Боцману  и
сделала первое, что пришло в  голову.  А  именно:  резко,  двумя  руками
дернула вниз ствол пистолета.
   До сих пор не пойму, почему я просто не ударила его ножом? Но, видно,
мой боевой настрой весь вышел при виде мелко накрошенной твари,  поэтому
я даже не помню, как и куда выкинула нож. Но, как оказалось, и того, что
сделала, было вполне достаточно.
   В  конце  концов,  отделение  капитана  Самойлова   только   временно
занимается пустяками вроде той кладбищенской нечисти.  Обычно-то  делами
посерьезней ворочают. И подобная операция для них  -  не  самое  сложное
упражнение. Да и народ подбирался не по принципу кто дальше плюнет или у
кого рожа шире. Друг друга через двухметровую стену видят и за  километр
слышат. Потому и работают, как один человек.
   Разве что -  с  ба-альшими  способностями.  Да  ладно,  ладно,  дайте
человеку немного похвастаться. Тем более что финал операции  можно  было
снимать на пленку и показывать  в  Высшей  школе  милиции,  как  учебный
материал. Ну разве что с небольшой поправкой. Для  успешного  проведения
данной операции хорошо бы иметь  в  штате  хотя  бы  одного  сотрудника,
обладающего, гм, гм, нетрадиционными способностями.
   Невидимая Света пригнула ствол пистолета вниз.
   Саша в великолепном прыжке упал на пол вместе с ребенком.
   А Гриша Серебряков сделал Боцману аккуратную дырку чуть повыше  левой
ключицы.
   Вуаля!
   - У-у, су-уки! - вопил заляпанный кровью Боцман, корчась на полу.
   - Черт! - сказала Света, ударившись коленкой об пол, и стала видимой.
   - Ты что, настоящий милиционер? - спокойно спросил  ребенок,  лежа  у
Саши на животе.
   - Настоящий.
   - А звание у тебя какое?
   - Капитан.
   - А разве капитаны не на кораблях?
   - Нет, на суше тоже бывают, - ответил Саша и засмеялся.  -  Как  тебя
хоть зовут, дружище?
   - Алексей Антонов, - строго ответил мальчик. - Можно я встану?
   - Страшно было? - спрашивала Света Алешку, когда все уже кончилось  и
они с Сашей ехали к нему
   Домой.
   - Да нет, - меланхолично отвечал ребенок. - Я такое в  кино  сто  раз
видел. Я же знал, что милиция меня спасет.
   Саша задумчиво кивал, сидя за рулем.
   - Ты есть хочешь? - Свете очень хотелось прижать мальчика к себе,  но
вид у того был такой строгий и отстраненный, что  она  не  решалась  это
сделать.
   - Да нет, - рассеянно ответил Лешка и снова ушел в свои мысли.
   - А что ты любишь? - не унималась Света.
   Чего ты к нему пристаешь? Чего такого интересного ты хочешь  услышать
или увидеть в этом совершенно чужом тебе ребенке? Ведь ты его  абсолютно
не знаешь. Он  -  полностью  твое  собственное  творение  в  этом  мире.
Основанное всего лишь на фотографии  из  кабинета  Виталия  и  двух-трех
обрывках    фраз    типа:    "хилый,    болезненный...",     "капризный,
неуправляемый...".  В  основном,  насколько   я   помню,   употреблялись
нелестные и совершенно немужские эпитеты - Виталий был всерьез недоволен
воспитанием сына и,  как  я  подозреваю,  даже  делал  попытки  отсудить
отпрыска себе. Точно, точно! Я вспомнила! Одно время мне казалось, что я
вот-вот стану мачехой, и я даже купила книжку Спока! Потом, правда,  все
как-то заглохло. Я думаю, Виталию просто надоела  сильная  суета  вокруг
дела, требовавшего больших затрат, но не сулившего крупной прибыли.
   - ^ Я сосиски люблю, - вдруг сказал Лешка. - И чипсы. И еще  шоколад.
