пропустил бы легчайшую  догадку,
мелькнувшую в его собственном подсознании. Он быстро  оглядел  молчавших
мужиков. Еще  раз  вгляделся  в  лицо  мертвого  музыканта.  Не  упустил
злобного торжествующего оскала Вомбата... И понял. Нелогичность, ребята.
Испорченная мизансцена. Талантливые артисты срочно обыгрывают  появление
на сцене случайного, чужого человека. Не было у вас тут никаких юнгеров!
Вам это только что на ходу подсказали! Как раз в этот  момент  Саша  был
готов поклясться,  что  услышал  далекую  мольбу  о  помощи.  Страдающий
женский голос просил: спаси его, спаси...
   Улыбка на лице юнгера медленно таяла. На мгновение Саша  почувствовал
сильнейший укол ревности: так вот каким ты его себе  придумала?  Жесткие
черные волосы, широкие  монгольские  скулы...  И  удивительно  красивая,
тонкая, но сильная рука, лежащая на остановившемся сердце...
   Саня! Саня! Очнись! Ты можешь, нет, ты должен мне  помочь!  Здесь  мы
сами себе - волшебники! Саня!
   Двоечник  вылезал  из  оцепенения,  как  из  тягучего   предутреннего
кошмара.
   Думай, Саня, думай,  соображай,  миленький!  Юнгер  -  какой  он?  Он
изменчив, словно песок и вода. Но разве можно убить песок? Или воду?
   Своим окрепшим, двойным уже, сознанием Саша  отчетливо  почувствовал,
как, отвечая на его подсказку, переливается,  перетекает  что-то  внутри
недвижного тела юнгера... И как дрогнуло его сердце, выталкивая пулю.
   - Ребята... - прошептал Саша (Саня? Света?!) - Он жив...
   Я не знаю, как они меня услышали, потому что в это самое время Вомбат
выстрелил еще раз. В землю. Потом в дерево.  Еще.  Еще.  И  еще  раз.  В
дерево. Ствол его автомата  упорно  не  хотел  поворачиваться  в  нужную
сторону. Потом Вомбат зарычал. Как бешеный зверь, которому,  связанному,
живьем выпускают  кишки.  Рванулся  в  сторону,  продолжая  палить  куда
попало.  Отбежал  шагов  на  десять,  оступился  на   кочке...   Патроны
кончились.
   А потом его вдруг дернуло вверх, весь  он  страшно  вытянулся,  пласт
земли под ногами (правильно,  Ленька,  примерно  метр  на  метр!)  начал
подниматься... Словно крыло мельницы, Вомбата провернуло прямо в невесть
откуда  взявшееся  водяное  оконце...  Саша,  холодея,  увидел  подошвы.
Ребристые, неснашиваемые подошвы ботинок военного образца...
   Спектакль продолжался.
   Он и  не  мог  не  продолжаться,  пока  хоть  капля  сознания,  грамм
ненависти еще жили в замурованном под землей человеке. Сдаваться  он  не
собирался. Но сил у него уже оставалось маловато.
   Саша, с трудом удерживая на месте Саню, с любопытством наблюдал,  как
рванулся с места Стармех,  на  ходу  вытаскивая  саперную  лопатку.  Как
Пурген руками рвал жесткую траву, выворачивая куски дерна.
   И как бестолково копался в аптечке Цукоша, когда они таки вытащили на
свет извивающийся комок  человеческой  плоти,  еще  десять  минут  назад
изображавший сурового Командира.
   - Воды!  -  ревел  Дима,  стоя  на  коленях  около  Вомбата,  пытаясь
дрожащими руками очистить лицо.  -  Воды,  скорее!  -  Грязь  отделялась
вместе с кожей, густо мешаясь с кровью. - Азмун! Не стой,  как  сволочь,
коли ему что-нибудь!
   Что? Куда колоть? Куда? Где в этом вздрагивающем куске грязного  мяса
было место для нужного укола? После третьего котелка воды,  вылитого  на
Вомбата, зрелище стало настолько жутким, что  Леня  не  смог  бежать  за
четвертым. Его вырвало прямо на ошметки комбинезона.
