ий
Сергеевич Струмов-Рылеев. Научный консультант  "Выборгских  крысоловов".
Ясно?
   - Ясно, - отчеканил Валера. - Я слышал, заморочки у  вас  какие-то  с
ментами?
   -   Нет,   уже   все   нормально,   разобрались.    Ружья    у    нас
зарегистрированные, все законно. Еще вчера утром все вернули.
   Саша стоял, тупо разглядывая ствол  дерева,  не  понимая  и  половины
того, о чем говорили Валерка с Носатой. Какие ружья? Вернули?  А  что  -
забирали?
   - Ну вот, слава Богу,  приехали.  -  Петухова  быстро  направилась  к
подъехавшей БМВ. Оттуда неуклюже выбирался  давешний  пожилой  дяденька,
который на кладбище подошел к Мухину.  За  ним  следом  появился  и  сам
Толик.
   - А что случилось? - тихо спросил Саша. Спрашивал-то он про ружья,  а
Валерка ответил про Мухина.
   - Переживает он очень. Себя винит.
   - Почему?
   - Когда этот псих  Мишку  ударил  сзади,  Мухин,  вместо  того  чтобы
помочь, сознание потерял.
   - Почему? - повторил Саша, чувствуя,  что  превращается  в  дерево  с
макушки до пят.
   - Кровь увидел, - ответил Валера. И, заметив брезгливый Сашин взгляд,
быстро заговорил:
   - И не корчи тут из себя. Научный факт, между прочим.  У  нас  одного
летеху так комиссовали. Здоровый мужик, камээс по пятиборью, а как кровь
увидит - бац, и в обморок.
   Мухин медленно плелся  к  парадной.  Савелий  Сергеевич  шел  справа,
продолжая тихо что-то говорить, Татьяна взяла Толика под руку.
   - Ох, не завидую я ему, - сощурившись, сказал Дрягин. - Вроде и ни  в
чем не виноват... А парень, видать, порядочный... Значит, до конца жизни
себя терзать будет.
   Саша покивал. Валерка подождал, пока эти  трое  не  пройдут  мимо,  а
потом задумчиво добавил:
   - А чем там помочь можно? Если артерия порванная - что каюк...
   Была скорей всего глубокая ночь. За стеной слышался гул голосов.  Цой
негромко пел про "группу крови".
   Александр Самойлов в компании  с  Татьяной  Петуховой  пил  водку  за
упокой души Михаила Шестакова. В тесной кухне было сильно накурено.
   - Он тебя звал к нам? - спрашивала Татьяна.
   - Звал.
   - А ты?
   - А я не пошел.
   - А сейчас?
   - И сейчас не пойду.
   - Почему?
   - Потому что... - Саше казалось - еще полшага,  и  он  поймет  что-то
очень важное, - вы не с той стороны смотрите.
   - Как это - не с той?
   - Ну то есть... - Саша пошевелил в воздухе пальцами. Носатая  открыла
бутылку. Количество выпитого давно уже перешло все мыслимые пределы,  но
способности говорить и думать никто не утратил. - Я понимаю, зачем  ТЕБЕ
это  нужно,  эти  твои  "Выборгские  крысоловы",   почему   Мишка   этим
занимался...
   Татьяна, не предложив Саше, резко,  не  поморщившись,  выпила  полную
рюмку, поставила на стол и закрыла лицо руками.  Саша  сделал  вид,  что
уронил зажигалку. Когда  он  через  несколько  минут  поднялся,  Татьяна
сидела, положив локти на стол, и смотрела в окно. Глаза ее,  ну,  может,
чуть сильнее блестели.
   - Ну, а ты?
   - Я? Я о другом.
   - Ты покороче можешь? - вдруг рассердилась Петухова. - Полчаса резину
тянешь: вы с этой стороны, мы с той стороны...
   - Правильно, - подтвердил Саша с  последовательностью  зануды.  -  Вы
хотите от крыс избавиться...
   - ... А ты их хочешь разводить, - язвительно закончила Татьяна.
