бя не будет времени соображать по ходу".
   - А что ты предлагаешь, Кыся?
   "Полное смирение! Никакого героизма. Они оба вооружены, а..."  -  за-
кончить мысль мне не удалось, потому что Водила прервал меня и  закончил
за меня ее сам:
   - ...а против лома - нет приема, да, Кыся? Это ты хочешь сказать?
   Ура-ура-ура! Да здравствует гениальный  доктор  Ричард  Шелдрейс!  Да
здравствуют Люди, решившие перевести и издать эту книгу у нас в  России!
Шура говорил, что сегодня это равносильно подвигу или  самоубийству.  Он
имел в виду именно такие книги.
   И, конечно же, да здравствует мой Шура Плоткин, который от одиночест-
ва (Я - не в счет. Я - Кот. Я говорю о Человеческом одиночестве) насоба-
чился читать мне вслух разные умные книжки!
   А чуть ли не ежедневные половые упражнения  с  разными  девицами  или
Кошками, как выяснилось, от одиночества не спасают.  Это  я  и  по  себе
знаю.
   Хорошо еще, что у меня нет халата! Счастье, что Котам халат не  поло-
жен. А то все Шурины девицы по утрам напяливают на себя его старый  мах-
ровый халат, и спросонок наблюдать за этой процедурой несколько диковато
- халат один и тот же, а бабы в нем разные! Одной  -  халат  короток,  у
другой - волочится по полу, кому-то - широк, у кого-то  не  сходится  на
груди. И если смотреть сзади - на тот же самый воротник каждое утро сви-
сают абсолютно разные волосы. Беленькие, черненькие,  коричневые...  Ко-
роткие и длинные, вьющиеся и прямые, густые и жиденькие...
   Иногда это смешно и забавно. Иногда грустно. Шуру жалко.
   Как-то утром он признался мне, что от этого зрелища ему очень хочется
повеситься. Но это было уже в русле его любимой пословицы - "Чем лучше с
вечера, тем хуже утром", поэтому я не очень разволновался и  посоватовал
ему сделать хотя бы недельный перерыв. Шура послушался и  за  это  время
написал, как потом все говорили, самый лучший рассказ в своей жизни!
   - Ты про кого это, Кыся? - осторожно спросил меня Водила.
   "Да, так... Ты не знаешь. Про одного своего друга".
   - Давай, Кыся, не отвлекаться, - сказал мне Водила, и я услышал в его
голосе легкие нотки ревности. - Значит, ты считаешь, что я должен  взять
у них пять штук зеленых, на все согласиться и помочь им перегрузить  па-
кет? А они мне сразу же после этого засандалят пулю в лоб! Да?
   "Нет, не сразу", - подумал я...
   ...И вдруг, сначала не очень отчетливо, а протом все  яснее  и  яснее
УВИДЕЛ, как это произойдет! Вот ОНО - наше, Кошачье-Котовое! Я же  гово-
рил!.. Это внезапное озарение БУДУЩЕГО. Как? Что? Откуда?.. В голове  не
укладывается... Но ЭТО же ЕСТЬ!!!
   - А если я не захочу остановиться? - донесся голос Водилы.
   "Ты будешь вынужден это сделать", - с сожалением заметил я...
   ...Я УВИДЕЛ, как за двести метров до съезда с автобана к "зоне  отды-
ха", в темноте, пронзенной фарами десятков машин,  когда  от  невидимого
горизонта в глухое черно-лиловое небо стало вздыматься гигантское дрожа-
щее зарево вечернего Мюнхена, с  нами  поравнялся  белый  микроавтобусик
"Тойота".
   Правое стекло его кабины автоматически опустилось, и  оттуда  высуну-
лась худенькая рука Алика с большим пистолетом, на котором был  навинчен
длинный глушитель...
   Я на слышал, я ВИДЕЛ тот выстрел! Наша машина резко вильнула,  Водила
выматерился, с трудом выровнял огромный грузовик и стал притормаживать.
