ица, спасающая своего цыпленка, заслоня-
ет меня телом и пытается поразить тростью летящую по небу Собаку...
   ...а от "Фольксвагена-Пассат" к нам троим  прытью  несется  немолодой
полный человек со знакомым лицом и вопит на весь Грюнвальд:
   - Кыся! Кыся!.. Ты что, не узнал?! Это же Рэкс! Это же Рэкс!
   Потом, мы все четверо гуляли по Грюнвальдскому лесу.
   Мы с Рэксом впереди, Фридрих с Клаусом (так звали полицейского хозяи-
на Рэкса) - чуть сзади.
   Рэкс рассказал мне, что после первого звонка к Шредерам, на следующий
день Клаус позвонил им вторично. Но не с утра, лишь вечером, после рабо-
ты. Наверное, тогда, когда мы с Дженни ужинали в "Тантрисе".
   Как я понял из описаний Рэкса, к телефону подошел Руджеро и с презри-
тельной гордостью лакея сообщил, что "интересующий вас Кот уже  приобре-
тен ни больше, ни меньше, как самим герром Фридрихом фон Тифенбахом"!  И
добавил, павлин несчастный, что адресов  и  телефонов  своих  постоянных
клиентов фирма "Шредер и Манфреди" никогда никому не  дает.  И  с  чисто
итальянским хамством повесил трубку.
   Но Клаус только посмеялся, и через свою полицейскую службу в три  се-
кунды узнал наши грюнвальдские координаты. Однако решил  не  звонить,  а
просто подъехать в Грюнвальд на следующий день. Им с Рэксом  дали  отгул
за два лишних ночных выезда на задержание трех албанцев, пытавшихся  ог-
рабить "Шпаркассу" - это вроде нашего "Сбербанка", и на усмирение  не  в
меру разбушевавшихся нескольких бритоголовых сопливых неонацистов в  ра-
йоне Рамерсдорфа у общежития югославских и турецких беженцев.
   Вот они с Клаусом и решили повидать меня в свой редкий выходной день.
Ну а если не удастся, - потому что про фон Тифенбаха всегда говорят черт
знает что, - просто погулять вот по этому Грюнвальдскому лесу.  Подышать
свежим воздухом...
   Но, на счастье, Рэкс первым увидел меня из машины, и, как он  заявил,
чуть ли не сам остановил "Фольксваген"!
   Тут он по-моему, на радостях малость приврал, но я был  так  рад  его
видеть, что не обратил на это никакого внимания.
   - Знаешь, Кыся... Мне все время чудилось, что ты зовешь меня! Особен-
но сегодня ночью. Поэтому я и настоял на этой поездке...  -  возбужденно
проговорил Рэкс.
   - Рэксик! Корешок ты мой немецкий!.. Если бы ты только знал,  как  ты
был прав! Я мечтал о встрече с тобой...
   И я рассказал Рэксу все.
   Буквально все, начиная с того момента,  когда  посредине  Балтийского
моря, в трюме фантастически громадного парохода, Водила расшнуровал зад-
нюю стенку своего фургона "Вольво", увидел меня, спящего  на  пакетах  с
фанерой, в одном из которых было спрятано сто килограмм кокаина, удивил-
ся и сказал:
   - Здрасс-сте, Жопа-Новый-Год, приходи на елку!  Ты-то  откуда  здесь,
Кыся?!.
   Я рассказал Рэксу все - вплоть до мельчайших подробностей своего раз-
говора с Дженни вчера под столом, вплоть до моих собственных ОЩУЩЕНИЙ  и
недобрых ПРЕДВИДЕНИЙ.
