.
     Джослин с сестрой обменялись быстрыми взглядами. Несмотря на их перебранку, Джиллиан стало ясно, что в известном смысле сестры - союзники, а не враги. Младшие отпрыски семейства Ричарда могли пререкаться по пустякам до бесконечности, но они, без сомнения, объединялись, когда речь шла о серьезных вещах. Любопытно, понимает ли это Ричард?
     - Леди Джиллиан, мы должны извиниться за свое поведение, ты согласна, Бекки?
     - Конечно, - сказала Бекки. - Мы вовсе не пытались шпионить за вами.
     - Мы ничего такого и не думали, - произнес Ричард с весьма мрачным видом.
     - Никоим образом, - поддержала его Джиллиан.
     - И все же мне интересно, что привела вас сюда, - продолжал Ричард, переводя взгляд с одной сестры на другую.
     - Н-ну, нас занимало... - Бекки явно старалась как можно осторожнее выбирать слова. - То есть мы хотели бы знать...
     - Говори прямо, Бекки, - в нетерпении вмешалась Джослин. - Леди Джиллиан, зачем вы к нам приехали?
     Джиллиан удивленно посмотрела на нее.
     - Но ведь я уже упоминала об этом.
     - Вы всего лишь туманно намекнули на какое-то приглашение.
     - Но оно должно быть важным, раз вы проделали из-за этого такой путь, - пояснила Бекки. - Даже если ехать верхом, уходит полдня. Вот мы и гадали, что это за приглашение. И кого именно вы приглашаете.
     - Да, кого именно, - повторила Джослин, слегка подавшись вперед.
     В эту минуту не могло быть ни малейшего сомнения в том, что они сестры, несмотря на некоторое различие черт. На лицах у обеих застыло одно и то же выжидательное выражение.
     - Видите ли, - начала Джиллиан с чувством некоторого сожаления, - мое приглашение относится к лорду Шелбруку.
     - К Ричарду? - переспросила Бекки.
     - Только к Ричарду? - с глубоким разочарованием на физиономии протянула Джослин.
     - И куда вы меня приглашаете? - спросил Ричард.
     Джиллиан помолчала, потом решилась.
     - Моя бабушка каждый год устраивает прием в Эффингтон-Холле. Это весьма обязывающее сборище с балом и, разумеется, так называемыми скачками Роксборо.
     - А, скачки. Я слышал о них, - заметил Ричард и кивнул.
     - Что это за скачки Роксборо? - задала вопрос Бекки.
     - Это не совсем обычные конные состязания, придуманные семьей леди Джиллиан. Наиболее точно, насколько я понимаю, было бы назвать их охотой на лису без самой лисы, - пояснил Ричард.
     - Только лошади и всадники? - Бекки широко раскрыла глаза. - Восхитительно!
     Джиллиан улыбнулась девушке:
     - Быть может, мы пригласим и вас на будущий год. - Затем, обратившись к Ричарду, добавила:
     - Все члены семьи обязаны присутствовать. Я буду очень признательна, если вы согласитесь сопровождать меня.
     - Вы хотите, чтобы я сопровождал вас на этот чисто семейный прием? - Ричард приподнял брови. - Вы уверены, что готовы к этому?
     - Не вполне, но у меня нет выбора. День моего рождения быстро приближается, и если мы в самом деле собираемся...
     - Что вы собираетесь? - выпалила Джослин, быстро переводя глаза с Ричарда на Джиллиан и обратно.
     - Тебя это ни в коей мере не касается, - холодно ответил Ричард.
     - Нам никогда ничего не говорят, - пробурчала Джослин себе под нос.
     - Мне, пожалуй, пора ехать домой, - сказала Джиллиан. - Я собиралась вернуться в Лондон сегодня.
     - О нет, вы должны остаться на ночь! - вскричала Джослин. - У нас совершенно не было времени поговорить с вами.
     - Пожалуйста, останьтесь! - Бекки взяла Джиллиан под руку. - Я даже не помню, когда у нас кто-то был в гостях, а нам хочется о многом расспросить вас.
     - Спасибо, но я была намерена...
     - Останьтесь, Джиллиан, - попросил Ричард. - Даже если вы уедете прямо сейчас, то не доберетесь в Лондон до темноты, а я предпочел бы не волноваться по поводу опасностей, какие поджидают беззащитную женщину ночью на дороге. Правда, условия у нас не такие, как были когда-то...
