ЦЕ такого созвездия  черт  характера  нам
никогда не найти! Пара таких черточек сидит буквально в каждом, но девя-
носто девять процентов сами успешно подавляют в себе эти черты, а если и
проявляют их изредка, то лишь по пьянке или во время отпуска вне  родной
Германии. Тут нужен очень, очень, очень богатый...  Эрих  долго  не  мог
найти подходящего слова, а такого определения, как "распиздяй",  которым
зачастую пользуется Шура Плоткин, в немецком языке отродясь не было.
   Поэтому Эрих сказал: "... Очень, очень богатый несерьезный, свободный
человек". Желательно с родовыми аристократическими  корнями.  Тогда  ему
сам черт не брат! Ибо в Германии это жутко ценится.
   Но у него, у Эриха-Готфрида Шредера, на таких людей "выхода"  нет.  У
него, конечно, есть парочка интеллигентных знакомых,  которые  время  от
времени совершают разные необдуманные поступки, но это совсем не то, что
мне нужно.
   Люди, о которых говорил я, - это совершенно другой слой общества! Это
- небожители, и рядовой немец никогда с ними не соприкасается.
   - А вероятность случая равна... ноль, ноль, ноль...  черт  знает  ка-
кой... доли процента... - заплетающимся языком с трудом выговорил  Эрих.
- Тут ты, Мартин, должен сам понять...
   С нашей разгульной ночи в доме Шредеров стали  происходить  кое-какие
изменения. Внешне не очень заметные, но достаточно ощутимые внутренне.
   Наиболее ярким внешним нарушением привычного  домашнего  уклада  было
мое переселение из подвальной клетки в гостиную и комнату Эриха.
   Сам Эрих, обретя во мне союзника и партнера, неожиданно  почувствовал
себя Хозяином дома и Главой предприятия. Он недвусмысленно дал  это  по-
нять Хельге и Руджеро Манфреди, тем самым естественным образом  проложив
между собой и ими некий барьер, четко разделяющий их положения.
   Растерянные и потрясенные таким крутым поворотом,  Хельга  и  Руджеро
нашли единственно верный выход из создавшейся ситуации - они еще  теснее
сплотили свои ряды и сблизились настолько, что их женитьба,  откладывав-
шаяся уже несколько лет по целому ряду  социально-экономических  причин,
стала вполне осязаемым ближайшим будущим.
   Трахаться они стали не только днем, насмотревшись на мою "предпродаж-
ную подготовку" их Кошек, но и ночью, когда я уже к этому не имел  ника-
кого отношения. Что лишний раз говорило об их возросшей близости  и  не-
отвратимости ремонта не только отопительной системы, но и всего  ветхого
дома. Ибо слышимость была - фантастической!
   Кстати, именно эта слышимость, помноженная на вновь  обретенную  уве-
ренность в себе, плюс моя всесторонняя  поддержка  и  возможность  поде-
литься со мной всем тем, что должно было бы быть сокрыто от глаз и  ушей
Людских, подвигнули Эриха-Готфрида Шредера - доброго и  скромного  жули-
ка-Кошколова с незаконченным высшим ветеринарным образованием, - на  це-
лый ряд житейских открытий.
   Во-первых, Эрих понял, что трахаться минимум пять раз в неделю гораз-
до лучше, чем максимум один раз в две недели.
   Во-вторых, я привел ему на память любимую  цитату  Шуры  Плоткина  из
Публилия Сира, одного жутко древнеримского поэта - "Где нет разнообразия
- нет и удовольствия".
   Эриху это так понравилось, что кроме своей  постоянной  дамы  сердца,
дочки владельца магазина поддержанных автомобилей "Хонда", он тут ж  за-
вел себе кельнершу из "Виндервальда" - это такая куриная  закусочная,  и
кассиршу из Оттобрунновского плавательного бассейна "Халленбад".
   К открытиям чисто экономического характера вконец расковавшийся  Эрих
пришел уже своим умом. Путем простейших логических сопоставлений  и  при
некоторой помощи теории какого-то очень пожилого немца,  в  которой  все
время повторялась заворожившее Эриха словосочетание -  "товар-деньги-то-
вар".
   Поэтому все ворованные Кошки, лишенные возможности бороться за призо-
вые места и титулы на Кошачьих выставках в силу того, что там,  на  выс-
тавках, запросто могут столкнуться нос к носу  со  своими  бывшими  вла-
дельцами, должны быть немедленно распроданы по  сниженным  для  скорости
ценам!