   Я только одного не сказал Рэксу - то, что я трахал Дженни.  И  тогда,
на пароходе, и вчера вечером, под столом в "Тантрисе". Я  совершенно  не
знал, как он к этому отнесется, и нет ли в Германии какого-нибудь специ-
ального закона, запрещающего Котам трахать небольших Собачек, даже  тог-
да, когда Собачки  этого  хотят  сами.  А  Рэкс,  хоть  теперь  вроде  и
друг-приятель, а все-таки - Полицейский. Так что насчет разных там отно-
шений с Дженни пока надо помалкивать в тряпочку. "Знакомая Собачка" -  и
все!
   Рэкс очень внимательно меня слушал, ни разу не  перебил,  только  все
время понемножку писал, то на пенек, то на кустик, то на дерево -  отме-
чал территорию. Чтобы Грюнвальдские Собаки не очень-то задирали хвост. А
когда я закончил, Рэкс в очередной раз задрал заднюю  лапу  на  какой-то
куст и так серьезно-серьезно говорит:
   - Информация, Кыся, грандиозная! Теперь нужно подумать, как  со  всем
этим справиться. С тех пор, как с твоей  легкой  лапы  у  меня  появился
ДВУХСТОРОННИЙ КОНТАКТ с Клаусом - работать стало  неизмеримо  легче!  Но
иногда в нем происходят какие-то психологические срывы, он перестает ме-
ня понимать так, как нужно, и начинает пороть  осебятину.  Из-за  этого,
несмотря на его очень серьезный опыт работы в полиции, мы нет-нет,  а  и
попадаем в дурацкое положение... Но тут я надеюсь, что мне  удастся  все
объяснить ему с максимальной для него доступностью, и мы сегодня же  ве-
чером займемся этим делом. Тут уж, как говорится,  поставлена  на  карту
честь всей германской полиции!..
   Не прошли мы и двадцати метров, как Рэкс снова  задрал  лапу,  сикнул
пару раз на поваленный и полусгнивший ствол сосны, и так задумчиво  ска-
зал:
   - Единственное, что мне пока пришло в голову - то,  что  ты  напрасно
попросил Дженни поискать эту "Бабушкину" бомбу в доме  у  Хартманнов.  Я
думаю, что эта "Бабушка"... Или, как вы русские говорите,  -  "Матрешка"
со взрывчаткой, уже давно находится в вашем доме.  Наверняка,  Мозер  ее
спрятал там, где герр Тифенбах...
   - Фон Тифенбах, - поправил я Рэкса.
   - Прости, пожалуйста. Где герр фон Тифенбах  хранит  свою  новогоднюю
пиротехнику, - и будучи неуверенным, что я понял это слово,  пояснил:  -
Ну, эти свои ракеты... Фейерверк. Поищи, но...
   Тут Рэкс снова на что-то поднял заднюю лапу и дословно повторил  сло-
ва, которые я вчера сказал Дженни:
   - Поищи, но упаси тебя Господь, - ничего не лапай. У нас этим занима-
ется специальный отдел. А там ребята с очень высокой квалификацией. И то
время от времени происходят трагические ошибки.
   Спустя часа полтора, нагулявшись по лесу, мы все четверо оказались  в
чистенькой придорожной пивнушке, где моего фон Тифенбаха знали  как  об-
лупленного, и хозяева пивной стояли буквально на ушах, только чтобы пой-
мать взгляд Фридриха. Не скрою, мне это безумно понравилось!  Шура,  на-
верняка, обвинил бы меня в снобизме, и я был рад, что он никогда об этом
не узнает...
   Кстати, выпить пива нас всех пригласил Клаус.  На  мгновение  Фридрих
почувствовал себя неловко - у него не оказалось с собой денег, но  Клаус
даже слышать ничего об этом не хотел и заплатил за пиво  сам,  из  своей
полицейской зарплаты.
   Мы с Рэксом, нашлявшись по лесу, набегавшись и, не скрою, наигравшись
и напрыгавшись, дико устали и теперь без сил валялись у стола  Клауса  и
Фридриха.
   Рэкс вообще нахально похрапывал, а я, положив голову на могучую  Рэк-
сову лапу, в сладкой полудреме слушал, как  Клаус  рассказывал  Фридриху
про всякую там преступность...
