овершенно верно. - Маркус тоже поднял стакан и покачал головой. - Что же мне теперь со всем этим делать, ради всего святого?
     Беркли повертел стакан в руках и усмехнулся:
     - Мой совет - как следует выпить.
     - Благодарю. Я уже думал об этом.
     - И еще я считаю... - Реджи набрал в легкие побольше воздуха, - тебе следует жениться на мисс Таунсенд.
     - И ты, Брут? - Маркус выгнул бровь.
     - Выбора у тебя, кажется, нет. И потом, ты не очень-то много потеряешь. Полагаю, образца женских совершенств, о котором ты говорил раньше, не существует. А если он и существует, ну... - Реджи пожал плечами, - тебе-то что от этого? Скорее всего, ты просто его не узнаешь.
     - Что?
     - Ты невероятно спокоен, сдержан, собран. Ты никогда близко не подходил к алтарю, никогда не делал глупостей из-за женщины. Ты, старина, никогда не любил, по крайней мере я этого не заметил.
     - Ты говоришь, я холоден? - Маркус недоверчиво уставился на друга. - Бесчувствен?
     - Вовсе нет. Но ты, вероятно, слишком осмотрителен, чтобы полюбить. Слишком рассудителен. Пожалуй, слишком интеллектуален. Слишком много думаешь. Ум у тебя правит сердцем. У тебя есть четкая идея о том, чего ты хочешь, и ты не согласишься ни на что меньшее, чем это твое совершенство. С другой стороны, я...
     - Ты можешь влюбиться с первого взгляда.
     - Да, могу.
     - И сколько раз твое сердце оказывалось разбитым?
     - Слишком много, и говорить не стоит. - Реджи усмехнулся, ничуть не раскаиваясь. - И каждый раз оно того стоило. Ожидание, взлет чувств, а самое лучшее, старина, это неисчислимые возможности. Это все равно что потерять равновесие над пропастью, зная наверняка, что сумеешь полететь.
     - Я был близок к такой пропасти. - Маркус не заметил оборонительной нотки в своем голосе. Разумеется, ему не от чего было защищаться.
     Реджи фыркнул.
     - Но прыгнуть тебе еще придется. Все знают, что несколько лет назад ты один раз подошел к краю. Я четко помню некую прелестную вдовушку.
     - Жаль, что ее покойному мужу вздумалось вернуться к жизни. - Маркус прищурился, вспомнив об этой истории. Кто бы мог вообразить, что чуть ли не через полдюжины лет человек, которого считали умершим в Испании, чудесным образом вернется в Англию?
     - И еще в прошлом году, - продолжал Реджи. - Кажется, ты более чем увлечен Марианной Шел...
     - Реджи, она теперь леди Хемсли, - твердо сказал Маркус. - И мне кажется, ты тоже был более чем увлечен.
     Маркус давно уже признался себе, что он почти влюбился в этот очаровательный синий чулок. Ему не повезло, он неудачно выбрал время, потому что девушка уже начала влюбляться в одного из его самых старых друзей - маркиза Хемсли. Маркус оказался в странном положении - он принял участие в необычном, но успешном замысле убедить ее выйти за Хемсли.
     Маркус покачал головой.
     - Любовь ускользнула от меня, старина, я полагаю, так будет всегда. Ты, пожалуй, прав: я слишком осторожен для таких чувств. Может быть, я научился этому, глядя на тебя. В самом деле, ты вполне мог научить меня, что любви нужно избегать любой ценой.
     - Тем не менее мы составляем интересную пару. Один колеблется отдать свои чувства вообще, а другой бросает на волю случая осторожность. Неудачно. - Реджи засмеялся, потом стал серьезным. - Если ты действительно веришь, что любви нужно избегать, почему бы тебе не жениться на этой девчонке Таунсенд?
     - А если она безобразна?
     - Для тебя это имеет значение?
     - Но если она - сварливая мегера?
     - Именно поэтому мужчины заводят любовниц. - Реджи пожал плечами. - Бывают и худшие причины для вступления в брак, чем пожелания твоего отца и сохранение состояния.
     - Наверное, я могу придумать только одну.
     - Вот как?
     - Ес ли судить строго по твоему примеру, конечно, самой сложной, самой опасной и поэтому, вероятно, самой худшей причиной может быть, - Маркус усмехнулся, - только любовь.

