л до глубины души тронут.
     - Я потрясен, дорогие леди, и одобряю вашу готовность к самопожертвованию, однако в нем нет необходимости. Я не занимаюсь ничем преступным, противозаконным и безнравственным. Я стал в высшей степени респектабельным и поднял уровень своей репутации до таких высот, что это даже становится скучным.
     Выражение их лиц не изменилось.
     - Проклятие, что еще? - Он опять сердито сдвинул брови. - Я же вижу, вы по-прежнему чем-то недовольны. - Сестры снова обменялись взглядами. - Выкладывайте!
     - Мы хотели бы знать... - Эмма запнулась - ей явно не хотелось задавать неприятный вопрос, и она боялась услышать ответ. - Не добываешь ли ты деньги игрой в карты.
     - Явно случайными выигрышами, - проворчала Джослин.
     - И тем не менее карточной игрой, - озабоченно добавила Марианна.
     Последние остатки раздражения Ричарда тотчас исчезли. Он должен был предвидеть, что его молчание об источниках доходов неизбежно породит подозрения. Само собой, в первые годы после смерти отца девочки не обращали особого внимания на усилия брата удовлетворить кредиторов, да и он тогда чаще бывал в имении, однако с тех пор, как начал заниматься живописью, Ричард подолгу жил в Лондоне.
     Он не вправе осуждать сестер за их страхи. Они выросли в семье, глава которой приезжал домой главным образом ради того, чтобы забрать для продажи очередной предмет фамильного достояния и получить таким образом деньги на игру. В редких случаях граф привозил какие-то крохи на самое необходимое, но несравнимо чаще его посещения Шелбрук-Мэнора ознаменовывались исчезновением ценностей, а не пополнением семейного бюджета.
     - Кровь отца в жилах сына, - проворчала себе под нос тетя Луэлла.
     Ричард подавил желание ответить резкостью. Тетя Луэлла была настоящей мегерой, однако он вряд ли может винить тетку за ее подозрения.
     - Смею вас заверить, - начал он и бросил выразительный взгляд на тетю Луэллу, - что я не сидел за карточным столом и даже ногой не ступал в игорный ад с давних пор, даже и не припомню сейчас, с каких точно. На игру у меня денег нет.
     Казалось, сама комната вздохнула с облегчением при этих его словах.
     - Что касается моих занятий делами, - продолжал Ричард, глядя на Эмму, - то в них нет ничего предосудительного. - Он перевел взгляд на Марианну. - Просто выплаты производятся в различные промежутки времени. - Он повернулся к Джослин. - Все вполне респектабельно. Тем не менее, - тут он обратился лицом к Бекки, - обстоятельства требуют, чтобы все это оставалось моим частным делом. Вы поняли?
     Луэлла фыркнула.
     - Конечно, - кивнула Эмма.
     - Разумеется, - подхватила Марианна с загадочной усмешкой.
     - Ну а я не поняла, - заявила Джослин, упершись руками в бока.
     - И я тоже. - Бекки повторила жест сестры.
     - Очень жаль, но вам придется смириться с этим! - рассмеялся Ричард и прищурился, давая девочкам понять, что за беззаботным тоном его слов кроется весьма серьезный смысл. - В конце концов, сестрам следует доверять родному брату.
     Эмма подошла к нему.
     - Мы тебе верим, Ричард, это просто...
     - Да, я верю, - заявила Марианна, возвращаясь к своему креслу и с размаху плюхаясь в него, от чего очки у нее немедленно сползли на кончик носа. - А теперь я очень хотела бы услышать, что ты собирался нам сказать. - Марианна улыбнулась брату.
     - И я тоже, - сказала Бекки, устраиваясь на подлокотнике кресла Марианны.
     - И я, - Джослин вихрем пронеслась по комнате и опустилась на канапе рядом с теткой. - Хоть и не донимаю, на что такое приятное Ричард намекает, если еще не уладил дела с нашим состоянием.
     Ричард подавил улыбку. У Джослин, в сущности, доброе сердце, хоть она и сосредоточена большей частью на собственных Интересах, но повинна в этом Луэлла с ее нескончаемыми рассказами о прошлом и о тех днях, когда состоянию семьи Шелбрук ничто не угрожало.
     - Да, Ричард, расскажи, - попросила Эмма. - В чем дело?