   Рассказал, как недавно в Мюнхен прилетал сам Бернд Шмидбауэр -  коор-
динатор секретных служб при Управлении канцлера Германии, собрал всю Ба-
варскую КРИПО - криминальную полицию, и горько сетовал на растущую прес-
тупность и увеличивающееся количество террористических  актов.  Мне  эти
цифры, которые называл Клаус, ни хрена не говорили, а Фридрих только уд-
рученно и скорбно покачивал головой. Особенно, когда Клаус стал  расска-
зывать о поджогах общежитий для беженцев, о погромных выходках новых на-
ционалистов, об уличных нападениях на иностранцев, разные там рыдания по
поводу годовщины смерти Рудольфа Гесса  или  празднования  дня  рождения
Адольфа Гитлера...
   - Хотите забавную историческую справочку? - невесело усмехнулся Фрид-
рих.
   - С удовольствием! - ответил Клаус и заказал еще по кружке пива.
   - В начале века Мюнхен наравне с Парижем был культурным центром Евро-
пы, - Фридрих отхлебнул свежего пива. - Со своими бредовыми теориями ис-
кусства и политики сюда съезжались неординарные личности со всего света.
Кыся, проснись!.. Слушай! Тебя, как русского, это тоже  касается.  В  то
время здесь работали Кандинский и братья Бурлюк, жили поэт Рильке и  та-
кой писатель, как Томас  Манн...  И  в  тринадцатом  году  на  Шляйсхай-
мерштрассе, тридцать четыре, поселился молодой созревающий  политический
экстремист - "Адольф Гитлер - художник  архитектуры  из  Вены",  как  он
представлялся. Но самое замечательное, что несколькими годами раньше, на
этой же Шляйсхаймерштрассе в доме номер сто  шесть  уже  жил  совершенно
созревший экстремист - герр Майер. Потом он стал  больше  известен,  как
Владимир Ленин. Не помню, кто из англичан сказал, что  мировая  трагедия
заключалась в том, что и Россия, и Германия в лице Ленина и Гитлера наш-
ли двух исключительно одаренных политических гангстеров, обладавших  во-
лей к власти, развитой до уникальной степени!..
   Почему меня, русского Кота, это должно было касаться, я так ни  хрена
и не понял... А вот Клаусу это показалось очень интересным.
   - Я даже не знал, что они жили на одной улице! - признался  Клаус.  -
Согласитесь, что это достаточно символично...
   - Возможно, возможно... - рассмеялся Фридрих. -  Давайте  вернемся  в
наши времена. Судя по тому, что вы мне рассказали в лесу про это  Кысино
дело с кокаином, я понял, что в Германии во всю  орудуют  и  иностранные
банды. Кто же это? Откуда? Если это, конечно, не секрет...
   - Никакого секрета нет. Это было уже сотни раз опубликовано и нами, и
американцами... Каждое пятое преступление - дело рук  российской  мафии.
Каждое седьмое - польских бандитов. Плюс итальянцы, которые  в  Германии
попросту "отмывают" деньги... А албанцы, а чехи, а румыны?! Не выпить ли
нам по третьей кружечке, герр фон Тифенбах?
   - Вы на меня-то посмотрите! Я вообще не понимаю, как  в  меня  влезли
уже две кружки?! А вы еще и по третьей предлагаете...
   - Но вы же баварец! - воскликнул Клаус.
   - Черт с вами!.. Давайте по третьей. Только теперь плачу я!
   - У вас нет денег. Вам нечем платить, - рассмеялся Клаус.
   - Здесь мне поверят в долг. Здесь меня знают...
   - Вас повсюду знают, - сказал Клаус. - Но платить буду я.
   Неожиданно я услышал, как прекратилось похрапывание Рэкса, и насторо-
жился. И правильно сделал! Потому, что Рэкс, не открывая глаза, мысленно
спросил меня:
   - Мой - по третьей заказал?
