по СВОЕМУ СОБСТВЕННОМУ
курсу! Представляешь, сколько мы здесь навариваем?! Это еще при том, что
мы всем поголовно "отмазки" платим - и кухонному шефу, и кладовщикам,  и
старшему бармену, и директору ресторана. А уж командный плавсостав у нас
весь пьет на халяву!
   - Ты извини меня, Рудик, - говорю. - Я в этом - ни уха, ни рыла.  Мой
вроде писателем был, и мы с такими делами очень редко сталкивались. Один
раз только мой в газету про что-то похожее написал, так  его  через  два
дня отловили на нашем пустыре и чуть не до смерти изувечили. Я его потом
недели две выхаживал... Ты бы поел чего-нибудь, а, Рудик?.. А то  я  уже
чуть не всю тарелку сожрал.
   - Ладно, - говорит Рудольф. - Подцепи мне вон тот осетровый хрящик.
   - Чего? - не понял я. - Какой хрящик?
   - Осетровый. Что, осетрины не знаешь?
   - Нет.
   - Господи... Что же ты тогда знаешь? - удивился Рудик.
   - Хек знаю мороженый. Зато, когда оттает...
   Судя по толстой роже Рудольфа, по его заплывшим, ленивым,  нелюбопыт-
ным глазкам - он о хеке вообще впервые слышал. Поэтому я  даже  не  стал
продолжать.
   - Чего тебе дать-то? - спрашиваю.
   - Вон тот хрящик, - говорит Рудольф. - Он у тебя под носом лежит. За-
помни - осетрина самая дорогая рыба! Мы на ней будь здоров, какие  бабки
делаем... Есть еще, правда, севрюга, но нам ее в этот рейс почему-то  не
завезли.
   Выцарапал я для Рудольфа хрящик этой сев... Тьфу! -  осетрины...  Сам
попробовал. Не хек, конечно, но есть можно. И взялся за ростбиф.  А  над
столом плывет свой разговор:
   - Куда идете, чего везете? - спрашивает Бармен.
   - Я водочку "Столичную" в Нюренберг везу, - говорит Лысый.
   - А я фанеру в Мюнхен к "Сименсу", - отвечает мой Водила. - Хотя гру-
зились на одной фирме. У его хозяев, - и Водила кивнул на Лысого.
   При этом известии у меня уши торчком встали,  а  хвост  непроизвольно
мелко-мелко забил по полу.
   Рудольф даже испугался:
   - Ты чего?! - говорит. - Успокойся.
   - Заткнись... - шиплю ему. - Не мешай слушать!
   Мой Водила и говорит Бармену:
   - Они меня вместе с тачкой у моих делашей перекупили на месяц, загру-
зили фанерными кипами - полтора метра на полтора - и вместе с этой фане-
рой запродали меня на корню "Сименсу". Я в Мюнхене разгружусь и начну на
этого "Сименса" почти месяц по Германии, как  папа  Карло,  вкалывать...
Да, кстати!.. - мой Водила повернулся к Лысому. - Я все хотел тебя спро-
сить, да в суматохе запамятовал... Чего это  твои  вино-водочники  вдруг
взялись фанерой торговать?
   - Откуда мне знать? Может, излишки распродают... Тебе-то что? - отве-
тил Лысый, и я четко почувствовал, что он снова врет!  Что-то  он  такое
знает, чего моему Водиле знать не положено. Я даже жрать перестал.
   Смотрю, и Рудольф навострил уши. Уж  на  что  ленивый,  обожравшийся,
разжиревший Котяра, а и то в словах Лысого какую-то подлянку почуял. Ви-
дать, есть еще у него порох в пороховницах, как говорил Шура Плоткин! На
то мы и Коты.
   - С таможней заморочек не было? - спросил Бармен. - А то  они  сейчас
лютуют по-страшному! Все жить хотят, да не на что...
