йку и весело произнесла:
   - Все, Саш, деньги кончились. Бутылка - с тебя,  и  идем  праздновать
новоселье!
 
Глава седьмая 
СВЕТА 
 
   Вот так и началась моя новая жизнь. Не знаю,  как  там  себя  ощущала
Золушка после того, как пробили часы, но мне, точно, хуже. Во-первых,  я
и на балу пробыла подольше, успела втянуться.
   А, во-вторых, - главная и самая большая разница! -  Золушке  хочется,
чтоб ее нашли. А мне - нет. Вижу, вижу, как Сашка, бедный, чуть ли не на
цыпочках ходит - все боится, что счастье его кончится. Он-то думает, что
я таким образом своего  мужика  воспитываю:  вот,  дескать,  помучается,
помучается, да и на коленках приползет. Не-ет, братцы. Хоть на коленках,
хоть на пузе ползи - без толку. К тому же и не  приползет  он  вовсе.  У
нас, видите ли,  его  сиятельство  из  той  породы  упертых-твердолобых,
которым легче помереть  с  тоски,  но  никогда  не  попросить  прощения.
Господи, да что я за глупости говорю? Какое прощение? У кого? За что?  И
вообще мы давно договорились сами с собой, что больше НИКАКИХ разговоров
и раздумий на темы Виталия Николаевича Антонова не ведем. Все.  Закрыто.
Опечатано. Перед прочтением сжечь.
   Светочка стояла у плиты и  помешивала  суп.  Судя  по  всему,  должно
получиться неплохо. В последнее время она получала огромное удовольствие
от домашних дел. Самостоятельно готовила, мыла посуду, стирала кое-какие
мелочи, вытирала пыль. Если Саша не стоял  свою  вахту  или  не  носился
где-то по делам, они, словно очень пожилая парочка, уютно  сидели  перед
телевизором, пили чай или разговаривали на столь любимую  Сашей  тему  -
спасение человечества. Иногда Саша читал газету, а Светочка вязала.  Она
специально  попросила  Сашу  привезти  бабушкину   шкатулочку.   Никакой
конкретной задумки у Светочки не было,  и  скорее  всего  это  мелькание
крючка было всего лишь разновидностью аутотренинга. Потому что связанные
неясной формы разноцветные куски тут же распускались, и  все  начиналось
по новой.
   Оба они вели себя, словно каждому в отдельности некая  могущественная
волшебница по секрету наобещала кучу подарков и чудес - в  очень  скором
времени. А пока - взяла строгую клятву молчать и вести себя как ни в чем
не бывало.
   Само собой получилось  так,  что  в  большой  хрустальной  пепельнице
(которую не использовали по назначению из боязни разбить) всегда  лежала
некая сумма денег - на хозяйство. При этом в Светочкины  обязанности  не
входило покупать картошку или хлеб. Она отвечала за  сложные  покупки  -
двести граммов сервелата, например, или йогурт "Datum".
   При  этом  каждый  вечер  рядом  с   диваном   расставлялась   Сашина
раскладушка. А из комнаты в общежитии исчез телевизор.
   Вот такая идиллия.
   Развязка наступила очень  скоро.  Позже,  вспоминая  это  безоблачное
время, Светочка с удивлением посчитала, что  прожила  на  улице  Беринга
всего пять дней!
   А началось все с того, что мы собирались ехать к Дрягину.
   То есть нет, началось все вечером накануне. Саша вернулся из общаги в
хорошем настроении, но немного позже назначенного срока.
   - Задержался, - махнул  он  рукой,  -  мужики  сказали,  парень  меня
какой-то искал. Я подумал, насчет работы. Посидел, подождал  немного,  а
он и не пришел.
   Я не обратила никакого внимания на эту историю.
   Весь следующий день у Саши  был  свободен.  С  утра  было  дурашливое
настроение. Мы поминутно хихикали, вспоминая одноклассников и  учителей.
