ились и своей единственной заботой считали приготовление еды в огромных количествах.
     "Может быть, мне самой заняться наведением здесь порядка? - подумала Элис, но тут же возразила самой себе. - Нет. Ричарду вряд ли понравится, если в отсутствие леди Хедвиги я начну носиться по всему замку и понукать слуг".
     Она уселась в кресло с иголкой и ниткой, но так и не взялась за шитье: ее мысли были заняты чародеем, который вскоре должен был стать ее мужем. Пройдет совсем немного времени, и настанет день, которого Элис ожидает с таким ужасом: день их свадьбы. Порой ей даже хотелось, чтобы этот день наступил поскорее: ведь, как известно, лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
     Сейчас, по правилам, жених должен был ухаживать за своей невестой, но кто и когда видел мага, приносящего цветы и дарящего сонеты? Нет, Элис не могла представить своего жениха ни влюбленным воркующим голубком, ни, кстати говоря, воином в латах и с мечом на боку. Но еще труднее ей было представить саму себя в одной постели с этим чародеем...
     Элис резко вскочила с места, уронив с колен бесполезное шитье. Сейчас ей хотелось как можно скорее перестать об этом думать. Нет, конечно, она знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются вдвоем в одной постели, и понимала, что то же самое рано или поздно случится с нею самой, но... Но она не могла представить, что она станет делать, оказавшись под одним одеялом с существом, обладающим сверхъестественной силой.
     Элис решила, что лучшим способом заставить себя забыть о предстоящей свадьбе станет прогулка за травами. Можно будет составить целебный эликсир для той несчастной служанки с обваренной рукой. Наверное, в замке найдется и еще кто-нибудь, кому нужна подобного рода помощь. Иными словами, Элис отчаянно потянуло на люди.
     Она вышла из спальни и принялась спускаться по ступеням. Чуть ниже, на лестничной площадке, ей встретилась Клер - разгневанная, с пылающими щеками. Волосы младшей сестры были растрепаны, а глаза метали молнии, и все-таки, отметила про себя Элис, даже сейчас Клер была прекрасна.
     - Где ты пропадала? - спросила сестру Элис.
     - На меня напали! - сердито ответила Клер. - Это становится просто невыносимо, Элис! Он отобрал у меня арабскую кобылку, и он же приставил какого-то неотесанного мужлана следить за мной. И за тобой тоже, между прочим. Так что мне пришлось выдержать настоящую битву. Пусть я ее проиграла, но он еще горько пожалеет об этом! Я сумею ему отомстить!
     - Успокойся, милая моя, успокойся, - сказала Элис, протягивая руку навстречу Клер, - и расскажи наконец толком: что это за мужлан такой, которого приставили к тебе в сторожа? И кто отобрал у тебя лошадь? Что же касается мести, то не губи свою бессмертную душу этим грехом, прости все и забудь о мелких неприятностях.
     - Это не мелкие неприятности, - крикнула Клер, - это Ричард! Он забрал себе мою лошадь и утверждает, что она принадлежит ему!
     - По сути дела, он прав, Клер. Мы полностью зависим от Ричарда, и он может распоряжаться и нашим имуществом, и нашей судьбой.
     - Я не отдам ему свою арабку, Элис, - сказала Клер. Гнев ее начинал утихать, погас огонь в глазах, побледнели щеки. - Этой разлуки я не вынесу.
     - Успокойся. Ричард - упрямец и спорщик. Чем дольше ты будешь спорить с ним, тем сильнее он будет сопротивляться. Притворись покорной, и Ричард оставит тебя в покое, потому что ты станешь ему неинтересна.
     - Ты так хорошо знаешь его. А мне казалось, что ты в последний раз виделась с Ричардом, когда была еще совсем малышкой.
     - Так оно и есть. Но составить мнение о Ричарде нетрудно по слухам, которые доходили до монастыря. Еще бы, сам Честный Ричард, владыка замка и его окрестностей, не считая других поместий, разбросанных по всей Англии. Он привык повелевать. Привык к тому, что его слово - закон, за неисполнение которого наказанием может быть только смерть. Одним словом, с братом все ясно. А кто этот неотесанный мужлан? Надеюсь, не мой будущий муж?
     Клер заметно смутилась.
     - Вовсе нет, - сказала она. - Лорд Саймон всегда казался мне таким приятным, и... и...