   - Меня даже не досматривали - столько лет,  каждая  собака  знает,  -
сказал мой Водила и спросил у Лысого: - А тебя вроде пошерстили малость,
да?
   - А, пустяки... - отмахнулся Лысый. - Водка и водка. Груз  под  плом-
бой, накладные в порядке. Сам - чистенький.
   "Если не считать полного кармана долларов и запаха кокаина..." -  по-
думал я, но Рудольфу об этом не сказал.
   - Ну, и слава Богу! - сказал Бармен. - А то после того, как  немецкая
таможня нескольких наших за жопу взяла за провоз наркотиков, так они те-
перь и в Киле, и в Любеке, и в Бремерхафене, и в самом Гамбурге чуть  ли
не каждый российский груз вскрывают и собачонок таких маленьких пускают,
которые специально на наркотики натасканы.  Поляки  горят  на  этом  еще
больше наших!..
   И тут мы с Рудольфом в четыре глаза увидели, как Лысый нервно  зашар-
кал под столом ногами! Ясно было, что хотел сдержаться и не смог.  Нервы
не выдержали.
   - Тебе не кажется, что этот мудак, - и толстый  Рудик  показывает  на
ноги Лысого, - во что-то сильно вмазан? Уж больно он дергается...
   - М-гу, - говорю. - Еще как кажется!
   А сам смотрю на ноги моего Водилы - дернутся они тоже или нет. Ноги -
как ноги. Полуботиночки такие стильные. Примерно сорок четвертого разме-
ра. Это я так на глаз определил. Потому, что у Шуры Плоткина  был  сорок
первый, а эти размера на три побольше. И стоят Водильские задние лапы ну
совершенно спокойно! Не дергаются, не сучат, не перескакивают, как у Лы-
сого, с места на место...
   Вот под стол рука Водилы опустилась. Меня погладила, штанину задрала.
Почесала ногу выше носка своими железобетонными ногтями.  И  снова  меня
погладила. И исчезла. А ноги как стояли спокойненько, так  и  продолжают
стоять.
   Рудольф тоже следит за ногами моего Водилы и так лениво, едва не  за-
сыпая, говорит мне:
   - По-моему, Твой даже понятия не имеет, о чем идет разговор.
   - Да, нет, - говорю. - Понятие-то он имеет, - знаешь, сколько лет  он
Водилой работает? А вот то, что Он лично сам ни в чем таком не участвует
- я готов всем святым для себя поклясться!
   Причем, с этой секунды я в невиновности своего Водилы был стопроцент-
но убежден. Он о кокаине в своей машине и не подозревает!..
   - А что для тебя "святое"? - сквозь сытую дремоту поинтересовался Ру-
дольф.
   - Как бы тебе это объяснить... - надо сказать, что я так не перевари-
ваю об этом говорить, что даже не понимаю, как можно задавать такие бес-
тактные вопросы! - Двух примеров достаточно?
   - Вполне, - говорит толстый Рудик.
   - Пожалуйста: чтоб мне век моего Шуру Плоткина не  увидеть,  и  чтобы
мне больше в жизни ни одной Кошки не трахнуть!!!
   - Тоже мне - "святое"!.. - презрительно усмехнулся этот жирный  кабан
Рудик. - Не будет какого-то там Шуры, будет кто-то другой. Никакой  раз-
ницы. Плевать на них на всех с верхней палубы. А насчет Кошек.... Я  вот
уже около трех лет плаваю - ни одной Кошки не видел. Да они мне уже и не
нужны... Подумаешь, невидаль - Кошки!..
   Боже мой! И это говорит Кот, имеющий доступ к таким харчам?!
   - Так ты, может быть, вообще, кастрат? - испугался я.
   - Да нет... Пожалуйста, - Рудольф перевалился на  спину  и  предъявил
мне небольшие, но достаточно явственные признаки несомненного Котовства.
   Это поразило меня еще больше. Вот такого я никогда ни в  ком  не  мог
понять! Я просто обалдел:
   - И тебе никогда, никогда не хочется ЭТОГО?!
