л снова ее задранную вверх попку, расставленные,  дрожащие
от нетерпения рыжие задние лапы, ее роскошный хвост - уже  отведенный  в
сторону, так в меня, откуда ни возьмись, стало вливаться такое неукроти-
мое желание, что я в одно мгновение взлетел на  эти  оставшиеся  снаружи
пол-Лисицы и...
   И, как частенько кого-то цитировал Шура Плоткин - "Процесс пошел!.."
   Ну, потом, сами понимаете, - разные  там  облизывания,  взвизгивания,
мурлыканья. Всякие там шутливые покусывания, от которых у  меня,  честно
говоря, кровь стыла в жилах. Заверения в вечной любви, клятвы...
   А под утро, после ее бессчетного ныряния мордой в нору, -  совершенно
конкретное предложение, поразившее меня  своей  прямотой:  она,  Лисица,
прорывает эту нору под оградой насквозь к дороге,  и  мы  уходим  с  ней
вдвоем в лес и начинаем жить там вместе в счастье и дикости.
   И где бы мы потом ни поселились, она - Лисица, помимо подземного дома
со множеством помещений и несколькими выходами  на  свет  Божий,  обяза-
тельно выроет рядом еще и вот такую короткую, всего на пол-Лисьей длины,
"слепую" нору, - раз уж я только ТАК хочу ЭТО с ней ДЕЛАТЬ. И это у  нас
будет называться "Тупик любви".
   Но вот тут я был вынужден мягко и решительно отказаться от столь  за-
манчивого предложения.
   - Почему? - искренне удивилась Лисица. - А мне мама когда-то  говори-
ла, что из всех домашних животных Коты - самые независимые и вольнолюби-
вые ребята!
   - Так-то оно так, - согласился я. - Но на мне  лежит  ответственность
за жизнь двух очень хороших Людей, которым я просто обязан помочь! А для
этого мне нужно как можно быстрее постараться попасть в Россию. В Петер-
бург...
   - А что это такое? - простодушно спросила Лисица.
   И я, зацикленный совковостью мудак, позабыв о всякой ироничности, ко-
торую мы обычно напяливаем на себя, когда речь заходит о чем-то  серьез-
ном и возвышенном, сам стесняясь своего ответа, но не находящий  никаких
других слов, сказал Лисице:
   - Родина...
   А потом, устыдившись облезлой помпезности этого затертого и исшаркан-
ного слова, добавил:
   - Место, где я родился и вырос. Моя бедная и несчастная родина. Кото-
рую я очень люблю...
   Отоспаться после этой фантастической ночи мне так и не  удалось.  Уже
часам к девяти я был  разбужен  криками,  шумом  автомобильного  мотора,
проклятиями и двумя незнакомыми мне голосами.
   Выяснилось, что пока я дрых без задних лап, моя жутковатая рыжая  ха-
хальница все-таки прорыла ход под оградой и навсегда покинула дом Шреде-
ров, унося в своем сердце пламенную любовь ко  мне,  а  в  зубах  самого
большого и толстого Кролика, у которого с вечера забыли запереть клетку.
   Я понимал, что после ТАКОЙ ночи Лисица  обязана  была  бы  подкрепить
свои силы, но Кролика было все равно очень жалко...
   Два чужих голоса принадлежали знаменитому русскому  старику-мошеннику
- специалисту по изготовлению любых документов, и его новой жене -  сим-
патичной толстухе, бывшей в свое время секретарем партийной  организации
отдела народного образования города Кимры.  Что  за  город,  понятия  не
имею!..
   В разговоре она все время старалась напомнить обо всем этом, чтобы ее
не приняли на ранг ниже, чем, как ей казалось, она того заслуживает.
   Бойко переводя эту чушь на немецкий язык для Хельги, Руджеро и Эриха,
старик тоже не мог сдержать тщеславно-горделивых  ноток  в  голосе.  Ему
льстило столь высокое бывшее положение его новой супруги, и он этого да-
же не пытался скрывать.