Глава 3

     Во всем, что имеет отношение к мужчинам, кроме денег, качество всегда предпочтительнее, чем количество.
     Колетт де Шабо

     - Лорд Пеннингтон?
     Маркус вскочил, едва не разинув рот при виде ангельского видения в розовых и белых тонах, которое вплыло в аляповатую гостиную.
     Уайтинг направил его в этот особняк, уверив, что мисс Таунсенд остановилась здесь, в доме своей бывшей учительницы. И, судя по расположению дома в модной части Лондона, дамы с большими личными средствами. Но дама, которая шла к нему, не походила на учительниц, какими он представлял их себе.
     Он шагнул к ней:
     - Мисс Таунсенд?
     Очаровательное белокурое создание рассмеялось. Казалось, зазвенели хрупкие стеклянные колокольчики. Восхитительно женственно.
     Она протянула руку, как дар, наклонила голову и стала смотреть на него так, что даже у самого твердокаменного мужчины ослабели бы колени. Он поднес ее ручку к губам.
     - Нет, милорд, я не ваша мисс Таунсенд. - Легкий французский акцент сопровождал ее слова, как ласка.
     - Жаль, - пробормотал он в ее шелковистую кожу.
     Она опять рассмеялась, и этот звук отдался в нем дрожью. Он выпрямился и попытался собраться с мыслями. Теперь он увидел, что она старше мисс Таунсенд, вероятно, его сверстница. Но это не имело никакого значения.
     - Прошу прощения. Тогда, значит, вы мадам Френо.
     - Нет, милорд, но это уже значительно ближе. - В дверях раздался веселый голос, и в комнату вошла вторая дама, тоже белокурая и привлекательная, но не обладавшая изысканно-чувственной внешностью первой. - Мадам Френо - это я.
     Она подошла к нему и протянула руку. Он покорно прикоснулся к ней губами.
     - Мадам.
     - Это мадам де Шабо, сестра моего покойного мужа. - Ироничная улыбка изогнула уголок рта мадам Френо. - Я вижу, вы уже познакомились.
     - Действительно, - сказала мадам де Шабо так тихо, словно ее с Маркусом связывала некая интимная тайна.
     - Действительно, - повторил Маркус, не в состоянии оторвать от нее глаз. - Теперь я вижу, что вы никак не можете быть учительницей.
     Она рассмеялась:
     - Вы ошибаетесь, милорд. Я обучила очень многих очень многому.
     Было ли в ее словах предложение или ему просто этого хотелось? Он смотрел на нее со смесью легкого удивления и явного восхищения.
     - Учительница я, - твердо сказала мадам Френо, и Маркус тут же понял, насколько невежливыми могли показаться его слова.
     - Прошу прощения, мадам, - сказал он, смущенный своей неловкостью.
     Такое поведение обычно было ему несвойственно. Да он никогда в жизни не смущался. Очевидно, сведения о состоянии отца вкупе с собственным нежеланием делать необходимое, да к тому же еще неожиданное появление соблазнительной конфетки в розовом и белом сбили его с толку, чего никогда раньше не случалось. Никогда.
     - Я не хотел сказать...
     Мадам жестом остановила его:
     - Милорд, не нужно никаких объяснений. Я все понимаю. И не сомневаюсь, что вы думали, что я старая и страшная. Призрак бывших учительниц обычно бывает таким. - Она весело улыбнулась. - И конечно, вы не могли ожидать появления моей невестки.
     - Но все равно, - он отбросил все мысли об искусительницах с иностранным акцентом и взял себя в руки, - я был крайне невежлив и прошу у вас прощения.
     - Он очарователен, - сказала в сторону мадам де Шабо, обращаясь ко второй даме, но взгляд ее задержался на Маркусе, словно она определяла его достоинства и недостатки.
     - Посмотрим, Колетт. - Голос мадам Френо звучал задумчиво. - Дома ли мисс Таунсенд? - Маркус послал записку с просьбой о встрече, но ему не терпелось получить ответ. Теперь, решив, что у него нет выбора, кроме женитьбы на сей девице, он хотел все уладить как можно быстрее.
