этом   глаза   также
разъезжаются в  разные  стороны,  он  стреляет  и  мажет,  а  невредимые
буриданы спокойно возвращаются в гнездо. Ну-ну. Не на таковских  напали,
в смысле, мы тоже не лыком шиты. На этот случай у нас в Команде сценарий
давно отработан: Азмун всегда стреляет в правого, Стармех  -  в  левого.
Чтоб не раздумывать долго. Чтоб дичь хорошая мимо не пролетала. А супчик
с потрошками буридановыми - м-м-м! - именины желудка!
   Так и сделали. Да только не учли, что у этих  щеглов-переростков  как
раз линька прошла. И летают они - хуже веника. Да  не  то  чтобы  совсем
промазали. Цукоша-то попал... А Стармех,  видать,  сильно  с  Двоечником
перенервничал. Ка-ак бабахнет! Да не в буридана, а прямо в опору ЛЭП!
   Господи, красота-то какая!  Остается  удивляться,  как  эта  насквозь
проржавевшая и изъеденная кислыми дождями и  металлической  тлей  дурища
раньше не рухнула! Она как-то вся жутко мелко  задрожала,  теряя  четкие
очертания, потом что-то  тихо  скрипнуло-пыхнуло,  и  опора...  нет,  не
упала. Она рассыпалась в воздухе. И лишь потом облаком рыжей пыли  стала
медленно оседать на землю.
   - Ух ты-ы... - выдохнули почти хором. И сразу же: и я! и мне!
   И - пошла пальба! Честно скажу - давно так  душу  не  отводили.  Штук
двадцать, не меньше, грохнули. И тут Саня как-то  судорожно  вздохнул  и
тихо заметил:
   - Теперь главное, чтобы ветер не поднялся...
   Вот у нас, например, в народе ходит мнение, что из всех тех гадостей,
которые наш барометр ходячий за версту чует, не меньше половины  он  сам
же на нас и накликивает.
   Через десять секунд после Саниных слов про ветер листочки  карликовых
берез легонько затрепетали. А еще через полсекунды мы поняли, что сейчас
на нас понесется несколько тонн мелкодисперсной ржавой пыли -  той,  что
осталась висеть в воздухе после наших упражнений в стрельбе  по  опорам.
Душевная  перспективка,  да?  Все  оторопело  глядели  друг  на   друга,
совершенно не представляя, что же делать.
   - Сюда давай! - закричал вдруг Кувалда, ныряя прямо в заросли.
   Здорово. Ну, просто - пруха несметная! Какой-то хитрый зверь проделал
себе уютный лаз  шириной  около  метра.  Листья  соседних  берез  плотно
смыкались над головой, образуя приятный зеленовато-сумрачный коридорчик.
Саня  полз  за  Пургеном,  мучаясь  вопросом:  кто  бы  мог  быть  таким
искусником? Стволы были не откушены и  не  срезаны.  Какой-то  неведомый
умелец аккуратнейшим  образом  просто  выпилил  у  них  середину  мелким
лобзиком. И опилки с собой унес. Сзади пыхтели.
   - Все-е! - крикнул  сзади  Дима.  -  Поместились!  Так.  Поместились.
Теперь можно полежать и немножко отдохнуть.
   - Лень! Ты как там? - заорали рядом.
   Ага, значит, это пыхтел Цукоша.
   - Я-то ничего! Созерцаю подошвы Кувалды Гризли!
   - Ну и как?!
   - Боюсь, долго не выдержу!
   - А что так?!
   -  Слушайте,  придурки!  Вы  долго  еще  через  меня  перекрикиваться
собираетесь? - сварливо спросил Двоечник. - Трудно  десять  минут  молча
полежать? Соскучились очень?
   - Лень, слышишь? Кажется, Двоечнику твои подметки тоже - не  подарок!
- заржал Цукоша.
   - Странный какой коридор здесь!
   Это уже Дима. Тоже, видать, заметил. Впереди что-то  быстро  загундел
Кувалда.