   - Да, - ответил я.
   - Пора выводить его на свежий воздух. К тому же он еще  и  за  рулем,
засранец!
   - Да ладно тебе, - возразил я. - Пусть выпьют. Смотри, как они дружно
треплются...
   - Тебе-то ладно! Вы со своим вернетесь и спать ляжете. А мой еще дома
наверняка бутылку "Августинера" примет, и потом ничего не поймет из  то-
го, что я буду ему объяснять про ваши дела! - огрызнулся Рэкс.  -  Лучше
бы водки выпил немного! Он от пива всегда тупеет. Это в  нем  чисто  ба-
варское...
   На следующий день, ошиваясь в кухне в ожидании завтрака, я совершенно
случайно из разговора Баськи Ковальской с фрау Розенмайер узнал, что  до
Рождества Христова осталось одиннадцать дней.
   И хотя Баська мне изрядно мешала - все время норовила  залезть  рукой
между моих задних ног и с дурацким хохотом пощекотать меня ТАМ (пришлось
даже слегка куснуть ее!) - я все же умудрился сообразить, что до  ПЕРВОЙ
вероятности взрыва осталось совсем немного времени. То есть у нас с Рэк-
совой полицией в запасе было всего десять ночей!..
   Сумел ли Рэкс рассказать все толково своему Клаусу или нет, я понятия
не имел. Отнесся ли Клаус серьезно к рассказу Рэкса - я тоже не знал.
   Тем более, я категорически не был убежден, что даже если Клаус и пой-
мет Рэкса так, как нужно - сумеет ли он это объяснить своим коллегам-по-
лицейским? Что он им скажет?..
   Что ему его Собака Рэкс сообщила то-то и то-то, а  Рэксу  это  сказал
один его знакомый русский Кот, которого информировала  другая  маленькая
Собачка?.. Это он им скажет?! Так его через пять минут  его  же  коллеги
упекут в психиатрическую лечебницу, и бедный абсолютно нормальный  Клаус
выйдет из этой "психушки" на волю не раньше, чем через три месяца. А  за
это время...
   Ну, уж, дудки! Как  говорил  мой  петербургский  приятель  бесхвостый
Кот-Бродяга - "Сам себе не поможешь - никто тебе не поможет!". Вот  я  и
решил, пока суть-дело, взять всю эту историю в свои лапы.
   Сразу же после завтрака нам позвонила Моника и сказала, что позавчера
в "Тантрисе" папа говорил, что они с Кысей собираются в новый  роскошный
Собачье-Кошачий магазин в Нойе-Перлахе, - что-то приобретать Кысе. А так
как Гельмут забрал "Мерседес" на целый день и вернется домой  не  раньше
полуночи, то не могли бы папа с Кысей заехать за  нею  и  Дженни,  чтобы
вместе посетить этот магазин. Говорят, что зима будет холодной, и Моника
хочет купить для Дженни меховые чулочки-сапожки на все четыре лапы и  не
обычную стеганую попонку, а пальтецо на настоящем меху с рукавами и  ка-
пюшоном. И для того, чтобы нас не задерживать, они с Дженни будут  ждать
нас у дома...
   Мне это было сильно на лапу - лишний раз повидать  Дженни  и  кое-что
уточнить, и поэтому я попросил Фридриха согласиться на совместную поезд-
ку.
   ... Мы еще только подъезжали к дому Хартманнов, когда я  увидел,  что
Моника безуспешно пытается отогнать  какого-то  сексуально  озобоченного
кудлатого Пса, крупнее меня раз в два, который нагло лез  к  Дженни  под
хвостик своим тупым мерзким и похотливым носом!..
   Я в машине прямо заметался от злости! Не буду скрывать, еще и оттого,
что мне показалось, будто Дженни не так уж активно сопротивляется  поло-
вым притязаниям этого лохматого говнюка...
