первый раз с утра подал голос.
   - Наверх, детка, все выше и выше! - сладко-гадко пропел Дима, и  Саня
на всякий случай отошел от него в сторонку.
   Вомбат обшаривал взглядом склон, пытаясь придумать хоть  какой-нибудь
выход. Но  кроме  шайки  дудадыков  ничего  не  высмотрел.  Штук  десять
мохнатых рож высунулись из нор и теперь, болтая и кривляясь, пялились на
Команду. Горячий Стармех вскинул автомат и  успел  щелкнуть  парочку  до
того, как Вомбат гаркнул:
   - Отставить!
   Внезапно сверху посыпались песок  и  мелкие  камешки.  "Оползень",  -
подумал Вомбат, отскакивая в сторону.
   - Эй! - крикнули сверху, и прямо к ногам  замешкавшегося  Сани  упала
веревка. - Сюда давай! - Темная бесформенная фигура махала им рукой.
   - Кажется, это за нами, - удивленно констатировал Азмун.
   Проводник оказался здоровенным мрачным мужичиной,  с  головы  до  ног
замотанным в грязные тряпки. То есть не одетым, а именно  -  замотанным.
Руки, ноги,  туловище  -  все  было  тщательно  забинтовано.  Грязнейший
обрывок чего-то в прошлом полосатого висел у мужика  на  шее  -  видимо,
этим он обычно накрывал голову.
   Словарный запас у проводника оказался более  чем  скромным.  Наиболее
употребительными в нем были три слова: "эй", "ну" и "ага". Для отрицания
использовалось мотание головой.  Таким  образом,  через  час  общения  с
проводником мы оценили его  первый  разговорный  шедевр:  "Давай  сюда!"
Наверное, он специально для нас его разучивал. Эмоций в нем было и  того
меньше. Поэтому ни радости по поводу нашей встречи, ни осуждения  нашего
опоздания мы не дождались.
   - Куда идти-то? - спросил наконец выбившийся  из  сил  Вомбат.  Минут
сорок он пытался вытянуть из проводника хоть малейшую информацию о  том,
чего от нас, собственно, хотят. Но безуспешно.  Услышав  прямой  вопрос,
мужик облегченно выдохнул:
   - Ну-у... - И махнул рукой: туда.
   Ладно. Пошли. Идем. Азмун с Пургеном с чего-то  вдруг  развеселились.
Окрестили нашего проводника Болтуном и прикалывались теперь  у  него  за
спиной.
   - Многоуважаемый Болтун, - давясь смехом, начинал Леня, - давно хотел
обсудить с вами некоторые особенности весенней охоты на быстряков...
   - Что,  что?  -  переспрашивал  Азмун,  делая  вид,  что  внимательно
слушает.  -  Неужели?  Вы  и  стихи  сочиняете?  Может,  порадуете   нас
чем-нибудь новеньким?
   Знаю я эти места. Судя по  всему,  он  нас  ведет  к  Жидкому  Озеру.
Красивое озеро. И главное, совершенно  безопасное.  Говорили  даже,  что
заговоренное. Поселок там есть на берегу.  Раньше  Добрянами  назывался.
Хорошие люди жили. А чего это я говорю "назывался" и "жили"? Тьфу, тьфу,
тьфу, чего это я каркаю? А  того,  что  если  мы  действительно  идем  в
Добряны, то  проводник  наш  совершенно  не  похож  на  прежних  местных
жителей. Не видал я там  таких  мужиков.  Ни  разу.  Ладно,  разберемся.
Недолго идти осталось. Вот сейчас на очередной холмик - кажется, это уже
Холм Ю - поднимемся, Жидкое Озеро как раз под нами, в круглой низинке  и
откроется. Круглое, ровное, словно воды в блюдечко налили.
   Мы поднялись на холмик. И стали.
   - Не фига себе... - выдохнул Пурген. - Снег.
   - Ага,  -  сказал  проводник  и  начал  накручивать  на  голову  свою
полосатую тряпицу.
   - А это случайно не  соль?  -  на  всякий  случай  спросил  Двоечник.