Иногда.
   - А во что ты играешь? - Интересно,  что  он  ответит,  если  я  даже
приблизительно  не  знаю,  во  что  играют   современные   семи-(шести-?
восьми-?)летние дети.
   - Вообще-то я на  компьютере  играю  обычно...  А  ты  на  компьютере
играешь? - Света вздрогнула, услышав до боли знакомые интонации.  Так  и
почудилось, что Лешка сейчас добавит: "Болвасик".
   - Нет.
   - Ты приезжай ко мне, я тебя научу. - Наконец-то  в  Лешкиных  глазах
мелькнул интерес. - Я тебе покажу мой новый "Варкрафт" и еще "Дьявола".
   - Спасибо, - робко сказала Света.
   - Ты, главное, когда пойдешь в подземелье, первый меч  не  бери...  А
вот из бутылок из всех пей, они жизнь дают... - Света в первый момент не
поняла, какое подземелье имеет в виду Лешка. Но потом сообразила, что он
рассказывает о какой-то игре; -  ...И  главное  -  на  карту  все  время
смотри, чтобы к оркам случайно не зайти, я  против  них  еще  оружия  не
знаю... - Лешка говорил, все более и более увлекаясь.
   Интересно, а это-то у него - откуда? Я не помню, чтобы Виталий что-то
говорил об увлечении своего сына компьютерами. Света вдруг подумала, что
вся эта затея с путешествием и освобождением -  полный  бред,  пустяшная
затея, игрушки обиженной девчонки-эгоистки.
   Наверное,  мне  просто  хочется,  чтобы  у  него  был  именно  такой,
странный, задумчивый сын, который за все это время ни разу не улыбнулся,
не заплакал, не позвал маму или папу. Скорее  всего  это  все  не  имеет
ничего общего с Алешей  Антоновым,  а  просто-напросто  говорит  о  моем
стервозном характере. И вот тут  как  полезли  вопросы  -  один  другого
интересней... Как, например, выглядит в этом мире Антонов  наш,  Виталий
Николаевич? Судя по решительным  антикапиталистическим  действиям  Саши,
Антонов здесь вовсе не миллионер.  Тогда  почему  украли  ребенка?  И  у
кого?
   - Слушай, Саш, а как вся эта история увязана с  деятельностью  твоего
отделения? Это ж, наверное, не просто моя инициатива - искать ребенка?
   - Конечно, нет, - спокойно ответил Саша, искоса глядя на  Лешку.  Тот
смотрел не в окно, а прямо перед собой. - Я тебе просто забыл сказать. В
той папке, которую ты смотрела, как раз и лежало заявление  гражданки...
фамилию не помню, о пропаже ребенка. Ты тогда просто не дошла до него.
   Машина медленно ехала по ночному городу. Саша зачем-то решил  сделать
большой круг и свернул на Малый проспект.
   Оставалось проехать совсем немного,  справа  уже  замелькала  решетка
Смоленского кладбища, когда Света увидела на тротуаре темную фигуру.
   - Смотри, смотри! - крикнула она, дергая Сашу за рукав. Но он  и  сам
уже все увидел и начал тормозить.
   Отец Евгений стоял у ограды и спокойно  ждал,  когда  Света  с  Сашей
выйдут из машины и приблизятся. Лешка наотрез отказался вылезать. Света,
честно говоря, с удовольствием последовала бы его примеру, но взяла себя
в руки и вышла, стараясь держаться рядом с Сашей.
   - Здравствуйте, отец Евгений, - почти в один голос сказали они.
   Казалось, он не услышал обращенного к  нему  приветствия.  Глаза  его
смотрели куда-то вверх, губы шевелились.
   - ... "Не праведный пусть еще делает не правду;  нечистый  пусть  еще
сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается  еще.
Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам
его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний.  Блаженны
те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо  жизни
и  войти  в  город  воротами.  А  вне  -  псы  и  чародеи,  и  убийцы  и
идолослужители, и всякий любящий и делающий не правду".