   Несмотря на холодный день, старик был разодет в национальный  баварс-
кий костюм, который ему очень шел: короткие  кожаные  штанишки,  высокие
шерстяные чулки грубой вязки, толстые тяжелые башмаки, расшитая рубаха с
тесемочкой-бантиком вместо галстука, какая-то жилетка-расписуха, и  лег-
комысленная зеленая шляпчонка с короткими полями и веселым султанчиком.
   То ли европейские тюрьмы закалили старика, то ли он  с  рождения  был
такой двужильный, но - маленький, худенький, голенастый, - он был удиви-
тельно деятелен, подвижен, и безумно хотел казаться моложе своих  верных
семидесяти пяти лет. Что ему несомненно и удавалось!
   Так же задорно и щеголевато выглядел его старенький "Фольксваген". На
таких древних "фольксах" даже у нас в России уже  стесняются  ездить.  А
этот - сверкал, изнутри был обвешан разными куколками и  обезьянками,  а
снаружи обклеен яркими гербами других стран. Наверное, это были  страны,
в тюрьмах которых когда-то сидел старик. А так - чего бы это ему их кле-
ить, подумал я...
   Старик увидел меня, по-детски всплеснул руками и воскликнул:
   - Какой прекрасный экземпляр!.. Какой экземпляр!
   И, весело разглядывая меня выцветшими от старости голубыми  глазками,
вдруг неожиданно добавил по-русски:
   - Ну, и Кыся!.. Ай да Кыся...
   Тут я жутко зауважал этого  нелепого  суетливого  старого  живчика  в
шляпке с султанчиком!
   Хельга вчера как раз много о нем рассказывала. Ведь больше пятидесяти
лет человек не был в России. Онемечился вплоть до баварского костюмчика,
который сидел на нем в десять раз лучше, чем на многих настоящих  бавар-
цах. Я их в "Биргартене" Английского парка навидался!
   За полжизни отсидок старик изучил пять иностранных языков в  тюремных
камерах чуть ли не всей Европы. По-немецки говорил, как доктор филологии
Мюнхенского университета! И ходил старик не в немецкую кирху грехи  свои
замаливать, а в православную русскую церковь. И жены были все русские! И
своей последней женой - толстухой из города  Кимры  (кто-нибудь  помнит,
где это?) гордился самым трогательным образом. Ее молодостью в сравнении
с его возрастом, ее прошлой секретарской деятельностью в родной когда-то
коммунистической партии, от которой он и улепетнул на Запад еще  полсто-
летия тому назад...
   И за эти полвека не растерял русский язык. Не поднимал глазки к  небу
вроде наших Котов-эмигрантов, не спрашивал фальшивым голоском  "как  это
называется по-русски?.." А, наоборот,  назвал  меня,  как  говорил  Шура
Плоткин, "самым что ни есть, исконно-посконным" российским словом - "КЫ-
СЯ". Не "КИСА", а именно - "КЫСЯ", сознательно сделав в этом слове фоне-
тическую ошибку! Очень мне это в старике понравилось!
   - Сейчас снимем три фото, - сказал старик. -  Два,  как  в  уголовной
картотеке - в профиль и анфас, для русских документов, и еще одно фото -
для рекламы. Тут нужно, чтобы ваша Кыся выглядела посвирепее: с прижаты-
ми ушами, раскрытой пастью, клыки - напоказ... Ну, и так далее!
   Он рысцой смотался к своей машине и приволок  оттуда  фотоаппарат.  Я
такой в жизни не видел. У нас с Шурой в Петербурге был  совершенно  дру-
гой.
   Старик подошел ко мне совсем близко, нацелился на  меня  аппаратом  и
нажал кнопку. Послышалось легкое жужжание и прямо на меня стал выползать
бумажный квадратик.