   - Передний скат, бля, спустил, сука!.. Ну, надо же?!
   ...Потом видение стало терять четкость, помню только,  что  мы  тремя
машинами - Лысый, мы и Алик - съехали на параллельную автобану пустынную
и почти неосвещенную "зону отдыха", отгороженную от проезжей части шоссе
густым кустарником и высокими деревьями... Что-то явно  происходило,  но
что - разобрать было уже трудно, да, честно признаться, я  и  побаивался
так уж пристально вглядываться в ЭТО БУДУЩЕЕ...
   Кажется, потом еще кто-то подъехал... На  зеленой  машине.  И  Водила
стал, вроде бы, менять переднее колесо...
   Или, наоборот, кто-то уехал?.. А может быть, нас  было  всего  только
четверо - Водила, Лысый, Алик и я?..
   Я почему-то сидел на крыше кабины нашего грузовика...
   - Кыся, а Кыся!.. - услышал я голос Водилы. - Ну-ка, очнись, родимый.
Ты чего это замер, как памятник Ленину? Гляди, чего я тебе купил на  той
заправке!..
   Я с облегчением вернулся в сиюсекундное НАСТОЯЩЕЕ, в предвечерний, но
еще светлый день, в несущуюся нам навстречу дорогу, глубоко  вздохнул  и
даже слегка помотал головой, стряхивая с себя остатки  мистического  на-
важдения, которое позволило мне на несколько секунд  заглянуть  в  БУДУ-
ЩЕЕ...
   Впереди нас по-прежнему катил грузовик Лысого, и в правом большом бо-
ковом зеркале я видел бегущую за нами "Тойоту" Алика.
   - Кыся... У тебя совесть есть? Я тебе кыскаю, кыскаю, и так, и  эдак,
а ты - ноль внимания... - обиделся Водила.
   Я спохватился, потерся мордой о Водилино ухо  и  виновато  промурчал:
"Прости, Водила... Задумался. Извини меня, пожалуйста..."
   - То-то же! - обрадовался Водила. - Я говорю, глянь, чего я  тебе  на
дорожку в той лавке припас!..
   И Водила выкладывает на мое сиденье коротенькую колбаску величиной  с
нормальную сардельку в прозрачной упаковке, сквозь  которую  видно,  что
это никакая не колбаска, а самый настоящий сырой  фарш!  Такой  же,  как
тот, который я лопал в столовой на Ганноверской заправке. Только там это
называлось "Татарский бифштекс".
   Я спрыгнул со спинки кресла вниз на  сиденье,  обнюхал  эту  колбаску
и... несмотря на то, что она была с обоих концов запакована  металличес-
кими скобками, я все-таки почувствовал, что к фаршу там явно примешан  и
сырой лук, с которым у меня с детства натянутые отношения.
   Мне очень не хотелось огорчать Водилу и я промолчал. Но Водила тут же
сказал:
   - Я посмотрел там в столовке, как ты этот фарш трескаешь,  так  сразу
сообразил - надо моему Кысе  эту  хреновину  на  дорожку  купить.  "Цви-
бельнвурст" называется. Там лучок, приправки всякие. Я его лично - жутко
обожаю! Но ты не стесняйся, если тебе с луком не по вкусу -  кайн  проб-
лем! Я и ветчинкой отоварился. Так что - выбирай. И молока я тебе  пакет
купил. Честно скажу - пожиже. Всего полтора процента жирности.  А  то...
По себе знаю, я как тут в Германии нормального молока попью, потом  дри-
щу, как умалишенный! Извини за выражение - сутки с горшка  не  слезаю...
Непривычные наши русские желудки к нормальному молоку - нам, как всегда,
подавай разбавленное, бля...
   Спустя часа полтора стало быстро темнеть. Встречные машины уже  почти
все шли с зажженными фарами. Мы тоже включили "ближний свет", как сказал
мне Водила.