   Господи, прости, как все эти священники любят разговаривать цитатами!
Вот поди разбери - к чему он все  это  сказал?  Света  стояла,  глядя  в
землю, стесняясь своих мыслей. Саша почтительно слушал.
   Отец  Евгений  замолчал,  перевел  взгляд  на  Сашу,  с  укором,  как
показалось, посмотрел на Свету  и  сказал  уже  нормальным  голосом,  но
по-прежнему с какими-то напевными интонациями:
   - Прощаюсь с вами, дети мои. Вам -  дорога  дальняя.  Мне  -  молитвы
усердные. Доброе дело вы сделали. Но  это  лишь  малость  из  того,  что
сделать предстоит. Спасли вы дитя человеческое. Не  пропустите  же  дитя
сатаны, что уже вошло в наш мир в образе лживом. Зачат в  мире  смутном,
рожден в горах снежных, живет в убежище  убогом.  Оберегают  его  темные
силы, заморочат, затуманят разум ваш, да вы не поддавайтесь.  "Благодать
Господа нашего Иисуса Христа со  всеми  вами.  Аминь".  -  Отец  Евгений
перекрестился и  не  торопясь  ушел.  Ни  Саша,  ни  Света  не  решились
окликнуть его и расспросить поподробнее о странном пророчестве.
   - Он ведь нас специально ждал, понимаешь? - озабоченно спросил  Саша.
- Откуда он знал, что мы этой дорогой поедем?
   - А почему мы, и вправду, так поехали? - поинтересовалась Света. -  Я
еще раньше хотела тебе сказать.
   - Не знаю. - Саша остановился и задумался. - Само собой получилось...
   Света вернулась в машину, чувствуя, что ее начинает трясти.
   - Что с тобой? Холодно? - Саша смотрел с тревогой.
   - Нет. Страшно.
   Саша промолчал, не  сказав  своего  обычного:  "ерунда!"  или  "потом
разберемся!". Вот сейчас Света, наверное, была не  против,  если  бы  ее
обняли. Однако после странного разговора - то есть  нет,  какой  же  это
разговор! - с отцом Евгением Сашей овладела странная скованность.  А  уж
голова - так просто гудела от навалившихся мыслей. Саше показалось,  как
будто только что, вот у этой самой ограды православного кладбища он  дал
отцу Евгению какую-то очень серьезную клятву.
   Дома у Саши Лешка по-деловому заглянул в ванную, на кухню  (удивился,
что такая маленькая), осмотрел комнату ("у тебя что - компьютера нет?"),
выпил залпом предложенный чай и сел на стул в уголке.
   - А читать ты умеешь? - Света присела рядом.
   - Ты знаешь, Света, - серьезно сказал  Алешка,  -  ты  мне  вообще-то
больше свои вопросы дурацкие не задавай. Я вообще-то спать сейчас буду.
   - Хорошо... - Света подняла на Сашу  изумленный  взгляд.  Видал,  как
дети современные разговаривают? -  Может,  ты  голову  положишь  мне  на
колени?
   - Да нет, - Лешка махнул рукой, - я как-нибудь и так устроюсь... - Он
поерзал немного на стуле. - А вообще-то давай, мне так удобней  будет...
А вообще-то, - Лешкин голос становился все тише, глаза уже были закрыты,
- если тебе какая-то помощь понадобится, ты мне позвони... я  тебе  коды
напишу... как вечную жизнь получать... и еще... ты  с  магами  на  земле
дерись... а с драконами в воздухе...
   - Хорошо, хорошо... - Света  хотела  погладить  мальчика  по  светлой
пушистой голове, но не решилась.
   Через три минуты Лешка уже спал. Брови его были нахмурены, словно  он
и во сне продолжал решать свои сложные детские проблемы.
   - Судя по твоим глазам, ты уже знаешь, что мы будем делать дальше,  -
тихо сказал Саша.