     - Но у нас полно свободных спален, - перебила брата Джослин.
     - И даже не понадобится много времени, чтобы приготовить одну из них для вас, - горячо подхватила Бекки.
     - К тому же, если вы уедете, мне придется выслушивать их недовольное ворчание, - усмехнулся Ричард. - Не обрекайте меня на столь ужасную судьбу.
     - Ну хорошо, я остаюсь, - со смехом сдалась Джиллиан.
     - Чудесно! - Бекки повела ее к двери мансарды. - Вы расскажете нам все о своей жизни в городе.
     - И все о сезоне, - добавила Джослин, скрываясь за дверью, откуда донесся ее голос:
     - И о великолепных платьях, которые носят знатные дамы.
     - И о самом Лондоне. - Бекки отпустила руку Джиллиан и начала спускаться по лестнице. - Я хочу услышать о верховых прогулках в парке, о цирке Астли и о Воксхолле.
     Бекки исчезла следом за сестрой. Джиллиан повернулась к двери, чтобы начать спуск.
     - Спасибо, что ты согласилась остаться, - поблагодарил ее Ричард. - Даже думать не хочу о тех рыданиях и воплях, которые на меня обрушились бы, если бы я тебя отпустил.
     - Мне очень понравились твои сестры, Ричард, Поскольку было бы неразумно приглашать их на прием к моей бабушке, я сделала эту малость, чтобы утешить их.
     - Утешить их? - Он произнес эти слова самым беззаботным тоном, но глаза у него сияли. - Бог мой, Джиллиан, я говорил о себе!

***

     Куда, черт побери, подевался этот человек?
     Джиллиан ходила взад и вперед по комнате, освещаемой только лунным светом, льющимся в высокие окна. Она давно уже загасила единственную свечу, полагая, что жечь в этом доме свечи понапрасну - непростительная роскошь. Да ей и не нужна была свеча. Не на многое можно было бы наткнуться в этой комнате.
     Мебель в Шелбрук-Мэноре была вполне хорошая, но весьма скудная. Отец Ричарда, видимо, годами ее распродавал. Когда Джиллиан вспомнила об этом, боль кольнула ее в сердце. Несмотря на заверения Ричарда, что в результате тяжелых испытаний, выпавших на долю его семьи, сам он стал другим, она сожалела о выпавшей всем им трудной доле.
     Все его проблемы будут решены, если они поженятся. Когда они поженятся! Она выйдет за него замуж. Разве сможет она жить без него?
     Джиллиан посмотрела на дверь. Она оставила ее чуть приоткрытой, чтобы не было лишнего шума, когда придет Ричард. Если он придет. Разумеется, она не позвала его к себе в комнату вслух, но он должен был все понять по ее поведению. Она не могла ошибиться, читая в его глазах жаркое обещание.
     Любовь ли это? Скорее всего не более чем влечение. Невероятное, неуправляемое, туманящее разум влечение. Желание, которое будоражит и путает все ее чувства. Стоит посмотреть на нее хотя бы сейчас. Она ждет в темноте его прихода, жаждет, чтобы он обладал ею. Еще, снова и снова.
     Джиллиан задохнулась. Как может она думать о подобных вещах? Значит, она распутница? Но почему она раньше не сознавала этого?
     Мужчины, разумеется, обращали на нее внимание, но ни один из них не находил того отклика, какой вызвал Ричард. Быть может, их соглашение вкупе с долгими годами ее целомудрия подготовили благодатную почву для подобных желаний и она упала в его объятия, как спелый плод падает с ветки от легкого прикосновения?
     Но ведь и объятия Туссена делали с ней то же самое. Они вызывали дрожь в спине и слабость в коленях, от его поцелуев у Джиллиан перехватывало дыхание. Разве не оживала она только тогда, когда он был рядом, не считала часы и минуты до очередной встречи?
     Нет. Эта мысль абсурдна.
     Джиллиан остановилась.
     Есть существенная разница. Она не просто хотела быть в объятиях Ричарда, ей необходимо само его присутствие. Она хотела делить с ним не только постель, но и жизнь. Хотела смотреть на его лицо, когда он говорит о своем доме, наблюдать, как он старается удержаться от улыбки, пробирая своих сестер, слушать его смех. Хотела спорить с ним, бороться и милостиво принимать его извинения.