   - Чего, чего? - Сане показалось, что он ослышался. А когда понял, что
- нет, чуть не заорал от страха.
   - Что он говорит? - переспросил Стармех.
   - Он говорит, что  это  рабочий  лаз  муравьев-болтунов,  -  дрожащим
голосом ответил Цукоша.
   - Тогда - какого черта... - начал  было  Стармех,  но  поперхнулся  и
замолчал. Ясно какого.  Стрельцы-весельцы,  стрельчаки-весельчаки.  Лежи
вот теперь и думай, чего тебе лучше: ржавчиной  задыхаться  снаружи  или
муравьев-болтунов здесь поджидать...
   Кувалда забормотал, судя по тону, что-то ободряющее.
   - Чего?!
   - Говорит, нет их здесь сейчас, миграция у них!
   - Чего?!
   - Ушли, говорит, на хрен, отсюда!
   Ффу-у... Слава Богу, хоть здесь повезло немного.
   - Дим, как там на улице?
   Не, честное слово, орут, как на базаре.
   - Да вроде нормально! Сейчас посмотрю! Ага! Вылезайте!
   Рыжее облако слегка припорошило листья, поэтому казалось,  что,  пока
мы  валялись  под  березами,   здесь   уже   наступила   осень.   Ладно,
повеселились, можно и дальше топать.
   И топать, и топать, и топать... До чего однообразная местность  -  не
на чем взгляд остановить. Чего-то я и не припомню по карте, чтобы  здесь
так долго идти...
   Кувалда наконец нашел  злополучный  проход,  куда  все  облегченно  и
свернули. Дорожка была широкая, утоптанная, словно аллея в  парке.  Нет,
сюда мы как-то ни разу не  доходили.  У  нас  всегда  маршруты  севернее
лежали. Так и что удивительного?  Каким  идиотом  надо  быть,  чтобы  по
РАВНИНЕ прогуливаться? Кувалда, правда, рубаху на пузе  рвал  -  клялся,
что саунд-волны сейчас - жуткая редкость, а здесь  о  них  и  слыхом  не
слыхивали... Ничего каламбурчик, да?
   Пурген догнал Саню, ткнул локтем в бок:
   - Слышь? Поют.
   Я бы, конечно, пением эти  звуки  назвал  с  большой  натяжкой.  Так,
мычание. Но, учитывая низкую музыкальную грамотность местного населения,
явление, безусловно, необычное.
   Впереди остановились, и Саня услышал довольный голос Гризли:
   - Это, ить дошли... Цветник это...
   Местность здесь совершенно незаметно понижалась, образуя нечто  вроде
а-агромадного блюдца, метров пятьсот в диаметре. И вот теперь представь,
что в это самое блюдце набросали мелко нашинкованную радугу,  пардон  за
пошлое сравнение, ничего умнее в голову не пришло.
   Это и был знаменитый и совершенно незнакомый нам Цветник.
   А начали мы знакомство с жуткого конфуза Цукоши.
   Совсем рядом с дорожкой начинались заросли неизвестного растения,  на
ветках которого, трогательно поддерживаемых палочками-рогульками, висела
клубника величиной с футбольный  мяч.  Обжора  Азмун  и  здесь  не  смог
подавить зов вечно голодного брюха. Он сорвал с ветки ближайшую ягоду  и
с хлюпаньем засунул в нее довольное лицо.
   Тут же выронил ягоду и согнулся пополам.
   Его вырвало.
   От лежащей на земле клубничины разносился сильнейший запах падали.
   - Эх ты, дурында, - ласково  сказал  Кувалда,  с  жалостью  глядя  на
содрогавшегося Цукошу, - ее ж только Пакость есть может...
   - Ого, - тихо заметил Леня. - А вот и садовник пожаловал.
   Странной, подпрыгивающей походкой к ним направлялся человек. Когда он
подошел достаточно близко и уже можно было разглядеть его  лицо,  Цукошу
снова вывернуло. Ну это, наверное, по инерции. Хотя  зрелище,  доложу  я
вам, было... весьма и весьма специфическое.