   - Да нет же! - Удивительная,  надо  сказать,  вещь  -  разговор  двух
пьяных людей. - Я хочу понять - КАК они там появились? И что будет, если
они пойдут  наружу?  Ты  соображаешь?  "Девяткино"  -  это  же  наземная
станция!
   Саша удивился, как легко эта фраза из него выскочила. Вроде раньше об
этом и не думал...
   - Ну, ты даешь... - Татьяна ошарашенно смотрела на него. - Мне это  и
в голову не пришло.
   - Вот. - Саша поднял рюмку, очень довольный собой.
   - Вопросы хорошие, - подтвердила Татьяна. - А как насчет ответов?
   Это был, что называется, "второй вопрос". И, как все вторые  вопросы,
самый каверзный.
   - Ничего, - признался Саша.
   - А-а-а... Ну тогда думай дальше. Надумаешь чего - приходи. Нам  люди
нужны. Особенно если Мишкины друзья... - Тут  ее  голос  опять  дрогнул,
Татьяна встала и вышла из кухни.
   У дверей послышался нерешительный кашель, и в кухню заглянул  Дрягин.
В  руках  у  него  была  небольшая  черная  папка.  Она  успела  изрядно
намозолить глаза не одному десятку людей, но Саша видел ее впервые.
   - Ты один? Слушай, я тут покопался немного... Здесь  Мишка  документы
всякие держал, в основном про крыс этих... Смотри, по-моему, это тебе.
   - Чего? -  Саша  взял  у  Дрягина  клочок  бумаги.  Быстрым  неровным
почерком там было написано: "1. Юра-контрабанд.  -  конкурент  Нос.,  2.
Антонов - шеф, умер полгода назад, инфаркт,  3.  Нос.  подумала,  что  в
метро - они, 4. Опь!"
   Внизу, наискосок, другим цветом было дописано: "Сашке С.".
   - Ты что-нибудь понимаешь? -  спросил  Дрягин,  наблюдая  за  Сашиным
лицом.
   - Что-нибудь, - эхом отозвался Саша.
   - При чем здесь Антонов?
   - Подожди, подожди, Валерка, дай минуту подумать! - Размеры кухни  не
позволяли сделать и двух шагов, поэтому Саша  просто  вскочил,  запустив
пальцы в волосы. - Слушай, Валер,  там  никак  нельзя  этого  РСФСРа  на
минуточку сюда пригласить?
   - Попробую, - с сомнением отозвался Дрягин. СССР был очень  расстроен
и сильно пьян.
   - Мы всегда спорили... с  Мишей,  -  слегка  заикаясь,  произнес  он,
входя, - но я... всегда... уважал его... как человека...
   - Савелий Сергеевич, - решительно начал Саша, - я хотел бы спросить у
вас...
   - Пожалуйста. - СССР попытался поклониться и чуть не упал.
   - Всего один вопрос.
   - К вашим услугам. - Тут  Профессор  почему-то  решил,  что  на  этом
разговор окончен, и повернулся, чтобы уйти. Дорогу ему преградил Дрягин.
Посмотрев на СССР, а потом на Сашу,  он  отрицательно  покачал  головой:
ничего не выйдет.
   - Савелий Сергеевич! - настойчиво повторил Саша.
   - Да! - Профессор снова был весь внимание.
   -   Вы,   насколько   я   знаю,   научный   консультант   "Выборгских
крысоловов"...
   - Да! - охотно подтвердил он.
   - Откуда в метро могли появиться такие крысы?  Вы  можете  что-нибудь
сказать? Есть у вас какие-нибудь предположения?
   - Ни-ка-ких! - Профессору удалось почти точно попасть на табуретку  -
И, более того, молодой человек, - теперь он попытался постучать по столу
пальцем, но промазал, - мне было  бы  проще  доказать,  что  животных  с
такими  способностями   НЕ   СУЩЕСТВУЕТ!   Понимаете?   Они   объективно
невозможны! - Савелий Сергеевич  крикнул  это  на  весь  дом,  потратив,
видно, последние силы, потому что сразу же после этого задремал.