     Послышался негромкий стук, потом дверь со скрипом отворилась. Темный силуэт Ричарда появился в проеме.
     - Джиллиан?
     Она ухватилась за него и потянула в комнату. Он задержался только затем, чтобы плотно закрыть дверь, и через мгновение Джиллиан оказалась в его объятиях.
     - Как ты поздно, - прошептала она в промежутке между неистовыми поцелуями.
     - Правда? - невнятно пробормотал он, целуя ее шею. - Приношу извинения.
     - Принято, - выдохнула она и положила руки ему на грудь, на тонкую ткань рубашки.
     - Почему мы в темноте? Для этого есть особая причина? - спросил он, спуская с плеч Джиллиан ночную рубашку и осыпая поцелуями нежную кожу.
     - Нет. - Джиллиан запрокинула голову; она не в состоянии была произнести законченную фразу. - Хотя... есть что-то в темноте... какая-то... тайна.
     - Что может быть более загадочным и интригующим, чем мужчина, чье лицо скрыто? Или мужчина, у которого есть тайны?
     - Почему каждый повторяет мне эти слова? - обратилась она скорее к себе самой, нежели к нему.
     - Я не знаю. - Голос его прерывался. - И почему же?
     Вопрос не имел смысла, как и вызвавшее его замечание; и Джиллиан тут же забыла о нем. Забыла обо всем, кроме чуда его поцелуев.
     - Ричард?
     - Да?
     - Я распутница?
     - Как Бог свят, - нетерпеливо отозвался он, стаскивая с Джиллиан ночную рубашку через голову и отбрасывая в сторону, затем поднял ее на руки/и понес через комнату.
     - Я серьезно, Ричард.
     - Я тоже. - Он опустил ее на кровать.
     - Ричард!
     - Нет, - все с тем же нетерпением ответил он, сбрасывая с себя одежду. - Ты не распутница.
     Приподнявшись на локтях, Джиллиан вгляделась в его темную фигуру.
     - Ты уверен?
     - Надеюсь, я пока еще могу распознать шлюху, когда вижу ее.
     Она помолчала.
     - Ничуточки?
     - Может, самую малость. - Он забрался на постель и прильнул к Джиллиан всем телом. - Но всякое искусство постигается упорным трудом и практикой.
     - Даже разврат?
     - Разврат тем более.
     Ричард прервал дискуссию властным и полным страсти поцелуем, и Джиллиан ответила ему. Все преграды между ними рухнули. Ничто больше не существовало и не имело значения для Джиллиан, кроме высшей радости его прикосновений, его бурных ласк. Она погрузилась в восхитительный мир упорного труда и практики. Ричард стал требовательным учителем, а она - восприимчивой ученицей. Или все наоборот: она - мастер, а он - лишь послушный ученик? Сердца их бились в унисон, и различия между ними исчезли, растворились в сладостном единении, а потом вселенная вокруг них взорвалась.
     Гораздо позже, покоясь в его объятиях, Джиллиан гадала, постигнет ли она когда-нибудь все тайны этого человека, и вдруг поняла, что и у нее теперь есть по меньшей мере одна тайна.
     Улыбнувшись, она решила, что можно сказать многое в пользу упорного труда и практики.

Глава 14

Несколькими днями позже окрестности Эффингтон-Холла кишели лошадьми и всадниками. Большинство из них были заняты в азартных и напряженных конных состязаниях, составлявших неотъемлемую часть скачек Роксборо, остальные довольствовались наблюдением со стороны. Ричард не сводил глаз с одной из участниц.
     Джиллиан проводила свою лошадь сквозь полосу препятствий возрастающей сложности легко и уверенно. Ее осанка более чем что-либо другое свидетельствовала о ее происхождении. Дочь герцога Эффингтона держалась в седле с той же естественной фацией, как и на великосветском приеме.
     Ричард был рад, что сумел удержаться на пристойном уровне в этой непростой борьбе. Надо признать, что его искусство верховой езды отставало от современного, но он справился со всеми участками полосы препятствий без особых затруднений.
     Состязающихся было около сотни; их разделили на команды примерно по двадцать человек. Команды проходили полосу препятствий поочередно: когда одна заканчивала, следующая за ней начинала, - так было проще и безопаснее. Джиллиан состояла во второй по счету команде после команды Ричарда, и у него было более чем достаточно возможностей следить за ее успехами. И пожалуй, излишне много времени для того, чтобы думать.