     - Хотя она вас и не ждала, - в голосе мадам прозвучала укоризненная нотка, и он тут же поверил, что эта красивая женщина действительно когда-то была учительницей, - я уверена, что она сию минуту сойдет вниз. Вы нас извините?
     - Разумеется.
     - Пойдем, Колетт, - сказала мадам, - посмотрим, что задержало мисс Таунсенд.
     Колетт бросила на него еще один укоризненный взгляд, и Маркус не раздумывая выпрямился и поднял подбородок чуть выше. Она кивнула с явным удовлетворением.
     - В конце концов, он может оказаться вполне подходящим для нашей Гвендолин.
     - Тише, Колетт, - твердо сказала мадам. - Это полностью зависит от нее.
     Колетт небрежно пожала точеным плечиком. Минута - и он снова остался один в этой чересчур женственной гостиной.
     Зависит от нее?
     Маркусу никогда не приходило в голову, что мисс Таунсенд может так же не хотеть вступать в этот брак, как и он. Это ведь нелепо. Девушка служила в гувернантках, в конце концов. Она запрыгает от радости, получив возможность выйти замуж.
     И если отставить ложную скромность, его всегда считали лакомым кусочком. Происхождение безукоризненное. Состояние, во всяком случае в данный момент, более чем приличное. Репутация не хуже, чем у многих его друзей, и значительно лучше, чем у большинства. Он остроумный собеседник и насмешливый наблюдатель жизни, и вряд ли было такое светское событие, где его появление не было бы желанно. К тому же внешность его считалась весьма привлекательной. Пусть он и не Адонис, но многие находят его красивым.
     Только самые причудливые обстоятельства могли привести его к этому моменту, когда он намеревался сделать предложение девушке, которую никогда не видел, какой-то гувернантке, Господи помилуй. Несмотря на нелегкую юность матери и ее уверения насчет формирования характера, меньше всего Маркусу хотелось получить жену, работавшую по найму практически прислугой. Он не был настроен столь демократично.
     Да, он женится на этой девице и сохранит свое состояние. Она подарит ему наследника, и еще одного-для солидности положения. А после, почему бы ей не жить своей жизнью и не заниматься тем, что ей интересно? Лично он поступит именно так.
     Их брак будет не многим отличаться от делового контракта, договора, который выгоден обоим. Богатство Маркуса останется в его руках. Он будет выдавать мисс Таунсенд такое содержание, какое приличествует графине Пеннингтон, а, судя по словам Уайтинга, она будет получать значительный доход от приданого, оставленного отцом, на свои личные нужды. Она не будет ни в чем нуждаться.
     Таковы были его условия, и он не сомневался, что любая девушка в здравом уме согласится на них. Он надеялся найти в браке не это и хотел совсем другого, но ведь у него была возможность подыскать девушку, которая воплощала бы его мечты и желания, но ничего не вышло. Теперь выбора больше не было.
     Зависит от нее?
     Он недоверчиво усмехнулся. Разумеется, это вовсе не от нее зависит. Этот брак, а также все связанное с ним зависит от него. С какой стати ей отказываться?
     Ведь он, черт побери, граф Пеннингтон, а она гувернантка, которая едва сводит концы с концами. Какая женщина в ее положении откажется от него и от всего, что он предлагает!
     Он услышал голоса в прихожей и повернулся к двери, изобразив на лице любезную улыбку и собравшись с духом увидеть ту, которая сейчас появится. Если она и впрямь окажется рослой, крепкой, с неподатливым характером, он это вынесет. У него есть обязанности перед арендаторами и теми, чья жизнь зависит от него, как и от всей его семьи. Даже перед его предками, которые вручив ли ему свои земли, наследство и доброе имя.
     Он задумчиво вздохнул. Нет, потерять состояние не выход. Он обязан поступить так, как будет лучше для всех, отбросив личные претензии. Нельзя сказать, что в эту минуту он чувствовал себя особенно благородным. Просто таков его долг, и он будет жить, выполняя обязательства, возложенные на него традициями и рождением. Как бы ужасно это - то есть она - ни оказалось.
     Дверь отворилась, и в комнату вошла будущая леди Пеннингтон.
     В голове у Маркуса загудело.