Потом, как обычно, принялись обсуждать проблему Нового Ирода. Так мы  ее
окрестили, с  моей  легкой  руки.  Сашке  все  неймется  -  найти  этого
проклятого ребенка. При этом каждый раз он дежурно уже спотыкается о мой
вопрос: что он с этим ребенком собирается делать? И вообще  чем  дальше,
тем больше у меня складывается впечатление,  что  все  эти  разговоры  о
спасении человечества  стали  для  нас  уже  чем-то  вроде  обязательной
декорации. Так сказать, фоном нашей странной новой жизни.
   В этот день Сашка был настроен решительно. Для начала он таки вытянул
из меня обещание поговорить с доктором Игорем. На нейтральной почве, так
сказать. Ввиду того, что вход в "Фуксию" для меня теперь закрыт. О черт,
при одной только мысли об этом меня начинает колотить  от  злости!  Все,
все, успокойся. Возьми сигерету, пойди посмотри в окошко.  Вид  кладбища
очень успокаивает. Вот. Постой так и посмотри на природу. Вон птичка  на
кресте сидит, чирикает. Солнышко светит.
   - Хорошо, Саш, я поговорю с Поплавским, - сказала Светочка,  глядя  в
окно. - Только ты поконкретней сформулируй, чего у него спрашивать. А то
я начну объяснять, сама запутаюсь и его перепугаю.
   - Как - что? Ну-у, спроси у него... - Саша задумался. - Спроси у него
хотя бы список клиентов. Ну и... Хоть минимальную информацию о них.
   Светочка покачала головой:
   - Сомневаюсь, чтобы Игорь...
   - Ну, почему  сомневаешься?  Что  ты  их  -  убивать  собралась?  Или
шантажировать? Тебе просто нужно узнать - у кого из них  рождались  дети
ПОСЛЕ посещения Поплавского.
   - Не нравится мне эта затея... - Светочка поежилась.
   - Ты можешь сделать полезное дело? Для  меня  лично?  -  Сашка  решил
поставить вопрос ребром.
   - Могу, - ответила Светочка на это "ребро".
   - Тогда звони.
   Доктор Игорь, по-моему, жутко перепугался, когда услышал  мой  голос.
Как будто я звонила с того света.
   - Поговорить? Д-да, пожалуйста, только  не  здесь...  -  Господи,  он
отвечал так, словно перед ним стоял Виталий с  пистолетом.  Вероятность,
кстати, не нулевая. - Позвоните мне в конце дня,  часов  в...  шесть.  -
Теперь я почти увидела, как Виталий показал "шесть" на пальцах.  Чего-то
у меня фантазия разыгралась.
   - Хорошо, Игорь, я перезвоню.
   - Ну? - Сашка подпрыгивал от нетерпения.
   - Договорились созвониться вечером. В принципе, как я понимаю, он  не
против.
   - Отлично! - Чего он радуется? - А теперь...
   - Теперь нужно свернуть и убрать, к дьяволу, этот хозяйский ковер! Мы
на него постоянно что-то роняем и выливаем, мне кажется, хозяйка нас  за
него сожрет. - Да, судя по ее внешнему виду,  тетка  -  профессиональная
стерва на пенсии. Так  сказать,  играющий  тренер.  Ка-ак  она  на  меня
смотрела, когда мы с Сашкой пришли за  ключами!  А  я  -  тоже,  умница,
принялась выделываться. Не помню уж, чего  я  такого  ляпнула,  кажется,
насчет совмещенного санузла неудачно пошутила, так эта  тетя  Нина  меня
так  своими  акульими  глазками   пробуравила   -   честное   слово,   я
почувствовала, как ее взгляд  вышел  у  меня  из  затылка!  Сашка  потом
признался, что вредная тетка, по ходу дела  даже  накинула  полсотни  за
квартиру. Я так понимаю, это - чисто моя заслуга.