   Теперь, когда за окнами стала опускаться на землю темно-серая мгла, в
нашей кабине, достаточно симпатичной и при дневном освещении  от  мягкой
зеленой подсветки приборов, - стало удивительно уютно и благостно.
   На какое-то мгновение вдруг показалось, что нет в мире никакого кока-
ина, пистолетов с глушителями,  Барменов,  Лысых,  и  разных  профессио-
нальных Аликов...
   Будто бы всякие Пилипенки, Васьки, сачки, тюремные фургончики, отвра-
тительные и уродливые, кустарные шапки из несчастных, когда-то свободных
Котов, Кошек и Собак, - просто кем-то выдуманы! Будто  все  это  рождено
чьей-то злобной фантазией, чьим-то больным воображением, воспаленным не-
навистью ко всему нормальному и живому.
   - Нет, Кыся, нам главное, чтоб нас никто до Мюнхена не  тормознул!  -
упрямо сказал Водила, напрочь разрушив мои  сладкие  иллюзии,  навеянные
мягким светом приборного щитка. - Не  станут  же  они  пулять  в  центре
большого города?! Там-то мы уж как-нибудь отмахнемся.  Мне  бы  товарища
"Калашникова". Я бы им, блядям, показал светлое будущее!  Ладно,  хер  с
ними пока... Давай-ка перекусим лучше.
   Очень ловко, не снижая скорости и не снимая левую руку с руля,  одной
правой рукой и зубами, Водила разорвал целлофановый  пакет  с  ветчиной,
"колбаску" с фаршем, открыл коробочку с сыром и вытащил булочки. Все это
он разложил на бумажном полотенце прямо на моем сиденьи и для себя  отк-
рыл большущую бутылку "Кока-колы". Мне же Водила ухитрился налить молока
в неизвестно откуда появившуюся квадратную пластмассовую коробочку.
   - Ты не брезгуй этой посудкой, - сказал мне Водила. - Она из-под  мо-
роженого, чистая. Я ее специально для тебя в  лавке  попросил.  Так  что
прошу к столу, Кыся!..
   А через два с половиной часа произошло то, что я  уже  один  раз  ВИ-
ДЕЛ...
   Когда до Мюнхена оставалось километров десять, и в лилово-черном небе
уже светилось гигантское розовое зарево  большого  вечернего  города,  я
увидел, как белый микроавтобус "Тойота" выехал из правого ряда  в  сред-
ний, мгновенно поровнялся с нами, а затем...
   Вымотанный дальней дорогой Водила смотрел только вперед. Я же,  чтобы
лучше видеть, что произойдет дальше, перелез со спинки своего кресла  на
спинку кресла Водилы и привалился боком к его затылку. Мало ли куда  еще
захочет выстрелить этот страшненький Алик?.. А так я хоть  смогу  успеть
наклонить голову Водилы пониже.
   Водила рассмеялся, сказал мне хриплым от усталости голосом:
   - Точно, Кыся... Давай, помассируй мне шею, а то затекла, черт бы  ее
побрал! Старею, Кыся. Мать ее за ногу - судьбу шоферскую...
   Затем я увидел, как автоматически  опустилось  правое  стекло  кабины
"Тойоты" и оттуда высунулась худенькая рука Алика с большим пистолетом и
навинченным длинным глушителем из американских  телевизионных  сериалов.
Мало того, я увидел лицо Алика... Левой рукой он держал руль, поглядывая
на дорогу, бежавшую нам навстречу со скоростью сто двадцать километров в
час, и старался перегнуться от руля в нашу сторону так, чтобы точно  по-
пасть из пистолета нам в левое переднее колесо. В какой-то миг он увидел
меня, стоящего на задних лапах, в ужасе прилипшего к стеклу, и тут прои-
зошло то, чего не было в том моем ВИДЕНИИ!  Алик  усмехнулся,  подмигнул
мне весело, и выстрелил... Выстрела я не слышал. Я только  почувствовал,
как резко вильнула наша машина в сторону, услышал, как под нашей кабиной
что-то тревожно зашлепало, и Водила хрипло выматерился  такими  словами,
каких я не мог бы услышать ни в каком своем самом  фантастическом  виде-
нии.