   Недопеченный  крендель  с  как  попало  воткнутыми  изюминками  глаз,
который, перед тем как посадить в печь, изрядно покромсали ножом...
   Или  сильно  подтаявший  снеговик,  у  которого  уже  и  нос-морковка
отвалился...
   Что-то среднее между этими двумя обаяшками.
   Был он невысок ростом, примерно Стармеху по плечо, с редкими длинными
волосами и большими мясистыми ушами-локаторами. Подбежав к  Кувалде,  он
радостно запрыгал вокруг него, издавая как раз то,  уже  слышанное  нами
мычание, только тоном повыше.
   - Это... Кто это? - сдавленно спросил Дима.
   - Это - Дуня. - Невыразимая нежность сквозила в  голосе  Кувалды.  Он
ласково погладил урода по голове и сунул ему в  руку  заныканный  где-то
кусок сахара.
   - А что у него с лицом?
   Бестактный вопрос, не спорю, но Дима был, честно, ошарашен.
   - А-а, это-о, таким уродился, болезный, така уж у  него,  ить,  стало
быть,  планида...  А  лицо...  Он,  ить,  вообще,  безо  рта   на   свет
народивши... я вот так, иду, смотрю, пацан в траве  лежит...  махонький,
глазки черненьки, а не плачет... Гляжу - а рта-то и  нет...  Ну,  я  ему
ножичком  и  проковырял...  неаккуратно  маненько,  да  ничего,  и   так
сойдет... Ты на лицо-т, не смотри, главно дело, штоб человек хороший...
   Дуня  меж  тем,  поплясав   около   Кувалды,   видно,   решил   пойти
познакомиться с остальными. А  знакомство  у  него  -  представляешь?  -
состоит в том, что, попрыгав на месте, этот  урод  вдруг,  не  спросясь,
кладет тебе голову на грудь и пускает слюни.
   Надо  отметить,  мужики  очень  стойко  перенесли  эту   трогательную
процедуру. Когда очередь дошла до  Сани,  его  замутило,  но  он  только
крепче сжал зубы. У настоящего Сани-Двоечника, без примеси, так сказать,
Саши Самойлова, наверное, давно бы уже случилась истерика.
   Дуня покончил со знакомством и что-то промычал Кувалде.
   - Так, ить, в гости зовет... - перевел тот.  -  Наши  блинки  -  ваши
байки...
   Этого только не хватало!
   - Нет, Гризли, - решительно отказался Стармех, - мы, знаешь  ли,  еще
не устали, рано отдыхать. Так до Лечебницы можем засветло не успеть.
   -  Ну-у,  тко,  низя-я,  низя-я  так,  братцы,  -  заныл  Кувалда,  -
обижать-т, хорошего человека - грех, ить, он к вам -  со  всей  душой...
Низя-я... Хоть минутку посидеть на-адо... Отсюда до  Лечебницы  -  уж  и
рукой подать... - Стоящий радом Дуня изображал на своем  кошмарном  лице
скорбь и что-то жалобно подвывал.
   - Кончай концерт, Стармех, - шепнул Двоечник, -  посидим  минуту,  не
помрем.
   - Не помрем? - Дима с сомнением глянул на зеленого Цукошу.  -  Ладно,
Дуня, принимай гостей.
   Радости садовника не было предела. Он даже бросился было  обниматься,
но Леня - первый же, на кого он наскочил, - инстинктивно выставил локоть
вперед. Получилось слегка резковато - Дуня с размаху налетел на локоть и
шлепнулся на дорогу. Пурген покраснел, Дуня  заплакал,  Кувалда  Гризли,
кудахтая, бросился успокаивать обоих.
   Ну, конечно, минутки не получилось. Не меньше  получаса  просидели  в
хлипком Дунином шалаше, старательно отказываясь  от  любого  угощения  и
ведя глубокомысленные беседы через переводчика-Гризли. Потом всех повели
на экскурсию.