     - Лгать грешно, - заметила Элис. Клер замолчала и потупилась. Тогда Элис обняла ее за плечи и спокойно сказала:
     - Поднимись наверх и переоденься. У тебя весь рукав испачкан. Во что это ты вляпалась? - она протянула руку и коснулась влажного пятна цвета ржавчины на платье Клер.
     - Дикарь. Варвар, - пробурчала Клер. - Рядом с ним твой Грендель выглядит просто ангелом.
     - Если я правильно поняла, речь идет о человеке, которого Ричард решил сделать твоим мужем, - предположила Элис и с удивлением заметила, что Клер смутилась.
     - Нет, - поспешно ответила младшая сестра. - Он уже женат на какой-то бедной женщине, так что хотя бы от этого я, слава богу, избавлена. Ричард приказал ему не спускать с нас глаз. Ну и злобный же он человек, доложу тебе! Буду молиться о том, чтобы он не прирезал нас с тобой прямо в постели во время сна, - с такого, как он, станется!
     - Ты преувеличиваешь.
     - Я? Нисколько! - запальчиво возразила Клер. - Впрочем, подожди немного, и сама увидишь. А имя у этого ночного кошмара - сэр Томас де Реймер, вот как.
     - Придержи свой язычок, Клер, - покачала головой Элис, - и перестань болтать зря. Если хочешь, я заварю тебе успокоительный сбор из трав.
     - Нет, только не это! - поспешно откликнулась Клер. - Мне просто нужно немного побыть одной, и я мигом успокоюсь. Всего несколько минут тишины и покоя, умоляю!
     - Да, это должно тебе помочь, - кивнула головой Элис. - А я, если наткнусь где-нибудь на этого сэра Томаса, выскажу ему все, что о нем думаю. Задам ему легкую трепку.
     - Можешь попытаться, конечно, - задумчиво сказала Клер и, ничего больше не добавив, продолжила свой путь наверх.
     Элис посмотрела ей вслед и улыбнулась. Конечно, Клер очень вспыльчива, но и отходчива тоже. Разве можно на нее сердиться? А что касается этого сэра Томаса, то ему нужно повежливее вести себя с сестрой. И пусть постарается впредь не гневить ее. Рассерженная Клер может кому угодно превратить жизнь в сущий ад, а уж человеку женатому и ненавидящему женщин - особенно.
     Служанку, которая обожгла руку, Элис обнаружила сидящей возле угла пекарни. Из раскрытой двери вкусно пахло свежим хлебом, и, вдохнув этот запах, Элис впервые за все это время вдруг почувствовала себя дома. Служанки поначалу встретили ее появление настороженно, но Элис обладала врожденным талантом быстро сходиться с людьми, и вскоре лед недоверия был сломан. Через несколько минут Морвенна - так звали обварившуюся служанку - рассказала Элис буквально обо всем: и о том, что пробовала смазывать ожог воском, и прикладывала различные травы, но безуспешно. В детстве мать говорила ей что-то о конском навозе, но Морвенна не знала, как его употреблять при ожогах: то ли съедать, то ли прикладывать к ране. А что скажет по этому поводу леди Элис?
     Леди Элис задумалась. Сказать по правде, она никогда не была сторонницей лечения конским навозом, но почему бы, собственно говоря, не попробовать? Хуже-то от этого не будет! И вылечить Морвенну нужно как можно быстрее: Ричард не станет держать при своем дворе служанку-калеку.
     - А кто вас обычно лечит? - спросила Элис. - Может быть, брат Джером? Среди монахов часто встречаются целители. Если так, то нужно бы и с ним посоветоваться.
     Но Морвенна только покачала головой:
     - Брат Джером не занимается ничем земным, только молится.
     - Тогда, может быть, цирюльник...
     - Цирюльник не станет лечить слуг, миледи.
     - Так кто же?
     Слуги, сидевшие на скамье возле раскрытой двери пекарни, молчали. Наконец кто-то из мужчин неохотно ответил:
     - Грендель. Правда, не каждый позволит ему прикоснуться к себе. Многие предпочитают умереть. Уж лучше потерять жизнь, чем свою бессмертную душу, так они считают. Ведь этот колдун, он что? Он только взглянет, и у тебя уже душа в пятки ушла, и ты весь у него во власти. А уж если он наложит на тебя свои руки - пиши пропало. Гореть твоей душе в аду всю вечность. - И он быстро перекрестился грязными пальцами.
