ми уставами, которые предписывают ходить в мешковине, посыпать голову пеплом и целыми днями бить себя кнутом.
     - Вы сочиняете!
     - Вовсе нет. Я не видела этого сама, но мой брат рассказывал...
     Миссис Рэмси осеклась и испуганно посмотрела на Софи.
     - А я и не знала, что у вас есть брат, - удивилась девушка.
     - Неужели я никогда не упоминала о нем? К сожалению, мой милый Фел - редкий гость в Англии. Он любит путешествовать по экзотическим странам. Боюсь, Англия кажется ему слишком скучной.
     - Фел? Какое необычное имя. А вашего мужа зовут Филипп, то есть Фил. Звучит почти одинаково. Вы не путаете их имена?
     - Вовсе нет, - возразила Вэлери. - Если мне надо обратиться к мужу, я обычно зову его мистер Рэмси. Или говорю: "Эй, ты". Этого вполне достаточно.
     - Как мне хотелось бы познакомиться с вашим братом! Может быть, я бы изменила свое отношение к мужчинам.
     - Едва ли вам понравился бы Фелан, - поспешно оборвала ее миссис Рэмси. - Но вот другой мой брат, Валериан...
     - Так у вас целых два брата? Как вам повезло! Я всегда хотела иметь брата или сестру.
     - Возможно, вам бы вовсе это не понравилось. Особенно если бы у вас был брат-близнец.
     - Так Валериан - ваш близнец? Как интересно! И вы совершенно одинаковые?
     - Ну... не совсем.
     Софи вспыхнула:
     - Какая же я дурочка! Конечно, вы... то есть я хотела сказать...
     Миссис Рэмси покачала головой:
     - Я все понимаю, моя дорогая. Несмотря на ваши обширные знания, практической частью образования ваша матушка явно пренебрегла. Думаю, мне придется кое-что предпринять по этому поводу.
     - Правда? - В глазах Софи светился неподдельный восторг.
     - С удовольствием, - ответила миссис Рэмси, и Софи снова стало вдруг на секунду немного страшно.

***

     Джульетта сидела одна в довольно скромной кухне Саттерз-Хед, когда на пороге появился ее спаситель. Джульетта подумала, что впервые видит этого человека при свете дня, пусть даже такого дождливого и пасмурного, как сегодняшний. Но ощущение исходившей от него угрозы, которое всегда испытывала Джульетта, общаясь с ним в сумерках, вовсе не покинуло ее. Все то же саркастическое выражение лица, холодные серые глаза, видевшие чересчур многое... Все ее самообладание тут же подевалось куда-то.
     А всего несколько минут назад, сидя за кухонным столом и поглощая превосходную стряпню Дульси, она впервые за много месяцев почувствовала себя в безопасности. Даже каморка в гостинице "Пух и перья" была для нее чем-то вроде промежуточной станции, где можно было остановиться и ненадолго перевести дух.
     Но здесь Джульетта почему-то чувствовала себя иначе. Она чувствовала себя дома, хотя все тут было чужим и незнакомым.
     Саттерз-Хед представлял собой просторный сельский дом, построенный на клочке земли, одним концом упиравшемся в море. Старый дом отчаянно нуждался в ремонте, но его поддерживала в образцовом порядке супружеская пара слуг, заботившихся о своих хозяевах и хозяйке с ревностным чувством собственников. Хотя Дульси была сама доброта и считала, что ее святой долг - раскормить тщедушного Джулиана, было совершенно очевидно, что главное дело ее жизни - ревностная забота о хозяевах. Это была преданность длиной в несколько поколений - семье Рэмси служили деды и прадеды Дульси.
     Подобные традиции казались Джульетте весьма трогательными, хотя сама она очень дорожила своей свободой и мечтала вновь обрести ее, чтобы вернуться на берега Эгейского моря или Нила, вновь путешествовать по экзотическим неисследованным местам. Но в то же время иногда ей хотелось почувствовать себя в безопасности, ощутить, что на свете есть место, где она может чувствовать себя дома. Приятно было бы знать, что рядом люди, которые тебе не безразличны.
     Тут Джульетта вспомнила, что на свете есть человек, которому она принадлежит. Марк-Давид Лемур. И при воспоминании о нем на нее, как всегда, нахлынула волна отвращения. Как раз в этот момент в кухню вошел Филипп Рэмси, что было само по себе удивительно.