   Согласно теории того старого чудака - "товар-деньги-товар", средства,
вырученные от продажи этих Кошек, нужно  немедленно  бросить  на  нашего
уважаемого "Вальдвильдкатце" (это, значит, на меня!), которого он  решил
назвать старинным русским именем - МАРТЫН. Не "Мбртин", а  именно  "Мар-
тын".
   Нужно срочно дать объявления в газетах, напечатать рекламные листовки
и через специальное бюро распространить их по всему  городу.  Непременно
поместить сообщение о Мартыне в еженедельнике "Курц унд Фундиг", при по-
мощи которого можно не только продать Кота, но и даже приобрести  подер-
жанного Слона в приличном состоянии!
   И, конечно же, всенепременнейше засадить мощнейшую  рекламу  по  Мюн-
хенскому телевизионному каналу "Байерн-Бильд"!  С  фотографией  "дикого"
Мартына, с его легендарной родословной, за изготовление  которой  старый
русский мошенник уже получил двести марок.
   И тогда он, Эрих-Готфрид Шредер,  гарантирует  своим  уважаемым  ком-
паньонам - сестре Хельге Шредер и почти родственнику, ближайшему  другу,
Руджеро Манфреди такие дивиденды, которые смогут покрыть не  только  ре-
монт отопительной системы дома, но и позволят усилить межкомнатные пере-
городки. Ибо еженощные завывания Хельги и рычания Руджеро  теперь  очень
мешают ему, Эриху Шредеру, размышлять об укреплении и дальнейшем процве-
тании их общего предприятия.
   Не скрою, к одному из предложений Эриха я довольно серьезно  приложил
собственную лапу. Это я подсказал Эриху смену Кошачьего парка, как  одну
из статей быстрого дохода - продать срочно этих и натырить других.
   Однако теперь я могу признаться, что, предлагая Эриху эту комбинацию,
я преследовал еще и личные, как сказал бы Шура Плоткин,  -  шкурнические
цели. За последние три недели мне так надоело трахать одних и тех же Ко-
шек, что когда Эрих нашел моему предложению и экономическое обоснование,
я был ему чрезвычайно признателен.
   Поразительная страна! Есть деньги - никаких заморочек. Платите и  об-
рящете.
   Через два дня моя морда красовалась чуть ли не на всех углах Мюнхена,
а листовки с моими "дикими позитурами" и номерами телефона и факса герра
Э. Шредера торчали из всех домашних почтовых ящиков трех  самых  богатых
районов города - Богенхаузена, Харлахинга и, конечно же, Грюнвальда! Ау,
Дженни, где ты там?
   Текстик, сопровождавший плакатики и листовки был, по  выражению  Шуры
Плоткина, - "я тебе дам!" Автором текста был Руджеро Манфреди.  Редакти-
ровала текст Хельга.
   - Это текст для идиотов? - возмущалась Хельга.
   - Правильно, - соглашался с ней Руджеро. - Любая  реклама  рассчитана
на идиотов.
   - Но мы же хотим, чтобы Мартина (Хельга не  выговаривала  нашу  букву
"Ы") купил бы богатый человек!
   - А ты считаешь, что в вашей стране нет богатых идиотов?! По-моему, у
вас их гораздо больше, чем бедных!
   - Ну, да! Конечно! - взвивалась Хельга. - У вас же  в  Италии  каждый
крикливый итальянец, от мойщика окон до вашего  проворовавшегося  прези-
дента, по меньшей мере Спиноза!
   Ни я, ни Руджеро Манфреди и понятия не имели, кто такой  Спиноза,  но
мне было наплевать, а Руджеро обиделся за всю нацию:
   - Ты не имеешь права оскорблять народ, давший миру автомобиль "Ферра-
ри" и папу римского!
   - Это все, что ты знаешь про свою Италию?!  -  презрительно  хохотала
Хельга. - Так вот папу римского вам экспортировали поляки, а в разработ-
ке "Феррари" принимали участие, в основном, наши немецкие евреи,  бежав-
шие от нацизма! Слышишь ты, неуч?!
   - Эрих! Я убью ее! - орал благим матом Руджеро Манфреди  и  осторожно
бился головой об стенку. На стук выходил Эрих и спокойно говорил  Хельге
и Руджеро:
   - Мне абсолютно все равно, что вы сделаете друг с  другом,  но  текст
должен быть у меня на столе через тридцать минут. Я  уезжаю  в  редакции
газет и на телевидение.
   В такие минуты я смотрел на Эриха с умилением и гордостью. Как Пигма-
лион на Галатею. Помню, Шура при мне рассказывал одной девице  эту  ска-
зочку, и она мне жутко понравилась! Сказочка. Девица как  раз  оказалась
полная дура! Ни хрена не поняла...