   - Когда начинал плавать - чего-то в голову лезло, а теперь я даже  об
ЭТОМ и не думаю. Иногда, что-то ЭТАКОЕ приснится, я глаза открою -  съем
кусочек вестфальской ветчины, или чуть-чуть страсбургского паштета,  или
севрюжки немного, попью сливочек и снова спокойно засыпаю.
   - Господи!!! Рудольф! Как же это можно так?!  Ни  привязанностей,  ни
наслаждений!.. Да что же это за жизнь, Рудик?!
   - Прекрасная жизнь, Мартын. И если ты этого не  понимаешь,  мне  тебя
очень и очень жаль.
   А мне чего-то вдруг стало его жаль - толстого, ленивого, обожравшего-
ся, пушистого Кота Рудольфа... И его Бармена, которому пятьдесят два,  а
сердце у него, как у двадцатилетнего. Только он им - этим сердцем -  со-
вершенно не пользуется. Во всем себе и своему сердцу отказызает. Не  то,
что мой Шура Плоткин. Или вот Водила... Тут как раз слышу, Водила  гово-
рит Лысому и Бармену:
   - Все. По последней сигаретке на ход ноги и  разбегаемся  по  койкам,
да?
   - Погодите, я вам только пепельницу сменю, - говорит Бармен.
   Унес пепельницу с окурками, принес чистую и с упреком  заметил  моему
Водиле:
   - А ты все куришь и куришь! Ну, зачем ты куришь?!
   - Курить хочется, - незатейливо отвечает Водила.
   - Ты не заметил, что вся "крутизна", вся "фирма", все  сильно  упако-
ванные - уже никто не курит. Как я, например.
   - Почему? - простодушно спросил Водила.
   - А потому, что Люди,  которые  живут  хорошо  -  хотят  прожить  еще
дольше, - назидательно проговорил Бармен и, слышу, тут же воскликнул из-
менившимся голосом: - [dieresis]-мо[cedilla]!.. Это откуда же у тебя та-
кая зажигалка?! Это же настоящий золотой "Картье"! Ей же цены нет!
   - Ну, парень, ты даешь!.. - ахнул Лысый.
   Я чуть не зашелся от гордости! Водила снова опустил  руку  под  стол,
гладит меня и говорит:
   - Это мне сегодня мой Кыся откуда-то приволок. Я после той черненькой
прибираюсь в машине, а Кыся мне в зубах эту зажигалку волокет... Видать,
кто-то обронил. Завтра утром хочу через корабельную информацию по  всему
судну объявить - дескать, кто потерял такую-то и такую-то зажигалочку...
   - Что, совсем дурак?! - сдавленным голосом спросил Лысый.
   - Почему? - удивился Водила. - Человек, может, ищет, с ног сбился...
   - Послушайся доброго совета, - тихо сказал Бармен. - Спрячь эту зажи-
галку и не вздумай ничего объявлять по судну. Человек, который мог поте-
рять ТАКУЮ зажигалку, может купить себе еще с десяток  ТАКИХ  зажигалок!
Ей цена - минимум три тысячи баксов...
   То есть Бармен чуть ли не слово в  слово  повторил  то,  что  сказала
Дженни! Только Дженни чисто по-дамски в сто раз преувеличила возможности
бывшего хозяина этой зажигалки. А может быть, она была права, а  Бармен,
наоборот, недооценил Хозяина Дженни...
   - Ладно вам, - сказал Водила. - Утро  вечера  мудренее.  Посчитай-ка,
браток, сколько с нас...
   - Нисколько, - прервал его Бармен. - Имею право угостить старого зна-
комого и его друга?
   - Ну, спасибо тебе, - просто сказал Водила. -  Ежели,  что  нужно  из
Мюнхена - не стесняйся. Привезу в лучшем виде. Айда, Кыся, в сумку. Про-
щайся с Рудольфом.
