же второй раз говоришь про "Настоящих  Котов"  только  о
Кысе! - жутко обиделся Сокс и возмущенно добавил: - А я кто же?! Да  бу-
дет тебе известно, что теперь я...
   - Сокс, заткнись! И не развивай ЭТУ ТЕМУ! Если ты думаешь, что я  еще
не в курсе твоих неожиданных сексуальных  подвигов,  ты  глубоко  ошиба-
ешься! Во-первых, в Белом Доме, как тебе известно,  все  становится  из-
вестным уже через пять минут. А вовторых, существует вездесущая пресса и
наша собственная специализированная "утечка  информации".  Как  о  твоих
внезапно возникших Котово-Мужских достоинствах, так и о вчерашнем  скан-
дале на приеме в Банкетном зале, автором которых по праву  является  наш
замечательный друг Мартын-Кыся Плоткин, уже полны все утренние газеты  и
каналы телевидения!..

   В свой первый и печальный раз в жизни я летал вертолетом в конце осе-
ни прошлого года.
   Тогда мы летели от места нашего боя и  катастрофы  на  автобане  Гам-
бург-Мюнхен на специализированном реанимационно-докторском  ярко-оранже-
вом вертолете в Мюнхен, в Нойенерлахский кранкенхауз. То есть в больницу
Нойенерлаха. Это такой район Мюнхена.
   Я лежал под неподвижной рукой умирающего, переломанного и прострелен-
ного моего друга Водилы и молил Господа Бога, чтобы он продлил жизнь Во-
дилы хотя бы до прилета в больницу.
   Я помогал Боженьке, как мог!..
   Мы с Господом делали все, чтобы Водила дотянул до больницы  живым,  и
нам это удалось. К счастью, в больнице Водила попал  в  руки  одного  из
лучших нейрохирургов Германии, к профессору Фолькмару фон  Дейну  и  его
ассистенту - русско-казахстанской  немке,  доктору  Татьяне  Кох,  впос-
ледствии ставшей моей приятельницей...

   Сегодня я летел на вертолете второй раз в своей жизни!
   В отличие от того, оранжевого, напичканного  всякими  аппаратами  ис-
кусственного дыхания, переливания крови, кардиографами и еще кучей  раз-
ных спасательных штук, этот вертолет, на котором я летел сейчас, был со-
вершенно иным!
   Ну, начнем с того, что этот вертолет был личным вертолетом Президента
Соединенных Штатов Америки Билла Клинтона.

   - Кыся! - обратился ко мне Клинтон еще до вылета, замечательно  выго-
варивая нашу букву "ы".
   Видимо, сказалось частое общение с многонациональными русскими Прези-
дентами бывшего Советского Союза.
   - Кыся!.. - сказал Клинтон. - Главную новость я решил  сообщить  тебе
сам. Приготовься... НАЙДЕН МИСТЕР ШУРА ПЛОТКИН!
   Вот тут я, неожиданно для всех и, кстати, для самого себя, взлетел  в
воздух до самой люстры!!!
   Я не прыгнул - меня будто взрывом подбросило!
   Далеко внизу под собой я увидел задранные  ко  мне  растерянные  лица
Клинтона, Челси, Хиллари, Ларри Брауна, ошеломленную морду Сокса и с де-
сяток изумленных физиономий Президентской  свиты,  присутствовавших  при
этом разговоре в Овальном кабинете!..
   Так высоко я еще никогда не взлетал, хотя что-то подобное  и  было  в
моем репертуаре. Но тогда, пугая кого-нибудь или, наоборот, желая понра-
виться, я прыгал, используя мощь своих собственных лап...
   А тут меня будто что-то само скатапультировало!
   Звякнули подвески хрустальной люстры, ненароком задетые моим хвостом,
и я стремительно и мягко приземлился перед Президентским ликом.
   - Где?! - хриплым, срывающимся голосом спросил я.