   ... Еще через день мы все четверо - Хельга, Эрих, Руджеро и  я,  усе-
лись вечером в гостиной у телевизора и где-то, как говорил Шура Плоткин,
когда хотел подчеркнуть дальность расстояния, - "у Муньки в заднице", на
двадцать девятом канале нашли рекламную программу "Байерн-Бильд".
   Через минуту, сразу же после объявления  о  продаже  автомобиля  "Ау-
ди-100" выпуска тысяча девятьсот семьдесят второго года - "ви  нойе!"  -
дескать, "как новый!", всего за  восемьсот  пятьдесят  марок,  однако  -
"ферхандлунгбазис", как говорится, цена ориентировочная, можно и  торго-
ваться, на экране появилась новая рубрика - "Антик-Тиере". В слове "Тие-
ре" - ударение на букву "и". То есть, "Антикварные животные".
   Эрих горделиво улыбнулся и все трое замерли, с уважением посмотрев на
меня.
   А затем на экране телевизора возникла  цветная  фотография  какого-то
кошмарного Кота-психопата, стоящего на задних  лапах,  нелепо  растопыря
над головой передние, с одним торчащим рваным  ухом,  второе  прижато  к
башке, с раззявленной по-идиотски пастью и  искаженной  мордой  злобного
дебила. Это и был Я!!!
   Голос диктора нес какую-то несусветную бредятину про диких  сибирских
хищных Котов, которых отлавливают в зауральской тайге  с  ужасной  опас-
ностью для жизни отважных Котоловов, с невероятным трудом приручают их и
делают в таежных сибирских домах СТОРОЖЕВЫМИ КОТАМИ вместо самых больших
и свирепых Собак, которые этим Котам и в подметки не годятся!
   Потом, слава Богу, фотография уменьшилась вполовину, освободив  место
для творения рук старого симпатяги, русского мошенника.
   На экране возник "мой" документ на собственноручно изготовленной ста-
риком "древней" бумаге, и пошел неслабый текстик из этого документа -  и
про шведского короля Карла и про Петра Первого...
   Внизу справа на экране светились номера нашего телефона и факса в От-
тобрунне, и уж совсем по-российски, всего два слова: "Цена договорная".
   После меня на экране телевизора кто-то пытался  толкнуть  гигантского
попугая двухсот лет от роду и говорящего на семи языках, но Эрих был вы-
нужден выключить телевизор, так как вдруг зазвонил телефон.
   Эрих взял трубку и стал с кем-то тихо  разговаривать,  поглядывая  на
меня. Не скрою, у меня сердце екнуло...
   Счастливый автор чудовищного телетекста Руджеро  Манфреди,  в  полном
восторге от самого себя, размахивал руками и кричал мне и Хельге:
   - Ну, что я говорил?! А если бы я занимался литературой  с  детства?!
Гениальный текст! Фантастика!.. Вот вам и первый результат!..
   И Манфреди потыкал пальцем в сторону Эриха, который уже кому-то  дик-
товал наш адрес.
   - По-моему, реклама омерзительная, - горько сказала Хельга и  попыта-
лась меня погладить.
   Но я увернулся. От странного и смутного предчувствия я так разнервни-
чался, что чуть было не цапнул за ногу этого восхищенного  собой  дурака
Руджеро! Тем более, что мне, как и Хельге, реклама  показалась  отврати-
тельной.
   - Нет, нет, - сказал Эрих в трубку.  -  Сейчас  уже  слишком  поздно.
Зверь уже отдыхает. А вот завтра, начиная с десяти часов...
   Но Эриха явно перебили, потому что он замолчал,  будто  наткнулся  на
стену, и мы с Хельгой и Руджеро увидели, как  Эриха  округлились  глаза,
приоткрылся рот, и он еле-еле выдавил из себя:
   - Да... Да, конечно. Пожалуйста...
   Трясущейся рукой перепуганный Эрих протянул мне телефонную  трубку  и
потрясенно прошептал:
   - Мартын... Тебя к телефону...
   Я так и знал! Я так и знал!.. Ну, кто может в Мюнхене позвать меня  к
телефону?!!
   На мгновение в башке мелькнула шальная мысль - мой Плоткин  откуда-то
все узнал, прилетел за мной в Германию, тут его сведения пополнились по-
лицейскими и газетчиками, а теперь он еще и мою фотографию увидел по те-
левизору... И вот, наконец!..
   Но, как бы ни была заманчива и прекрасна эта мысль,  -  правде  нужно
смотреть в глаза: у моего Шуры никогда не будет таких сумасшедших  денег
на билет Петербург-Мюнхен и обратно. И он никогда ничего и ни от кого не
узнает, пока я сам не доберусь до Петербурга и не расскажу ему  всю  эту
историю...