     На ней было немодное платье, плохо сидящее, блеклого серого цвета, но оно не скрывало стройной, точеной фигуры. Волосы темно-рыжие, цвета благородного красного дерева, связанные в неаккуратный узел, словно они отчаянно старались вырваться на свободу. Макушкой она доставала ему до подбородка.
     Глаза их встретились.
     Ее лицо вспыхнуло, синие глаза расширились - она узнала его, и в них отразилось то же удивление, что и в его глазах.
     Он некоторое время смотрел на нее, охваченный чувством, которое было слишком легкомысленным для человека с его хваленой искушенностью. То была странная смесь изумления, иронии, облегчения и... благодарности.
     И чувство это было таким сильным, что он не мог его побороть.
     И он не смог остановить расползавшуюся по его лицу улыбку воистину глупых размеров.
     - Господи, да это вы! - Гвен смотрела на него, не веря собственным глазам. Так это лорд Пеннингтон? Надменный, язвительный и отчасти даже красивый человек, с которым она столкнулась на лестнице, и был лордом Пеннингтоном? Ее лордом Пеннингтоном?
     Но конечно, от этого ее намерения ничуть не изменились.
     Сейчас он казался скорее безумным, чем привлекательным.
     - Почему вы так смотрите на меня? - осторожно спросила она, думая, не поздно ли будет отступить в коридор. - И почему так странно усмехаетесь?
     - Потому что я утратил разум от облегчения. - Он подошел к ней, взял за руку и поднес к губам. При этом не сводил с нее глаз. Это крайне тревожило Гвен. - Я искренне рад наконец встретиться с вами, мисс Таунсенд.
     - Вот как? - Она высвободила руку. - Почему?
     - Почему? - Он поднял бровь. - Мне кажется, это само собой разумеется.
     Она покачала головой:
     - Очевидно, нет.
     - Простите. - Граф наморщил лоб. - Я полагал, что мистер Уайтинг сообщил вам о том, что нас связывает.
     - Он сказал мне о соглашении наших отцов, - медленно проговорила она.
     - Превосходно.
     Он кивнул, и на лице его снова появилась усмешка. Если бы его темные волосы были немного взъерошены, а не ровно приглажены, он больше походил бы на озорного мальчишку, чем на тридцатилетнего мужчину.
     Гвен подумала, что при иных обстоятельствах это было бы очень мило. Но не теперь.
     - Значит, мы можем немедленно приступить к выполнению договора.Я достану особое разрешение, и в конце недели мы сможем обвенчаться.
     От потрясения она лишилась дара речи. Этот человек и на самом деле оказался таким надменным, каким показался ей при первой встрече, и гораздо более властным, чем она ожидала. Но у нее не было никакого желания выходить замуж. И даже если она была бы заинтересована в браке, она предпочла бы, чтобы ее просили об этом, а не приказывали.
     - Мисс Таунсенд!
     - Сожалею, милорд, но вы поставили меня в затруднительное положение. - Она устремила на него твердый взгляд - один из тех, которыми усмиряла расшалившихся детей, хотя он не очень-то действовал. - Я не поняла из ваших слов, делаете ли вы мне предложение?
     - Предложение? - От смущения он покраснел, потом лицо его прояснилось - Ну ясное дело. Как же я забыл? Вы, конечно же, ожидали этого, как и всякая женщина в любых обстоятельствах. Я просто полагал... Это, вероятно, не имеет значения, но я прошу прощения. Разрешите мне начать заново.
     Он взял ее за руки, вид у него был слегка смущенный.
     - Полагаю, я не подумал об этом потому, что я, ну, скажем, не очень-то сведущ в таких вещах. Я никогда еще не попадал в такое положение. Я впервые делаю такое предложение.
     - Приятно слышать, что вы не делаете предложения каждой незнакомой девушке, с которой сталкиваетесь на лестнице.
     - Да, не делаю. - Глаза его весело блеснули. - Дорогая мисс Таунсенд. - Он откашлялся и встретился с ней взглядом. - Окажите мне честь и будьте моей женой.
     Его глаза были самого темного оттенка зеленого цвета, прохладные и зовущие, точно глубина бездонного пруда в саду, и на миг Гвен ничего так не захотелось, как погрузиться в то, что обещают эти глаза. Ничего - только бы всегда смотреть в эти глаза. Какая-то странная дрожь появилась у нее в груди, такая же тревожная, как и прикосновение его горячих пальцев.