   - Свет, я думаю, мне все-таки нужно найти Дрягина. Или Мишку. С  ними
все будет гораздо легче. - Сашка продолжал  развивать  тему,  сворачивая
ковер.
   - Ну, так найди. А Дрягин - это тот, который подлиннее?
   - Ага. Блондин. А Рэмбо - черненький, поменьше.
   - Тоже - мент?
   - Ага.
   - Сашка, прекрати "агакать", ты не в деревне.
   - Больше не буду, извини.
   - И не извиняйся по сто пятьдесят раз на дню!
   - Слушаюсь! - Саша сел на пол и, преданно глядя на Светочку, спросил:
   - Я тебе случайно не Буратино напоминаю?
   В два часа дня Саша решился. Он,  к  сожалению,  так  и  не  вспомнил
номера отделения, где работал Валерка, но зато прекрасно помнил, где оно
находится.
   - Я поеду. - Саша встал со стула и затушил сигарету.
   - Я с тобой. - Светочка в точности повторила его
   Движение.
   - И что мы ему скажем?
   - А что ты собирался ему сказать?
   - Не знаю, но надеюсь, он меня вспомнит.
   - Мне кажется, нас вдвоем он вспомнит еще быстрее.
   - Логично, - согласился Саша. - Но одному легче.
   И я его отпустила.
   Включила  телевизор  и  села  в  кресло  вязать  (вот   занятие   для
молодой-красивой! Кому скажешь - не поверят!). Мысли мои так и крутились
вокруг доктора Игоря, Дрягина этого,  Саши.  И  примерно  через  полчаса
после Сашиного ухода мне пришла в голову, как тогда  показалось,  ужасно
удачная мысль. Действительно, хватит тут рассиживаться без дела!
   Светочка оставила вязание на столе  и,  предвкушая  сюрприз,  который
преподнесет Саше, отправилась к телефону.
   -  Алло?  Кирилл?  Добрый  день,  это  Светлана.  Мне   нужна   некая
информация.
   Эта продажная гнида долго и внимательно меня слушал, а потом  ответил
с хорошо замазанным злорадством:
   - Вы извините, Светлана Вениаминовна, но Виталий Николаевич  запретил
оказывать вам какие бы то ни было  информационные  услуги.  -  Почему-то
показалось, что на том конце провода он довольно улыбается.
   Светочка медленно положила трубку, медленно вышла на кухню и медленно
закурила, глядя в окно.
   Так, девушка. А теперь попробуйте угадать, какую огромную  и  толстую
глупость вы только что сотворили.
 
Глава восьмая 
САША 
 
   Какой же русский не любит Остапа Бендера! Саша подходил  к  отделению
милиции, пытаясь представить, что бы делал  Великий  Комбинатор  на  его
месте. Ну, что? Он мог бы, например, войти  в  отделение  с  рулеткой  и
начать обмерять стены на предмет ремонта. Рулетки  у  Саши  с  собой  не
было. Или вбежать с криком, что у лейтенанта Дрягина только что родилась
тройня. А может, он и не лейтенант уже? Или... Тьфу, бред какой-то.
   В порыве отчаянного вдохновения Саша достал из кармана какую-то мятую
бумажку и  обратился  к  сидящему  за  стеклом  на  входе  кислого  вида
милиционеру:
   - Здравствуйте. - И далее, глядя в бумажку:
   - Мне к Дрягину. Как его найти?
   - Второй этаж, - дежурный махнул  рукой  наверх,  как  будто  в  этом
здании были еще этажи вниз, - комната девять. Если он еще не ушел...
   - Спасибо, - робко вякнул  Саша,  старательно  изображая  незаметного
человечка.
   Как было бы просто, если бы  сейчас  открыть  дверь,  а  навстречу  -
Валерка: здорово, друг! А если нет? Если... Времени на раздумье  уже  не
было. Саша постучал в дверь девятой  комнаты,  услышал  знакомый  голос:
"Да!" - и вошел.
   - Здравствуй...те, - неуверенно произнес он.