   Значит, кто это может быть? Правильно! Это  может  быть  только  Таня
Кох!
   А вот это мне уже совершенно ни к чему. Я от нее и  тогда-то  еле-еле
ушел, - так она мне пришлась по сердцу. И если теперь я дам  слабинку  и
расклеюсь - мне уже никогда не видать Петербурга, Водилу,  Шуру  Плотки-
на... Я тоже не каменный! Черт меня дернул войти  тогда  с  нею  в  Кон-
такт!.. Теперь вот хлебай то, что сам сварил!
   Телефонная трубка лежала на журнальном столике, и я ВИДЕЛ,  как  там,
на другом конце провода, в хорошо знакомой мне  маленькой  однокомнатной
квартирке, называющейся здесь почему-то "апартаменты", сидит в  домашнем
халатике Таня, и, всхлипывая, кричит мне в трубку:
   - Кот, родной мой?.. Не бойся, я приеду за тобой завтра!.. Я тебя вы-
куплю у этих  людей!  Я  освобожу  тебя...  Я  как  раз  получила  "вай-
нахтсгельд" четыреста марок! Это такие праздничные деньги к зарплате пе-
ред Рождеством... Так что я теперь богатенький  Буратино!  Не  волнуйся,
Кот, я завтра у тебя буду! Я тебя обязательно выкуплю. Мне без тебя  так
плохо... Скажи мне что-нибудь, Кот...
   Я почувствовал, что еще две-три секунды и я разревусь навзрыд  -  так
мне стало жалко ее, жалко себя, Водилу, Шуру, Кота-Бродягу,  недоучивше-
гося Эриха, его милую и умную сестру Хельгу, доброго, глуповатого Рудже-
ро Манфреди, русского старика-мошенника, и по сей день постоянно рискую-
щего свободой. Мне даже его новую жену стало жалко - потому,  что  самые
яркие страницы ее жизни приходились на тот период, когда она была секре-
тарем партийной организации отдела народного образования города Кимры...
   Но я взял себя в лапы, пристально посмотрел Эриху в глаза и  мысленно
попросил его: "ЭРИХ, ПОЖАЛУЙСТА, ПЕРЕДАЙ ФРАУ КОХ, ЧТО Я ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ,
НО СЕЙЧАС РАЗГОВАРИВАТЬ С НЕЮ НЕ В СИЛАХ. А ЗАВТРА Я ОХОТНО С НЕЙ  ПОВИ-
ДАЮСЬ..."
   Эрих взял трубку, дождался паузы в Таниных всхлипах, и сказал мягко и
вежливо: - Дорогая Фрау Кох, он просил извиниться и  передать  вам,  что
сейчас он не может с вами поговорить. Но охотно повидается с вами  завт-
ра.
   Полагая, что это шутка Эриха, у меня за спиной в голос заржал  Рудже-
ро. Но я мгновенно повернулся к нему и показал ему свои клыки  так,  что
он тут же заткнулся. А Хельга вдобавок дала ему еще и подзатыльник.
   - Спокойной ночи, Фрау Кох, - так же мягко попрощался с Таней Эрих. -
Мы ждем вас завтра с утра. Нет, нет, не волнуйтесь. До вас мы его никому
не отдадим. Спокойной ночи...
   Все-таки, телевидение - великая сила! Как Человечество когда-то обхо-
дилось без ТВ - ума не приложу.
   Весь последующий вечер наш телефон трещал не умолкая. Если бы он  был
железным - он раскалился бы до малинового цвета. Но он был белый, пласт-
массовый, хрупкий, и совершенно непонятно, за счет каких скрытых сил  он
в этот вечер выдержал по меньшей мере тысячи полторы идиотских вопросов?
Таких, например, как...
   ... - Не ест ли этот "Руссишезибириенвальдвильдкатце"  маленьких  де-
тей?
   Я должен на секунду прервать перечень вопросов и кое  что  объяснить.
Дело в том, что в немецком языке встречаются слова почти метровой  длины
и килограммов пяти весом. Причем все они состоят из  различных  коротких
слов, соединенных между собой, но вместе, обозначающих один предмет  или
одно явление. По-русски мы бы сказали: "Кот живет вместе с Шурой Плотки-
ным в Петербурге в двухкомнатной квартире". По-немецки это прозвучало бы
так:   "Петербургскоживущийдвухкомнатноквартирныйсовместносшуроплоткино-
выйкот". Простенько и со вкусом - в одно слово! А как экономично?!
