя под одеялом. Платье на месте, она так и спала одетой. За ночь оно изрядно помялось, однако оставалось застегнутым на все крючки. Не хватало кожаных туфель, но они стояли возле кровати. Элис с облегчением поняла, что черный маг не воспользовался ее слабостью и не тронул ее.
     Клер тем временем встала в своей постели на колени и с тревогой посмотрела на сестру своими огромными зелеными глазами.
     - Что с тобой случилось, Элис? Что ты натворила?
     - Я?.. Ничего особенного, - ответила Элис, разглаживая смятое платье. Скоро она должна будет встретиться с Ричардом. Не может же она предстать перед ним в изжеванном платье! - Насколько мне помнится, я разговаривала с Гренделем.
     - Не называй его так! - взвизгнула Клер. - Каждый раз, лишь только подумаю о том, что стану женой этого чудовища, умираю от страха! Нет, я скорее выброшусь в окно, чем позволю ему притронуться ко мне...
     - Успокойся, дорогая, - перебила сестру Элис. - Можешь впредь не волноваться: он женится на мне.
     Клер замолчала. На лице ее было написано недоумение.
     - Не может быть, - прошептала она. - Этого просто не может быть.
     Память быстро возвращалась к Элис, и она припомнила горящий камин, и запах специи, и медовую опасную сладость вина. Какой удивительно мелодичный голос оказался у этого дьявола. Низкий, волнующий.
     Воспоминания Элис обрывались на том, что Саймон объявил о своем желании сделать ее своей женой. Потом темнота, сон и пробуждение в своей постели.
     - Отчего же? Я пришла к нему и попросила оставить тебя в покое. Он ответил, что уже выбрал в жены меня, а не тебя. Вот и все.
     Недоумение на лице Клер сменилось недоверием.
     - Не имеет значения, что он сказал, - проговорила она, подумав немного. - Ни один нормальный, умный мужчина не предпочтет тебя мне. Этот маг, насколько я успела понять, весьма умен и вполне нормален как мужчина. Почему я должна поверить в то, что он предпочел красоту... - она слегка смутилась и закончила тихо:
     - Ну, ты сама понимаешь.
     - А может быть, ему нужна жена не красивая, но скромная, ты не подумала об этом? - спросила Элис. - Такая жена, которая не станет лезть в его дела, не станет мешать и навсегда оставит в покое. Впрочем, давай не будем спорить. Просто прими к сведению, что наш монстр отказался брать тебя в жены и решил жениться на мне.
     Клер, у которой слезы всегда были, как говорится, близко к глазам, немедленно заплакала, но на этот раз Элис не стала ее успокаивать. Ведь если уж на то пошло, то разве Клер нужно утешать? Кто из них выходит замуж за демона, в конце концов?
     Впрочем, вчерашней ночью Саймон Наваррский не показался Элис демоном. Конечно, в его манерах было что-то необычное, порой даже пугающее, но в то же время он обладал каким-то необъяснимым внутренним обаянием. А если Саймон и в самом деле продал душу дьяволу, то нужно признать, что тот, помимо неведомой силы, одарил его еще и красотой. Ах, если бы только не эта изуродованная, похожая на сломанное крыло рука! Рука, которая пугает и одновременно так... притягивает.
     Клер, так и не дождавшись, когда же ее начнут утешать, успокоилась сама по себе и перестала всхлипывать. Вместо этого она подозрительно уставилась на Элис и спросила:
     - А н