   - В Нью-Йорке. В Бруклине. В прекрасной  сердечно-сосудистой  клинике
имени Маймонидеса! - торжественно сказал Билли.
   - Тэк-с, тэк-с... - забормотал я, не очень соображая, что  происходит
и что я говорю: - Что же он мне сразу-то не сказал?
   - Кто? - удивленно спросил Клинтон.
   - Да Маймонидес этот... - бормочу я, а где-то понимаю, что порю  хре-
новину, но остановиться уже не могу. - Тогда я  пошел...  В  Нью-Йорк...
Как говорится, спасибо за компанию, извините, если что не  так...  Прошу
простить, я очень спешу! До свидания.
   И намыливаюсь к дверям кабинета...
   - Стой, Кыся! - вопит Сокс и бросается мне наперерез.
   - Мартин, дорогой!.. Успокойся, умоляю тебя, - просит меня Хиллари. -
Доктор, вы же видите, мистер Мартин не в себе! Сделайте же что-нибудь!..
   Доктор рванулся было ко мне, но я только прижал уши, показал ему один
левый клык и тихонько сказал:
   - Вы, доктор, сейчас ко мне лучше не подходите. И, пожалуйста, не пы-
тайтесь меня задержать. Мне сейчас же нужно быть в Нью-Йорке! И я не по-
терплю никаких задержек. Ясно?!
   - Возьми себя в лапы, дубина! - рявкнул на меня Сокс. - Через час  ты
вылетаешь в свой Нью-Йорк, где тебя будут встречать ВСЕ, ВСЕ, ВСЕ!
   - И Шура?..
   - Я же сказал - ВСЕ!
   - Кто его нашел, Билли? - слабым голосом спросил я у Клинтона.
   - Лейтенант полиции Рут Истлейк.
   - Она сержант... - поправил я Клинтона. - Рядовой инспектор по работе
с бухарскими евреями своего участка в Квинсе.
   - Уже с девяти часов утра она - лейтенант, начальник всего этого  от-
дела, - сказала Хиллари Клинтон.
   - А Шурик еще в больнице? - спросил я. - У Маймонидеса?..
   - Нет, Рут его забрала пока к себе, - сказала мне Челси. - Ты  приле-
тишь в Нью-Йорк - все увидишь сам...
   - А где этот говнюк Пилипенко?
   Рожи у Президентской свиты стали такими, будто все они сейчас хряпну-
ли по стакану неразбавленного уксуса и закусили незрелым лимоном без са-
хара.
   Клинтон же рассмеялся, посмотрел на часы, что-то  прикинул  в  уме  и
сказал мне:
   - Я думаю, что он уже подлетает к Москве. У вас, в  России,  когда-то
была очень неплохо налажена работа психиатрических лечебниц как исправи-
тельных учреждений. Думаю, что там еще остались несколько толковых  спе-
циалистов из бывших сотрудников. Наверное, они и займутся лечением  это-
го... Как ты его назвал?
   - Пилипенко...
   - Плюнули и забыли, О'кей, Кыся?
   - О'кей, Билли.
   - До Нью-Йорка с тобой полетит Ларри Браун. Надеюсь, ты  не  возража-
ешь?
   - Нет, что вы, мистер Президент! - мало-помалу я  начал  приходить  в
себя.
   - И вообще, с тобой летит куча народа, - подсказал мне Сокс. - Ты  уж
там постарайся выглядеть. Это я тебе по своему опыту...

   Компаха была действительно великовата!
   Я плохо помню обстановку внутри Президентского  вертолета.  Голова  у
меня шла кругом и ни о чем другом, кроме того, что через полтора часа  я
увижу Шуру, - я и думать не мог.
   Помню только, что внутри вертолет был очень большой и напоминал прос-
торный уютный салон с мягкими креслами лицом друг к другу, со столиками,
баром и еще с чем-то, что меня отнюдь не поразило в тот момент. Летел бы
я сейчас просто на какую-нибудь загородную прогулку, я восхитился  бы  и
еще чем-нибудь. А сейчас...