   - Понимаешь? - повернулся Саша к Дрягину.
   - Нет, - честно ответил тот.
   - Позови Петухову.
   - Слушай, ты что это здесь собираешься устроить?
   - Не сердись, не сердись, Валер. Мне  нужно  обязательно  сейчас  все
понять, а то я завтра мысли не соберу. Ладно, сиди, я сам схожу.
   Носатая сидела на продавленном диване, задумавшись. Человек  пять  за
столом тихо беседовали, в соседней комнате на кровати спал одетый Мухин.
Когда Саша подошел к Татьяне, длинный столбик пепла как раз  упал  с  ее
сигареты на пол.
   - Садись, - предложила она, - только осторожно, здесь яма.
   Саша сел и даже крякнул от неожиданности, провалившись в сиденье.  Он
заглянул в Мишин листок и осторожно спросил:
   - Тань, а ты хорошо Антонова знала?
   - Что-о? - Петухова бешено глянула на Сашу.
   - Мишка говорил, вы с ними - конкуренты.
   -  "Конкуренты"...  -  повторила  Татьяна  и,  горько   усмехнувшись,
спросила:
   - Когда пожаловаться успел?
   Саша неопределенно качнул головой. Хоть убей, не  мог  он  вспомнить,
чтобы Шестаков на что-то жаловался.
   - Зачем тебе Антонов? Он полгода  как  умер.  -  Саша  чуть  было  не
ляпнул: "Знаю, видел", но вовремя прикусил язык.  -  Сейчас  там  Банщик
главный. Сволочь неприятная.  -  Петухова  закурила  новую  сигарету.  -
Странно... И Мишка тоже о них спрашивал... Зачем это тебе?
   - Так. Похож больно на моего старого должника.
   Татьяна очень недоверчиво покосилась на Сашу.  В  другое  время  и  в
другой обстановке она вряд ли стала говорить об  Антонове  с  незнакомым
человеком. Но на поминках люди на  время  становятся  другими  и  больше
доверяют друг другу...
   - Какой он нам конкурент? Я и Мишке это говорила...  В  смысле  -  мы
ему. Как карась - щуке.
   - Таня, - как мог проникновенно сказал Саша,  -  я  тупой  обыватель,
совершенно далекий от ваших коммерческих дел. Ты можешь  в  двух  словах
объяснить, чем этот Банщик занимается и чем вы ему мешаете?
   - Так ты же вроде моряк, а не мент? - удивилась  такой  настойчивости
Петухова.
   Вместо ответа Саша состроил загадочно-умное лицо. Дескать, есть  дела
и у моряков...
   - Чем занимаются? Да всем. Торговля, рестораны, транспорт, вроде даже
строят что-то...
   - Стоп, стоп. Какой транспорт?
   - Пассажирский.  Городской  пассажирский.  Автобусы-экспрессы,  такси
маршрутные. Ходили слухи - трамвайно-троллейбусный парк хотели купить.
   - Купили?
   - Не знаю. Скорей всего, нет. Кому это нужно?
   - Угу. - Саша потер подбородок. - Значит, так. Подвожу черту. У тебя,
я знаю, ларьки у метро.  Значит,  тебе  выгодно,  чтобы  люди  на  метро
ездили. А у них транспорт - наземный. Им метро не нужно. Так?
   - Так. - Похоже, Петуховой надоело разговаривать. - Ну,  все,  подвел
черту? Тогда дай мне спокойно выпить. Что за народ, - пробормотала  она,
вставая, - даже на похоронах покоя не дают...
   На кухне Валерка уговаривал СССР пойти и прилечь.  Савелий  Сергеевич
обижался и пытался налить себе водки.
   - Ну что - поговорил? - спросил Дрягин, оборачиваясь.  -  Не  послала
она тебя?
   - Нет. Нормально поговорили.
   - И что?
   Саша достал "беломорину" и, не отвечая, посмотрел в окно. Ничего. Все
гениальные догадки бродили где-то далеко.