   - Здравствуйте, - ответил Дрягин, мельком глядя на вошедшего. - Вы ко
мне?
   - Я... - Саша судорожно соображал, чего бы такого сказать, потому что
Валерка его явно не узнавал. - Я ищу лейтенанта Шестакова, -  ляпнул  он
первое, что пришло в голову.
   - Шестакова? - Дрягин удивленно поднял голову. - Вы, наверное, что-то
перепутали. У нас такой не работает...
   - Да? - Ну, давай же, давай, вспоминай меня, старый хрыч! - Значит, я
что-то перепутал.
   - А вы по какому вопросу?
   - Да я, собственно, без вопроса, так, шел  мимо,  дай,  думаю,  зайду
проведаю. - Ну, тебя и несет... Какой идиот по доброй  воле  попрется  в
ментовку кого-то проведывать?
   - А мы с вами не знакомы? - спросил вдруг  Дрягин,  и  Сашино  сердце
подпрыгнуло от радости.
   - Знакомы, - кивнул он.
   - Сейчас, сейчас... - Валерка повернулся к окну и потер лоб. - Лицо у
вас очень знакомое... А! - Он  радостно  стукнул  по  столу  ладонью.  -
Вспомнил! Мы на свадьбе у Леньки Свирченко познакомились! Вы,  наверное,
поэтому и перепутали.  Мишка  Шестаков  в  шестьдесят  втором  отделении
работает, на Брянцева.
   - Да? - изображая  радость,  переспросил  Саша.  -  Тогда  я  к  нему
как-нибудь в другой раз заеду. Спасибо.
   Он вышел из отделения, красный, как рак.
   Можно, конечно, прямо сейчас смотаться на  Брянцева  и  посмотреть  в
глаза  Мишке.  Чтобы  полностью  развеять  все  иллюзии.  И  второй  раз
почувствовать себя дураком, а хорошего  человека  поставить  в  неловкое
положение. Хотя со свадьбой это он удачно сообразил. Хотя нет,  все-таки
странно: мое лицо  ему  показалось  знакомым.  Может  быть,  стоило  еще
несколько минут постоять там, в дверях,  помаячить  перед  его  глазами?
Авось и вспомнил бы...
   Саша достал сигареты и медленно двинулся к метро.  И  почти  у  самой
"Горьковской" окончательно затоптал все искры вспыхнувшей было  надежды.
Он вспомнил,  что  уже  в  этой,  новой,  перекроенной  жизни  один  раз
встречался с Дрягиным. Бабушкин дом  находится  как  раз  на  территории
сорок третьего отделения. Когда с Оксаной Сергеевной  все  случилось  во
второй раз, именно Валерка явился, чтобы проверить, не помогли ли бабуле
покинуть  сей  грешный  мир.  Профессиональная  память  немного  подвела
Валерку. Он  действительно  видел  Сашу  Самойлова.  Но  не  на  свадьбе
Свирченко (разухабистой до такой степени, что после нее  Дрягина  вполне
можно было убедить, что он там пил с Биллом Клинтоном).
   Ну, что ж, не вышло. Хотя очень жаль. Валерка мог быть очень  полезен
в предстоящем деле.
   По дороге Саша так задумался, что нечаянно проехал  "Гостиный  Двор".
А, и фиг с ним, решил он, поеду до "Техноложки",  давно  ведь  в  общагу
собирался заглянуть. Вахтерша при виде Саши привстала со своего места  и
раскрыла рот, но слушать  ее  Саша  не  стал  -  наверняка  какую-нибудь
гадость ляпнет. Быстро взбежал на этаж и  удивленно  остановился.  Яркое
пятно света лежало в коридоре напротив  его  двери.  Тимофеев,  что  ли,
раззяпил?