   Как только Мозер остановил машину у действительно  чудовищно-безвкус-
ных ворот дома Хартманнов, я тут же выскочил из  "Роллс-Ройса"  и  сходу
дважды врезал этому кудлатому раздолбаю по харе!
   От неожиданности раздолбай перекувырнулся пару раз, а затем, раздира-
емый неудовлетворенным желанием и жгучей обидой, с истошным лаем бросил-
ся на меня.
   Но для Собак среднего размера у  меня  есть  специально  отработанный
приемчик, после которого у них вместе с их Собачьей фанаберией и  злобой
мгновенно исчезает желание продолжать драку.
   В тот момент, когда распаленный Пес в бешенстве бросается на вас,  вы
должны взвиться в воздух, и уже под воздействием обычного земного притя-
жения (все знания по физике - от Шуры!) упасть сверху на загривок  этого
идиота всеми четырьмя лапами с максимально выпущенными  когтями.  Можете
тяпнуть его еще и клыками за холку. А можете этого и не делать.  Он  уже
ваш. В смысле, что от боли и ужаса ему будет уже не до  сражений,  а  уж
тем более не до ЭТОГО САМОГО... сами понимаете - чего.
   Что я и сделал. Когда этот лохматый болван бросился на меня, я  подп-
рыгнул, он, естественно, пролетел подо мной, и я оказался у него на спи-
не. Для верности я его все-таки тяпнул клыками!..
   С жутким визгом этот сексуал-террорист помчался вдоль забора в  конец
улицы с такой скоростью, словно хотел выиграть первый приз на  каких-ни-
будь Всемирных Собачьих бегах!
   Я, как жокей, проскакал на нем метров сорок, потом мне это надоело  и
я спрыгнул с этого кретина. Аккуратненько привел себя в порядок и  нето-
ропливо вернулся к дому Хартманнов с чувством исполненного долга и  нес-
колько преувеличенным ощущением собственного достоинства...
   Потом, по дороге в Кошачье-Собачий рай, в машине,  -  поцелуям,  тис-
каньям и облизываниям не было конца. Естественно, я имею в виду Монику и
Дженни. Не хватает еще, чтобы меня лизал Франц Мозер!
   Фридрих, тот просто мягко и уважительно взял мою переднюю лапу в свои
теплые ладони и, глядя на меня восхищенными глазами, тихо сказал:
   - Ах, Кыся, Кыся... Сколько отваги, сколько мужества!..
   - Да, герр фон Тифенбах, с таким Котом нигде не  страшно,  -  вставил
свой голос сидящий за рулем Франц Мозер.
   Сегодня он был как-то странно одет - будто швейцар ресторана. Я таких
когда-то в Петербурге в телике видел. Только у тех  форма  была  расшита
золотыми полосками по рукавам и воротнику. А у Мозера все было выдержано
в строгом стиле - фуражка, брюки и что-то  похожее  на  морской  китель,
только с отложным воротничком. И все темносинее.
   - Да, пожалуй, вы правы, Франц, - согласился с ним Фридрих. -  А  раз
так, то будьте любезны, Франц, поищите какое-нибудь солидное бюро  путе-
шествий и закажите, пожалуйста, нам с Кысей поездку в Петербург,  Москву
и обратно.
   У меня чуть сердце не остановилось! Вот оно!!! Вот,  ради  чего  я...
Мне даже просить не пришлось!.. Я даже не унизился ни  разу,  хотя  ведь
был... Был готов и к унижениям, только бы!.. Ах, Боже мой!.. Да,  неуже-
ли?!.
   От неожиданности я очень невежливо отпихнул Дженни, которая не  могла
прекратить своего благодарного облизывания моей морды, и уже начала было
даже так ЭРОТИЧЕСКИ ДЫШАТЬ, что на мгновение я  подумал  -  наверное,  в
каждой самой утонченной аристократке где-то на  дне  сознания  гнездится
примитивная Потаскуха...