   - Поеду я домой, - задумчиво произнес он.
   - Давай. А я посижу еще. Лучше утром все претензии выслушаю.  -  Саша
вспомнил, что Дрягин женат.
   - Запиши мой телефон.
   - Тебе что - в комнате персональный поставили?
   - Нет, я квартиру снимаю. А ты все там же?
   - Ага.
   На том и расстались.
   Ни поговорили, ни погоревали. Так, водки вместе  выпили.  Ну  что  за
люди! Друга похоронили - а хоть бы что в душе всколыхнулось! Так, жалкие
порывы, задавленные превратным представлением о мужском характере.  Один
всю дорогу пыжится - пытается хоть каплю страдания в себе обнаружить,  -
и это при всем том, что за полгода рейса успел Шестакова в ранг Большого
Друга возвести. Другой и вовсе - ночь на  поминках  пьянствует  -  назло
жене, характер свой отстаивает. Эх, мужики, не в те вы игры играете...
   Таксист подозрительно глянул на Сашу.
   - Деньги есть? - спросил нелюбезно.
   - Полтинник, - кротко ответил Саша.
   Водила не успокоился и  потребовал  показать.  В  другое  время  Саша
непременно обнаружил бы ассоциацию  со  столь  любимой  им  "Мастером  и
Маргаритой" и поинтересовался, не приезжал ли на гастроли в Питер черный
маг. Сейчас же  он  просто  достал  из  бумажника  новый  "полтинник"  и
предъявил водителю.  Тот  мгновенно  подобрел,  разрешил  Саше  сесть  в
машину, но сразу же полез с разговорами, бестолково перескакивая с  темы
на тему.
   - Страшно в Питере стало, -  пожаловался  он.  -  Твое  счастье,  что
полташка у тебя новая оказалась. Старую я бы не взял,  лажа  одна  идет.
Братан советовал детектор купить, этот, фиолетовый, а  я  говорю:  пошел
ты... на хрена мне в тачке еще и  детектор  какой-то?  Я  просто  старые
бабки не беру - и все. Вот ты мне скажи,  я  что-то  понимать  перестал:
наука, она как, есть или нет?
   - Что значит - нет? - Саша слегка опешил от такого  вопроса,  хоть  и
слушал вполуха.
   - Ну, то есть можно ей верить или нет?
   - Не понимаю. Кому?
   - Да ученым этим, мудафлейторам! Я раньше, когда в школе еще  учился,
все почти понимал - чего там вертится, вокруг чего. А сейчас? Как газету
ни открою - все, оказывается, не так! И Бог, оказывается, есть, и черти,
и духи - полтораста всякие. Ты как считаешь?
   - М-м-м... не знаю... Но с наукой, по-моему, ничего не  случилось.  -
Саша даже заикаться начал от такого напора. - Законы  природы  никто  не
отменял.
   - Во! Хорошо сказал! - обрадовался шофер. - Да только законы  не  те,
что ты думаешь! - У Саши  заболела  голова.  -  А  ученые  -  это  самые
мракобесы и есть! Я тебе точно говорю! Заморочат голову, насуют таблеток
и,  главное  дело,  подороже  норовят  выписать!  А   толку?   Уче-еные!
Обыкновенный насморк вылечить не могут!
   - Это точно, - вставил Саша, чтобы создать  хоть  какую-то  видимость
беседы.
   - Ну! А  то  еще  -  у  тетки  моей  инсульт  случился.  Страх!  Рожу
перекосило, рука не действует, говорит через пень-колоду... Ну...  Врача
вызвали. Так ее вначале в поликлинике нашей  мордовали  -  массажи  там,
уколы - задница от них вся синяя, электричеством даже пробовали... А  уж
потом в институт повезли. Не в тот, в котором учатся, а в котором  людей
калечат. Там вот тоже один такой умник-ученый  ее  лечил...  -  Водитель
замолчал, переезжая широкую лужу.
   - Вылечили?
   - Да вылечить-то вылечил! Зато башка у ней  теперь  -  как  горшок  с
кашей! И раньше не шибко умом отличалась, а теперь и вовсе - труба.