   А сейчас я вел себя несколько необычно даже для  самого  себя:  то  я
прижимался к Ларри Брауну и замирал, зажмурив глаза  и  обхватив  голову
лапами, то начинал нервно мотаться по салону, заскакивал  к  летчикам  в
кабину (мне это разрешили еще на  земле),  вглядывался  в  серую  пелену
близкого неба, нервно крутил башкой, всматривался в  сопровождающие  нас
два военных, как сказал Ларри, "Пентагоновских", вертолета охраны, а по-
том снова выскакивал в салон и через каждые пять минут спрашивал у  бед-
ного Ларри Брауна - сколько нам еще осталось лететь до Нью-Йорка?..
   Как меня и предупреждал Сокс, компания с нами летела большая.  Газет-
ные журналисты, телевизионные операторы, снимавшие нас для дневных и ве-
черних "Новостей", а один Телетип вел прямой репортаж о нашем полете  на
какой-то жутко мощный канал "Мирового Телевидения"!
   Еще пара типов с микрофонами безостановочно молотили для  радио  -  в
"Детскую передачу", в "Досуг домашней хозяйки", в "Новости животного ми-
ра Америки" и почему-то в "Час ветерана"!
   Несли они чудовищную и беспардонную ахинею, были поразительно безгра-
мотны и наглы, и, если бы не Ларри Браун, вполне вероятно, что уж  одно-
му-то из них я бы обязательно вцепился в рожу! Так они меня достали!..
   Правда, об этом меня еще на земле предупреждал Сокс, что такое  может
произойти и чтобы я постарался не обращать ни на что внимания.
   ...Помню, когда все Клинтоны провожали меня - вертолет сел тут же,  у
Белого Дома, на одну маленькую часть из тех восемнадцати и семи  десятых
акров (кто бы мне объяснил, что это такое?), мы с Соксом отошли  в  сто-
ронку пописать.
   На нервной почве на меня обрушились частые позывы,  но,  несмотря  на
уверения Сокса, что в вертолете есть превосходный  туалет,  я,  согласно
своим принципам и многолетним привычкам, решил закончить  все  ЭТИ  ДЕЛА
перед вылетом, на земле.
   Так вот, когда мы отошли к какому-то обычному деревцу и справили  ма-
лую нужду, Сокс сказал:
   - Кстати, ты знаешь, что это за дерево?
   Мне в эту секунду было настолько на это наплевать, что я ему даже  не
ответил.
   Хамство, конечно, с моей стороны, но и Сокс мог бы  понять,  что  мне
сейчас не до выяснения, что я обоссал напоследок в саду Белого Дома.
   Я всем своим существом был уже в Нью-Йорке, в глазах у меня уже стоял
только Шура, где-то рядом в сознании маячили Тимурчик, Рут, мистер Борис
Могилевский, детектив Джек Пински, Кот Хемфри, а на первом плане - ШУРА,
ШУРА и ШУРА!
   А тут мне в душу грубо влезает Сокс и спрашивает, что  за  дерево  мы
обоссали?!
   Однако мое молчание ни в коей мере не смутило  Сокса,  и  он,  подняв
морду, оглядел окропленное нами дерево и со слегка фальшивым пафосом так
задумчиво сказал:
   - Это дерево посадил Айк...
   Не отвечать на вторую фразу было бы вообще свинством, и я без всякого
интереса спросил:
   - Кто?
   - Айк! - повторил Сокс, как само собой разумеющееся. - Ну, Дуайт  Эй-
зенхауэр. Один из популярнейших президентов Америки...
   И хотя мне на это было в высшей степени "хвост положить", я  нашел  в
себе силы вежливо пробормотать:
   - Очень, очень интересно...