   Стармех озверевшим взглядом нашел  Двоечника  и  просипел  пересохшим
горлом:
   - Саня... Квадрат?... - А Леня с  Азмуном  уже  расстилали  на  земле
плащ-палатку и замирали, и топтались рядом с Вомбатом, не зная, как и за
что ухватиться, чтобы переложить еле живое тело.
   Бледный Саня с трясущимися губами стоял около сосны, царапая  ногтями
кору, и широко открытыми глазами смотрел на старания команды. Со стороны
вполне  могло   показаться,   что   наш   дорогой   барометр   вычисляет
местонахождение чудо-лазарета. А вот что у нас в тот момент творилось  в
душе! Ох, ребята, ни одному пациенту психушки такого не пожелаешь!  Одно
дело, когда горький пьяница изображает борьбу с самим собой  на  предмет
выпить еще  стакан  водки  или  нет.  Совсем  другое  -  заставить  себя
пересилить тошнотный страх и прыгнуть через пятиметровую пропасть. И  уж
совершенно третье  -  борьба  двух  самостоятельных  личностей  в  одном
сознании. При том, что одна из этих личностей  -  тщательно  придуманный
придурок-интуитивист, основным инстинктом которого  является:  умри,  но
командира спасай. А вот другая, братцы, это я  сам,  Самойлов  Александр
Юрьевич, обыкновенный парень, ни за что ни про что огребший вдруг полную
охапку   приключений,   да   еще    и    обремененный    всечеловеческой
ответственностью...
   Саша отстраненно смотрел на замерших марионеток из  команды  Вомбата,
прислушиваясь к жалобному трепыханию мыслей Двоечника,  успевая  понять:
да, чувствует Саня, вот он,  ваш  волшебный  Квадрат,  где  перемолотого
Командира ждет чудесное избавление. Не так уж и далеко, около  километра
на север. А точнехонько на юг - слышу, Саня, слышу - двухэтажное  здание
Полбудки, где можно без опаски оставить оживающего юнгера. И быть твердо
уверенным, что ни одна сволочь  не  посмеет  его  там  тронуть.  Ты  еще
сомневаешься, Саня? Колеблешься? Тогда, извини, придется подсыпать  соли
на твои  душевные  раны...  С  чего  начнем?  С  прошлого  предательства
Вомбата? Или, может, отца твоего припомним?  Всесильного,  но  безногого
ВД? Или еще что-нибудь? Я могу. Ведь вся твоя мастерски выписанная рукой
маньяка-человеконенавистника  память  -  у  меня  на  ладони.  Не  нужно
пояснять, кто ее тебе такую насочинял? Девушка, говоришь, любимая  была?
Это... стойте, стойте, дайте приглядеться... Та, беленькая, с  челочкой,
которую на твоих глазах Финскому Десанту скормили?...
   Двоечник вздрогнул всем телом и, отлепившись от  сосны,  покачиваясь,
двинулся на  юг.  Стой,  парень,  стой!  Мы  тут  кое-кого  забыли.  Под
осатаневшим взглядом Стармеха Саня взвалил  на  себя  легкое  податливое
тело юнгера.
   Так и пошли. Впереди Двоечник с юнгером на спине. Позади - Стармех  с
Цукошей тащат Командира. Замыкающий - Леня, который спотыкается о каждый
корешок и что-то тихо бормочет себе под нос. Попутно можно заметить, как
вместе с Вомбатом медленно умирает его мир. Вялые  шляршни,  сбившись  в
кучу, не  обратили  никакого  внимания  на  проходивших  людей.  Полянка
надуванчиков теперь ничем не отличалась  от  своих  мирных  желтоголовых
родственников. Но, как видно, последним всплеском  злобы  Вомбата  вдруг
выполз на тропу обессиленный группе. Да так и сдох, вытянув мощные  лапы
и оскалившись.