   Поэтому сразу поясню -  "Руссишезибириенвальдвильдкатце"  -  "Русский
Сибирский Лесной Дикий Кот". Во как!
   Итак, вернемся к вопросам лиц заинтересованных в приобретении "Русси-
ше... и так далее ... катце" в личную собственность.
   ... - Обязателен ли металлический намордник и ошейник с острыми шипа-
ми внутрь при прогулке с этим "Руссишекатцем"?
   ... - Возможно ли скрестить этого русского "курцхааркатцен" (коротко-
шерстного Кота) с "лангхаархунде" (длинношерстной Собакой) молодой  суч-
кой "Колли", с тем чтобы получить от них потомство, способное  выполнять
и сторожевые функции, и экономические - шерсть, очес, мохер...
   Одна одинокая дама, мать двух дочерей - тринадцати и пятнадцати  лет,
очень волновалась, не станет ли этот русский Кот  проявлять  сексуальную
заинтересованность к ее девочкам?
   А другая дама - наоборот - хотела бы иметь в доме такого Русского ди-
каря, чтобы он помимо всех своих Котовых обязанностей, еще бы три раза в
неделю удовлетворял ее эротические потребности! Еще до недавнего времени
у нее для этой цели был один молодой югославский массажист, но сейчас  в
Югославии стало потише и он вернулся к себе на родину. А  она  от  своей
соседки слышала, что Коты это делают очень квалифицированно...
   От обилия непрерывных звонков, от нескончаемых ответов на  гигантское
количество кретинских вопросов Эрих и Хельга от усталости были буквально
без чувств. Поэтому, на вопрос - "сумеет ли он еще  три  раза  в  неделю
трахать Хозяйку дома", отвечал полный сил Руджеро Манфреди.  Первый  час
его не подпускали к телефону, чтобы он по запарке чего-нибудь не  сморо-
зил.
   Но тут трубку поднял Руджеро, внимательно  выслушал  даму  и  спросил
сколько ей лет. Та честно ответила, что возраст ее, к сожалению, уже да-
же не бальзаковский. На что Руджеро мгновенно отреагировал резким  скач-
ком моей изначальной цены вверх, заверив даму, что этот  русский  Кот  -
"гиперсексуален" и неутомим, как паровая машина Джеймса  Уатта!  Что,  в
общем-то, было недалеко от истины... Но  от  подобной  перспективы  меня
чуть не вытошнило. Эрих это понял, и заставил Руджеро прекратить с  этой
дамой какой-либо дальнейший разговор.
   Вечер закончился тем, что Эрих переключил телефон на  автоответчик  и
мы разошлись спать. Как стало понятно из всего произошедшего за  послед-
ние три часа, день завтра предстоял быть нелегким...
   От вздрюченности и нервотрепки последних дней, а особенно сегодняшне-
го вечера - Танин голос в трубке, ожидание ее завтрашнего визита, да еще
постоянные мысли о Шуре, о Водиле, о Петербурге, - не давали мне уснуть,
сколько я ни ворочался на своей подстилке.
   Я пошел на кухню, попил холодной воды из своей миски и решил прошвыр-
нуться по дому.
   Можно было бы, конечно, почти убрав звук, посмотреть телевизор в гос-
тиной. Я наловчился пользоваться  телевизионным  ручным  пультом  и  мог
включать и выключать телевизор совершенно самостоятельно. Мало  того,  я
мог усилить и уменьшить звук, запросто переключать программы...  Главное
было повернуть нужным концом к экрану лежащий  на  столе  пульт.  А  там
только нажимай кнопки! Их всего-то, раз-два и  обчелся...  Препростейшая
штука! Любая дура-Собака может освоить этот нехитрый процесс. А про нас,
Котов, и говорить не приходится!
   Но телевизор смотреть не хотелось. И вдруг я понял, что ноги сами ме-
ня несут к комнате Эриха. Какого черта?! В конце концов, я тоже ОДИНОКОЕ
СУЩЕСТВО, и мне тоже необходимо нормальное обычное  общение.  А  то  все
только дела, дела, дела! Противно просто.
   Из-под двери комнаты Эриха, слава Богу, пробивалась узенькая  полоска
света. Тоже, видать, не до сна...
   Я тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Мало ли?.. А вдруг у
него кто-нибудь из его трех девиц? Последние дни они здесь частенько па-
сутся.
   Но Эрих-Готфрид Шредер мирно лежал один под  своей  пуховой  периной,
под которой задохнуться можно, и читал книжку! Вот это да! Вот  это  уже
прогресс...
   Я негромко мявнул. Не "мяукнул" - этого я просто не  умею,  -  именно
"мявнул".
   Эрих отложил книжку,