   Но попрощаться с Рудиком мне так и не удалось. Он  уже  минут  десять
как дрых без задних ног.
   Поэтому я в последнюю секунду подцепил лапой здоровенный  кусок  этой
самой... Ну, как ее?.. - "осетрины"! - и захватил его с собой  в  сумку.
Гостинец для Дженни.
   Остаток ночи я провел в серебристом  "мерседесе"  с  Дженни,  которая
клялась мне в любви, и в подтверждении искренности своих клятв, ублажала
меня столь изощренно, что я было сильно засомневался в  ее  утверждении,
будто с ней это происходит впервые, и я у нее самый что ни есть  -  Пер-
вый.
   Но вот уж на это мне было совершенно наплевать. Важно, что с ней  мне
неожиданно было очень и очень неплохо.
   Осетрину, которую я приволок для  Дженни,  пришлось  сожрать  самому.
Оказалось, что ей всякие такие натуральные штуки есть категорически зап-
рещено. Кормят ее обычно разными там "Гефлюгель-Крекс", или "Кляйне Либ-
лингскнохен", или, на худой конец, "Крафтфолле Фольнарунг". И строго  по
часам! Что все это значило - я так и не смог понять. Хотя Дженни искрен-
не пыталась мне объяснить преимущества той еды перед тем, что обычно жру
я. Она перечисляли количество витаминов,  лекарственных  добавок,  сухих
овощей, и еще черт знает чего, о чем я вообще слышал впервые.
   Я же с печалью думал, что эта маленькая утонченная  бедняжка,  объез-
дившая весь мир, так никогда и не пробовала нашего российского хека, за-
мороженного, наверное, еще во времена ледникового периода, - и не  менее
искренне сожалел по поводу ее столь примитивных представлений "о вкусной
и здоровой пище". Это у нас с Шурой Плоткиным  такая  книга  есть.  Шура
очень дорожит ею. Он всегда говорит, что эта книга - образец  полиграфи-
ческого и идеологического искусства Сталинского периода. Что это за  пе-
риод, я не знаю, но полагаю, что он слегка позже  ледникового.  А  может
быть, и раньше. Понятия не имею.
   - Вполне вероятно, что завтра Твой  Мудак  снова  станет  обладателем
своей собственной зажигалки, - сказал я Дженни.
   И рассказал ей все, что заявил по этому поводу мой Водила. Назвал да-
же стоимость зажигалки - три тысячи долларов.
   - Очень жаль... - вздохнула Дженни. - Мне так хотелось, чтобы наш Хам
был хоть чем-то наказан! Зажигалка эта, действительно, от  "Картье".  Он
ее при мне покупал. Но стоила она не три тысячи долларов, а  семь  тысяч
марок. Что в переводе на доллары по курсу того времени -  четыре  тысячи
шестьсот шестьдесят шесть долларов с мелочью. А сегодня доллар  упал,  и
поэтому теперь зажигалка стоит еще дороже - тысяч пять с половиной  дол-
ларов...
   У меня глаза на лоб полезли! Не от дороговизны этой  дерьмовой  зажи-
галки, а от того, как свободно Дженни оперировала всеми этими понятиями.
Курсы, цены, валюты... Фантастика!
   - Елки-палки!.. - поразился я.- Откуда ты все это знаешь?!.
   - Мартынчик, родной мой... Ну  подумай  сам,  в  нашем  доме  говорят
только о деньгах. Кроме биржевых ведомостей и сводок курсов валют, никто
ничего не читает. Деньги, налоги, проценты...  Проценты,  деньги,  нало-
ги!.. Как скрыть деньги от налогов, как  выторговать  большие  проценты,
как обмануть партнеров. И все. А у меня есть уши. И я круглосуточно  ва-
рюсь в этом котле. Чего же ты удивляешься, что я так хорошо в этом пони-
маю?