   Здоровенное блюдце Цветника было аккуратно разбито на сектора. Каждый
сектор чем-то отличался от других. Ну,  например:  просто  цветы,  цветы
плодоносящие-съедобные,    цветы     плодоносящие-несъедобные,     цветы
плодоносящие-ядовитые, цветы  плодоносящие-просто  опасные  и  т.  д.  В
отдельном огороженном загончике резвились надуванчики. Мужики специально
остановились ненадолго - посмотреть. Эта тварь нам знакомая, встречались
уже.  При  соблюдении  некоторых  элементарных   правил   опасности   не
представляет, а понаблюдать за ними  -  забавно.  Ну,  представь:  среди
обыкновенных одуванчиковых листьев на  толстом  мясистом  стебле  торчит
обыкновенный же, с виду, одуванчик. Через  примерно  час  после  восхода
солнца он полностью раскрывается. Еще через час  начинается  интересное.
Головка цветка набухает, увеличивается в размерах,  потом  вдруг  громко
говорит "пуф!" и лопается, разбрасывая по сторонам крошечные  парашютики
с семенами. А семена у надуванчиков - острые и  цепкие,  как  рыболовные
крючки. Падают и на любой поверхности тут же начинают  пускать  корни  и
выбрасывать мелкие  листочки.  Повторяю:  поверхность  роли  не  играет.
Поэтому близко к надуванчикам подходить,  на  всякий  случай,  не  надо.
Цукоша божился, что видел надуванчика, уцепившегося за дуло автомата. Но
и это еще не самое интересное. Самое интересное начинается потом.  Семян
этих каждый  цветок  отплевывает  уйму,  места  всем,  как  водится,  не
хватает... Поэтому они  и  начинают  драться...  Натурально.  Стенка  на
стенку. А потом - каждый сам за  себя.  Незабываемое  зрелище.  И  очень
поучительное. При случае, напомни, я покажу.
   Росли здесь, так же в комфорте и изобилии, желтые  плаксы,  редчайший
белый чертополох, гигантские болмаши и  конопля-обманка.  А  уж  сколько
незнакомых... Сане больше всего понравились небольшие круглые кусты. Все
они  были  покрыты  множеством  крошечных  цветочков  двух  видов.  Одни
напоминали  наивные  голубые  глазки  -  и  непрерывно  моргали.  Другие
изображали розовые губки и  посылали  вокруг  бесчисленные  поцелуйчики.
Такая вот локальная идиллия. К сожалению, не удалось  выяснить  у  Дуни,
как называется этот милый кустик.
   - Какая пошлость! - заметил, проходя мимо, Стармех.
   Каждое растение, кроме, конечно, блуждающих, занимало свою, отдельную
и ухоженную клумбу, дорожки были подметены и посыпаны  красной  крошкой.
Похоже на битый кирпич. Интересно: откуда здесь кирпич?
   Как  умудрялся  колченогий  идиот  Дуня  поддерживать   здесь   такой
идеальный порядок, так и осталось загадкой.
   На прощание - опять же с прикладыванием головы и пусканием  слюней  -
Дуня всем сделал подарки.
   Пургену  достался  ядовито-красный  цветок,  смахивавший  на  жеваную
гвоздику.
   - Увы,  -  посетовал  Леня,  -  я  сегодня  не  при  смокинге.  А  то
обязательно бы вставил в петличку!
   Но ему тут же объяснили, что это  и  не  для  красоты  вовсе,  а  для
пользы. Гадость насекомую в радиусе метра напрочь, говорят, отгоняет.
   Стармех получил комплект обструганных белых палочек.  Дуня  изобразил
какой-то сложный танец,  а  Кувалда  перевел:  дескать,  палочки  эти  -
идеальное средство, чтобы бросить курить. Захотел подымить-отравиться  -
палочку в рот. Пожевал чуть-чуть - и расхотелось.
   Дима уже открыл рот, чтобы сообщить Дуне и Кувалде свое мнение об  их
трогательной заботе о своем здоровье, но... Несчастный  урод  так  нежно
смотрел на него, что дрогнуло даже железное  сердце  Стармеха.  Он  взял
палочки, буркнул: "Спасибо" - и отошел в сторону.