   - Да, - Света кивнула. - Я думаю, то есть я  уверена,  что  его  надо
отвезти в гостиницу "Европа". У нас здесь есть такая? Ты не  закрыл  ее,
как капиталистический рассадник?
   - Ничего я не закрывал! - рассердился Саша. -  Стоит  твоя  "Европа",
только называется по-старому - "Европейская".
   - Вот туда и едем. Ты можешь найти машину?
   - Конечно. - Саша взял телефон и вышел  в  коридор.  Телефонный  шнур
зашуршал по полу, заставив Свету вздрогнуть.  Лешка  завозился  во  сне,
пробормотал что-то вр'оде "уровень... второй уровень...". - Гришка будет
здесь через десять минут, - сказал Саша, возвращаясь.
   Алешка спал, положив голову Свете на колени.
   - Что мы будем делать потом? -  тихо  спросила  она,  убирая  ладошку
из-под его горячей щеки.
   - Возвращаться.
   - Мне страшно.
   - Почему?
   - А вдруг ТАМ ничего не  получилось?  Я  как  представлю,  что  выйду
сейчас из "Фуксии"... И куда пойду? Хоть в Неву с головой...
   - Я спасу тебя, - серьезно ответил Саша. - Я хорошо плаваю.
   Света легонько погладила голову ребенка и посмотрела на  Сашу  долгим
благодарным взглядом. Кажется, мы снова подумали об одном и том же.
   - Вообще-то... мы могли бы остаться здесь еще немного... Ты могла  бы
встретиться... - Саша колебался, не зная, как бы потактичней сказать.
   - С отцом? - сразу поняла Света.  -  Нет.  -  Она  печально  покачала
головой.
   - Правда?
   - Правда. Пусть все так и останется. Просто я буду все время помнить,
что где-то есть мир, в котором мой отец жив.
 
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 
НОВЫЙ ИРОД 
 
Глава первая 
ИЛОНА 
 
   Сегодня  очень  много  дел.  Блин,  вчера   поленилась   съездить   к
парикмахерше.  Попросила  покрасить  соседку.  Та,  дура  какая-то,  все
перепутала. Блин, кажется, еще и передержала. А  может,  краска  плохая?
Поеду сегодня прямо к той продавщице. Что  ж  ты,  скажу,  сучка,  такое
дерьмо мне подсунула? За тридцатник могла бы и получше краску  дать.  Да
ну, эти продавцы, им лишь бы спихнуть, а чего там у  человека  потом  на
голове будет, им по фигу.
   Илона стояла перед зеркалом в ванной и внимательно рассматривала свои
волосы.
   Кошмар. Просто кошмар. Какой же это  баклажан?  Это  просто  подстава
какая-то. Надо перекрашивать. Та-ак, а это еще что такое? Прыщик? Все. Я
сейчас удавлюсь на месте. Если окажется, что эта дрянь  выскочила  из-за
того нового лосьона,  я  весь  их  магазин  на  уши  поставлю!  Где  мой
массажер?  Интересно,  блин,  куда  эта  идиотка  опять   засунула   мой
массажер?
   - Катя! - закричала Илона, не трогаясь с места и продолжая смотреть в
зеркало. - Катя! - Ее голос почти сорвался на визг.
   Дверь ванной открылась, и показалось испуганное лицо домработницы.
   - Что случилось, Илона Сергеевна? - По примеру Светы Илона заставляла
прислугу называть себя по имени-отчеству.
   - Где мой массажер? - спросила  Илона  сквозь  зубы.  Катя  была  уже
четвертой домработницей, но и ее вот-вот собирались выгнать.
   - В шкафчике,  Илона  Сергеевна.  Я  вчера  убиралась  здесь,  вот  и
положила.
   - В каком шкафчике? В каком, блин, шкафчике,  я  тебя  спрашиваю?!  -
закричала Илона, но тут же успокоилась, заметив, что на  лице  выступили
красные пятна.
   Это что же такое? Что еще за пятна? Все от  нервов,  все  от  нервов.