   Когда Саша дотащил юнгера  до  Полбудки,  окружающий  мир  уже  почти
полностью  потерял   краски   и   очертания.   Где-то   позади,   словно
разрядившиеся  роботы,  еще  шагали  Азмун  с  Димой,  волоча  за  собой
плащ-палатку.  Еле-еле  шевелился  в  подсознании  потерявший   рассудок
Двоечник, напевавший дурацкие песенки.  Куда  подевался  Леня  -  одному
местному богу известно...  Последними  четкими  картинами  остались:  до
блеска отполированные рельсы Железки, Полбудка и смуглое восточного типа
лицо мальчика-юнгера. Саша положил его в первой же  комнате,  прямо  под
окном. Музыкант был без сознания, но  в  тишине,  казалось,  уже  звучит
тихая тоскливая мелодия. Дудку он так и не выпустил.
   - Будь здоров, музыкант, - зачем-то вслух сказал Саша, поворачиваясь,
чтобы уйти. Но как раз в этот момент в дверном проеме появились  Стармех
с Азмуном. Лица их были  пусты  и  невыразительны.  Молча  они  опустили
Вомбата на пол и сразу же повалились  сами.  Смотреть  на  то,  что  они
принесли, совершенно не  хотелось,  но  Саша  заставил  себя  подойти  и
взглянуть.
   Вомбат был еще жив. Слабое  клокотание  вырывалось  из  рваной  дыры,
бывшей когда-то ртом. Где-то сбоку, в районе  груди,  вздувался  в  такт
слабеющему дыханию розовый пузырь. Жутковатое зрелище. Но поучительное.
   Хорошо, Светило, что тебя здесь нет и этого ты не увидишь. Нет ничего
более абсурдного, чем женская жалость. Ведь ты бы сейчас  его  пожалела,
да? И простила бы? И, чего доброго, заставила бы оживить?
   Саша вдруг ни с того  ни  с  сего  вспомнил  Штрипка.  Вот  сейчас  я
почему-то абсолютно уверен, что Длинный Мохаммед снимал  с  него  скальп
живьем. Все его веселые оранжевые косички...
   - Не мое это дело,  Антонов,  -  хрипло  сказал  Саша,  не  глядя  на
Вомбата, - да только нет моих сил смотреть, как сволочи  вроде  тебя  за
хозяев мира себя держат. - Постоял еще несколько  секунд.  Услышал,  как
лопнул пузырь с последним вздохом  Вомбата.  Обернулся,  сам  не  понял,
куда. И, не глядя, вышел в открытую дверь.
   - Осторожней, молодой человек! -  Строгий  дядька  в  сером  костюме,
упираясь в Сашу животом, хмурил лохматые брови. - Смотрите, куда  идете!
Вы меня чуть дверью не пришибли!
   - Из...звините, - с трудом выдавил капитан Самойлов, уступая дорогу.
   Дядька еще раз укоризненно покачал головой и вышел.
   Не буду проверять, но  могу  заложиться  на  последний  полтинник  до
зарплаты, что он и есть хозяин той серой машины. Саша крепко зажмурился,
за несколько вдохов-выдохов установил себе нормальный пульс и как  ни  в
чем не бывало подошел к ребятам.
   Жадность - самый большой порок человечества!
   - Козлодоев, - строго сказал Саша, глядя на Гешкин поднос, - думаешь,
после такого завтрака ты еще сможешь что-нибудь соображать?  У  тебя  же
вся кровь от мозгов к желудку отольет!
   - А если я не поем как следует, - надулся Гешка, -  я  вообще  ничего
соображать не буду.
   После сытного завтрака прямо на столе расстелили карту.
   - Вот. - Серебряков ткнул пальцем в правый угол. - Поселок  Матвеево.
А вот, - еще один  тычок,  рядом,  -  место  аварии.  До  поселка  всего
полкилометра, я проверял. Я думаю, надо начать именно оттуда.