     Они приехали вчера поздним вечером. Порознь - по его предложению, с которым Джиллиан согласилась, считая, что было бы разумно сохранять некоторые условности. Впрочем, особого значения это не имело. Без сомнения, Эффингтоны, все и каждый, знали о том, что Джиллиан пригласила новичка. И понимали, что она не поступила бы так, будь это всего лишь шапочное знакомство.
     Ричарду действовала на нервы мысль, что огромное семейство Эффинггон станет оценивать каждый его поступок. Следующие два дня будут своего рода судебным заседанием. Джиллиан понимала это не хуже, чем он...
     - Должен тебе заметить, Ричард, - заговорил Томас, рысью нагоняя Ричарда, - что ты меня глубоко обидел.
     - Разве? - Ричард сдвинул брови. - Каким образом?
     - Я год за годом приглашал тебя принять участие в скачках, но ты ни разу не воспользовался моим гостеприимством. - Томас мотнул головой в ту сторону, где виднелась фигура Джиллиан. - Видимо, я просто не умел упрашивать.
     Ричард последовал за ним взглядом.
     - Она гораздо красивее тебя, Томас.
     - Слава Богу! - рассмеялся Томас, но тут же снова стал серьезным. - К тому же она моя сестра.
     - Мне это хорошо известно, - примирительно произнес Ричард.
     - А ты - мой самый близкий друг.
     - И это мне известно.
     Томас наклонился к нему и сказал, понизив голос:
     - Тогда объясни мне ради всего святого, почему ты меня избегал?
     - Я не избегал тебя...
     - Конечно же, избегал. Когда я пришел забрать картину, тебя не оказалось дома, хотя я предупредил запиской, что заеду, и ты должен был меня ждать. Я просто вошел внутрь. Ты даже не удосужился запереть дверь.
     - У меня там нечего украсть.
     - Знаешь, ты бы по крайней мере мог быть лучшим хозяином, - обиженно проворчал Томас. - Дожидаясь тебя, я был вынужден выпить две порции того мерзкого пойла, которое ты называешь бренди, а ты так и не явился.
     - Прими мои самые искренние извинения, - усмехнулся Ричард.
     - Будь я более подозрителен, я мог бы подумать, что твое явное нежелание видеться со мной в последние дни как-то связано с теми слухами, которые распространяются в обществе.
     - Слухами? Какого рода?
     - Ну, ты же знаешь, обычная болтовня, вечно возникающая, когда леди, которую никогда не видели в компании мужчин, за исключением ее старых друзей, вдруг становится объектом внимания джентльмена, широко известного сдержанностью поведения и безразличием. Джентльмена, в свое время имевшего дурную репутацию, однако потом резко изменившего образ жизни. Он годами не обращал внимания ни на одну женщину и превратился в замкнутого и невероятно скучного человека.
     - Скучного? - сердито переспросил Ричард. - Ты считаешь меня скучным? Теперь я вправе обидеться!
     - Я не считаю, но все остальные - да. Уж я-то знаю, как ты проводишь свои дни. И один только я знаю, кто такой на самом деле Этьен Луи Туссен. - Томас испытующим оком посмотрел на друга. - Или я ошибаюсь? Джиллиан тоже знает?
     - Нет, - поспешил ответить Ричард более резким тоном, чем ему хотелось бы.
     Томас задал новый вопрос, тщательно выбирая слова:
     - Каковы твои отношения с моей сестрой?
     - Ты спрашиваешь о моих намерениях?
     - Отец не смог сюда приехать, и я, таким образом, выступаю в роли главы семьи, хотя не хотел бы упоминать об этом при бабушке. Но я и в самом деле спрашиваю о твоих намерениях по отношению к Джиллиан.
     Ричард тяжело вздохнул. Он понимал, что этот разговор неизбежен. И понимал, что он произойдет во время его пребывания в Эффингтон-Холле.
     - Хорошо, Томас. Ты прав. Я действительно избегая тебя, И нам обо многом надо поговорить. Но теперь не время и не место.
     - Совершенно верно. И все же... - Томас ухмыльнулся. - Если я напомню тебе об одной нечистой игре в бильярд...
     - ...много лет назад. Ужасно играть, когда не можешь держать пари на результат.