   Под утро, когда я, пресыщенный и опустошенный этой маленькой Мессали-
ной из серебристого "мерседеса", благодарно облизанный ею от  хвоста  до
кончиков моих усов, снова оказался в кабине своего грузовика, - я, преж-
де чем сомкнуть глаза в тяжелом и заслуженном сне, все-таки  решил  под-
вести некоторые итоги увиденному и услышанному.
   - Пора, Мартынчик, подбивать бабки и постараться понять, с чем мы ос-
тались и на что еще можем рассчитывать, - так обычно говорил Шура  Плот-
кин после очередного скандала в редакции  или  внеочередного  недельного
загула с какой-нибудь девахой, заскочившей к нам в гости  "буквально  на
две минутки!" И добавлял: - Начинаем мыслить логически...
   Мне иногда хотелось  посоветовать  Шуре  начинать  мыслить  логически
прежде, чем он совершит какой-то шаг, после которого нам волей-неволей с
грустью приходилось "подбивать бабки". Но как это сделать, я не знал  да
и сам задумывался над этим только после произошедшего. Ибо одним из  Шу-
риных качеств, которые меня роднили с ним и безумно в нем нравились, бы-
ла "непредсказуемость", очень часто осложнявшая наше существование.
   Если рассматривать наши с Шурой характеры именно в этой, узкой  плос-
кости, тут, как и во многом другом, мы были слиты воедино. Может быть, я
был чуточку рассчетливей и хитрей. Но это во мне уже  шло,  конечно,  от
моих предков - тигров, пантер, леопардов, ягуаров там разных...  От  ры-
сей, на худой конец.
   Храни меня Господь утверждать, что Шура не  обладал  качествами  моих
предков только потому, что произошел от обезьяны! Как раз в Шурином про-
исхождении этот старичок... Дай Бог памяти... Ну, как  его?..  Чарльз...
Шура часто его поминал. Ладно, хрен с ним - потом вспомню... Так вот,  с
Шурой Плоткиным этот старикан явно что-то напутал!
   В Шуре никакими Обезьянами и не пахло! И вовсе не потому, что в  Рос-
сии Шура был беспородным евреем. Я знал десятки его знакомых - и евреев,
и русских, от которых так и разило "обезьянством"! Особенно  этот  запах
усилился в Людях за последние пять-шесть лет.
   Нет, происхождение Шуры Плоткина брало свое начало от  редкой  теперь
разновидности высокообразованых, умных, талантливых и порядочных  особых
Существ, которых Шура называл "Интеллигентами". Так как эти Существа бы-
ли совершенно не похожи на общую Людскую массу, то эта масса, произошед-
шая именно и конкретно от Обезьян, во все времена  и  при  всех  режимах
старалась избавиться от такого невыгодного для себя сравнения. Путем фи-
зического уничтожения этих самых "Интеллигентов".
   Ну, как Пилипенко с нами...
   Помню, Шура говорил, что даже само слово "Интеллигент",  стало  руга-
тельством. Хуже матерного!
   Итак, во имя незабвенного Шуры Плоткина, мыслим логически:
   ...о кокаине, спрятанном в одной из огромных  пачек  фанеры  в  нашем
грузовике, мой Водила не имеет ни малейшего представления!
   Почему? Пожалуйста! Ноги Водилы под столом ночного бара во время раз-
говора о таможенных собачонках,  натасканных  на  наркотики  в  немецких
морских портах. Так вот, ноги моего Водилы были в  это  время  абсолютно
спокойны! Даже толстый обжора Рудольф не преминул это заметить. Это раз.
   Второе. Если продолжать мыслить логически...
   Золотая зажигалка, которую мы с Дженни преподнесли моему Водиле.  Го-
товность моего честного кретина Водилы вернуть  зажигалку  стоимостью  в
приличный автомобиль (хрупкая и несбыточная мечта моего Шуры!) этому ха-
му, хозяину Дженни, который даже не оценит благородства души и  порядоч-
ности нашего дурачка Водилы, а только лишний раз подумает, что все русс-
кие - непроходимые идиоты! Потому что он на месте этого болвана русского
хрен бы вернул такую зажигалку кому бы то ни было! Даже  самому  Бундес-
канцлеру.