     - У меня есть знакомая... можно сказать, даже друг... которая согласилась принять под свое крылышко одну из вас на остаток лондонского сезона.
     - Друг? - выразительно подняла брови тетка. - А кого именно? - широко раскрыла глаза Джослин.
     - Друг женского пола? - попыталась уточнить Луэлла, прищурившись.
     - Кто поедет в Лондон? - вскочила с места Джослин.
     - Что это еще за друг? - поджала тубы тетка.
     Ричард строго взглянул на нее.
     - Это особа из хорошей семьи, дочь герцога, вдова. В высшей степени респектабельная, с незапятнанной репутацией.
     - С какой стати эта леди оказывает нам подобную любезность? - промурлыкала Эмма.
     - Возможно, она очень добрый друг? - озорно сверкнув глазами, предположила Марианна. - Быть может, больше, чем просто друг?
     - Без сомнения, - процедила Луэлла.
     - Это правда, Ричард? - вскочила на ноги Бекки. - Это нечто большее, чем дружба?
     - А что скажут в обществе по поводу того, что она будет содержать одну из нас? - сдвинув брови, спросила Эмма.
     - Кого она будет содержать? - не унималась Джослин.
     - Нет-нет. - Ричард покачал головой. - Она вовсе не собирается содержать кого-либо в прямом смысле слова.
     - Сезон в Лондоне - это просто восхитительно, - мечтательно проговорила Марианна.
     - Маскарады и прогулки верхом в парке! - Бекки с досадой сморщила носик. - А у нас для таких случаев и надеть нечего.
     - Мамины старые платья все еще лежат на чердаке, - напомнила Марианна.
     - Они, к сожалению, давно вышли из моды, возразила Эмма.
     - Но они хорошего качества, - сказала Марианна. - Ткань можно будет...
     - При чем тут эта чертова ткань?! - топнула ногой Джослин. - Кого ты возьмешь с собой в Лондон, Ричард?
     В него впились пять пар глаз. Независимо от того, что он сейчас скажет, разочарование неизбежно. Ричард для храбрости набрал побольше воздуха.
     - Эмму.
     - Меня? - изумилась Эмма.
     Ричард кивнул.
     - Ты - старшая.
     - Но ведь единственный истинный повод провести сезон в Лондоне - это желание найти подходящего жениха, а я вовсе не уверена, что хочу выйти замуж. - Эмма передернула плечами. - Я уже старовата для первого сезона.
     - Она практически уже старая дева! - возопила Джослин. - Только время потеряет, это не для нее.
     - Чепуха! - решительно заявил Ричард. - Эмма больше всех заслужила такую возможность.
     Эмма замотала головой:
     - Должна сказать, что я...
     - Нет-нет, моя дорогая, поедешь именно ты. - Ричард подошел к сестре, положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. - Все эти годы ты замещала родителей, в мое отсутствие вела хозяйство - и гораздо лучше, чем это сделал бы я. Сейчас у нас есть шанс дать тебе возможность получить то, что давно уже должно было стать твоим, если бы обстоятельства сложились иначе.
     - Но я не могу покинуть имение, - сказала Эмма, хотя ее нерешительный тон дал Ричарду понять, что на самом деле ей хочется поехать. - Кто займет мое место?
     - Я займу, - уверенно заявила Марианна. - Я вполне способна заменить тебя. В конце концов, не навсегда же ты уезжаешь!
     - А только до тех пор, пока не найдет себе мужа. Предпочтительно богатого, - поддержала Марианну Бекки.
     - Но если суть дела в том, чтобы найти подходящего мужа для одной из нас, - заговорила Джослин с самой невинной улыбкой, - может, нам лучше отправить в Лондон кого-нибудь другого?
     Смешинки вспыхнули в глазах Эммы, и Ричард придержал язык. Самомнение Джослин его ничуть не удивило, он не мог понять одного: почему остальные его сестры не осознают, что тоже очень хороши собой. Он отошел от Эммы и задумчиво уставился на Джослин.
     - Что ж, в твоих соображениях, возможно, есть резон. - Ричард, скрестив руки на груди, выжидательно сдвинул брови. - Что бы ты предложила?