   - Раз! - сказал старик, перехватил квадратик, передал  его  Хельге  и
спросил у Эриха: - Кто из вас с ним наиболее близко контактирует?
   Эрих растерянно посмотрел на меня, попытался открыть было рот, но его
опередил Руджеро Манфреди:
   - В основном, конечно, фрау Шредер. А что?
   - Фрау Шредер, не могли бы вы попросить вашего котика сесть? -  спро-
сил старик. - А я бы его снял в профиль...
   "Надо же все так усложнить?!" - подумал я и тут же сел,  повернувшись
к старику в профиль.
   Мало меня Шура фотографировал!.. А то я не знаю, как себя вести перед
камерой!
   Эрих Шредер разволновался и стал заглядывать всем в глаза, словно хо-
тел сказать: "А я вам что говорил?!!" Хельга и Руджеро испуганно  перег-
лянулись.
   - Грандиозный кот! - по-русски пробормотал старик и сделал снимок мо-
его профиля.
   Из аппарата снова полез темный бумажный  квадрат.  Я  присмотрелся  к
первому квадрату в руке у Хельги и увидел очень хорошую цветную фотогра-
фию собственной морды.
   Вот это аппаратик! Нам бы с Шурой такой!.. Чтобы не мудохаться с про-
явкой пленки, увеличителем, сушкой, - словом, со всем тем, с чем  обычно
возится Шура, устраивая дикий бардак в ванной и кухне.  Можно,  конечно,
отдавать пленку в лабораторию, но, как говорит мой Плоткин, - "тут ника-
ких штанов не хватит..."
   - Ну, а теперь, главный снимок - для рекламы! -  торжественно  сказал
старик. - Фрау Шредер, вы не могли бы попросить вашего Кысю  оскалиться?
Причем, пострашнее.
   - Как вы это себе представляете? - рассмеялась Хельга. - Я должна ему
промяукать что-то оскорбительное? Или промурлыкать какую-нибудь гадость,
чтобы он вышел из себя?
   - Надо в него просто ткнуть палкой! - тупо предложил Руджеро  Манфре-
ди.
   "Еще чего! Только попробуй, болван итальянский!"- подумал я и показал
Манфреди, что может с ним произойти, если он ткнет в меня палкой.
   Причем, я не сделал ничего особенного. Я только раскрыл пасть, сказал
это свое "Кх-х-хааа!!!", дал возможность этому идиоту взглянуть  на  мои
клыки и припал к земле, словно собирался  прыгнуть  и  вцепиться  ему  в
глотку.
   Манфреди в испуге отпрянул. Старик же страшно обрадовался  и  завопил
на весь сад:
   - Вот! Вот, именно так!.. Ах, если бы можно было  это  повторить  еще
разок... И в мою сторону!.. "Господи!.. Делов-то!" - внутренне усмехнул-
ся я и повернулся к старику.
   Для этого старика я был готов сыграть даже Крокодила! Мы как-то с Шу-
рой смотрели по телевизору передачу об этих жутких тварях, и мне показа-
лось, что ничего страшнее и отвратительнее в Животном мире не  существу-
ет...
   Как только я увидел, что старик принял стартовую позицию  и  направил
аппарат прямо на меня, я резко встал на  задние  лапы,  передние  поднял
врастопырку над головой, что было силы раззявил пасть, и  скорчил  такую
страшную рожу, что встреть меня в такой позе и с таким выражением  морды
тот же самый Крокодил - он бы от страху обгадился!
   - Осторожней!.. - тревожно крикнула старику Хельга.
   Но старый жулик не испугался. Он все про меня понял! Он подмигнул мне
и стал делать снимок за снимком, восторженно приговаривая:
   - Не волнуйтесь! Это гениальный кот!.. Он мне специально позирует!!!