   - Редкий ум, - откомментировал Козлодоев, восхищенно глядя на  Гришу.
- Я бы в жизни не догадался.
   - Очень хорошо, - сказал Саша, как  всегда  не  обращая  внимания  на
пикировку  друзей.  -  По  приезде  нужно  будет  связаться  с   местным
отделением милиции, может, они смогут чем-то помочь...
   - Ну  а  мы?  -  Света  выглядела  очень  усталой.  Не  забывай,  она
круглосуточно дурит головы нашим приятелям из космоса.
   -  Начнем  опрашивать  население.  Кто  что  видел,  слышал,   знает,
догадывается...
   Неожиданности,  причем  неприятные,  начались  сразу   по   прибытии.
Оказывается, накануне вечером в местном отделении загса был пожар.  Нет,
ничего страшного, даже пострадавших нет. Но сгорел весь  архив.  Поэтому
определить реальное количество законнорожденных младенцев мужского  пола
в возрасте двух-пяти месяцев пока не представляется возможным.
   Саша  около  часа  разговаривал  с  начальником  отделения,  усиленно
вдалбливая тому, насколько важная задача стоит перед  его  сотрудниками,
и, кажется, добился своего. Капитан Жучко решительно хлопнул ладонью  по
столу:
   - Все, уговорил. Бери двух моих в помощь. Но учти: от сердца отрываю!
   А уже через пять минут Саша знакомил оторванных от сердца лейтенантов
Миронова и Шилдобина со своими гавриками.
   - Значит так, товарищи, -  вновь  организованная  оперативная  группа
расселась на траве около отделения. -  Задача  сложная.  Пропал  ребенок
космонавта Кашина. Поскольку сигналов о его  обнаружении  не  поступало,
возможна версия похищения. Ее и примем за рабочую. Предлагаю разделиться
и прочесывать поселок тремя подгруппами. Первая: Серебряков  -  Миронов,
вторая: Козлодоев - Шилдобин, третья: Самойлов - Жукова. Вопросы есть?
   -  Товарищ  капитан,  -  удивленно  поднял  белесые  брови,  кажется,
Миронов, - а как же вы? Вы же никого здесь не знаете.
   - У нас свои методы,  -  ответил  Саша  дежурной  фразой.  И  добавил
извиняющимся тоном:
   - Но машину я оставляю себе. Где тут у вас заправка?
   - Да прямо за углом, - махнул рукой тот же лейтенант.
   - Спасибо. Сейчас и заправлюсь. А вы - как только что-нибудь  узнаете
или  даже  заподозрите,  немедленно  свяжитесь  со   мной.   Все   ясно?
Выполняйте.
   Обе новоиспеченные подгруппы развернулись и  отправились  прочесывать
уютный поселок Матвееве.
   - Знаешь что, Свет, - сказал Саша, садясь в машину после заправки,  -
я думаю, нам с тобой надо для начала  съездить  на  место  происшествия.
Может, у тебя какие-то мысли появятся?
   - Хорошо, - кивнула она.
   На  дороге,  кроме  поломанного  ограждения,  ничего  не  говорило  о
произошедшей на  этом  месте  страшной  аварии.  Света  долго  задумчиво
бродила туда-сюда, потом спустилась в кювет и пропала  в  кустах.  Саша,
чтобы не мешать ей, сидел в машине и курил. После пятой  сигареты  Света
появилась метрах в пятидесяти впереди и слабо махнула рукой: сюда.
   Лицо  ее  было  зеленовато-бледным,  глаза   с   огромными   зрачками
слезились.
   - Света, ты нормально себя чувствуешь? - испуганно спросил Саша.
   - Нормально, нормально, - тихо ответила она.  -  Я,  кажется,  что-то
нашла...
   - Что?
   - Не знаю. Чувствую какой-то слабый след... -  Света  махнула  рукой,
Саша вышел, последовал за ней. - Вот здесь... здесь лежал  ребенок...  -
Саша немного испугался Светиного голоса. Жуткий, глухой, практически без
интонаций, кажется, именно такой и называется загробным. - А перед  этим
он...  летел...  из  машины,  наверное...  лежал  недолго...  подняли...