     - Его зовут лорд Саймон, - негромко поправила Элис.
     Ее не слишком удивило то, что слуги боятся Саймона. Ведь даже до монастыря доходили слухи о невероятной силе придворного колдуна Ричарда и о том ужасе, который он внушает окружающим. Судя по рассказам, не было такого человека, который мог без страха взглянуть ему в лицо.
     - Нет, Грендель - самое подходящее имя для него, вот что я скажу, - вздохнула Морвенна. - И уж ему-то я до себя дотронуться не разрешу. Нет, решено: либо конский навоз, либо ничего.
     - А какой навоз: сухой или свежий? - уточнила Элис.
     - Разумеется, свежий, миледи. От сухого много ли проку? Вы согласитесь набрать его для меня?
     - Почему я? - растерянно спросила Элис.
     - Ну, как же! Всем известно, что только целитель может брать руками снадобье - траву там, или смолу, или конский навоз, а иначе снадобье всю свою силу потеряет. Так мне моя мать говорила, упокой, господи, ее душу грешную.
     Элис не спешила тронуться с места. Навоз? А лошади? Как она к ним подойдет? Конечно, этого добра должно быть полно не только в конюшне, но и по всему двору. Так что, быть может, и не придется подходить близко к стойлам для того, чтобы разжиться этим целебным снадобьем?
     - Хорошо, - сказала она наконец, тщательно скрывая свое отвращение. - А совок какой-нибудь у вас найдется?
     Вот таким образом Элис и оказалась возле конюшни со старой дощечкой для резки хлеба в руке. В другой руке у нее была зажата деревянная ложка, которую Элис запустила в самую гущу навозной кучи, собираясь поддеть щедрую порцию целебного снадобья.
     "Какое счастье, что никто сейчас меня не видит", - подумала она и тут же услышала мужской голос:
     - Сами будете есть, или для меня припасаете?
     При свете дня Саймон Наваррский выглядел гораздо менее страшным, чем при факелах или свечах. Сейчас его глубокие глаза можно было назвать не желтыми, а скорее светло-карими. Темные густые волосы с едва наметившейся в них сединой лежали неподвижно и ровно, словно парик. Чародей, казалось, получал жизненную силу, которая так и норовила выплеснуться через край. Во всяком случае, именно таким увидела его Элис. Она, вздохнув, кротко ответила:
     - Ни то ни другое, милорд. Я собирала навоз для служанки.
     - Кто-то из слуг решил перейти на конское дерьмо?
     Элис поморщилась. Ей было знакомо это слово, но его ни разу еще не произносили при ней вслух.
     - Нет, милорд, никто не собирается питаться... им. Э... оно необходимо мне, чтобы сделать целительную повязку на обожженную руку.
     - Вы такая же наивная, как и эти простолюдины, - огорченно заметил Саймон. - Если вы приложите это к открытой ране, ваша служанка, скорее всего, умрет. Вы бы еще паутину попробовали или кошачью мочу.
     Элис покраснела. Странный разговор у нее завязался с будущим мужем перед кучей конского навоза, нечего сказать. Все называют его демоном. Интересно, стал бы настоящий демон заботиться о здоровье какой-то служанки? Что ему за дело до нее, даже если она умрет?
     - Насколько мне известно, паутину она уже пробовала прикладывать, милорд. А вот насчет кошачьей мочи - не знаю, не уверена.
     - Безмозглые. И вы, леди Элис, ничуть не лучше их всех. Почему эта женщина не пришла ко мне?
     Элис молча посмотрела ему в лицо.
     - Понятно, - вздохнул Саймон и коротко хохотнул. - Ведь если я даже просто посмотрю на нее, я погублю ее саму и ее детей. Так что куда безопаснее купаться в конском навозе. Так что с ней случилось, с этой любительницей дерьма?
     - Сильный ожог руки. Кожа красная, местами потрескалась и вздулась.
     - А есть при этом потемнения по краям раны?
     - Этого я не заметила.
     - Неприятный запах?
     - Нет, милорд, - ответила Элис и добавила не без гордости:
     - Вы напрасно считаете меня безмозглой. В монастыре меня обучали целительству, и сестры считали, что у меня есть талант.