   К счастью, старик успел сделать три снимка, потому что уже в  следую-
щее мгновение все внимание переключилось на Эриха Шредера.  Выдрючиваясь
перед старым мошенником, я краем глаза видел, что Эрих напряженно следит
за мной с отвалившейся нижней челюстью и остекленевшим глазом. Я  только
упустил момент, когда он начал терять сознание и падать плашмя  на  зем-
лю...
   Ночью я сидел у него в комнате, прямо на его одеяле, в  полуметре  от
его растерянной и поцарапанной физиономии, и успокаивал его, как мог!
   - Эрих, дорогой... Плюнь на всех врачей-психиатров. Не ходи больше  к
ним, - говорил я ему, как можно мягче. - Психически ты  совершенно  здо-
ров!..
   - Тогда каким же образом мы с тобой разговариваем? - шептал  Эрих.  -
Или мне это снится?..
   - Мы не разговариваем с тобой, Эрих. Ты просто понимаешь,  что  бы  я
хотел тебе сказать. Это и называется Телепатический Контакт, - терпеливо
пытался я ему объяснить.
   Я не мог оставаться верным своему решению - ни с кем  не  вступать  в
Контакт и накапливать психическую энергию для  Человека,  который  купит
меня. Чтобы впоследствии уговорить его на поездку в Россию.
   Но, когда Эрих упал в обморок только потому, что не мог найти  объяс-
нения происходящему - я не имел права молчать и  заниматься  расчетливой
экономией собственных сил.
   Контакт с ним я установил за считанные минуты - так он был  подготов-
лен ко всем "чудесам", так был нервно взвинчен,  так  раскрыт  навстречу
любому объяснению - сошел он с ума или нет?!
   Или этот огромный Кот с рваным ухом, со шрамом через всю морду, с яй-
цами, как у призового жеребца -  выражение  Шуры  Плоткина,  -  действи-
тельно, все сечет с полуслова, и в присутствии этого Кота становится со-
вершенно неясно, кого тут нужно считать "меньшим братом"  -  этого  Кота
или, к примеру, Руджеро Манфреди?
   - Эрих, - сказал я. - Все происходит из-за твоей, прости  меня,  эле-
ментарной неграмотности. Ну как же можно было, занимаясь подобным ремес-
лом, не почитать Конрада Лоренца - грандиозного специалиста по  Котам  и
Собакам?! Как можно было не заглянуть в восхитительную книжку английско-
го биолога доктора Ричарда Шелдрейса?! Ты, вообще, что-нибудь  по  своей
профессии читаешь? Ну, хотя бы на сон грядущий?..
   - Да, читаю... - слабо сопротивлялся Эрих. - В  прошлом  году  Хельга
читала нам куски из книги Чарльза Платта "Как стать счастливым котом". И
еще вторую книжку... Забыл фамилию... Называется "Кот без  дураков"!  Мы
очень смеялись...
   - О Господи! - я почувствовал, что начинаю выходить из  себя.  -  Эти
книжки ты мог бы и не читать. Я прекрасно  помню  статью  в  "Литератур-
ке"... Это у нас в России газета такая...
   - Ты, что, действительно, из России?! - поразился Эрих.
   - Да. Но сейчас не в этом дело. Так вот, один мой друг иногда  читает
мне вслух эту "Литературную газету". Там и  была  статья  об  этих  двух
книжках. Кстати, второго автора звали... Дай Бог память!..  Терри  Дрет-
чер! И как мы поняли из этой статьи - книжки очень  милые,  смешные,  но
абсолютно ПРИДУМАННЫЕ! А я тебе пытаюсь толковать  о  серьезных  научных
иссследованиях в области Телепатического Контакта между Животным и Чело-
веком...
   - Значит, ты считаешь, что я здоров? -  с  надеждой  спросил  у  меня
Эрих. - И мне не кажется, что ты все понимаешь?
   - Ты - здоров, и я - все понимаю, - ответил я. - Иногда, даже больше,
чем мне хотелось бы.
