ворится: сильный зверолов, как Нимрод, пред Господом. Царство его
вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне в земле  Сеннаар".  (Бытие,
10; 8, 9, 10). Речь идет  о  "горе",  над  которой  Дьявол  будет  совершать
чудеса.
     3 К правителю властитель Деций //  Прислал  декрет...  -  Речь  идет  о
декрете императора Деция (249251), изданном в  250  г.  Именно  этот  декрет
ознаменовал начало одного из самых длительных гонений на христиан.
     4 Свободной воле, мыслю я, // Нет понуждений  в  заклинаньях.  -  Здесь
Киприан затрагивает одну из важнейших для Кальдерона тем -  тему  "свободной
воли". См. подробнее об этом вопросе в статье Н. И. Балашова, наст. изд., с.
813, и примеч. 12 (хорнада I) к драме "Жизнь есть сон".
     5 В этой сцене для Дьявола главное -  отведение  Киприана  от  познания
сущности бога.

                                Хорнада III

     1 И некромантия, разъята мной она // Ее узоры теневые // Раскроют предо
мной пределы  гробовые.  -  Некромантия,  один  из  разделов  магии,  способ
мистического  познания  с  помощью  вызывания  умерших,   а   также   -   по
внутренностям мертвых людей и животных. В европейской  культуре  известна  с
гомеровских времен. В эпоху Кальдерона стала символом проникновения в  тайну
смерти.
     2 (Раскрывает покров и видит скелет).-  Эта  сцена,  по  мнению  многих
исследователей,  считается  заимствованной  из   драмы   Миры   де   Амескуа
(1574-1644) "Раб дьявола" (ок. 1612), в центре этой пьесы сделка с  дьяволом
по имени  Анхелио  (кстати,  именно  так  и  хотел  назвать  своего  Дьявола
Кальдерон). Продажа души за обладание женщиной,  изучение  магии  в  пещере;
герой драмы "Раб дьявола" Хиль Сантарем, обнимает, как ему кажется, Леонору,
но обнаруживает вместо нее лишь костяк.
                                                           Д. Г. Макогоненко



        Д.Г.Макогоненко.
        Кальдерон в переводе Бальмонта. Тексты и сценические судьбы


----------------------------------------------------------------------------
     Pedro Calderon de la Barca. Dramas
     Педро Кальдерон де ла Барка. Драмы. В двух книгах. Книга вторая
     Издание подготовили Н. И. Балашов, Д. Г. Макогоненко
     "Литературные памятники", М., "Наука", 1989
     OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------

        "I "