Разумное предположение. Особенно если посмотреть назад.  Где  хлопотливо
тарахтела листьями осина, синел вереск и бабочка-кобыльница только что с
остервенением набросилась на  цветок  поперюхи.  Прямо  же  под  ногами,
метров через пятьдесят на спуске зеленая трава была припорошена  снегом,
который дальше лежал сплошным ковром. Озеро в низине уже  не  напоминало
водичку в блюдце. Теперь это был скорее кругляш матового стекла.
   Команда стала спускаться вслед за  мрачным  проводником.  Теперь  его
странный прикид не  казался  причудой  дикаря.  А  когда  мы  подошли  к
деревне, Леня, давно оставивший свои шутки, смотрел на одежду  мужика  с
нескрываемой завистью.
   Деревня жила. Об этом говорили и хорошо утоптанные  дорожки,  и  дым,
поднимавшийся над крышами. До блеска раскатанная ледяная дорожка вела  к
вырубленной в озере полынье.
   Около третьего дома проводник остановился. Подождал, пока вся Команда
подойдет поближе. Отодвинул плетеную циновку, заменявшую дверь, позвал в
темноту:
   - Эй! - и удалился с видом человека, исполнившего свой долг.
   Мы сочли эти действия как приглашение войти и вошли.
   Посреди темной комнаты около печки на  топчане  лежал  человек.  Было
очень душно, но тепло.  Пахло  нехорошей  едой,  носками  и  пряностями.
Единственное незабитое окно было  затянуто  какой-то  жирной  тряпкой  и
света почти не пропускало. При нашем появлении человек сел,  потер  лицо
ладонями, откашлялся и с воодушевлением сказал:
   - Пришли. Наконец-то! Чайку? Странно у них тут информация поставлена.
Мы, понимаешь, два дня почти по болоту сюда перли, а о нас, оказывается,
все уже давно знают. И ждут-с. Потому как выходит, что мы,  вишь,  ихняя
последняя надежда. То есть - если мы  не  поможем,  то  все.  Хоть  всей
деревней ложись да помирай. Все это нам  старший,  ну  тот,  который  на
топчане лежал, сразу и выложил. Назвался Федей. Говорил много и жалобно,
отчаянно путаясь в соплях, чихая и откашливаясь через слово.  Брезгливый
Пурген тут же подтянул куртку повыше и застегнул ее под самые глаза.
   -  Ничего  не  понимаю,  -  пожал   плечами   Стармех,   наслушавшись
бестолковой  болтовни.  -  От   нас-то   чего   надо?   Дрова   помогать
заготавливать?
   - Я думаю, для начала чаю попить, - отозвался Вомбат. Ему нужно  было
немного подумать. Кой-какие мыслишки уже  вертелись  у  него  в  голове,
идейки кой-какие наклевывались. Теперь надо аккуратно их проверить.
   - Ты мне вот что, -  бодро  начал  Вомбат,  принимая  из  рук  Федора
грязную кружку. То, что болталось  в  этой  кружке,  имело  единственное
положительное качество. Оно было горячее. Запах и вкус в счет не шли.  -
Скажи-ка: у вас тут похолодало резко?
   - Ну, да, - отвечал мужик, успев за два слова чихнуть четыре раза.  -
Озеро, считай, за ночь замерзло. Ну, а потом уж и снежок...
   - А вот в ту ночь, когда озеро замерзать стало, никакого  гудения  не
слышали? Земля не  дрожала?  -  продолжал  допрашивать  Вомбат.  Стармех
отхлебнул чаю и кивнул. Он, видно, тоже  начал  соображать,  в  чем  тут
дело.
   - Да... я и не помню... У меня от этого  холода  в  голове  последние
мысли смерзлись... - Федор озабоченно высморкался.  Потом  доковылял  до
двери и, высунувшись наружу, хрипло крикнул:
   - Кузьма-а!
   - У-у! - ответили издалека.
   - Иди сюда!