     Хозяева не приходят обычно на кухню в поисках слуг - они посылают за ними. А впрочем, Рэмси во многом отличался от большинства мужчин, которых приходилось встречать Джульетте. В нем был какой-то неуловимый шарм и в то же время независимость, свобода от условностей. Джульетте почему-то казалось, что Филипп Рэмси чувствовал бы себя как дома и при дворе в Сент-Джеймсе, и на конюшне. И, несмотря на свое настороженное отношение, Джульетта уважала в нем эту черту.
     - Дульси сказала, что ты собираешься уничтожить все наши запасы и пустить нас по миру, - как всегда с иронией произнес мистер Рэмси, подвигая себе стул и садясь напротив Джульетты.
     Девушка вдруг вспомнила, что в присутствии хозяина почтительному слуге полагалось бы вскочить на ноги. Но было уже поздно, поэтому она осталась сидеть, сжимая в руке кружку с самым вкусным кофе, который ей доводилось пробовать за пределами Италии.
     - Я отработаю свое содержание, - пробормотала она.
     - Не стоит оправдываться, молодой человек. - В глазах Рэмси застыла привычная ироническая усмешка. - Думаю, мы как-нибудь сможем прокормить тебя. Вопрос только в том, что нам с тобой делать.
     - Я неплохо ухаживаю за лошадьми... - начала Джульетта, но Рэмси ее перебил:
     - Ханниган все равно делает это лучше.
     - Я могу носить дрова, воду, делать любую черную работу. Я очень сильный!
     Рэмси скептически окинул взглядом худощавую фигуру нового работника.
     - Да тебя, пожалуй, опрокинет легкий морской ветерок.
     - Так зачем же вы привезли меня сюда, если думаете, что я не гожусь для работы? - требовательно спросила Джульетта. Страх придавал ей смелости.
     - А вдруг меня интересует в тебе то же, что и Пинворта? - с издевкой произнес Рэмси.
     На какой-то момент Джульетта почти поверила ему. Было что-то такое в его взгляде, когда он смотрел на Джульетту... что-то, чего она не могла назвать словами. Но мысль эта тут же показалась девушке чудовищно глупой.
     - Нет, - твердо сказала она. - Вы совсем не такой.
     - Может быть, и нет, - милостиво согласился Рэмси. - Может быть, я просто хотел спасти тебя от подобной участи.
     Неожиданно он взял Джульетту за руку и стал внимательно изучать ее узкую ладонь. От легкого поглаживания его сильных пальцев все тело девушки вдруг охватила дрожь. Джульетта резко вскочила и вырвала руку. Подальше от этого опасного человека!
     - Я ведь уже говорил вам, что способен сам о себе позаботиться, - надменно произнесла она. - Мне не нужна ничья жалость. И ничья милостыня. В конце концов, отсюда не так далеко до города, и, даже если Мабре не возьмет меня обратно, я найду другую работу.
     Она уже почти дошла до двери, когда почувствовала, как сильные руки обхватили ее за талию. Филипп развернул Джульетту лицом к себе, прижимая спиной к оштукатуренной стене. Руки его были сильными, словно из стали, так что у нее не было ни малейшего шанса ускользнуть.
     - Мне вовсе так не кажется, юный Джулиан, - пробормотал он, щекоча губами ухо девушки. - Ты никуда не пойдешь - по крайней мере, пока. Ты способен позаботиться о себе не больше, чем только что родившийся котенок. И не надо защищаться - здесь тебя никто не обидит.
     - Никто не обидит? - приглушенным голосом повторила Джульетта. - А что же, по-вашему, вы сейчас делаете?
     - Но разве я причиняю тебе боль?
     Джульетта вдруг поняла, что этот странный, невозможный мужчина говорит правду. Она была стеснена в движениях, чувствовала себя абсолютно беспомощной, но привычная боль, засевшая тупой иглой под сердцем, вдруг словно испарилась куда-то.
     Филипп вдруг отпустил ее и сделал шаг назад. Джульетта подняла глаза, надеясь прочитать хоть что-то в его взгляде. Но глаза Филиппа были такими же холодными и загадочными, как всегда.
     - Чего же вы хотите от меня? - спросила Джульетта хриплым от волнения голосом.