   "Ах, ебть!.. Передний скат спустил, бля, сука!!! Мать их..."  -  были
самыми-самыми приличными. Просто для  детей  дошкольного  возраста.  Ос-
тальные слова были чудовищным  и  бессмысленным  нагромождением  омерзи-
тельно грязного мата, призванного выразить всего лишь два нормальных че-
ловеческих ощущения - злости и удивления. Под нескончаемые матюги Водила
стал притормаживать, и когда в свете наших фар появилась табличка "Р"  -
200 м", хрипло выдохнул:
   - Слава те, Господи!.. Есть хоть куда съехать...
   ...Все было, как в моем видении - параллельная автобану  "Зона  отды-
ха", скрытая плотным высохшим кустарником и деревьями, слабый свет  трех
фонарей, врытые в землю деревянные столы и скамейки, мусорные баки  и...
И то, чего я не мог бы вообразить себе даже в самом ярком своем озарении
- чистенький, веселый домик с двумя дверцами, на одной из которых красо-
вался маленький силуэтик женской фигурки, на второй - мужской.
   Но Водила мой был сейчас так раздражен, что  обрушился  даже  на  это
достижение немецкой дорожной цивилизации:
   - Сральник они умудрились поставить, а нормально осветить площадку  -
кишка тонка, ети их в глотку мать! Все экономят, суки! А  у  меня,  бля,
скат спустил...
   "Он не спустил, - сказал я Водиле. - Это Алик прострелил тебе колесо,
чтобы ты остановился..."
   - Та-а-ак... Тогда приплыли мы с тобой, Кыся, - потерянно  проговорил
Водила и остановил машину под слабым светом  двух  фонарей.  -  Что  де-
лать-то будем?..
   В боковом зеркале я видел, как сзади к нам  уже  подъезжала  "Тойота"
Алика. Я понял, что нельзя терять ни секунды:
   "Соглашайся на все! Нужно выиграть время... Что-то должно  произойти!
Я чувствую - нам что-то поможет!!!"
   Я врал самым беспардонным образом! Ничего я  не  чувствовал!  Никакой
помощи ниоткуда не ждал... Но мне так  нужно  было  сейчас  хоть  как-то
взбодрить Водилу... Я же видел, как неожиданно этот большой,  сильный  и
решительный Человек вдруг растерялся и утратил над  собой  контроль.  Он
даже внешне обмяк - будто из него воздух выпустили...
   "Не нервничай! Умоляю - возьми себя в руки. У тебя есть  какое-нибудь
оружие?" - я дале взмок от напряжения, чего с Котами никогда не бывает.
   Водила достал из-за спинки своего кресла метровый кусок электрическо-
го кабеля толщиной с бывшую краковскую колбасу:
   - Вот... От хулиганья держу. Когда ночью из гаража возвращаюсь.
   "Отлично!!! Прекрасно!.. - фальшиво возликовал  я  только  для  того,
чтобы поддержать в Водиле боевой дух сопротивления. - Засунь свой кабель
под куртку. Держи его наготове..."
   Спереди на нас надвигался задним ходом грузовик Лысого. Нас  попросту
запирали со всех сторон!
   - Ты ж смотри, чего делают... - в отчаянии проговорил Водила.
   "Водила! Послушай... Что ты обычно делаешь, когда у тебя спускает ко-
лесо?" - быстро спросил я.
   - Ставлю запасное...
   "Замечательно! Начинай немедленно ставить запасное, будто  ничего  не
произошло. Ни слова о том, что ты знаешь, КАК спустило  это  колесо.  На
всякий случай не выключай мотор. Ты сможешь им объяснить, почему ты  его
не выключаешь?"