   Хорошо, что в этот момент к нам подошел Билли Клинтон, подхватил  нас
с Соксом на руки и, смеясь, повернулся к толпе самых  разных  объективов
невероятного количества всевозможнейших камер! А потом, к неудовольствию
Сокса, опустил его на землю, а меня  (при  его-то  аллергии  на  кошачью
шерсть!) поцеловал прямо в нос!!! И протянул меня для  прощания  жене  и
дочери.
   Хиллари только сделала вид для репортеров, что целует меня. На  самом
же деле - ни хрена подобного. А Челси расцеловала меня  самым  искренним
образом и пригласила к СЕБЕ в гости вместе с Тимом Истлейком!
   Хиллари была явно не в восторге от этого,  но  тут  же  очень  быстро
подтвердила приглашение, добавив к нам с Тимом еще и Рут с Шурой.
   Правда, звучало это очень по-нашему, по-российскому. Я бы  даже  ска-
зал, по-ленинградски-кухонному: дескать, будете в Вашингтоне -  заскаки-
вайте! Звоните, заходите...
   После чего я был передан Ларри Брауну вместе с кучей подарков от Сок-
са и всей Президентской семьи, включая небольшой портфельчик с какими-то
бумажками для передачи Рут и Шуре.
   Клинтоны преподнесли мне точно такой же ошейничек, какой был и у Сок-
са, - со встроенным радиопередатчиком и приемным устройством для него.
   Однако этот ошейничек был серьезно  модернизирован:  в  нем  оказался
вмонтированным еще и телефон двусторонней связи для Кота с Его Человеком
на любом расстоянии! Естественно, что эта штука была рассчитана  на  ин-
теллектуалов, владеющих Шелдрейсовским.  Специальный  технический  отдел
Секретной службы Белого Дома уже давно вел разработку такого прибора,  и
первый же испытанный и надежный экземпляр был подарен мне.
   Сокс же остался Соксом! Все-таки он, при всех его  замечательных  ка-
чествах, постоянно пребывал в каком-то поразительном восхищении от само-
го себя! Подозреваю сильное влияние льстивой прессы...
   Итак, Сокс преподнес мне великолепно изданный в девяносто третьем го-
ду комикс Макла О'Донахью и Жана-Клода Суареш "Сокс отправляется  в  Ва-
шингтон".
   Еще я получил от него в подарок серию из девяти почтовых марок  Цент-
рально-Африканской республики, посвященных целиком исключительно изобра-
жению на них Сокса!
   Бывший мичман-подводник Алан Гордон, "личный  секретарь"  Сокса,  от-
ветственный за всю почту, адресованную Первому Коту Америки, подарил мне
от имени администрации Белого Дома красиво переплетенную  (и  когда  они
все это успели сделать?!) подборку всех наших с Соксом фотографий, выре-
зок из газет и журналов, где ярко и красочно описывались и драка с  теми
Собаками-кретинами, и ночное грехопадение Сокса с потерей его невинности
на Зяме, и подробнейшие фото- и текстовые отчеты о скандале в  Банкетном
зале на приеме депутатов Российской Государственной Думы.
   Вплоть до вырезки объявления из одной русскоязычной нью-йоркской  га-
зетки, где обещается полное излечение от импотенции и  половой  слабости
по методу недавно прибывшего в США крупнейшего специалиста в этой облас-
ти знаменитого русского Кота мистера Мартына-Кыси Плоткина!
   А Челси Клинтон посылала со мной в подарок Тиму Истлейку, о котором я
ей успел многое рассказать, прекрасную любительскую видеокамеру  "Сони",
последнюю модель с экранчиком вместо видоискателя.
   - Это для того, чтобы Тим мог вести летопись твоей жизни! -  торжест-
венно сказала мне на прощание Челси.
   На мгновение я подумал, что в моей жизни иногда бывают такие  "момен-
ты", которые лучше никому бы не показывать, но поблагодарил Челси  самым
искренним образом.