   Кузьмой оказался наш  любезный  проводник.  На  вопрос  старшего,  не
гудело ли чего аккурат перед  тем,  как  озеру  замерзнуть,  убедительно
ответил:
   - Ага. - И вопросительно посмотрел на Федю.
   - Хорошо, Кузьма, иди.
   - Подожди, Кузьма, - остановил его Вомбат. -  Раз  уж  у  тебя  такая
память хорошая, может, вспомнишь.  Тогда  же,  может,  чуть  раньше,  не
приходили ли сюда чужие люди? И если приходили, то  не  ссорились  ли  с
кем-то из ваших?
   - Ну, ты, Командир, загнул...  -  Стармех  укоризненно  посмотрел  на
Вомбата. - Ты что, не видишь, человеку думать трудно? Он на пятом  слове
вырубился и тебя понимать перестал. А ты: "не приходили  ли?"  да  "если
приходили?". Тили-тили, трали-вали. Ты сам хоть понял, что спросил?
   - Стармех, ты, по-моему, наглеешь, - спокойно произнес Вомбат.
   - Кузьма! - громко позвал Дима, поводив пальцем перед  его  лицом.  -
Отвечай! Чужие были?
   - Ну.
   - Драка была?
   - Ну.
   - А потом они ушли, а озеро замерзло?
   - Ага.
   - Вот теперь иди. - Стармех торжествующе повернулся  к  Командиру.  -
Нам все ясно?
   - Все, - согласился Вомбат. - За  исключением  одного:  где  они  его
затопили?
   - А они его и не топили, - хитро прищурился Дима.
   - С чего ты взял?
   - С того, что если бы он на дне лежал, озеро  бы  до  дна  промерзло.
Полынью видел? Воду по-прежнему из  озера  берете?  -  Последний  вопрос
относился к Федору.
   - Ну, - ответил тот голосом Кузьмы.
   - Ну? - эхом отозвался Дима, снова поворачиваясь к Вомбату. -  Теперь
ясно? Он где-то на льду лежит.
   - Прям так и лежит...
   - Ну, не лежит, а вмерз. Какая разница...
   - И ты хочешь...
   - Конечно! Я думаю, зарядов десяти тут вполне  хватит.  Он  наверняка
уже старый и хлипкий, новые так просто не оставляют. Даже не обязательно
его самого раздолбать. Важно тряхнуть хорошенько. Я так думаю.
   А что? Логично. Вомбат оглядел мужиков. Ну, с Федей ясно. Его сейчас,
кроме собственных соплей, ничего не интересует. А вот  наши,  интересно,
кто чего понял?
   Ленька, вижу, врубился. Сидит,  улыбается  хитро.  Двоечник  небрежно
потолок разглядывает. Тоже сообразил. Цукоша насупился. Это  называется:
опять вы что-то умное без меня обсуждаете.
   - Леня, сколько у нас взрывчатки осталось? - спросил Вомбат.
   - Я думаю, на десять зарядов хватит,  -  важно  ответил  Леня.  -  Ты
все-таки думаешь, что это локримоза?
   - Конечно! Чего здесь сомневаться?
   Так. Все. Не  буду  больше  водить  за  нос  многоуважаемую  публику.
Объясняю.  Локримоза  -  это  по-нашему,   по-простецки,   -   локальный
криогенник Мо-зальского. Редкая штучка. Ее смельчаки из Города приносят.
Зачем? Да всем за разным. Нам вот, например, локримоза на фиг не  нужна.
А кто-то, может, за нее в Городе  и  голову  сложил...  В  общем,  штука
малоизвестная. Но с большими возможностями. Точно знаю, например, что  с
ее помощью Бригада Жэ вымораживает из нор мямликов на Стругацких  Полях.
А в Городе, говорят, локримоза в большом почете у самого ВД  -  большого
эстета и брезгуна (в смысле - брезгливый он очень). У него каждый  отряд
саночистки снабжен, говорят, локримозой. А что? И  правильно.  Мороженое
дерьмо гораздо удобней и приятней убирать. Еще  говорят,  что  локримозы
бывают разные. И есть даже маленькие, портативные - чуть  ли  на  кружку
воды. Но вот это уже, по-моему,  брехня.  Все,  которые  на  нашем  пути
встречались, действовали в радиусе от десяти до трехсот метров. То  есть
десять - самое маленькое. А Ленька наш, как физик  бывший  профессионал,
объяснил, что меньше быть в принципе не может, закон какой-то запрещает.