   - Смогу.
   "Очень хорошо!.. Я попытаюсь тебя подстраховать,  как  смогу.  Помни,
Водила, я все время с тобой! Начинаем... Пошел, Водила!.."
   Водила засунул кусок электрического кабеля под  куртку,  застегнулся,
открыл дверь кабины, тяжело спрыгнул на землю и  несколько  раз  присел,
разминая затекшие ноги.
   Я тут же вскарабкался на крышу кабины и уселся, будто бы ни в чем  не
бывало. Единственное, что могло бы выдать мое волнение, это внезапно на-
павшая на меня нервная зевота. Но такое понять  могли  бы  только  Коты,
Кошки и Шура Плоткин.
   Кстати, по любимому выражению того же Шуры Плоткина,  -  "дальше  все
шло уже, как в посредственном кино":
   ...Лысый выскочил из кабины - правая рука в кармане куртки.  Он  явно
не последовал совету Алика - засунуть пистолет Бармена себе  в  задницу,
достал его из заначки и теперь в кармане сжимал  его  рукоять  потной  и
скользкой от страха ладонью.
   - Ну, ты даешь! Ты чего в Нюренберге на ночевку  не  встал?!  Я  тебе
что, двужильный?! - начал он тут же орать на моего Водилу. - Куда  тебя,
бля, понесло?..
   - Вольному - воля, спасенному - рай, - неожиданно очень спокойно про-
говорил мой Водила и стал натягивать брезентовые рукавицы. - Устал - ос-
тановись, отдохни. Хочешь спать - залезай в койку и дави ухо. Чего ты за
мной поперся? Ты чо, в детском саду, что ли?
   Водила надел рукавицы и стал доставать разные  инструменты,  вытаски-
вать запасное колесо.
   Тут, наконец, вылез из своей "Тойоты" и Алик.  Внимательно  огляделся
и, не подходя близко, улыбаясь спросил Водилу:
   - Чего бы тебе двигатель не заглушить?
   - Аккумулятор - говно. Банка замыкает - идет  саморазряд...  Заглушу,
потом ни в жисть не завести. Пускай пока на генераторе помолотит, - лег-
ко ответил Водила, не прекращая что-то доставать, что-то отвинчивать...
   В голосе его не было даже намека на растерянность, на испуг.  Человек
делал свое привычное дело и был абсолютно уверен в благополучном его ис-
ходе.
   Ай да Водила! Как мгновенно сумел перестроиться!
   Я так и знал, что он очень сильный Человек! Поэтому он  имеет  полное
право и на минутную растерянность, и на естественное чувство  страха,  и
на целый ряд слабостей, совершенно нормальных для всех нас. Ибо ни о чем
не думают и ничего не боятся - одни идиоты. У нас в Питере среди уличных
Котов, десятками погибающих под колесами автомобилей, таких  кретинов  -
величайшее множество!
   Но тут в руке у Алика внезапно появился уже знакомый мне большой  ав-
томатический пистолет с глушителем, и Алик ласково, но твердо сказал:
   - Внимание, детки! Не двигаться! Или, как говорят наши друзья немцы -
"Кайне бевегунг!" А то эта штучка, которая у меня в руке - очень  быстро
стреляет. А теперь, детки, начнем передачу "В гостях у сказки". Ты, жлоб
с деревянной мордой...
   Алик навел пистолет на Лысого:
   - Я тебе что сказал, болван? Чтобы ты даже не притрагивался к оружию.
А ты?.. Вот теперь осторожно и аккуратненько возьми там у себя в кармане
свой пистолетик за ствол двумя пальцами... За ствол, а не  за  рукоятку!
Только двумя пальцами - большим и указательным. Понял, дубина? И по моей
команде будешь тихохонько вытаскивать его из кармана. И даже не  мечтай,
что ты сможешь выстрелить раньше меня. Ясно?
   - Да... - в ужасе выдохнул Лысый.