   Смутно-неприятно-знакомое сочетание "инсульт-институт" заставило Сашу
вздрогнуть.
   - А что с ней случилось?
   - Деньги копит!
   - Ну и что?
   - Ага! Да на что, ты думаешь? В Америку уехать хочет, дура старая!  И
не просто в Америку, а в Санту-Барбару эту,  будь  она  трижды  неладна!
Дачу уже продала!
   Саша рассмеялся, чем вызвал страшное негодование собеседника.
   - Че ржешь? Я правду говорю! Мы ее с дядькой  даже  к  врачу  водили,
который психов лечит. А он говорит... - Водитель наморщил лоб. - Теле...
теле...
   - Телепатия? - подсказал Саша.
   - Сам ты -  телепатия!  Телемания!  Вот!  На  телевизоре  подвинутая.
Лечить - никак. Я говорю - а что же делать? А он говорит - пускай едет.
   - Ну-ну, пускай едет... Вот так запросто - села и поехала? Кто  ж  ее
пустит в Америку?
   - А-а-а! - возбужденно крикнул шофер. Саша подозрительно покосился на
него - не пьян ли? - Вот где самая заморочка! Ей уже визу дали!
   - Так она по вызову едет?
   - Какому, мать твою, вызову! Я говорю - в Санту-Барбару!
   - Без приглашения в Штаты никого не пустят, - уверенно заявил Саша.
   - Ага. Я и сам так раньше думал. А она пошла туда, в посольство...
   - В консульство, - поправил дотошный Саша.
   - Один хрен. Пришла. Да ка-ак  им  там  голову  всем  задурила!  Даже
корреспондент приезжал. Говорит, эти  самые  Бобсоны-Добсоны,  ну,  эти,
которые сценарий для этой мутотени пишут, как про нее узнали,  так  чуть
от радости не обделались! Тьфу, прости Господи.
   -  Что-то  я,  кажется,  слышал  такое...  -  Саша  сделал  вид,  что
припоминает - Фамилия еще такая...
   - Во-во! Хлопушенко! - моментально купился водила.
   - Точно! А институт - на Петроградской!
   - Ага! А что, в газете и про это написали?
   - Написали, написали, - уверил Саша. - Вот здесь останови.
   - Слушай, парень, а что за  газета?  Мне  б  почитать,  да  и  дядьке
показать надо... - Призрак  славы  замаячил  перед  мужиком,  и  он  уже
позабыл, что пять минут назад поносил свою тетку.
   - Знаешь, я  не  помню  сейчас.  Да  я  сам  и  не  читал,  мне  брат
пересказывал. - Саня врал, как по писаному.
   - Эх, жалко. Тогда, знаешь, старик, ты, если вспомнишь, а еще лучше -
брата спроси, какая газета, позвони мне, ладно? Сейчас  я  тебе  телефон
напишу...
   В комнате горел ночник. Маша безмятежно спала  на  диване,  укрывшись
одеялом до самого носа. Саша стоял в дверях, задумчиво глядя на нее.
   Почему так не по себе? И почему мне кажется, что я вот сейчас, здесь,
стою и прощаюсь со своей спокойной, размеренной жизнью? Нет, не пойду  я
завтра с  Машей  покупать  занавески  для  ванной.  Я  завтра  с  Игорем
Валерьевичем  Поплавским  поговорить  хочу.  Вопросы  у  меня   к   нему
поднакопились.
   -  К  Поплавскому?  -  Вместо  симпатичной  девушки   всю   проходную
Нейроцентра теперь занимала огромная толстая тетка  с  крошечными  злыми
глазками. - А вы откуда?
   - Из Америки, - почему-то ляпнул Саша,  вспомнив  ночной  разговор  с
таксистом.
   - Больной? - подозрительно спросила тетка.
   - Коллега. - Саша лез напролом.