А вот больше - пожалуйста, хоть сто  километров,  это,  значит,  законом
разрешено. А кстати: кто не верит, может прям сейчас выйти и посмотреть,
во что превратилось дивное лесное озеро (радиусом не  меньше  километра)
под действием локримозы. И вот еще, кстати: первый раз вижу, чтоб  ее  в
качестве мести использовали. Да еще таким беззащитным людям.
   Ну, короче, на том мы и порешили. Приготовили заряды, рассовали их по
всему озеру так, чтоб более  или  менее  равномерно  шарахнуло.  Хоть  и
бегали поминутно греться, а  все  равно  -  задубели-и...  Двоечник  нос
отморозил, а Ленька - большой палец  на  ноге.  Народ  смотрел  на  наши
прыжки, раскрыв рот. Мы им, наверное, шаманами казались. Бегаем,  бухтим
что-то, проводочки вертим. Но  зато  потом  ка-ак  бахнуло!  Любо-дорого
посмотреть.
   - А теперь чего? - робко спросил Федор через час, как бабахнуло.
   - Теперь? Ждать будем. Греться. Чаю давай? - Стармех изо всех сил тер
уши и улыбался.
   Вомбат стоял на холме и  докуривал  свою  последнюю  вечернюю.  Внизу
блестело озеро, гомонили вернувшиеся птицы. Остатки снега  теперь  можно
было найти только у корней старых сосен.
   Слышно было, как за спиной бухтит, укладываясь,  Азмун.  Чего,  чего?
Вомбат прислушался.
   - Ну, вот, и еще день впустую проваландали. Тоска...
   Игорь аккуратно набрал полный шприц SD-стимулятора  и  склонился  над
Виталием.
   - Что это за укол вы ему делаете? -  опять  влез  со  своим  вопросом
загорелый незнакомец. Он, оказывается, так и стоял у Игоря за спиной.
   - Слушайте, а помолчать пять минут вы не можете?
   - А что, вся процедура длится пять минут?
   Игорь  отмахнулся   от   назойливого   посетителя.   Сейчас   не   до
препирательств. Сейчас главное - ввести  Антонову  SD-стимулятор.  А  уж
потом можно поговорить. С  этим  странным  потенциальным  клиентом.  Или
вышвырнуть его отсюда в два счета.
   - Да нет, доктор, боюсь, выгнать меня вам не удастся, - мягко заметил
незнакомец.
   - Так, - холодно сказал Игорь. - Вы еще и телепат.
   - Считайте, что так.
   - Кто вы вообще такой?  Имя  у  вас  есть?  Знаете,  очень  невежливо
разговаривать с человеком, не представившись. Я считаю...
   - Иванов, - с готовностью ответил мужчина. - Вас устраивает?
   - Нет. - В тон ему ответил Игорь. -  У  нас  уже  есть  один  Иванов.
Попробуйте что-нибудь пооригинальней.
   - Тогда Тарапунька. Или Штепсель. Что вам больше нравится? Выбирайте.
   - Прекратите кривляться! - почти крикнул Поплавский. - Вы не в цирке!
   - Но вы же сами просили - что-нибудь пооригинальней...
   Игорь передумал ругаться с новоявленным Штепселем. Он  просто  махнул
рукой и сел на стул рядом с кушеткой. Псих  какой-то.  Ума  не  приложу,
зачем его Антонов сюда  притащил?  Может,  это  его  родственник?  Папа,
например. Или дядя. Из Житомира. Приехал  в  гости  к  племянничку.  Тот
решил побаловать дядю-провинциала и привел его в "Фуксию  и  Селедочку".
Вздор. Дяди так себя не ведут.