     - Подожди, дай подумать. - В голосе у Джослин явственно слышались нотки подавляемого возбуждения - так быстрый поток стремится прорвать запруду. - Нельзя отрицать, что у Эммы привлекательная внешность, но ведь она сама сказала. - Джослин понизила голос почти до шепота, словно ей было неловко во всеуслышание объявлять возраст Эммы. - Она и в самом деле старовата. Ей уже двадцать один год!
     - Что верно, то верно, ей именно столько, - с самым серьезным видом согласился Ричард. - Тогда, может, Марианна подойдет?
     - Я была бы рада поехать в Лондон, - сказала Марианна.
     - Марианна всего на год моложе Эммы, - поспешила сообщить Джослин. - И она такой ужасный синий чулок, что даже не заметила бы, здесь она или в Лондоне.
     - Я бы заметила, - изменившимся от сдерживаемого смеха голосом произнесла Марианна.
     - Неужели? - Ричард покачал головой и театрально вздохнул:
     - Какая жалость! У меня появилась возможность отвезти одну из вас в Лондон, но у каждой, кому я это предложил, находятся препятствия. Слава Богу, что у тебя есть способ решить эту задачу.
     - У меня? - Лицо Джослин сделалось таким же удивленным, как и голос. Бекки захихикала, и Джослин бросила на нее возмущенный взгляд. - Я в самом деле... то есть я не думаю... то есть я считаю, что вполне подхожу для этой поездки.
     - Ты? - Ричард уставился на Джослин так, словно эта мысль была для него совершенно неожиданной.
     - Я бы охотно это сделала. - Джослин обвела комнату глазами и добавила:
     - Ради спасения семьи, разумеется.
     - Разумеется, - согласился Ричард. - Как это благородно с твоей стороны!
     - Так я поеду? - вспыхнула Джослин - она единственная из всех присутствующих не понимала, что ее желание поехать в Лондон неосуществимо.
     - Нет, - ответил Ричард, приятно улыбнувшись.
     Радостное возбуждение Джослин сразу угасло.
     - Нет? Вот просто так "нет" - и все?
     - Вот именно. Нет - и все.
     - Почему? - возмутилась Джослин.
     - Потому, моя дорогая. - Луэлла встала. - Эмма - старшая среди вас и давно должна была провести сезон в Лондоне. Эта договоренность Ричарда, какой бы неосновательной она ни казалась, лучшее, что может быть.
     - Но это несправедливо! - вспыхнула Джослин. - Эмма сама не хочет ехать.
     - По правде говоря, мне эта мысль начинает нравиться, - с заблестевшими глазами произнесла Эмма, и Ричард вдруг сообразил, что, хотя в глубине души считал, будто Эмме не слишком хочется ехать, снова ошибся. Он совершенно не знает женщин, в особенности своих сестер, так хорошо, как ему казалось.
     - И тем не менее. - Луэлла весьма выразительным взглядом пригвоздила Джослин к месту. - Спорить больше не о чем. Я согласна с решением твоего брата.
     - Впервые в жизни, - пробормотал Ричард себе под нос.
     Луэлла посмотрела на него примерно так же, как на Джослин, и повернулась к Эмме:
     - А теперь идемте все со мной, понадобится ваша помощь - мы должны, моя дорогая, собрать твои чемоданы.
     И вместе с племянницами она направилась к двери.
     - Не больше одного, - сказал Ричард. - Я не собираюсь нанимать карету, мы вдвоем должны уехать на моей лошади.
     Эмма остановилась и упрямо вздернула подбородок.
     - Я возьму с собой свои работы, Ричард.
     Он даже застонал. То был их бесконечный спор. Эмма делала прекрасные акварели, но жаждала писать маслом, а он этому противился. Живопись маслом - дело профессиональных художников, мужчин, намеревающихся продавать свои картины. Акварель вполне благопристойное занятие для настоящих леди, и все же он предпочел бы, чтобы Эмма и его бросила. Несмотря на то что сам именно занятиями искусством сводил концы с концами, Ричард считал, что его сестре нечего делать в этом мире иллюзий.
     - Я хочу забрать их.
     - Отлично! - буркнул Ричард. - Неси эти проклятые штучки.
     Эмма, улыбнувшись, следом за Луэллой покинула комнату. За ней шли Марианна и Бекки, а в хвосте понуро плелась Джослин.
     - Джослин. - Он поймал ее за руку и повернул лицом к себе. - Постарайся понять мои соображения.