     Переводы К. Д. Бальмонта из Кальдерона явились подлинным открытием  для
русской  литературы  одного  из  величайших  представителей  Золотого   века
испанской литературы. Бальмонт не только стремился к точному и  поэтическому
переводу текстов, но и сопровождал его значительным историко-литературным  и
библиографическим аппаратом. Задуманное необычайно широко для своего времени
издание было самым современным научным типом издания.  И  в  этом  плане  во
многом  не  уступает  уровню  известных  изданий  (Шекспира,  Байрона)   под
редакцией С. А. Венгерова.
     В истории становления  русского  театра  и  драматургии  начала  XX  в.
обращение Бальмонта к Кальдерону имело  особый  смысл.  Появление  переводов
Кальдерона выходило далеко за  рамки  научно-просветительские.  Они  как  бы
непосредственно включались  в  литературную  борьбу  за  новое  литературное
направление. Традиции барокко  и  романтизма  являлись  неотъемлемой  частью
программ и новых художественных моделей. По своему значению переводы  К.  Д.
Бальмонта из Кальдерона можно сравнить с  ролью,  которую  сыграли  немецкие
романтики начала XIX в. в ознакомлении с драматургией Кальдерона европейской
литературы.
     Уже в начале XIX в. имя Кальдерона стало  знаком  новых  художественных
исканий, определяло новую романтическую  модель  драматургии  и  театра.  Не
случайно Ф. Шеллинг, сопоставляя его с  Шекспиром,  видел  в  нем  идеальный
образец романтического творчества: "Разрозненные начала романтизма Кальдерон
объединил  в  более  строгое  единство,  которое  приближается  к  подлинной
красоте; не соблюдая старых правил, он сконцентрировал действие;  его  драма
драматичнее и уже поэтому чище..."  {Шеллинг  Ф.  Философия  искусства.  М.,
1966. С. 438.}
     В этих словах -  итог  понимания  Кальдерона  и  его  места  в  истории
немецкой  романтической  школы.   Бальмонт,   издавая   собрание   сочинений
Кальдерона, не ставил перед  собою  аналогичную  задачу.  Творчество  самого
Бальмонта складывалось в эпоху  великих  исторических  бурь  и  катастроф  и
отразило эстетические и духовные переживания русской жизни начала XX в.
     Обращение Бальмонта к переводу Калидасы и особенно к Кальдерону явилось
в какой-то мере практическим и теоретическим обновлением его художественного
мировосприятия. В перестройке  структурно-смысловой  основы  художественного
творчества у символистов большую роль играет обращение к  театру.  Драмы  И.
Анненского,  В.  Брюсова,  А.  Блока,  Вячеслава  Иванова   отразили   новые
потребности театра и искусства.  С  другой  стороны,  театр  и  его  деятели
обращаются к символизму. "То движение, - писал В. Брюсов, - которое в  конце
прошлого  века  обновило  все  формы  искусства,  перекинулось,  наконец,  в
театр..." {Брюсов В. Реализм и условность на сцене / Театр.  Книги  о  новом
театре. СПб., 1908. С. 249.}
     Переводы Бальмонта, не менее чем оригинальные пьесы Блока или Сологуба,
во многом отразили процессы, происходящие в театре тех лет. Недаром  молодой
участник "условного" театра А. А. Мгебров, прочитав "Чистилище святого
     Патрика" в переводе  Бальмонта,  вспоминал:  "Я  упивался  Кальдероном.
Сколько раз, бывало, целыми днями  читал  я  маленькую,  драгоценную  книгу,
растворялся благодаря ей во  всей  вселенной..."  {Мгебров  А.  А.  Жизнь  в
театре. М., 1932. Т. 2. С. 32.}
     К. Д. Бальмонт начал переводить очень рано. В предисловии к книге своих
переводов чешского поэта Ярослава  Врхлицкого  (1928)  он  писал,  что,  еще
будучи четырнадцатилетним мальчиком, "тайком от  старших",  выучил  немецкий
язык и перевел стихи немецкого романтика  Ленау.  Но  всерьез  переводческой
деятельностью Бальмонт занялся в конце 90-х  -  начале  900-х  годов,  когда
вышли его переводы Шелли и Эдгара По. В 1903-1907 гг. Бальмонт издал  полное
собрание сочинений Шелли  в  трех  томах.  Так  определилась  его  репутация
переводчика. Неблагоприятная критика  даже  видела  в  нем  два  лика:  лицо
Бальмонта-переводчика  "озарено  светом  ума,   трудолюбивых   и   почтенных
вдохновений",  тогда  как  "другое  лицо  -   маска   плутоватого   дурачка,
полу-шарлатана, полу-юродивого" {Амфитеатров А. В. Собрание  сочинений.  П.,
[б. г.] Т. 37. С. 174.}.
     Переводами Бальмонт занимался  всю  жизнь.  После  Шелли  его  внимание
привлекли произведения  Байрона,  испанские  народные  песни,  стихотворения
Бодлера, Адама Мицкевича и многое другое.
     Переводческую деятельность Бальмонта отличает беспримерное разнообразие