   - И у тебя есть имя?
   - Да. Меня зовут Мартын.
   - Наверное, - МАРТИН? - поправил меня Эрих.
   - Нет. Мар-тын! Это нормальное русские имя. Но ты можешь называть ме-
ня просто "Кыся".
   - А в документах как записать?
   - Пиши "Мартын-Кыся". Или наоборот... Все равно. У вас же есть  двой-
ные имена - Ханна-Лори, Мария-Луиза, Отто-Вильгельм...
   - Да, да, конечно!.. - благодарно прошептал Эрих. - Я вот,  например,
- Эрих-Готфрид...
   - Ну, вот видишь!
   - Значит, ты считаешь, что я психически здоров?  -  переспросил  меня
Эрих. - Ты в этом уверен?
   - Естественно!
   - Боже мой... Как я тебе признателен!.. У меня просто нет слов... - в
глазах у Эриха блеснули благодарные слезы, и он двумя  руками  осторожно
пожал мне правую переднюю лапу.
   Надо сказать, что я тоже не вынес благостности этой сцены,  не  удер-
жался и лизнул его в щеку. Что-то я стал излишне сентиментален
   - Не знаю, как ты отнесешься к моему предложению, - робко  и  растро-
ганно произнес Эрих и приподнялся на подушках. - Но я хотел бы выпить  с
тобой по рюмочке...
   Тэк-с... "Ты меня уважаешь, и я тебя уважаю..." Начинаются эти  Чело-
веческие заморочки! Мало я их насмотрелся на нашей кухне  в  Ленинграде,
когда Шура после развода с женой пил вмертвую с кем ни  попадя!  Мало  я
попереворачивал  наполовину  недопитых  бутылок  с  разной   алкогольной
дрянью, делая вид, что нечаянно хвостом смахнул бутылку со стола...  Не-
ужто и здесь я влипаю в ту же историю? Да, нет, пожалуй... Что ни  гово-
ри, а Шура Плоткин был настоящий РУССКИЙ человек! И "русскости"  в  Шуре
было больше, чем в разных там Пилипенках, которые обзывают Шуру жидом  и
евреем. Помню, что бы Шура ни начинал делать -  пить  ли,  сочинять  ли,
трахаться ли, - так все без меры! Как пел его любимый Розенбаум  -  "...
Гулять - так гулять, стрелять - так стрелять!.."
   А Эрих все-таки - немец. Существо, как я посмотрел, более дисциплини-
рованное во всем. Начиная от трат, и кончая половухой. Нету  в  нем  той
российской Шуро-Плоткинской широты и безудержности, которая кого-то, на-
верное, пугает, а для меня чрезвычайно притягательна!
   Я  вот  уже  две  недели  здесь  в  Оттобрунне,  а  ведь  Эрих  всего
один-единственный раз куда-то смылился вечерком на пару часов,  а  когда
вернулся - от него ЭТИМ самым ТРАХАТЕЛЬНЫМ ДЕЛОМ пахло.
   как сказал бы Водила. Да, и сам бы Водила тоже...
   Так что, вряд ли Эрих-Готфрид Шредер с одной рюмки запьет на  неделю.
Тут, наверное, я могу быть абсолютно спокоен.
   - Ну, что ж, - сказал я ему. - Если у тебя  есть  немножко  валерьян-
ки...
   Не скажу, что этой ночью мы с Эрихом так уж сильно надрались, но  ут-
ром, когда Хельга растолкала и вытащила нас обоих из-под одного  одеяла,
наши головы - и у меня, и у Эриха, - были очень даже бо-бо!
   Как обычно в таких случаях философски заметит Шура Плоткин: "Чем луч-
ше с вечера, тем хуже утром..."