   Вот с таким ворохом подарков я и был внесен в Президентский  вертолет
могучими лапами Ларри Брауна, Человека, насквозь пропахшего пистолетами,
но от этого не ставшего менее симпатичным...
   В воздухе, я повторяю, я не находил себе места!  Метался  по  салону,
хамил репортерам, впадал то в оцепенение и апатию, то взрывался нервными
всплесками и, наверное, со стороны производил  отвратительное  впечатле-
ние! Ларри как мог успокаивал меня и даже предложил глоток виски, на что
я ответил категорическим отказом.
   - Где они опустятся в Нью-Йорке? Они знают наш адрес  в  Квинсе?  Они
ничего не напутают? - привязывался я к Ларри и тыкал в сторону  летчиков
лапой. - Не получится, как говорят у нас в России: "ждали с моря на  ко-
рабле, а мы выехали из п...ы на лыжах"?! А, Ларри?
   В восторге от старой и дурацкой русской пословицы, которую я  унасле-
довал от Водилы, Ларри кивнул в сторону летчиков и ответил мне так:
   - Ты грандиозный парень, Кыся! Но и эти  ребята  тоже  неплохо  знают
свое дело. Мы и не полетим в Квинс! По указанию Президента мэр Нью-Йорка
Роберто Джулиани будет встречать нас между Сорок второй и Сорок  седьмой
улицами Манхеттена, около комплекса Организации Объединенных Наций,  что
само по себе уже символично, согласись?! Мы сядем  на  лужайку,  которая
находится точно напротив здания Генеральной Ассамблеи... И ради Бога, не
дергайся! Всех твоих привезут туда лимузинами, и так  же  потом  отвезут
вас обратно. Думаю, что они уже давно стоят там и смотрят в небо  -  где
же летит их мистер Мартын-Кыся Плоткин?.. Хочешь глоточек виски с  содо-
вой? Прекрасный "бурбон" - "Олд Феллоу".
   Нет, подумал я, пока  есть  возможность,  нужно  хоть  немного  снять
стрессовое состояние... Иначе у меня просто сердце не выдержит!
   - А валерьянки у тебя нет, Ларри? - спросил я.
   - Может быть, что-то похожее в аптечке и есть,  но...  Кыся!  Побойся
Бога! Валерьянка - напиток слабонервных дамочек. Ты же Мужик больше, чем
ктолибо! Пей виски с содовой!
   - Черт с тобой, Ларри! - согласился я. - Налей вот сюда в блюдечко  и
слегка разбавь простой водой. Содовую я не пью...
   Три наших вертолета - один Президентский с гербом США на борту и  два
"Пентагоновских" - зависли над комплексом зданий Организации  Объединен-
ных наций, и одно из них, самое высоченное, как объяснил мне Ларри  Бра-
ун, торчало совсем рядом с нами!
   А все остальные - и Совет безопасности, и Библиотека ООН, да и  Гене-
ральная Ассамблея - лежали где-то далеко-далеко внизу и  казались  игру-
шечными.
   Сбоку протекала река Ист-Ривер, вроде нашей Невы, а на другой стороне
Ист-Ривера уже начинался Квинс. Это мне  тоже  показал,  конечно,  Ларри
Браун, тыкая носом в иллюминатор и не спуская меня  с  рук,  потому  что
действие виски "Олд Феллоу", наверное, уже прошло, и  меня  снова  начал
бить нервный колошмат.
   И это несмотря на то, что мы с Ларри уже раза три-четыре  прикладыва-
лись к его "бурбону"...
   Наши летчики немного поговорили с землей, немного с "пентагоновцами",
и те стали снижаться на специализированные вертолетные  площадки  внутри
самого Комплекса ООН.
   Мы же, в отличие от них, совсем немножко  пролетели  вперед  и  стали
плавно опускаться на аккуратную зеленую полянку перед самым-самым  Двор-
цом Генеральной Ассамблеи.