     Филипп вдруг снова протянул к ней руку. Джульетта невольно отшатнулась, страшась его прикосновения, и он тут же опустил руку.
     - Самое неприятное во всей истории, юный Джулиан, то, что я и сам не имею об этом ни малейшего понятия, - пробормотал Филипп Рэмси себе под нос. - Но как только что-нибудь придет мне в голову, я непременно дам тебе знать.
     Посмотрев в лицо возвышавшегося над ней мужчины, Джульетта снова поежилась. Она поняла вдруг, что по какой-то странной причине вовсе не хочет знать ответа на собственный вопрос. Оставалось только надеяться, что к тому времени, когда мистер Рэмси примет какое-то решение, она будет уже далеко.

4.

     Стоял погожий солнечный день - один из тех по-настоящему красивых дней, которые все же случаются иногда на побережье Англии. Даже Фелан Ромни, при всей своей нелюбви к родной Англии, казавшейся ему скучной и провинциальной, вынужден был это признать. В такой вот солнечный день, когда с моря дул теплый соленый ветерок, он мог представить себе, что находится где-то в Италии, Египте, Греции или любой другой стране, где нет такого количества ненужных условностей и бесконечных обязанностей, ограничивающих свободу. По крайней мере, они не существуют для человека, отказавшегося от этого раз и навсегда.
     "Скрываться от ареста за убийство - как ни странно, в этом есть свои преимущества", - думал Фелан, направляясь по узкой тропинке в Бухту мертвецов, по крайней мере, можно было не волноваться по поводу соседок, наперебой приглашающих его в гости, чтобы познакомить со своими дочками на выданье, а также по поводу запущенных дел, связанных с поместьем лорда Гарри. Фелан старался не ломать себе голову, пытаясь понять, почему его мать вдруг окончательно сошла с ума. Он предпочитал думать о куда более важных вещах - например, о том, как спасти своего сводного брата от направленной не по адресу ненависти леди Марджери. Как удержать Вэла, готового в порыве праведного гнева броситься обратно в Йоркшир, полного решимости рассказать суду правду и очистить свое честное имя. Господи, неужели он не понимает, что в результате будет болтаться на виселице?! А кроме того, Фелан хотел бы решить для себя, что делать с этим тоненьким нелепым созданием, которое надрывается у него за спиной, таща тяжеленную корзину для пикника, принадлежности для рисования и бутылку кларета, который он вовсе не собирался пить...
     Фелан намеревался сам нести то, что потяжелей, но юный Джулиан не захотел ничего слушать. "Чудовищное упрямство этой девицы не доведет ее до добра", - думал Фелан, и его так и подмывало сообщить ей об этом. Девушка была бледной и обливалась потом под своей тяжелой курткой, но Фелан сомневался, что удастся уговорить ее снять одежду. Хотя и очень хотелось. Он давно мечтал разглядеть как следует, есть ли у нее вообще грудь под этой бесформенной широкой рубахой.
     "Впрочем, это не имеет значения", - строго напомнил себе Фелан Ромни. Он ведь привез ее в дом вовсе не для того, чтобы соблазнять. Черт его знает, зачем он вообще это сделал! Прихоть, каприз человека, не привыкшего отказывать себе, - и вот еще одна участница маскарада. Добро пожаловать в семью обманщиков! А может быть, он сделал это просто для того, чтобы как-то развеять скуку, которая намного превосходила скуку его брата? Вэл по крайней мере мог иногда повеселиться от души, разыгрывая свою роль перед ничего не понимающими жителями Хэмптон-Реджис. А Фелан был лишен даже этого удовольствия.
     Он, пожалуй, не жил так долго на одном месте с тех пор, как достиг совершеннолетия. По крайней мере, на территории Англии. Почти четыре недели в Хэмптон-Реджис! И даже отвлечься не на что, кроме рисования.
     Впрочем, выбрать натуру тоже было непросто. Цветы в Англии казались ему какими-то бледными и чересчур ухоженными по сравнению с великолепием тропических растений, а море - серым и скучным по сравнению со средиземноморской лазурью. И в довершение ко всему у него не было женщины с тех самых пор, как он покинул Грецию.