Надо позвонить Светику, спросить, есть ли у нее хороший невропатолог.
   Забыв о массажере, Илона вышла из ванной и, шлепая задниками  розовых
шелковых туфель, двинулась в спальню.  Навстречу  ей  из  детской  вышла
няня. Маленький Никита улыбался у нее на руках.
   - Ты мой птенчик! - засюсюкала  Илона,  подходя  к  сыну.  -  Ты  моя
птичка! Ты поспал? Ты кушать идешь? Ты уже покакал? Ты  хорошо  покакал?
Ты моя пумпусечка! Таня, почему у него красные щечки? Это  что,  диатез?
Что он ел?
   - Как обычно, Илона Сергеевна, молочную смесь.
   - Значит, надо поменять смесь! Ты  что,  не  видишь,  что  у  ребенка
диатез?
   - Это не диатез, это просто он разрумянился. Он на животике  лежал  и
играл. Вот и раскраснелся.
   - На животике? Ах, ты, моя пусечка, ты на зивотике лезал? На зивотике
лезал? А ему можно уже лежать на животе?
   - Можно, Илона Сергеевна.
   - Ладно, идите.
   В спальне на кровати спал огненно-рыжий кот.
   -  Типочка  мой,  Типочка,  ты  опять  к  мамочке  в  постель  залез,
шалунишка? Ах ты, моя пипусечка, красотусечка моя,  скоро  тебе  девочку
приведем, будешь потрашки делать, красотуля моя! Будешь? Будешь, морда?
   Кот проснулся, попытался отпихнуться лапами, потом соскочил с кровати
и ушел в коридор.
   На  стене  спальни   висела   огромная   (пол-лимона   заплатили   за
увеличение!) фотография их с Юрочкой свадьбы. Илона, как обычно, надолго
остановилась перед ней. Шикарная фотография. Платье просто  смертельное.
Хотя и тесное до черта - Илона как раз тогда начала жрать,  как  прорва,
вот и понесло ее в разные стороны. Но на фотографии, слава Богу,  ничего
не видно. И улыбка получилась ничего себе. С трудом  скроила,  помнится.
Тошни-ило - страх! Здесь ведь она уже на третьем месяце.
   В углу спальни на полу валялось  скомканное  вечернее  платье.  Илона
подняла его  брезгливо,  двумя  пальчиками.  Тьфу,  блин,  такое  платье
загубил, свинюга.
   - Катя! - позвала Илона. Прислуга появилась через полсекунды.  -  Вот
тут у меня платье немножко порвалось. Если хочешь, возьми  себе.  Может,
зашьешь?
   - Спасибо, Илона Сергеевна, - разулыбалась Катя. Ей часто  перепадали
с барского плеча хорошие вещи.  Так,  чуть-чуть  попорченные.  Ну,  там,
туфли со сломанным каблуком. Или платье, рыбой заляпанное.  А  один  раз
даже цепочку золотую подарили.  Порванную.  Но  это  же  ничего?  Всегда
починить можно. Все дешевле, чем за миллион покупать.  Особенно  богатый
улов  получался  после  ссор  хозяйки  с  хозяином.  Все   дело   обычно
заканчивалось потасовкой, а хозяин у нас - человек сильный  да  горячий.
Не успокоится, пока чего-нибудь не сломает или не разобьет.  Ну,  сервиз
там или магнитофон... Особенно пижамы хозяйкины любит рвать. Иногда  так
разойдется - одни клочк^ остаются, только  и  остается,  что  выбросить.
Им-то что? Он все равно на следующий день хозяйке еще лучше подарит. Они
так мирятся. Вот ведь любовь какая... Вчера, наверное, опять  ссорились,
вон рукав у платья почти оторван, хорошо, что по шву - зашьешь, ничего и
не заметно будет.
   Илона потянулась и зевнула.