     - Если вы лечите своих пациентов конским дерьмом, то вы шарлатанка.
     - Насчет конского навоза - это идея Морвенны.
     - Морвенна - это и есть та служанка? И вы ее послушали? Нет, у вас все-таки пустая голова. Идите за мной.
     Саймон круто повернулся и зашагал прочь, звонко печатая шаги по каменным плитам двора.
     Но Элис не спешила следовать за ним.
     - Куда вы меня зовете? - спросила она, когда Саймон оглянулся, чтобы проверить, идет ли Элис за ним.
     Он остановился.
     - Вскоре вы станете моей женой, леди Элис. Пора вам учиться послушанию, - сказал он, но без осуждения, а скорее ласково.
     - А вы, - ответила Элис, - должны сейчас ухаживать за мной.
     Сказала и тут же чуть язык не откусила себе за эти слова. Разве можно так развязно и дерзко говорить со своим будущим мужем! Особенно, если он не простой смертный, а великий маг, наделенный таинственной и страшной силой. Возможно, что он и в самом деле продал душу дьяволу - иначе откуда он мог бы столько всего узнать?
     Саймон окинул Элис медленным взглядом. "Наверное, корит сейчас себя за то, что прошлой ночью выбрал меня, а не Клер", - подумала Элис, но голову не опустила и продолжала смотреть чародею в лицо. Правда, для этого Элис не хватало десятка сантиметров роста и голову пришлось запрокинуть.
     - А я считал вас послушной, - негромко сказал Саймон.
     - Да, милорд, - поспешно кивнула Элис. - Особенно по сравнению с моей сестрой, милорд.
     - Итак, вы - девушка послушная и даже разумная, несмотря на попытку приложить конский навоз к открытой ране.
     - Да, милорд, - подтвердила Элис и добавила:
     - А еще я очень честная и откровенная.
     Саймон прищурил глаза, отчего в их уголках показалась тонкая сеть морщинок.
     - А еще, мне кажется, вы - большая мошенница, леди Элис. Теперь идите за мной безо всяких разговоров. Чем дольше страждущий ждет помощи, тем труднее и дольше его лечить, не забывайте об этом. Поспешим к нашей больной.
     Элис молча двинулась следом за Саймоном, пытаясь попасть в такт его широким шагам.
     - Нашей? - переспросила она.
     - От меня она помощь не примет, только от вас. Вы, по крайней мере, не съедите живьем ее детей и не погубите ее бессмертную душу. Все просто, не так ли?
     - Очень просто, - задыхаясь на бегу, ответила Элис.
     Она предполагала, что вновь окажется в комнатах волшебника, расположенных в башне, и ошиблась. Саймон привел ее к одной из небольших построек, лепившихся вдоль стены замка, - довольно далеко от часовни, кухни и прачечной и, с точки зрения Элис, слишком близко к конюшне.
     Саймон толкнул тяжелую, окованную железом дверь, и она открылась на удивление легко и беззвучно. Элис шагнула через порог.
     Помещение оказалось темным. В полумраке были видны незажженные свечи, выстроившиеся в ряд, словно солдаты на параде. В потолке было отверстие, в которое вытягивался дым из камина, но падающего сверху света едва хватало на то, чтобы с трудом различать предметы.
     Саймон быстро прошел в дальний конец комнаты, отдернул в сторону тяжелую занавесь, и комнату залил яркий солнечный свет.
     В комнате пахло пряностями и сухими травами. Теплый, напоенный ароматами воздух наполнял легкие Элис и, казалось, слегка щекотал ее кожу. В камине тускло светились угли, и Элис догадалась, что Саймон совсем недавно работал в этой комнате, но вот только когда? Ночью он был у себя в башне, утром - в Большом зале за завтраком. Может быть, он совсем не спит?
     Вспомнив о вчерашней ночи, Элис решила прояснить то, что продолжало оставаться для нее загадкой.
     - Как я попала в нашу с сестрой спальню? - внезапно спросила она у Саймона.
     Он стоял в это время спиной к ней и что-то прибирал на своем широком, покрытом зазубринами рабочем столе. Услышав вопрос Элис, он не вздрогнул, не обернулся, лишь уточнил, не поворачивая головы:
     - Когда именно?
     - Прошлой ночью, - сказала Элис. - После того, как я пришла в вашу комнату и положилась на ваше милосердие.