     - Если и так, то подобное мастерство, освоенное однажды, имеет тенденцию сохраняться на многие годы. Я уверен, что мы договоримся о приемлемых ставках. В Эффингтон-Холле превосходные бильярдные. Не могу придумать лучшего места для нашего разговора. Может быть, завтра вечером перед балом?
     Ричард кивнул:
     - Отлично. Буду иметь удовольствие одолеть тебя.
     - Даже в свои худшие времена я играл лучше, чем ты.
     - Посмотрим.
     Они обменялись еще несколькими незначащими замечаниями, причем Ричард старательно избегал упоминать имя Джиллиан. Томаса окликнула какая-то всадница, и он присоединился к ней.
     А Ричард снова обратил взгляд на Джиллиан. Ну, так каковы же его намерения? И почему они до сих пор неясны для него самого?
     Теперь он действительно мог жениться на ней. Она доказала, что может стать ему женой в полном смысле слова. Ричард улыбнулся при мысли, как чудесно она это доказывала. Единственное предложенное им условие их сделки выполнено. Так чего же он ждет? Почему не женится на ней немедленно? Чего ему не хватает? Хочет ли он владеть не только телом Джиллиан, но и ее душой? Не только ее рукой, но и сердцем? Ее любовью?
     Нужна ли ему ее любовь? И если да, то почему? Без сомнения, для него это вопрос самолюбия. Проклятой гордости...
     Джиллиан собиралась преодолеть особенно трудное препятствие, и сердце у Ричарда замерло. Она явно не думала, насколько опасны эти состязания. Джиллиан - превосходная наездница, но даже самый опытный всадник может допустить ошибку. Если с ней что-нибудь случится...
     Он был полон Джиллиан с рассвета до заката, она снилась ему по ночам. Даже работа не вытесняла ее образ из головы. Он жил настоящей жизнью только рядом с ней. Разве до сих пор обладал он женщиной, одно прикосновение которой не только возбуждало плоть, но и проникало в самую душу?
     Ричард прерывисто вздохнул. Любовь ли это?
     Смех Джиллиан прозвучал в воздухе, заставив затрепетать его душу.
     Быть может, поэтому он не торопит события? Если он в самом деле любит ее, надо ли жениться на женщине, не отвечающей на его чувство?
     Джиллиан была права, когда говорила ему, вернее, Туссену, что все осложнилось и запуталось. Когда эта история начиналась, он отлично знал, чего хочет. Но теперь...
     Кто-то из всадников позвал его, и Ричард вернулся в свою команду, чтобы продолжить борьбу. Следующий участок был самым трудным, следовало собрать все силы и внутренне подготовиться, предельно сконцентрировать внимание, чтобы преодолеть препятствие без ошибки.
     И прогнать прочь все беспокойные вопросы, хаос эмоций и мысли о женщине, которую он, возможно, любит.

***

     Джиллиан за весь день едва ли обменялась с Ричардом парой слов, поглощенная радостными ощущениями от скачек и общением с друзьями и родственниками, с которыми она виделась не чаще одного раза в год. Когда глаза их встречались, Ричард улыбался немного кривоватой улыбкой, но Джиллиан видела, что и он рад такому времяпровождению.
     Сейчас она и ее кузина Пандора стояли у озера, обозначающего финиш конкура . Здесь были расставлены длинные столы, буквально ломившиеся от жареного мяса и дичи, хлеба, фруктов, а также всех видов сладостей, - все это должно было удовлетворить волчий аппетит как участников скачек, так и зрителей.
     Взгляд Пандоры был обращен на промокшего насквозь, но торжествующего графа Трента, который только что выбрался на сушу, выполняя условия пари. Ставкой был не более и не менее как законный брак.
     - Ты его любишь? - спросила Джиллиан.
     - Разве это такое уж неприятное чувство? - пожав плечами, сказала Пандора.
     - Тем лучше! - рассмеялась Джиллиан. - А что граф?
     - Хотела бы я знать!
     - А ты не считаешь, что это показатель? В конце концов, мужчина поставил себя в смешное положение, сыграв на публике эту, пусть и несерьезную, сценку. И все ради тебя!
     - Он весьма азартен. Хочет выиграть.
     - Он хочет получить тебя.
     "Не твое наследство и не твое присутствие у него в постели, а просто тебя".
     Джиллиан решительно прогнала от себя неприятную