   Но тут же я напрочь забыл о Дженни, и аж весь напружинился, когда ус-
лышал дальнейший разговор:
   - Папа, ты все-таки решил посетить Россию? - спросила Моника.
   - А почему бы и нет - под защитой Кыси?.. - улыбнулся Фридрих и  пог-
ладил меня. - Вы же с Гельмутом были там совсем недавно. И, кажется, да-
же брали с собой Дженни? И вернулись живые и здоровые.
   - Но у Гельмута там были какие-то дела с русскими...
   - Тем более! Говорят, что сейчас иметь дела с Россией опасно. И то  у
вас все прошло благополучно. А мы с Кысей просто совершим экскурсию, - и
тут Фридрих сказал до боли знакомое словосочетание, которое я сотни  раз
слышал по телевизору: -  По  местам  его  бывшей  боевой  славы...  Мне,
действительно, очень хотелось бы посмотреть, во что превратился этот ги-
гантский, чудовищный монстр с огромной атомной дубиной в руках после то-
го, как он распался на враждующие между собою куски... Так  что,  Франц,
предупредите Да, разве б мой Шура вынес такое  длительное  воздержание?!
Да ни в жисть, - круглосуточно, отель лучший, с пансионом для  животных.
Вдруг Кысе захочется от меня отдохнуть?.. И вообще, пусть пришлют мне из
России ряд своих программ - я сам выберу.
   Конечно, если бы я не узнал, что мы с Фридрихом поедем в Россию, я бы
так описал этот Кошачье-Собачий магазин, что читающие эти строки русские
Кошки и Собаки рыдали бы в три ручья от зависти и  сознанья  того,  что,
оказывается, можно прожить жизнь, состариться и умереть, даже не  подоз-
ревая того, что только существует для западных Котов, Кошек и Собак,  да
что там скрывать - для любой домашне-животной твари в  этих  специальных
мюнхенских магазинах!
   "В голову не влазит!" - как говорил один знакомый  мне  киевский  Кот
последней волны эмиграции.
   Но моя голова была доверху переполнена известием о поездке  в  Петер-
бург, и ничто другое в ней уже, действительно, не умещалось...
   Помню только, что Моника приобрела для Дженни меховую шубку с капюшо-
ном и рукавами и новую пластмассовую косточку, пахнущую (чтоб мне прова-
литься!) настоящим мясом. И что-то еще, в большом пакете, сильно витами-
низированное и яркое. Что - понятия не имею.
   Заплатила Моника за все это, как мне потом объяснил Фридрих, примерно
стоимость небольшого подержанного автомобиля. Но расплатилась не  живыми
деньгами, а карточкой, похожей на календарик. Мало того, эту карточку ей
вернули обратно!
   Что бы ни предлагал мне Фридрих, я от всего отказывался  самым  реши-
тельным образом. Мне не нужны были ненастоящие кости, аляповатые игрушки
для Котов-идиотов, особая многоярусная мебель для Кошек,  обтянутая  во-
локнистыми веревками или ковровым матерьялом для драпания  когтями...  И
тому подобные всякие ихние примочки, которым я даже названий не ведал.
   Отказывался я от всего по двум причинам. Во-первых, мне  не  хотелось
менять образ жизни. Как говорят сегодня - терять свой менталитет, и  при
помощи всех этих, наверняка, замечательных штук-дрюк, насильственным об-
разом становиться этакой Западной "штучкой"! Это раз. А во-вторых...
   Вот, во-вторых, - было самым болезненным.
   Моя благодарность Фридриху - границ не знала! И  от  этого  было  еще
страшнее то, что я собирался совершить в Петербурге. Я же, в любом  слу-
чае, должен буду его покинуть. Потому, что существуют Шура Плоткин,  Во-
дила, Кот-Бродяга... Я уже говорил об этом.
   Так какого же рожна я, как сволочь, буду заставлять Фридриха