     - Милосердие? Что за чушь! - недовольно ответил Саймон. - Я вовсе не милосерден. И вот что еще. Я не желаю, чтобы моя будущая жена таскалась по ночам по мужским спальням.
     - Как я попала обратно в свою комнату? - настойчиво переспросила Элис, повышая голос.
     - После того, как вы потеряли сознание? - зачем-то уточнил Саймон.
     - Я не теряла сознания!
     - Ну не знаю, как тогда это назвать! Вы выпили слишком много вина за столом у своего брата, - жестко возразил Саймон. - И запомните: я не желаю, чтобы моя будущая жена пила вино до потери сознания.
     Элис уже открыла рот, чтобы достойно ответить Саймону, но в последнюю минуту прикусила язык.
     "Ты заключила сделку с демоном, - сказала она самой себе. - Так что ж тогда удивляться, если он начинает испытывать тебя? Молчи, терпи и помни: ставкой в этой игре является судьба и жизнь Клер!"
     - Я не пила лишнего за столом у Ричарда, - возразила она вслух. - Мне стало нехорошо после того, как я попробовала вашего вина, милорд.
     Саймон повернулся и с любопытством посмотрел на Элис своими янтарными глазами.
     - Вот как? - сказал он.
     Элис, не задумываясь, выпалила:
     - Вы отравили меня.
     - Но как я мог заранее знать, что вы придете ко мне? Отраву нужно было приготовить.
     - А как вы обо всем узнаете? - сердито ответила Элис. - На то вы и заключили договор с дьяволом.
     - Я не заключал договора с дьяволом, - коротко хохотнул Саймон.
     - Люди говорят иначе.
     - Больше слушайте, что болтают другие, леди Элис. И не такое еще услышите.
     - Кого же мне в таком случае слушать? Вас, может быть?
     - А разве жена не должна слушать своего мужа? Делать все, что он ни прикажет?
     Что и говорить, это был сильный удар. К тому же у Элис совершенно не было времени на то, чтобы придумать достойный ответ. О том, что такое послушание, она имела представление - не зря же они с Клер большую часть своей жизни провели в монастыре. Правда, послушание, как его трактовали сестры-монахини, было связано либо с прилежной учебой, либо, что по большей части относилось к Клер, к укрощению своего упрямства.
     Что же касается послушания женщины в семейной жизни, то здесь представления Элис становились весьма размытыми.
     - Да. Полагаю, что это так, - медленно проговорила Элис.
     Саймон тем временем каким-то колдовским манером успел приблизиться почти вплотную к Элис и теперь нависал над нею, словно башня.
     - Это так, но это вам не по вкусу, - заключил он.
     - Неважно. Таков закон, - сказала Элис.
     Сейчас ей хотелось только одного - отодвинуться подальше от Саймона. Что же касается будущей жизни, то Элис надеялась, что она пойдет по накатанной колее, по всем законам и правилам, освященным веками.
     - Но жизнь полна неожиданностей, - раздался голос Саймона, - ей закон не писан. Вот вы, например. Кто знает, может быть, вы завтра отравите меня и сбежите куда-нибудь. К цыганам, например.
     - Это в духе Клер - сбежать к цыганам, - неожиданно рассмеялась Элис. - В моем характере - страдать и молча ждать, что вас поразит чума. К тому же я терпеть не могу лошадей, а у цыган они всегда есть.
     - Хочу сразу предупредить: чума мне не страшна, на это можете не рассчитывать, леди Элис. - Саймон по-прежнему стоял рядом, закутанный в черный плащ с серебряным шитьем. От его фигуры веяло жаром и силой. - Да и яд меня возьмет далеко не всякий. Кстати, почему вы не любите лошадей?
     "Солгать? Не солгать? Лгунья из меня никакая", - пронеслось в голове Элис, и она решила отвечать как есть:
     - Я их боюсь.
     - Почему?
     - В детстве они напугали меня до полусмерти. Не помню точно, как это было, помню только грохот копыт со всех сторон и тяжелый лошадиный храп. Мне было тогда всего четыре года, но тот день я никогда не забуду.
     - Четыре года? Но ведь именно в этом возрасте вас отняли от матери, если я не ошибаюсь?
     Элис невольно вспомнила, как чьи-то жесткие руки гру