   -  Идите,  -  с  сомнением  разрешила  вахтерша,  буравя   посетителя
взглядом. Но "монтановский"  плащ  уже  сделал  свое  дело,  хотя,  если
честно, Саша в нем больше походил на киношного сотрудника  ФБР,  чем  на
врача.
   В отделении он застал остатки чаепития  и  хорошенькую  медсестричку,
которая  слизывала  кремовую  розу  с  торта.  От  деликатного  Сашиного
покашливания она сильно вздрогнула и чуть не упала в торт лицом.
   - Игорь Валерьевич? Так он же... - Саша уже и забыл, что  молоденькие
девушки умеют так мило краснеть. - Бегите скорее в "Фуксию и Селедочку",
может, застанете! Вы знаете, где это?
   На миг Сашу взяли сомнения, и ему вдруг ужасно расхотелось  бежать  в
треклятую "Селедочку".
   - А завтра - когда он будет? - спросил он. Девушка испуганно замотала
головой, вытирая следы крема на губах.
   - Его завтра не будет. Игорь Валерьевич здесь больше не работает.  Он
уезжает. В Париж. - Трудно сказать, чего  было  больше  в  ее  голосе  -
гордости или огорчения.
   - Спасибо, девушка, - грустно сказал Саша. - Тогда я побежал.
   Окружающие предметы качнулись в Сашиных глазах. Он остановился  около
стойки администратора с таким видом, как будто увидел призрака. Что было
абсолютно глупо и безосновательно: ничего  странного  или  страшного  не
произошло. В коридоре, метрах в десяти от него,  спокойно  разговаривали
доктор Игорь Валерьевич Поплавский  и  Юрий  Петрович  Кашин.  Он  же  -
контрабандист Юра, которого они с  Мишкой  замочили  в  его  собственном
мире, он же  -  Банщик,  так  раздражающий  Носатую-Петухову.  Ничто  не
изменилось в его лице при виде Саши. Не узнал. И, скорей  всего,  принял
Сашу за обыкновенного  посетителя.  Поплавский,  наоборот,  разыграл  на
своем лице  некую  сложную  мимическую  сценку,  финалом  которой  стала
вымученная улыбка и  легкий  кивок.  Игорь  с  Юрой,  беседуя,  медленно
двигались  к  выходу.  Саша  заметался.  Он  не  хотел  разговаривать  с
Поплавским в присутствии Юры, но боялся, что оба они сейчас уйдут.
   - Вы что, не слышите, молодой человек? - донесся  до  него  скрипучий
голос из-за стойки. - Давайте ваш паспорт.
   С трудом соображая, что делает, Саша  достал  весь  свой  толстенький
бумажник, битком набитый какими-то справками, бумажками, чеками... Рядом
с паспортом моряка он увидел невесть  как  завалившуюся  сюда  купюру  в
десять тысяч турецких лир (что-то около двадцати американских центов).
   Игорь с Юрой были в двух метрах от него,  когда  большая  часть  всей
этой дребедени, выскользнув из бумажника, разлетелась по полу.  Какая-то
яркая картинка спланировала прямо под ноги Юре.  Саша  сразу  ее  узнал.
Примерно через сутки после выхода  их  парохода  с  Кубы,  где-то  около
Хименоса, над ними несколько  раз  пролетел  смешной  пузатый  вертолет.
Сделав очередной вираж, он  спустился  низко-низко  над  палубой,  вдруг
выпустил целое облако вот таких рекламных буклетиков. Сделанные  в  виде
бабочек, они плавно опускались на палубу и  тут  же  призывали  посетить
"самый  непринужденный"  (именно  так  перевел  с  испанского   кок)   и
комфортабельный отель месье Понтиви. А внутри, на развороте,  помещалась
картинка-загадка. В сплошном месиве листвы лишь  через  несколько  минут
внимательного рассматривания внезапно появлялось изображение  чернокожей
красавицы. Впрочем, здесь  как  раз  мнения  разошлись.  Бабник  Сергеев
выразил желание немедленно "посетить" сие заведение, причем  готов  был,
по  его  словам,  добираться  туда  хоть  вплавь.  Старпом  же,  человек
основательный и