     - Я понимаю, - вздохнула она. - Но знаешь, это так обидно, когда чего-то ужасно хочется...
     - Вероятно. - Ричард сочувствовал ей всем сердцем. - И я даю тебе твердое обещание. Если все получится так, как я надеюсь, ты поедешь в Лондон в будущем году и проведешь сезон там.
     - Ты обещаешь?
     - Я же сказал.
     - А если не получится, как ты надеешься?
     - Если не получится... - Ричард пожал плечами. - Тогда я сделаю все от меня зависящее, чтобы иным путем обеспечить твой сезон.
     - Тогда ладно. Ловлю тебя на слове!
     Джослин довольно улыбнулась, развернулась и улетучилась.
     Ричард смотрел ей вслед, и улыбка медленно сползала с его лица. Черт возьми, меньше всего он нуждался в том, чтобы получить еще одну чисто практическую причину для женитьбы на Джиллиан. Как ни относись к этому, для Джослин нет ничего важнее сезона в Лондоне. Теперь он связал себя клятвенным обещанием и сделает это, какую бы цену ни пришлось платить.
     И нет ни малейшего шанса на то, что она позволит ему забыть об этом.

Глава 8

- Итак, завтра вечером мы увидимся? - спросил Ричард, взяв Джиллиан за руку и глядя ей в глаза.
     - Да. - Вопреки всем усилиям голос ее прерывался, словно она задыхалась. - Как я уже говорила, я затеяла небольшой прием. Решила, что будет лучше начать с чего-нибудь попроще, прежде чем бросить Эмму в светский водоворот высшего разряда. На следующий вечер предстоит бал, потом еще один...
     - А как насчет сегодняшнего вечера?
     - Сегодня вечером я занята.
     На сегодня Туссен назначил ей первый сеанс позирования. Его записка с подробным адресом была передана каким-то, как выразился Уилкинс, неопрятным юнцом. У Джиллиан не было возможности связаться с художником и отменить встречу.
     - Заняты?
     - Да. - Жар его руки пронизывал все ее тело. Как могут у человека быть настолько горячие руки? Неужели он всегда такой?
     - Дозволено ли мне быть ревнивым? - спросил Ричард, и в глазах у него блеснул озорной огонек.
     - Не знаю. А вы ревнивы?
     Джиллиан пыталась говорить таким же игривым тоном, как и Ричард, но ей это не очень-то удалось.
     - Неизменно. - Он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь. У Джиллиан прервалось дыхание. Ричард, продолжая смотреть ей прямо в глаза, проговорил:
     - В таком случае до завтра.
     - До завтра, - негромко повторила она.
     Ричард отпустил ее руку и вышел из комнаты. Джиллиан, медленно закрыв дверь, прислонилась к ней, испытывая насущную необходимость в опоре, - ее ноги внезапно ослабели.
     Вчера утром Ричард уехал в деревню за сестрой, а вернулся сегодня во второй половине дня, даже ближе к ночи. Прошло всего двое суток с тех пор, как они виделись на костюмированном балу у леди Форестер - всего двое суток с тех пор, как они провели вместе на этом балу довольно-таки много времени, причем Джиллиан в тот вечер смеялась, как ей казалось, чаще, чем стоило бы. Совсем недавно она не могла себе представить, что пребывание в обществе мужчины может доставить ей столько радости. Всего двое суток прошло с того момента, как он, держа ее в своих объятиях, танцевал с ней в манере сдержанной и вместе с тем интимной, а она была полна эмоций, которые ей прежде были неведомы.
     И все эти двое суток, каждую минуту, каждый час, она думала только о нем.
     Что с ней произошло? Неужели ее намерение вступить в обычный, благопристойный брак во имя получения наследства превратилось в желание чего-то гораздо более значительного? Быть может, странное ощущение холодка под ложечкой, слабость в коленях и учащенный пульс - всего лишь симптомы ее неуверенности в себе? Или она страшилась того, о чем старалась не думать?
     Неужели она влюбилась?
     Джиллиан отбросила эту мысль и выпрямилась. У нее просто нет на это времени. Решительно тряхнув головой, она пошла в гостиную. Эмма стояла в дальнем конце комнаты, разглядывая одну из картин на стене.