понесли... - Света, как сомнамбула, двинулась через кусты. Саша рванулся
за ней, потом вспомнил, что не закрыл машину, бросился назад, заметался.
Плюнул  на  машину,  догнал  Свету.  Тихо  пошел  сзади,   лишь   иногда
вздрагивая, когда ветки слишком уж  сильно  хлестали  по  ее  лицу.  Она
этого, кажется, и не замечала.
   Метров через двести они вышли на тихую  улицу.  Здесь  Света  немного
замешкалась, постояла, наклонив голову, повернула направо.  Пошла  вдоль
домов, время от времени останавливаясь, словно прислушиваясь к какому-то
своему внутреннему голосу.
   - Ах, черт, там же Юрий Адольфович в машине остался! - вспомнил Саша.
- Надо было его с собой взять!
   Около четвертого или пятого дома Света резко остановилась.
   - Здесь,  -  слабо  махнула  рукой  и  покачнулась.  Саша  еле  успел
подхватить ее, чтоб не упала.
   - Света! Тебе плохо? - Он ужасно испугался. Ему и самому было  как-то
не по себе: колотилось сердце, не хватало воздуха.  -  Постой  здесь,  я
сейчас пригоню машину. Сможешь постоять?
   Света кивнула. И тут, на их счастье, на другом конце улицы  показался
Серебряков. Саша замахал руками со скоростью ветряной мельницы в ураган.
Гришка подбежал, испуганно глянул на Свету:
   - Что случилось?
   - Потом объясню. Гриша, стой здесь, держи Свету, я -  за  машиной!  -
Саша рванул обратно на дорогу. Теперь уже он не обращал внимания на злые
плети кустов, хлещущие по щекам. Выскочил  на  шоссе  чуть  дальше,  чем
рассчитывал, подбежал к машине.
   - Скорее! - почему-то выкрикнул букет. - Торопитесь!
   Машина взревела, срываясь  с  места.  Саша,  к  счастью,  еще  раньше
заметил съезд с дороги,  поэтому,  не  петляя,  буквально  через  минуту
выскочил на ту самую улицу.
   - Умоляю, поторопитесь! -  кричал  Юрий  Адольфович,  подскакивая  на
сиденье. - Она может в любой момент потерять сознание и  снять  блок!  -
Сашу колотило, как в лихорадке. Подъезжая, он увидел, что Света сидит на
траве, а рядом бестолково топчется Серебряков. Резко затормозил,  подняв
огромный клуб пыли, выпрыгнул из машины. - Света,  Света,  не  волнуйся,
Света мы его нашли? - Она смогла слабо кивнуть.  -  Он  в  доме?  -  Еще
кивок. - Света, не волнуйся, все нормально, твоя задача сейчас -  только
держать блок, слышишь, Света? - Он схватил ее ледяные руки, сжал  их  и,
чувствуя, как за спиной разверзается  уже  черная  ненасытная  пропасть,
быстро-быстро заговорил:
   - Держись, Светило, держись, ведь, если не мы, то - никто, понимаешь,
никто не сможет помочь, пожалуйста, держись, я  верю  в  тебя,  я  люблю
тебя... - Саша вскочил и, почти не видя ничего вокруг, бросился  вперед,
сорвав с петель ветхую калитку. Словно кто-то вел его слабеющей рукой  -
он вбежал в дом, безошибочно повернул направо,  проскочил  почти  пустую
кухню, ворвался в комнату. Испуганно  вскрикнула  женщина,  не  успевшая
заслонить собой лежащего на кровати ребенка.
   Розовый улыбающий младенец, пуская слюни и взбрыкивая ножками,  лежал
на  кровати.  Именно  такой,  каким  себе  его   и   представлял   Саша.