   Причем, нужно отдать должное этой, казалось бы, небольшой полянке,  -
с каждой секундой она становилась все больше и больше и наконец  превра-
тилась в огромную зеленую площадь, окаймленную невысоким строгим кустар-
ником,  бело-оранжевыми  лентами   полицейского   ограждения   и   уймой
Нью-Йоркскотуристского народа.
   А на самой полянище сбоку стояли невероятно длинные, карикатурные ав-
томобили-лимузины, опять репортеры со всеми видами камер, и отдельно ото
всех, максимально приближенные к месту посадки нашего вертолета - группа
Людей, в которой я, как ни всматривался, не мог никого узнать - ни Шуры,
ни Рут, ни Тимурчика...
   - Моих никого нет! - яростно рявкнул я и тут  же  понес  летчиков  по
пням и кочкам: - Я так и знал, что эти мудаки что-нибудь напутают и  ся-
дут не там, где нужно! Вот пусть теперь летают по всему Нью-Йорку и сами
ищут!
   Но наши моторы уже были выключены, над нами еще вхолостую по  инерции
крутился и посвистывал винт, и...
   ...и в этот момент в кучке Людей, направляющихся к нашему  вертолету,
я узнал мэра Нью-Йорка мистера Роберто Джулиани!  Которого  видел  всего
один раз в жизни, да и то мельком, во время празднования ирландского Дня
Святого Патрика!..
   Он шел к вертолету и вел за руку небольшого Человечка. А  потом  этот
Человечек вырвал свою руку из руки мэра Нью-Йорка и помчался вперед! Вот
тут я сообразил, что это Тим Истлейк!!!
   Тим мчался ко мне, раскинув руки в стороны, и что-то кричал  на  весь
Манхеттен, но мы не слышали ЧТО, мы только ВИДЕЛИ его крик!
   Я вырвался из могучих лап Ларри Брауна, на ходу  лизнул  его  в  ухо,
чтобы он не обиделся, и рванулся к открывшимся дверям вертолета.
   Как сказала бы Киевско-Мюнхенская Кошка Циля, "об подождать трап - не
могло быть и речи!". Я вылетел на поляну  навстречу  Тимурчику,  напрочь
забыл о своем весе и  прыгнул  на  этого  ставшего  мне  ужасно  близким
мальчишку. Естественно, я тут же опрокинул его на землю и, облизывая всю
его мордочку, лихорадочно зашептал ему в ухо:
   - А Шура?.. Где Шура?! Шура где?!! Тимурчик! Где Шура?..
   - Ну, ты даешь, Кыся! - тиская меня и подозрительно  принюхиваясь  ко
мне, сказал Тимур. - Где это ты так надрался?!
   - В вертолете, в вертолете!.. Я стресс снимал! Где Шура, я тебя спра-
шиваю?!
   - Разуй глаза, пьяная морда! - по-русски сказал мне Тимур. - Вон  они
с мамой идут... Ой, что у нас тут творится!.. Моя мама так  "запала"  на
твоего Шуру, что...
   Дальше я уже ничего не слышал... И ничего не видел. Только Шуру.
   Он шел рядом с Рут в тех же самых темно-зеленых  вельветовых  брюках,
которые мы еще с ним покупали на нашей районной барахолке у станции мет-
ро "Академическая". Он был в той же самой теплой спортивной куртке,  по-
даренной ему его Варшавским другом и собутыльником польским  журналистом
Сташеком...
   На Шуре не было ничего американского. Я увидел его таким, каким я ос-
тавил его в своей памяти навсегда. Он был только чуть бледнее обычного.
   Я сполз с Тимура и не поскакал навстречу Шуре, а пошел... Я шел к не-
му уже так давно и так долго, что на всякие подскоки и прыжки, а уж  тем
более на стремительный бег, у меня просто не было сил. И торопиться  мне
было уже некуда.
   Шура попытался было рвануться ко мне, но Рут мягко придержала его,  и
он просто медленно опустился передо мной на корточки. Я подошел