   Лицо Антонова  медленно  розовело.  Слишком,  пожалуй,  медленно  для
такого короткого сеанса. В общем,  конечно,  ничего  страшного,  но  вот
нейрограмму новую снять бы надо.
   За спиной Игоря раздался шорох. Резко  обернувшись,  он  увидел,  что
назойливый Штепсель с интересом рассматривает бумаги на его столе.
   - Что вы делаете? - Игорь опешил от наглости посетителя.
   - Извините, больше не буду, - ответил тот голосом  человека,  который
уже увидел все, что хотел.
   - Вы что - кагэбэшник? - осенило вдруг Поплавского.
   - Такой организации в нашем государстве уже не существует,  -  мягко,
словно ребенку, сообщил Иванов-Штепсель.
   Игорю стало ужасно противно. Слава Богу, времена, когда  ИХ  боялись,
прошли. Прошли? Прошли, прошли.
   - Что вам угодно? - Единственная и самая дурацкая фраза, которую смог
откопать в памяти Игорь.
   - Да, в общем, ничего. Так, присмотреться, узнать...
   - Боюсь, ничем не  смогу  быть  вам  полезным.  -  "Похоже,  я  своим
церемонным тоном превращаю этот разговор в фарс". - Ни  вам,  ни  вашему
ведомству.
   Т - Да вы, Игорь Валерьевич,  книжек  диссидентских  перечитались,  -
опять-таки как ребенку заметил... тьфу, пусть будет Штепсель, раз уж так
получилось. - Вы меня как СПИДа боитесь. Кстати, как там  дела  на  этом
фронте, не знаете?
   - На каком? - У Игоря начала кружиться голова.
   - На фронте борьбы со СПИДом. Есть успехи?
   - А у вас что - с этим проблемы? -  Поплавскому  показалось,  что  он
лихо отбрил Иванова-Штепселя.
   - Да нет, Бог пока уберег, - вполне серьезно ответил тот.
   - Больше дел у него нету, как вас от СПИДа оберегать, - нагло съязвил
Игорь. "Ну а что сделает? Руки скрутит - в кутузку увезет?  Врешь,  гад,
времена не те".
   -  Да,  Игорь  Валерьевич,   времена   изменились.   Но   вы   сильно
заблуждаетесь, если считаете, что с исчезновением  аббревиатуры  исчезло
и, как вы говорите, ведомство.
   Антонов медленно сел на кушетке.
   - Слышу, слышу, уже ссоритесь, - произнес он хриплым голосом  усталой
воспитательницы детского сада.
   - Виталий Николаевич, - начал  Поплавский,  невольно  входя  в  образ
обиженного ребенка. - Зачем вы привели сюда этого... человека?
   - Павел Игнатьевич, - укоризненно произнес Антонов, - вы когда-нибудь
научитесь нормально разговаривать с нормальными людьми?
   - Извините, Виталий Николаевич,  увлекся.  Но  Игорь  Валерьевич  так
серьезно ко мне отнесся...
   - Никак я к вам не отнесся. А вы ведете себя нагло. Не пойму  только,
что вам нужно. Я вас уже спрашивал: вы клиент? Вы сказали:  да.  Виталий
Николаевич любезно взялся  продемонстрировать.  Вы  видели,  что  ничего
страшного в процедуре нет... - Игорь поймал себя сразу  на  двух  вещах.
Во-первых, он говорил хорошо поставленным  занудливым,  безынтонационным
тоном экскурсовода. А во-вторых, сам только что  назвал  нахождение  под
аппаратом "процедурой". - Еще раз вас спрашиваю: будете пробовать?
   -  Пока  нет,  -  спокойно  ответил  Штепсель.  -  Я  хотел  с   вами
поговорить...
   - Еще не наговорились?  -  Игорю  страшно  надоела  вся  эта  нелепая
болтовня. - Повторяю: ни я, ни мой аппарат ничем другим  не  можем  быть
вам полезными. Ни в качестве оружия, ни в  качестве  детектора  лжи  мой
аппарат выступать не может!