Симпатичный, смешной. И совершенно безобидный.  Стоявшую  рядом  женщину
Саша не успел разглядеть. Так, что-то маленькое, до смерти напуганное, в
сером платьице.
   - Не забирайте его... - тихо  сказала  женщина.  И  Саша  моментально
понял и этот просящий тон - разве так  скажут  о  родном?  -  и  заметил
разные пеленки: рядом со сложенными стопкой ветхими, застиранными, явно,
нарезанными из старых простыней, лежали тоненькие, дорогие, с  кружевами
и вышивкой. Вышивкой? Словно  специально  для  Саши,  снизу  высовывался
уголок с престранным рисуночком. Что за мастерица вышивала это маленькое
ухо с выползающей из него змейкой? "Знак - змея". Вот оно, недосказанное
пророчество отца Евгения... Словно боясь прикасаться к детскому  тельцу,
Саша быстро и неловко завернул ребенка в пеленку, схватил и  выбежал  на
улицу.
   Саше показалось, что с ним снова сыграли шутку с  перемещением  и  за
дверью оказался другой мир.
   Да нет же, все тут, кажется, на месте. Та же улица, Сашина  "Тойота",
Света сидит на траве с бесконечно усталым лицом... Что же изменилось?
   Да все. Все,  мужики,  стало  вдруг  лениво-простым  и  безразличным.
Молчал букет, стоявший на заднем сиденье машины.  Серебряков  протягивал
Свете кружку с водой. На соседнем дворе загорелая тетка  в  сарафане,  с
любопытством оглядываясь, развешивала выстиранное белье. Возились в пыли
шустрые деревенские  воробьи...  А  самое  главное  -  исчезло  ощущение
бездонной черной пропасти за спиной.
   - Ну, что, космонавт нашелся? - весело спросил Серебряков, подходя  к
Саше. - Э-э-э, капитан, я вижу, тебе уже и автограф  дали...  -  Ребенок
разулыбался, продолжая писать на Сашину рубашку.
   Как вам такой поворот? Герой  в  мокрой  рубашке.  На  руках  у  него
гулюкает новоявленный Антихрист. Рядом в траве сидит любимая  ведьмочка.
Жутко переживает превращенный в букет цветов гениальный музыкант. И  все
мы со страшной силой радеем за  судьбу  родного  человечества.  Да  нет,
почему же юродствую? Просто  пытаюсь  объяснить,  как  все  выглядит  со
стороны.
   - Какие же мы все-таки дураки, - сказал Саша, перекладывая ребенка  в
руки упирающемуся Серебрякову. - Неси  его  в  дом,  сейчас  разбираться
будем.
   - А чего тут разбираться? - Гришка перехватил младенца под  мышки.  -
Если у тебя не очень мокрые руки, можешь достать у меня из кармана  факс
от Грым-мов. Компьютерная реконструкция  аварии  показала,  что  детское
сиденье от удара просто вылетело из машины и плавненько урулило в кусты.
   - Угу, угу, - покивал Саша, - урулило.
   - ...где и было найдено гражданкой Ляпиной, - казенным тоном закончил
подошедший лейтенант Миронов и строго посмотрел  куда-то  мимо  Саши.  -
Нехорошо, гражданочка Ляпина, нехорошо! Зачем вы  ребенка  прикарманили?
Опергруппа из Питера тут с ног сбивается, ищет, а вы  себе  и  в  ус  не
дуете! Вы знаете, чей это ребенок? -  На  его  строгий  выговор  никакой
реакции не последовало, и Миронов вполголоса пояснил для Саши:
   - Я думаю, она и вправду не знала, чей он. У нее  и  телевизора  дома
нет. Одинокая она. Верующая. Муж три года как умер. Нашла ребеночка, вот
и обрадовалась. А соседям сказала, что сестра у нее в Балашихе заболела,
за мальцом некому ухаживать. -  Загорелая  тетка,  та,  что  только  что
вешала белье, с любопытством прислушиваясь, уже стояла у калитки.
   - Гриша, разбирайся тут сам, - устало произнес Саша  и