   Нет. Вовка здесь был ни при чем. Просто Сашина  дверь  лежала  внутри
комнаты. В качестве объяснения  ровно  посередине  красовался  отпечаток
подошвы. Еще через  пятнадцать  минут  соседи  сообщили  Саше  некоторые
подробности. В частности, о том, что примерно час назад какие-то мрачные
люди искали Самойлова, выбили  дверь  его  комнаты  и  по  пути  сломали
челюсть Вовке Тимофееву, которого угораздило как раз в этот момент  пить
чай.
   Саша  от  такой   информации   моментально   потерял   ориентацию   в
пространстве. Потому что с  ходу  сообразить,  кто  ж  это  к  нему  так
трепетно относится, что выбивает двери, он не  смог,  поэтому  в  голову
полезла полная ерунда о каких-то злобных бандюганах, наточивших зубы  на
отряд капитана Самойлова и пробравшихся СЮДА  из  Сашиного  ПРИДУМАННОГО
мира. Чушь, конечно.
   Еще через час,  кое-как  поставив  дверь  на  место  и  для  верности
приколотив сверху две доски, Саша вывалился из общаги.  Настроение  было
резко дрянное. К "Приморской" оно немного улучшилось.  Саша  в  раздумье
прошел мимо теток с цветами, но купить почему-то  не  решился.  В  дверь
звонил минут пять. Потом открыл своим ключом и  вошел.  Светы  не  было.
Решив, что она просто, наверное, выскочила в  мага-.зин,  Саша  поставил
чайник.
   И тут зазвонил телефон.
   - Саша... - Голос у нее был до жути чужой. - Это я.
   - Свет, ты где? - весело спросил Саша, чувствуя, как холодеет у  него
внутри.
   - Я в машине.
   Саше  показалось,  что  за  спиной  начали  бесшумно   трескаться   и
обваливаться стены дома.  Пришлось  даже  обернуться  и  проверить:  все
стояло на месте.
   - Прости, пожалуйста.
   Все.
   Какое-то запоздалое воспоминание услужливо подсунуло  мелькнувший  за
поворотом серый силуэт. Да, да, я как раз заходил во двор, а  машина  из
него выезжала. Да, да, та самая, название которой я так и не узнал.
   Что-то назойливо лезло в ухо, какой-то отвратительный занудный  звук.
Саша понял, что все еще стоит с телефонной трубкой, из которой раздаются
короткие гудки.
   Все.
   Ах,  нет,  была  еще  последняя  весточка.  Словно  белый   кружевной
платочек, брошенный в грязь из окошка кареты.
   Следующим утром, около восьми, раздался еще один  телефонный  звонок.
Ровным, ледяным, мертвым голосом,  без  приветствия  и  прощания,  Света
сказала:
   - Я думаю, тебе это пригодится. На месте аварии  ребенка  Кашиных  не
нашли.
   И  вот  я  снова  сижу  на  кухне  у   Бляхманов,   слушаю   пересказ
аргентинского сериала в исполнении Юлии Марковны и, как  всегда,  боюсь,
что Лена не донесет до стола чашку чая.
   Два раза в неделю Юрий Адольфович ходит в районную музыкальную  школу
- вести факультативный курс композиции. Ученики ему не нравятся,  платят
в школе мало. Я видеть не могу тот  душераздирающий  спектакль,  который
старательно разыгрывает вся семья около  дверей.  Все  бодры  и  веселы,
желают папочке творческих успехов, непринужденно шутят,  весело  смеются
своим же шуткам. А потом запираются каждый в  своей  комнате  и  втихаря
пьют корвалол.
   Я? Я  доживаю  оплаченный  срок  в  квартире  на  улице  Беринга,  по
несколько раз за ночь  мне  снится  звонок  в  дверь,  и  тут  уж  лучше
проснуться сразу и убедиться, что за дверью никого нет, потому что, если
каждый раз досматривать сон до конца, станешь законченным  неврастеником
и ни одна медкомиссия не выпустит в рейс.