   У, гад, рукав почти оторвал. Конечно, так рвануть - я думала, рука на
фиг отвалится. А все из-за того, что вчера вечером с мальчиком из  клуба
два танца подряд протанцевала. Ну, так и что? Сам же  разрешил!  А  дома
потом  скандал  устроил.  Никиту  даже  разбудил.  Или  нет,  Никиту  мы
разбудили уже потом,  когда  мирились?  А  платье  все-таки  жалко.  Эта
подлюка вчера орал на меня, как ошпаренный.  А  сам?  Позавчера  приполз
домой - рубашка, блин, вся в помаде была. И еще свистит, гад, что это не
помада, а соус! Что я, вчера на свет родилась? Помаду от соуса  отличить
не могу? И духами от него  пахнет,  блин,  название  забыла,  недавно  в
магазине нюхала, 280 тысяч стоят.
   Ох, как  скучно...  Илона  нехотя  полистала  "Cosmopolitan".  Ничего
интересного, там  все  новости  -  московские.  Тусовки,  бутики,  новый
ювелирный на Арбате... Что мне,  блин,  за  новыми  сережками  в  Москву
переться? А, кстати, чудная идея! Надо Юрочку уговорить сгонять на тачке
в столицу. Никиту родственникам заодно показать. А что? Мысль!
   Не откладывая в долгий ящик, Илона  подтащила  телефон  к  кровати  и
набрала номер офиса.
   - Его нет. Что ему передать? - любезно ответил  женский  голос.  А-а,
опять там эта сучка сидит! Дрянь институтская, подумаешь, на двух языках
трендит, в компьютере кнопки правильно давит. Я до нее еще доберусь.
   - Передайте, что жена звонила, -  гордо  ответила  Илона  и  положила
трубку. Ну, что, на радио звякнуть? Он этого так не любит...
   - Але! Юрочка? Привет, моя цыпочка! Это твой мышоночек звонит!
   - Але! - заорал Юра. Он так всегда в трубку  орет.  Привычка  у  него
такая. - Это ты, заяц? Как дела?
   - У меня все  хорошо,  пипошка,  я  подумала,  а  может,  съездим  на
выходные в Москву?
   - В Москву? А че это тебе вдруг приперло - в Москву?
   - Ну, как же, пипошенька, Никиту родственникам показать  пора.  Да  и
отдохнуть немножко... Ты столько работаешь! А? Юрочка? - самым тоненьким
и жалобным голоском пропела Илона.
   - Ох, мать, не знаю... - Юра задумался.
   - Ну, пожалуйста, ну, мур-мур-мурчик...
   - Ладно, сообразим. У шефа спрошу - перезвоню. А че, на поезде?
   - Не-ет, котеночек, на машинке.
   - А-а-а... Ладно, посмотрим. А че ты делаешь?
   - Ничего, птичка моя, скучаю.
   - Пойди с Никитой погуляй.
   - Так с ним Таня сейчас собирается идти.
   - А-а... Ну, тогда в эту, "Селедку"  съезди,  оттянись.  -  Илона  не
сразу сообразила, что имеет в виду Юра. А, этот  Оздоровительный  центр,
над которым Антонов так трясется?
   - Думаешь?
   - Ну. Ты ж там сто лет не была.
   - Слушай, мурзик, ты молодец! Как это я не подумала раньше?
   - Раньше, раньше... - передразнил Юра. - Раньше ты делом занималась -
с пузом ходила.
   - Все, птичка моя, я побежала собираться!
   - Давай...
   - Эй, подожди! Туда позвонить, наверное, надо?
   - Давай, давай, собирайся. Я позвоню, предупрежу.
   - Как там этого доктора зовут? Я  уж  и  забыла.  Помню,  симпатичный
такой...
   - Я тебе дам - симпатичный! Игорем зовут.
   - Ну-у, Юрочка, ты уж совсем - к доктору  ревновать...  -  Тут  Илоне
пришла в голову ужасно смешная мысль. Она даже хихикнула в трубку.
   - Ты чего там?
   - Да ничего, потом скажу. Мы и