   Азмун наотрез отказался от корзинки настоящей клубники.  Расстроенный
Дуня сбегал и принес ему огурец.
   Дошла очередь и до Двоечника. Ужасно важный Дуня торжественно  вручил
ему ромашку с одним-единственным лепестком.
   За спиной  захихикал  Пурген,  а  ехидный  голос  Стармеха  задумчиво
произнес:
   - Как ты думаешь, Леонид,  что  здесь  получилось:  "любит"  или  "не
любит"?
   - "Поцелует"! - вякнул подлый Пурген и прямо-таки зашелся  от  смеха.
Вот дураки, да?
   Саня последний раз оглянулся на Цветник и с  удивлением  почувствовал
укол обиды. И правда, чего это он меня так? Я ему вроде  ничего  плохого
не сделал... Всем что-то полезное досталось, один я  как  идиот  с  этой
ромашкой стоял...
   Дальше все пошло как по маслу. До Лечебницы  действительно  оказалось
не больше километра. Правда, когда подходили к  Полбудке,  уже  начинало
смеркаться.
   - Здесь заночуем, - скомандовал Стармех, бросая мешок.
   А что? Разумно. Хоть и рядышком Лечебница  -  Железку  перейдешь,  да
метров сто влево. Вот как раз и дизелек  ихний  на  рельсах  стоит...  А
"стрелку" с ребятами все-таки лучше перенести  на  завтра.  Не  любят  в
наших местах поздних визитов. Не принято это у  нас.  "Не  комильфо",  -
говорит Леня. Начне-ется: кто, да что, да зачем... А в принципе могут  и
сразу - стрелять начать. Дело хозяйское.
   Расположились, закусили,  улеглись.  Санино  дежурство,  как  обычно,
первое. В принципе Полбудка - место классное.  Это  как  бы  нейтральная
зона, филиал  Красного  Креста.  Закон  здесь  есть  неписаный:  если  в
Полбудке есть  кто  -  значит,  помощь  нужна.  Идешь  мимо  -  подойди,
поинтересуйся, чем сможешь, помоги. Хотя...  Сам  знаешь,  какое  сейчас
время. Такие ублюдки развелись -  никаких  законов  не  признают.  Разве
только закон всемирного тяготения. И то - потому что его ни похерить, ни
перекупить...
   Нет, зачем же нам в Полбудку? У нас, тьфу, тьфу, тьфу, все нормально.
Мы рядышком стоим.
   Чу? Кто идет? А, опять Пургену не спится. Неужто куртку чинить будет?
Что такое? Как ночь, так у  него  "молния"  ломается.  Нет,  вроде...  К
котелку подошел, чаю холодного хлебнул. Побродил немного вокруг.
   - Чего не спишь?
   - Сань, я вот что вспомнил...
   - Ну?
   - А может, и показалось... Когда Вомбат с Кувалдой разговаривали, ну,
тогда, в последний раз...
   - Ну?
   - Да не нукай ты! Мне кажется, Гризли ему что-то передал.
   - То есть?
   - Какую-то фигульку, мелкое что-то.
   - Ну и что?
   - Не знаю... - побрел обратно.
   Только Пурген улегся, Кувалда Гризли к костру ползет. Это что  это  у
нас, товарищи, за мода такая пошла - ночные разговоры разговаривать?
   - Эт, того, дружа, ты на Дуню не серчай... - Кувалда говорил быстро и
тихо, приходилось сильно напрягаться, чтобы  разобрать  слова.  -  Он  -
человек  божий,  даром  что  на  лицо  обойденный...   цветик   его   не
выбрасывай... не со зла он...
   - А на хрена мне этот оборвыш? - тихо и сердито спросил Саня, пытаясь
вспомнить: сразу он выбросил ту злополучную ромашку  или  успел  куда-то
сунуть?
   - А, ить, того не ведаю... Дуня, сам видел, со  словом  плоховатенько
дружит, его, ишь, и понять - не всегда... что-то  он  объяснял  мне  про
ентот цветик, да я, дурень старый, почти ничего и не понял...