   - Тогда прекрасно, - улыбнулся Алик и подмигнул моему Водиле.  -  Вот
видишь, какой он у нас понятливый?
   Водила молчал, со спокойным интересом переводил взгляд то на  Лысого,
то на Алика. Но я чувствовал, что в его голове сейчас творится черт зна-
ет что!..
   Я перепрыгнул с крыши кабины на фургон и, будто ни в чем  не  бывало,
неторопливо прошел по нему к задней части фуры - поближе к Алику.  Когда
Алик со своим пистолетом оказался почти подо мной, я уселся  и  стал  (с
понтом) умываться. А сам весь напружинился, приготовившись к прыжку. Кто
его знает, а вдруг он начнет целиться в моего Водилу?
   - Так ты все понял? - переспросил Алик и двумя руками поднял пистолет
до уровня лба Лысого. - За ствол двумя пальцами... А теперь вынимай  эту
бяку, детка. И не трясись. Вынимай, вынимай...
   Лысый медленно вытащил свой пистолет из кармана куртки так,  как  ему
приказал Алик - за ствол и только двумя пальцами.
   - Умничка, - похвалил его Алик, продолжая держать Лысого на мушке.  -
А теперь сделай два шага назад, подними крышечку мусорного бака и  брось
туда эту гадость. Вот так... Молодец! И отойди от бака к чертовой  мате-
ри.
   Алик перевал ствол пистолета в сторону моего Водилы, а я в свою  оче-
редь присел на задние лапы и свесил голову вниз с фургона, чтобы в  одно
мгновение влететь когтями всех четырех лап в физиономию Алика.
   Есть у нас, у Котов, такой специальный приемчик. В обычных драках  он
практически никогда не применяется. Им пользуются  только  тогда,  когда
бой идет уже не на жизнь, а на смерть: ты прыгаешь на противника, выста-
вив вперед все четыре лапы с выпущенными на всю длину когтями. Передними
лапами вцепляешься во что угодно - в голову, в грудь, в глотку противни-
ка. И вплотную притягиваешь его к себе. А когтями задних лап, нескольки-
ми мощными ударами, разрываешь врага до внутренностей!
   Это, как говорится, Последний Шанс, - у нас, у Тигров,  у  Пантер,  у
Леопардов... Короче, у всех Котово-Кошачьих!
   - А ты, не торопясь, расшнуровывай фуру, - сказал Алик моему  Водиле.
- Там одна пачечка у тебя в накладной не числится.
   - Что еще за "пачечка"? - чуть напряженно спросил Водила.
   - Много будешь знать - не успеешь  состарится.  Не  станешь  задавать
глупые вопросы - получишь пять штук зеленых и предложение на  дальнейшее
сотрудничество. Каждый рейс - на тех же условиях. Так я говорю?  -  пос-
мотрел Алик на Лысого.
   - Так, так!.. - в испуге Лысый мелко закивал  головой  и  вытащил  из
кармана джинсов пачечку в пять тысяч долларов.
   - Устраивает? - спросил Алик у Водилы.
   "Соглашайся, Водила!!! - мысленно завопил я  всеми  своими  мозговыми
извилинами. - Тяни время!.. Что-то должно произойти!  Миленький  Водила,
подожми хвост, не показывай зубы - соглашайся на все! Сам же  говорил  -
против лома нет приема... А "козу" мы им потом все равно обязательно за-
делаем! Соглашайся!"
   "Не гони картину, Кыся... - ответил мне по доктору Шелдрейсу мой  Во-
дила. - Чем быстрее сдамся - тем меньше мне будет веры!"
   Водила недоверчиво посмотрел на доллары, спросил у Алика:
   - Где гарантия, что это не фальшак?
   Не опуская пистолет, Алик симпатично и весело рассмеялся:
   - Вот это уже деловой разговор! Тут ты прав - когда имеешь дело с ва-
шими сегодняшними россия