     Примерно минуту Джиллиан вдумчиво наблюдала за ней. Эмма была такой же высокой, как сама Джиллиан, и немного похожа на брата... Как он охарактеризовал ее? Вполне привлекательна и неглупа. Вот именно. Джиллиан была уверена, что, невзирая на возраст, Эмма, если ее как следует одеть, не останется не замеченной холостыми джентльменами из высшего света.
     - Вы любите искусство? - подходя к Эмме, спросила Джиллиан.
     - Очень. У нас в доме было много прекрасных полотен, но... - Эмма говорила равнодушно, словно в этих словах не было ничего необычного, - отец их продал.
     Джиллиан остановилась рядом с гостьей.
     - Какая жалость! Ничто в жизни так не радует, как созерцание прекрасной картины.
     - При этом ты как будто погружаешься в иной, новый для тебя мир, переступаешь грань реального, - произнесла Эмма негромко.
     - Совершенно точно.
     Выходит, практичная Эмма вовсе на такая приземленная, какой считает ее Ричард. Интересно, чего еще брат не знает о своей сестре?
     - Эти картины чудесны, - сказала Эмма, ближе наклоняясь к пейзажу, который привлек ее внимание. - Ричард говорит, что вы знакомы со многими художниками.
     - А также с поэтами, писателями и музыкантами. И пожалуй, со слишком многими политиками.
     - Это, видимо, очень интересно.
     - Большей частью. Последние порой труднопереносимы.
     Эмма, рассеянно кивнув, перешла к следующей картине - работе Туссена.
     - А вы знаете, Ричард пробовал заниматься живописью.
     - Нет, я не знала об этом! - Джиллиан была удивлена. - Он ни слова не говорил о своих занятиях.
     - Вероятно, нет. Это было давно. Пожалуй, он с тех пор и не брался за кисть. Как я понимаю, отец считал живопись неподходящим делом для будущего графа. Я узнала об этом случайно, потому что нашла некоторые картины Ричарда после смерти отца. Молли мне их показала.
     - Молли?
     - Наша горничная. - Эмма виновато улыбнулась. - Наша единственная горничная. Она живет у нас, сколько я себя помню. Во всяком случае, она уверяла, что мама поощряла занятия Ричарда живописью. Когда она умерла, отец запретил ему это, и они поссорились. Отец, кажется, наговорил Ричарду ужасных вещей, но Молли так и не сказала, каких именно. Я подозреваю, что как раз по этой причине мы редко видели брата после смерти мамы. - Эмма кивнула в сторону пейзажа. - Это полотно напоминает мне его картины. Но они, разумеется, далеко не так хороши.
     Итак, Ричард тоже когда-то занимался живописью. Неудивительно, что его суждения так проницательны.
     Эмма приблизила лицо к полотну, словно бы изучая технику живописца. Джиллиан видела подобное выражение на лицах художников, вглядывающихся в работы собратьев по искусству. Быть может, все семейство Ричарда наделено творческими способностями?
     - А вы рисуете, Эмма?
     - Акварели, - равнодушно ответила та. - Я предпочла бы живопись маслом, но Ричард считает это неподходящим занятием для женщины.
     - Вот как?
     - Да. Он утверждает, что у женщин недостает темперамента для такой живописи, поскольку это большое искусство. Нам, по его мнению, больше подходит менее сложная техника акварели.
     - Он так считает? Скажите, как интересно! - В самом деле интересно, но еще более - досадно! - По-моему, Ричард не прав.
     - Я всегда так думала, - со смехом согласилась Эмма.
     - Да, и я могу это доказать. - Джиллиан минуту подумала. Ничего страшного, если она поделится с Эммой своей маленькой тайной. Ей определенно нравилась эта девушка, безусловно, достойная доверия - хотя бы для подобного секрета. - Идемте со мной. Я хочу вам что-то показать.
     Она повела Эмму вверх по лестнице к своей спальне и широко распахнула дверь. Серия из четырех не слишком больших картин висела на стене против входа. Единственные произведения искусства в комнате.
     Эмма ахнула.
     С того места в дверях, где они обе стояли, картины казались созданными из света, а не написанными красками на холсте. Предвечернее солнце словно пронизывало их, исходило из них, а не проникало сюда отраженным от стекол противоположного дома.
     - Они изумительны, - благоговейно произнесла Эмма, подходя ближе к картинам.
     - Это верно, - с улыбкой согласилась Джиллиан.
     На первый взгля