   - Ну и фиг с ним, - Саня махнул рукой, -  большое  дело.  Что  мне  -
гербарий собирать?
   - А и то - правда... - Кувалда пополз спать.
   - Эй, подожди! - Ползи-ка,  друг,  обратно,  у  нас  к  тебе  вопросы
кой-какие накопились. - Слушай, Кувалда, а о чем все-таки вы с  Вомбатом
разговаривали?
   - Это, когда ж, когда ж, мила-ай? - Вот опять, хрен  старый,  дураком
начнет прикидываться. - И не помню я такого... ишь,  проныры,  одни  уши
вокруг...
   -  Ладно  тебе,  ладно,  не  хочешь  -  не  говори...  Тогда,  может,
вспомнишь, чего ты ему такое маленькое передавал?
   - Я?! - подскочил Кувалда, враз растеряв свои словесные причиндалы.
   - Чего орешь? Мужиков разбудишь!
   Гризли внезапно сел и упавшим голосом жалобно сказал:
   - Ох, да не мучь ты меня... ничего худого тебе я не делал.  Дуня  вот
тоже сказал - ты хороший человек... не доводи до греха...
   - Какого греха? - не понял Саня.
   - Ишь, ты дурня дурней,  глаза  тока  умные  строишь,  а  и  невдомек
тебе... грех это великий - хорошего человека обманывать...
   - Ты запутал меня совсем! Говоришь, сам не понимаешь  чего!  При  чем
тут - хороший-плохой? Ты можешь толком сказать: куда Вомбат ушел?
   - Это-о, ить, а тебе зачем? - Тоже правильная тактика: "да"  и  "нет"
не говорите, "черно-бело" не берите. Вы поедете на бал? А зачем?
   - Мне нужно, - как можно тверже сказал Саня, - Мне обязательно  нужно
знать, что собирается делать этот человек.
   Кувалда внимательно, насколько это позволял свет костра, вгляделся  в
Санино лицо. Нет, зря он из  себя  жука-добряка  строит.  Неприятный  он
человек. Я б такому свой автомат подержать не дал.
   - А-а-а, эт, не пойму я... бьюсь, бьюсь, никак все в толк не  возьму,
чего ты от меня хочешь, мил человек? - затянул Гризли старую  песню,  не
понимая, - а, может,  как  раз  и  понимая,  но  раздумывая,  -  и  этим
раздумьем выдал себя с головой.
   - Да ничего, спать иди,  -  раздраженно  бросил  Двоечник,  поправляя
костер.
   Мы им не понравились.
   Очень.
   С первого взгляда.
   Назывались они, конечно, никакие не "карусели" и не "мамзели", а даже
- совсем наоборот - "Рулетка-транзит". Ну, в том смысле,  что  фирма  не
гарантирует.
   Ну а мы тоже - молодцы. Как проснулись, умылись, чаю пошвыркали,  так
и поперли. Здрасьте. Вот и мы. Прокатите, дяденьки?
   Не обдумали ничего, не обсудили.
   Они нам сразу, в лоб: чем платить будете? А мы и  скисли.  Они  такое
дело увидели и еще больше разозлились. Ясно дело - кто  пустых  клиентов
любит? Один гад кривозубый, во рту у него словно  штакетник  поломанный,
даже издеваться начал.
   - Давайте, - говорит, - нам вот этого, самого толстого, - и в Цукопгу
пальцем тычет, - у нас с топливом напряженка, будет нам  дизель  вручную
толкать.
   Представляешь?
   А еще самое обидное, что все понимают: при Вомбате такого бы  никогда
не случилось. Если при Вомбате  эти  "рулетки"  вдруг  вздумали  на  нас
попереть... Я думаю... Для начала хорошенько получил бы по своим  кривым
зубам этот возникала. А потом Командир быстро что-нибудь придумал бы...
   - Насчет оплаты беспокоиться не надо.
   Ой, кто это? Как будто привидение  заговорило...  Нет,  это  Стармех,
оказ