   - Игорь Валерьевич! - Штепсель с восхищением выслушал гневную  тираду
Поплавского. - Да вы сами  -  почти  готовый  диссидент!  Позвольте  вас
спросить: вы что, имеете  какие-то  личные  счеты  с  нашим  ведомством?
Насколько я знаю, нет.
   -  Ах,   вы   знаете?   Что,   проверяли?   -   Игорю   вдруг   стало
бесшабашно-весело. Этакое киношное настроение типа: стреляй,  гад!  Всех
не перестреляешь!
   - Доктор, да брось  ты  так  горячиться.  -  Антонов  все  это  время
спокойно слушал перепалку, но, видимо, решил вмешаться. - Слушай, у тебя
есть время?
   Давай,  отъедем  куда-нибудь   недалеко,   посидим   в   неформальной
обстановке.
   - Вита-алий Николаевич... - Игорь аж руками развел. -  Да  как  же  я
могу? В рабочее время...
   - Да брось ты, шеф, я же знаю, что никто у  тебя  там  не  помрет!  -
Антонов приглашающе загребал рукой. -  Пошли.  Поговорить  действительно
надо. А то я сейчас между вами, как Петрушка на ярмарке.
   - Ну-у хорошо, - Игорь еще немного подумал, стоя в дверях,  -  только
очень ненадолго.
   - Хорошо, хорошо! - Антонов обернулся в коридоре.  -  Доктор!  Халат,
если можно, снимите... - В пределах досягаемости администраторши Антонов
называл Игоря "на вы".
   На улице светило солнце и орали воробьи. Игорю расхотелось  куда-либо
ехать с этими деловыми людьми. Но и возвращаться в  лабораторию  желания
тоже не было. Сейчас бы пройтись по парку,  пошуршать  листьями,  забыть
всю дурацкую суету последних лет. И аппарат, и  больных,  и  бизнесменов
вместе с их шальными деньгами...
   - Куда едем? - спросил  Антонов  в  машине.  Игорь  равнодушно  пожал
плечами.
   - Можно в "Какаду" посидеть, - предложил Штепсель.
   - Ты с ума сошел, - спокойно ответил  Виталий,  и  они  обменялись  с
кагэбэшником быстрыми непонятными взглядами.
   - Тогда сам решай.
   Антонов что-то вполголоса сказал  водителю,  и  машина  тронулась.  И
правда, ехали они недолго. Остановились около скромной, если не  сказать
- убогой, вывески "Кафе", даже  без  названия.  На  двери  криво  висела
табличка  с  выцветшей  надписью  "ремонт".  Нимало  не  смущаясь   этим
обстоятельством, Антонов поднялся на три ступеньки и позвонил в  звонок.
Через несколько секунд дверь открылась, и посетителей впустили, не задав
ни единого вопроса.
   Ремонтом в этом  странном  заведении  и  не  пахло.  А  пахло  свежей
выпечкой и жареным мясом.
   - Есть-пить? - коротко спросил Антонов у Игоря и Штепселя.
   - Кофе, - автоматически ответил Игорь.
   -  Виски,  -  почти  одновременно  с  ним  произнес  кагэбэшник.  Что
поделаешь, у каждого свои привычки.
   - Кофе, виски, коньяк, - скомандовал Антонов  уже  стоящему  у  стола
официанту. Впрочем, на официанта этот крепыш походил так  же,  как  наша
администраторша на Синди Кроуфорд. Через полминуты заказ  уже  стоял  на
столе.
   -  Ну  все,  господа.  Хватит  словами  кидаться.   Поговорите,   как
нормальные  люди,  -  предложил  Антонов,  демонстративно   отключая   и
выкладывая на стол свой радиотелефон.
   - Я готов, - кисло согласился Игорь. - Спрашивайте - отвечаем.
   - Игорь Валерьевич, во-первых, я хотел  бы  спросить:  этот  аппарат,
который  стоит  в  Оздоровительном  центре,  насколько  я  понимаю,   не
единственный? - Штепсель говорил быстро, четко выговаривая слова.
   - Аппаратов два, - так же четко ответил Игорь.