   Это мне так Дженни сказала. А мне она врать не станет.
   В-третьих же, я вообще безо всяких доказательств беру  на  себя  сме-
лость утверждать, что в деле с кокаином Водила невинен, как грудной мла-
денец. Тут я кладу хвост на плаху!
   Я совершенно не собираюсь его идеализировать! Наверняка, во всем  ос-
тальном Водила - и хитрован, и добытчик, и шустрила, и еще черт-те  что.
Недаром он без сучка и задоринки столько лет отработал в одной из  самых
воровских организаций нашего бывшего государства - в  "Совтрансавто"!  И
по сей день продолжает там вертеть-крутить, только под другой вывеской.
   Мой Шура Плоткин как-то писал статью о "Совтрансавто", даже в рейсы с
ними ходил - порассказал мне...
   Но к кокаину Водила не имеет никакого отношения. И тут, извините, ло-
гика - по боку! Тут в дело вступают наши Котово-Кошачьи  интуитивно-инс-
тинктивные силы, в анализ которых мне не очень  хотелось  бы  вдаваться.
Это надо ЧУВСТВОВАТЬ. Объяснить это невозможно. Тем более, логически.
   Это, что касается моего Водилы. Теперь - о Лысом.  Вернемся  к  ногам
под столом.
   Бармен начинает молоть про спецсобачек по наркотикам, и  ноги  Лысого
моментально и недвусмысленно реагируют на эту информацию  самым  что  ни
есть нервным образом. Прямо-таки - истерически. Это раз!
   Второе. Что это за доллары, вынутые по-лисьи  из-под  фальшивого  дна
одной из коробок с водкой? За что? От кого? Тем более, что Лысый  сказал
моему Водиле, что денег у него нет.
   Третье. Зачем он соврал моему, что от него только что ушла девка и из
каюты он не отлучался? Лишь затем, чтобы мой Водила не узнал, что  Лысый
в это время был в трюме?
   Четвертое. И, по-моему, самое главное. В машине Лысого нет кокаина  -
это точно. Откуда же на самом Лысом этот запах? Значит, он участвовал  в
погрузке кокаина в наш грузовик? Так?!!
   И вообще, с каких это пор винно-водочная фирма вдруг закупает у  дру-
гой фирмы проверенного таможнями чуть ли не всех европейских  государств
моего Водилу с его громадным автофургоном, загружает его на СВОЕЙ терри-
тории - почему-то фанерой, и одна из таких пачек - полтора метра на пол-
тора толщиной в полметра - чуть не сводит меня с ума!.. Сначала  приведя
меня в безотчетную ярость, а потом повергая чуть  ли  не  в  смертельный
сон!..
   Хорошо, что я уже сталкивался с запахом кокаина, и Шура рассказал мне
- что это такое. А был бы на моем месте обычный домашний  Кот-полудурок,
или Котяра типа Рудольфа, который ни о чем, кроме жратвы,  и  думать  не
может? Что тогда было бы?!.
   Вот уж точно, как выражался этот гад Пилипенко, пришел бы "пиздец Ко-
ту"!
   Короче, этой мутноватой винно-водочной конторе для переправки кокаина
за границу, нужен был опытный АВТОРИТЕТНЫЙ Водила, которого все  таможни
давно уже знают в лицо. Который двадцать с лишним лет катается туда-сюда
и ни в чем предосудительном никогда замечен не был. Вот они и перекупили
моего Водилу у его фирмы - дескать, машин у нас не хватает, не  уступите
ли своего нам на месячишко вместе с тягачом и фургоном? А мы вам  хорошо
заплатим.
   Прав был Шура - у нас сейчас самая свободная страна в мире! Сейчас  у
нас можно купить все - дом, самолет, автомобиль, человека. Хотите  цели-
ком, хотите