   У нас с Юрием Адольфовичем есть тайна. Мы ни разу не говорили  с  ним
на эту тему,  но  тайна  есть.  Мы  оба  знаем,  что  доктор  Погшавский
занимается странными вещами. Мы оба  верим,  что  именно  он  может  нам
помочь. Мы ждем, кто же первый заговорит об этом. Я  догадываюсь,  какая
фраза бесконечно  крутится  в  его  мозгу.  "Проданный  товар  обмену  и
возврату не подлежит". Я могу сказать и свою:  "Зачат  в  мире  смутном,
рожден в горах снежных, живет в жилище убогом".
 
Глава девятая 
ИГОРЬ 
 
   Сегодня утром Игорь выписывал Анексашина. Прощаясь, доктор Поплавский
призвал на помощь все свое воспитание и умудрился скроить на лице  некое
подобие благожелательной улыбки.  И  старательно  бубнил  что-то  насчет
несовершенства медицины. Не моргнув глазом  клеветал  на  родную  науку.
Дескать, и метод наш не всесилен, и попадаются случаи, когда  необходимо
смириться, а идите-ка вы в свою родную  районную  поликлинику,  там  вам
массаж пропишут, или электрофорез, стимуляции всякие, счастливого  пути,
выздоравливайте, к нам больше не попадайте,  а  то  я  вас  собственными
руками придушу... Шутка.
   Анексашин стоял  с  дурацким  видом  человека,  которому  обещали  на
трамвайный билет выигрыш  -  машину,  а  в  последний  момент  не  дали.
Сказали, что машин не хватило. Обманули, граждане. А  куда  пожалуешься?
Так и ушел он со своей кривой шеей,  словно  оборачиваясь  на  ходу.  Не
будет больше в отделении непрерывного хохота. А мне  -  нового  чешского
унитаза.
   За последние две недели доктор Поплавский выглядел постаревшим лет на
десять. Дежурная медсестра Юля не смогла скрыть удивления:
   - Игорь Валерьевич! Что с вами? Вы заболели?
   - Заболел, Юля, заболел, - бросил он  на  ходу  и  быстро  скрылся  в
ординаторской. Звуки человеческой речи вызывали в Игоре  раздражение.  А
любой  вопрос,  заданный  лично  ему,  так  и  вовсе   злобное   желание
наброситься и, как минимум, покусать.
   Так. Давайте  закроемся  на  ключ,  сядем  за  стол  и  аккуратненько
припомним все  последние  сюр-призы  и  сюр-подарки.  Можно  даже  взять
листочек бумаги и записать. В хронологическом порядке.
   Итак, номер один. Бляхман. Нет, пожалуй,  Бляхмана  поставим  номером
вторым. А номером первым у нас пойдет господин Штепсель-Тарапунька. Надо
признаться, что теперь, с учетом профессии гостя, его псевдоним  вызывал
самые неприятные ассоциации. Ну, что-то типа:  воткнем  в  сеть  -  живо
заговоришь. Тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо, не дай Бог с ним на этой
почве столкнуться! Итак, что мы имеем про Штепселя? Или, как это говорят
у них: "на" Штепселя. А то, что мы ничего не имеем, а вот они хотят  нас
иметь. А мы не согласны. О чем и уведомили  соответствующего  господина.
Мимоходом мы, правда, дали ему  поиграть  в  наши  погремушки,  но  ему,
похоже, не понравилось. И он  ушел.  И  больше  не  придет.  Ха-ха.  Мне
кажется, в наше  время  даже  девочки-первоклассницы  уже  не  настолько
наивны, чтобы  поверить  в  такое.  Значит,  так  и  запишем.  Штепсель.
Проблема номер раз. Поставь три восклицательных знака.
   Далее. Бляхман. Да нет же, опять не он. Номер два -  это  разговор  с
Виталием Антоновым. Мне кажется, так погано я себя не чувствовал  с  тех
пор, как летом после первого класса меня застукали около соседской вишни
с полным ртом спелых улик. Отец тогда имел со мной  Крупный  разговор  о
Чести,   Достинстве   и   Нравственности