     Фелан никогда не был человеком, позволяющим инстинктам управлять собой, но именно сейчас податливое женское тело наверняка скрасило бы его унылые будни. Однако Джулиан Смит - или как там называла себя эта несносная девица? - едва бы помог ему решить эту проблему. Ведь она даже отказывалась признавать себя женщиной - вряд ли ей захотелось бы раздеться, чтобы скрасить его скуку. Фелану приходилось довольствоваться фантазиями, гадая время от времени, не увидит ли он когда-нибудь под ее широкой рубахой плоскую грудь и расплывшуюся талию. Но что-то подсказывало ему, что нет.
     Фелан снова посмотрел на девушку. Она пыхтела и отдувалась, перекладывая в другую руку тяжелую корзину. И Фелану вдруг стало жалко ее.
     - Ты взвалил на себя слишком много, парень, - стараясь, чтобы в голосе звучала привычная ирония, произнес он.
     Джульетта бросила на него взгляд, полный дерзости и достоинства, которые наверняка выдали бы ее, если бы Фелан по-прежнему принимал ее за слугу в гостинице.
     - Со мной все прекрасно, - заявила она, поудобнее устраивая на плече мольберт.
     Фелан подумал, не отнять ли у нее вещи. Она наверняка будет сопротивляться, и это даст ему возможность дотронуться до нее лишний раз. А впрочем, сейчас для этого было не самое подходящее время.
     - Что ж, как хочешь, - равнодушно пожал плечами Фелан. - Да и идти уже недалеко.
     - Слава богу, - пробормотала Джульетта, сгибаясь вновь под тяжестью груза.
     Она, очевидно, была уверена, что Фелан ничего не услышал, и он усмехнулся про себя. У него был удивительно острый слух - результат долгих странствий по арабским странам, где лишний звук означал иногда жизнь или смерть. Так что он старался не пропустить ни одного.
     Девушка явно была не слишком довольна тем, что ее вытащили из дома и нагрузили всяким барахлом. Фелан слышал ее вздохи и недовольное фырканье, видел, как она поскользнулась несколько раз на дорожке к морю, покрытой острыми камнями. Что ж, когда они придут на место, настроение ее вряд ли улучшится...
     - Куда мы идем? - наконец спросила она тоном, который, возможно, казался ей самой воплощением почтительной покорности. Фелан же ясно слышал в нем раздражение.
     - В очень отдаленное тихое местечко на берегу моря. Оно называется Бухта мертвецов, - ответил Фелан, замедляя шаг: он слышал, что девушка уже задыхается от быстрой ходьбы.
     - Очаровательное название! - снова забыв о покорности, дерзко бросила Джульетта.
     И снова Фелан улыбнулся одними глазами.
     - На этой части побережья жили когда-то люди, промышлявшие грабежом потерпевших крушение кораблей. Ты, конечно, слышал о них. В любом местечке на побережье Англии они появлялись в то или иное время. В тяжелые времена людям приходится пускаться во все тяжкие, чтобы выжить и не дать погибнуть с голоду своим детям.
     - Даже если для этого надо заманить корабль на рифы и утопить чужих детей? - нахмурилась Джульетта.
     - Боюсь, что так. Впрочем, сомневаюсь, что им нравилось совершать хладнокровные убийства. Их интересовал груз корабля, а не жизни пассажиров.
     - Вы думаете, они спасали этих несчастных пассажиров после того, как разбивался о скалы корабль?
     Фелан оглянулся и увидел, как она сжимает изо всех сил тонкими руками тяжелую корзину для пикника.
     - Я думаю, что они просто добивали их ударом по голове, чтобы не оставалось свидетелей.
     День был жаркий, но Джульетта невольно поежилась и тревожно огляделась по сторонам, словно испугавшись, что откуда-то вдруг появятся безжалостные грабители, о которых говорил мистер Рэмси.
     - Не волнуйся, - сказал Фелан. - Они перестали заниматься этим около пятидесяти лет назад. И если здесь остался кто-нибудь из их потомков, они такие же законопослушные и богобоязненные создания, как и мы с тобой.
     - Не уверена, что это лучшая рекомендация, - пробормотала себе под нос девушка.
     - Ну, если говорить обо мне, это, пожалуй, верно. Но вот ты куда консервативней, чем кажется на первый взгляд.
     Девушка удивленно взглянула на Фелана:
     - А разве я кажусь врагом условностей?
     - Ну, не совсем, но...