     - Благодарю вас. - Она глубоко вздохнула и высвободила руку. - К сожалению, я должна отказаться.
     - Отказаться? - Он непонимающе смотрел на нее, словно она говорила на иностранном языке. - Что вы хотите этим сказать?
     - Я хочу сказать, - она чинно сложила руки, - если я не ошибаюсь относительно значения этого слова, я хочу сказать нет.
     - Нет?
     - Нет. - Она обезоруживающе улыбнулась. - Но я ценю ваше предложение.
     - Вы, мисс Таунсенд, можете сколько угодно ценить его, но, вероятно, вы не совсем меня поняли.
     Он прищурился, и по спине у нее пробежала дрожь от предчувствия чего-то дурного. Лицо у него стало серьезным, он возвышался над ней и казался теперь довольно опасным и - как ни странно - более привлекательным.
     - Я не предлагаю вам незаконный договор, равно как и временную связь. Я предлагаю вам мое имя, титул, состояние и собственность. То есть я предлагаю вам будущее.
     - Почему? - спросила она.
     - Из-за договора, заключенного нашими отцами, вот почему. Они поставили свои условия, и условия эти нужно выполнить. Мой отец дал слово, и у меня нет другого выбора, кроме как отнестись к нему с уважением и покориться.
     - Как это лестно.
     - Очевидно, я неточно выразился. Кажется, я сегодня то и дело выражаюсь неточно. - Он вздохнул. - Я хочу покориться. Очень хочу.
     - Неужели? Вы хотите жениться на девушке, которую не знаете? Как странно.
     Он оставил эти слова без ответа.
     - Тем не менее...
     - Ваше чувство чести впечатляет, милорд. Но каковы бы ни были ваши чувства, я не считаю себя обязанной покоряться соглашению, сделанному без моего согласия. Однако приветствую ваше желание так поступить. - Она улыбнулась, словно отпуская его. - А теперь вы можете считать, что ваш долг перед нашими отцами выполнен, и можете спокойно возвращаться к вашей жизни. Всего хорошего.
     Гвен кивнула и направилась к двери, чувствуя разом облегчение и некоторое разочарование. Нет, конечно, ей вовсе не хочется выходить за него. Она ведь никогда не встречала этого человека. Но все же, если не считать предложения Альберта, сделанного для очистки совести, она никогда еще не получала предложения вступить в брак и вряд ли получит. И потом, несмотря на надменность, манеры и внешность графа оказались куда более приятными, чем она ожидала. От человека, который сам не в состоянии найти себе жену, она ожидала совсем другого.
     Она подошла к двери и обернулась. Он все еще стоял на том же месте.
     - Милорд, - она жестом указала на открытую дверь, - полагаю, наш разговор закончен.
     - Напротив, мисс Таунсенд, наш разговор только-только начался, - кротко проговорил он.
     - Не вижу, о чем еще нам говорить. Вы задали мне вопрос. Я ответила. Стало быть, - она снова повторила свой жест более подчеркнуто, - всего хорошего.
     - Несколько минут назад я думал, что этот день действительно оказался хорошим. Теперь вижу, что ошибся.
     Он прошел мимо нее к двери и плотно закрыл.
     - Что это вы делаете? - Гвен выпрямилась и посмотрела на него, твердо решив не сходить с места, пусть даже она оказалась слишком близко от этого человека. - Немедленно откройте дверь. Совершенно неприлично, чтобы мы...
     - Странно слышать такое возражение от девушки, которая одна ходит по Лондону.
     - Разумеется, я не... - Она замолчала. - Если вы говорите о нашей встрече на лестнице, то внизу меня ждал экипаж. А значит, я не хожу одна.
     - Когда мы столкнулись, с вами никого не было. - Эти колкие слова противоречили его небрежной манере говорить. С преувеличенным любопытством он принялся рассматривать женственную гостиную мадам. - Сколько бы там карет вас ни поджидало, ваше поведение было неприличным. Даже скандальным.
     - Я бы не назвала его скандальным. Я привыкла ходить одна.
     - Вероятно, в Америке такое отсутствие приличий допускается, - холодно возразил он. - Но здесь - нет.
     Ей захотелось огрызнуться.
     - Мне кажется, это не имеет значен