   А с вечера было, действительно, симпатично. Эрих принес для себя  на-
чатую бутылку дешевого виски, лед и минеральную воду. Для  меня  пузырек
валерьянки, а на закуску целое блюдце сырого мясного фарша - уже  размо-
роженного и приготовленного Хельгой на завтра для обеденных котлет. Кон-
чилось тем, что, выкушав полбутылки виски  под  одну  минеральную  воду,
Эрих посреди ночи дико захотел жрать! Что меня лишний раз  убедило,  что
алкоголизм ему не грозит.
   Тогда я решил научить Эриха делать настоящий "татарский бифштекс",  о
котором он даже понятия не имел! Хотя, чего тут удивительного? Я, напри-
мер, всю жизнь прожил в Ленинграде и Санкт-Петербурге, и тоже ни разу не
был в "Эрмитаже".
   Короче, в половине четвертого утра я послал Эриха на кухню за  солью,
соевым соусом, одним сырым куриным яйцом, половинкой соленого огурчика и
четвертушкой луковки. Сардинки, которая была бы очень даже хороша в "та-
тарском бифштексе", как говорил Водила, в доме  не  оказалось,  но  зато
Эрих притащил в постель весь остальной фарш, предназначенный  для  завт-
рашних котлет.
   К пяти часам утра мы этот фарш и прикончили. Эрих - с приправами, а я
- без. Эрих - с остатками виски, но уже без минеральной воды, а я  доку-
шал валерьянку из пузырька. И чего, спрашивается, завелись?
   Я понимаю, иногда, после длительного нервного или физического напряга
- расслабуха просто необходима! Что Котам, что - Людям. Тут никакой раз-
ницы.
   Но неплохо бы начинать расслабляться, когда дело, на которое ушли все
силы, - уже завершено. Удачно или неудачно - не  имеет  значения.  Важна
строгая поэтапность: Напряженка, Дело, Ралаксуха! Вот тут - "гуляй,  Ва-
ся!.." Кто тебе чего скажет?
   Мы же с Эрихом наподдавались малость преждевременно.  В  пике  нашего
обоюдного напряжения. Практически, даже не приступив к основному делу  -
поиску клиента для "SIBIERISCHEWILDKATZE", - потомка  древнейшего  рода,
полученного от скрещения "Сторожевой Кошки шведского короля  Карла  Две-
надцатого и Боевого Кота Государя Всея Руси Петра  Великого",  как  было
написано  псевдославянским  шрифтом  на  "старинной"   бумаге,   кстати,
собственноручно изготовленной старым русским жуликом в баварском костюм-
чике.
   Честно говоря, я даже не представлял себе, на кого рассчитана вся эта
"липа". Неужели никто не обратит внимания, что в документе  почти  трех-
сотлетней давности вклеены совершенно  современные  цветные  фотографии,
сделанные, как мне ночью объяснил Эрих, фотоаппаратом "Поляроид"?
   А может быть я чего-то не понял? Или чего-то не знал!? Вполне вероят-
но, что раз царь Петр был "Великим", он запросто мог быть и  первооткры-
вателем русской цветной фотографии.
   Однако наша ночная поддача с Эрихом имела и свои положительные сторо-
ны. Не говоря уже об очевидном - возвращении Эриху полной уверенности  в
психической полноценности, - мы с ним успели этой ночью  договориться  и
еще кое о чем.
   Ну, во-первых, я взял с него слово держать язык за зубами! Ни Хельга,
ни Руджеро Манфреди о нашем с Эрихом Контакте знать не должны.  Если  же
между ними возникнут какие-то споры в отношении решения моей судьбы -  я
всегда буду рядом и мысленно смогу помочь Эриху, и сделать так, как  это
нужно ему и мне.
   А мне, как известно, было необходимо лишь одно -  как  можно  быстрее
попасть в Петербург. Для этого был нужен  состоятельный,  независимый  и
решительный Клиент, со склонностью к перемене  мест,  любовью  к  разным
женщинам, грехам и непредсказуемым поступкам.
   Эрих заявил, что в ОДНОМ НЕМ