     - Что ж, - резко сказала Джульетта, - вы были бы удивлены, если бы узнали, как обстоят дела на самом деле.
     Фелан пожал плечами, продолжая спускаться по узкой тропинке.
     - Меня трудно чем-нибудь удивить, юный Джулиан. Я пресыщен жизнью и не представляю, что могло бы поразить меня. Интересно, как ты собираешься это сделать? Доказав мне, что ты - само воплощение консерватизма? Или что, несмотря на твои странноватые манеры, ты настоящий сорвиголова?
     - Ни то и ни другое. Я именно такой, каким выгляжу.
     - Ну конечно же, парень! - посмеиваясь про себя, воскликнул Фелан. - Я не сомневался в этом ни секунды.
     Он услышал, что девушка снова поскользнулась, а в следующую секунду раздался ее сдавленный крик и звук сыплющихся камней. Фелан резко повернулся - и успел как раз вовремя, чтобы поймать ее. Все, что несла Джульетта, разлетелось в разные стороны, а сама она упала ему на руки.
     Девушка оказалась довольно тяжелой, и Фелан подумал, что у нее наверняка есть грудь, если она считает нужным потратить время на то, чтобы перетянуть ее какой-то плотной тканью. Хрупкое тело, которое сжимали его руки, было таким мягким - и, черт побери, от нее пахло женщиной! А еще - немного цветами, немного мускусом и немного его любимыми пончиками с корицей, которые так отлично готовила Дульси...
     Девушка дрожала, а Фелан не торопился отпустить ее, хотя и знал, что должен это сделать. Но он никогда не был человеком, готовым сделать что-то просто потому, что так надо!
     Талия ее оказалась удивительно тонкой, а бедра округлыми. Конечно, она была гораздо старше шестнадцати лет - при ярком свете солнца он сумел разглядеть в глазах девушки настороженное и печальное выражение человека, кое-что повидавшего на своем веку. Внезапно его охватило непонятное желание прогнать из ее взгляда эту грусть. Разозлившись на себя, он отпустил девушку так резко, что она покачнулась, но быстро выпрямилась.
     - Дальше понесу я, - холодно объявил Фелан, собирая рассыпавшиеся вещи.
     - Но это моя обязанность... - попыталась протестовать Джульетта.
     - Ты самый нерасторопный слуга из всех, кого мне довелось встретить на своем пути, - резко прервал ее Фелан. - Я не хочу жевать ленч, смешанный с песком, не хочу, чтобы сломались мои кисти; не хочу, чтобы... - Подняв разбитую бутылку кларета, он печально посмотрел, как драгоценная жидкость вытекает на песок. - А мое вино уже разбилось!
     Если он рассчитывал запугать ее своей тирадой, то его ждало разочарование.
     - Что ж, вы имеете полное право поколотить меня. - В голосе девушки звучала холодность, не уступавшая его собственной.
     Прищурившись от солнечного света, он бросил на нее взгляд, который устрашал обычно больших и сильных мужчин, но девчонка и бровью не повела.
     - Не искушай меня, - сердито пробормотал Фелан.
     Бухта мертвецов представляла собой вытянутый в длину песчаный полумесяц, серая вода скрывала опасные подводные рифы. Со стороны можно было подумать, что перед тобой мирная маленькая гавань, но взгляд тут же упирался в стоящий неподалеку остов корабля. Его сломанные мачты зловеще возвышались над водой, упираясь в голубое небо.
     Дойдя до песчаного пляжа, Фелан положил вещи и начал снимать сюртук, искоса поглядывая на девушку. Она стояла в нескольких футах от него и с тревогой смотрела на обломки корабля.
     - А как давно разбился этот корабль? - спросила Джульетта срывающимся голосом.
     - Честно говоря, не знаю, но, думаю, никак не меньше пятидесяти лет назад. Соленая вода консервирует дерево. Наверное, корабль не развалится до конца еще лет пятьдесят. - Бросив сюртук на песок, Фелан сел на него и принялся стягивать сапоги. - Кстати, ты тоже мог бы раздеться, парень, - вкрадчивым голосом посоветовал он. - Сегодня очень жарко, а твои ботинки велики тебе. Ходи лучше босиком.
     В глазах девушки мелькнуло сомнение - наверное, ей очень хотелось разуться.
     - Но куртку я предпочитаю не снимать, - произнесла она наконец.