интересов:  "Хорошее   знание   многих   языков,   большие   лингвистические
способности и  основательная  филологическая  эрудиция  позволили  Бальмонту
широко  развернуть  переводческую  деятельность.  Репертуар   ее   громаден,
охватывает и Запад и Восток, и глубокую древность и новое время" {Орлов  Вл.
Бальмонт. Жизнь и поэзия / К. Д. Бальмонт. Л., 1969. С. 68.}.
     Естественно, его переводы обратили на себя внимание  и  специалистов  и
поэтов.  Мнения  о  них  были  самыми  различными  -  одни  хвалили,  другие
отзывались критически.  Наиболее  резко  в  1906-1907  гг.  выступил  К.  И.
Чуковский: "Бальмонт как переводчик - это  оскорбление  для  всех,  кого  он
переводит, для По, для Шелли, для Уайльда" {См. статьи К. Чуковского:  Весы.
1906. Э 10; Э 12; 1907. Э 3.}.
     Современный советский исследователь Вл. Орлов, говоря об оценке, данной
К. И. Чуковским переводам Бальмонта, пишет: "Чуковский справедливо  указывал
на  ошибки  Бальмонта,  но  в  целом  его  критика   (с   уязвимой   позиции
"буквализма") носила внешний, фельетонно-резвый характер" {Орлов  Вл.  Указ.
соч. С. 69.}.
     Время меняло  восприятие  переводов  Бальмонта,  и  оценка  его  трудов
пересматривалась: так, то, что было для  Чуковского  неприемлемым  (переводы
Шелли), иначе воспринимается Б. Пастернаком: "Русский Шелли был  и  остается
трехтомный бальмонтовский. В свое время  этот  труд  был  находкой,  подобно
открытиям  Жуковского.  Пренебрежение,  высказываемое  к   этому   собранию,
зиждется на недоразумении. Обработка Шелли совпала с молодыми и  творческими
годами Бальмонта, когда его свежее своеобразие еще не было опорочено будущей
водянистой  искусственностью"  {Пастернак  Б.  Заметки  переводчика  /  Лит.
Россия. 1965. Э 13. С. 18.}.
     Заслуживает внимания и мнение Ал. Блока: "Эдгар По требует переводчика,
близкого его душе, непременно поэта, очень чуткого к музыке слов и к  стилю.
Перевод Бальмонта удовлетворяет этим требованиям, кажется, впервые" {Блок А.
Собрание сочинений: В 8 т. М.: Л. Т. 5. С. 618.}.
     Особое место в деятельности Бальмонта-переводчика  занимало  творчество
великого испанского драматурга Педро Кальдерона де ла Барки.
     Интерес к  Испании,  к  драматургии  Золотого  века,  в  особенности  к
творчеству Кальдерона у Бальмонта был поистине огромным. Первоначальный  его
замысел  включал  в  себя  переводы  различных  по  жанру  драм   Кальдерона
(философские и религиозные драмы, драмы чести, комедии плаща  и  шпаги).  Но
мысли переводчика были сосредоточены не  только  на  произведениях  великого
представителя испанского барокко. Он мечтал перевести и "демонические  драмы
испанского  театра"  (Тирсо  де  Молины,  Бельмонте),  "крестьянские   драмы
испанского театра"  (Лопе  де  Веги  и  Тирсо  де  Молины),  каждое  издание
сопроводив комментариями и пояснительными статьями.
     По договоренности с М. и С. Сабашниковыми он передает  им  для  издания
шесть драм Кальдерона, которые вышли в  трех  сборниках.  В  первый  сборник
(1901) - вошла драма "Чистилище святого Патрика". Во второй  (1902)  -четыре
драмы: "Стойкий принц", "Жизнь есть сон", "Поклонение кресту", "Любовь после
смерти". Третий вышел только в 1912 г. и состоял  из  одной  драмы  -  "Врач
своей чести".
     В  архиве  К.  Д.  Бальмонта   мы   обнаружили   интересный   документ,
характеризующий отношения переводчика с издателем:

                  Господам М. и. С. Сабашниковым в Москве

                            Милостивые государи,
     Ссылаясь на бывшие между нами личные переговоры, имею честь подтвердить
состоявшееся между нами соглашение в следующем:
     1) Я предполагаю перевести с испанского стихами 12  драм  Кальдерона  и
уступаю Вам право на первое издание этих драм в моем переводе.
     2) В вознаграждена за уступку Вам указанного права я имею  получить  от
Вас половину всей чистой  прибыли,  какая  окажется  по  распродаже  каждого
выпуска  отдельно,  причем  при  определении  чистой   прибыли   Вы   имеете
предварительно удержать в свою пользу  из  валовой  выручки  издания  10%  с
номинальной стоимости издания, на покрытие расходов по складу, а  именно  на
наем помещения для склада, страховку, переписку и счетоводство, а  также  на
общие с прочими Вашими изданиями публикации.  Специальная  же  публикация  о
сочинениях Кальдерона будет ставиться непосредственно  в  расходе  по  этому
изданию, равно как скидка, делаемая книготорговцами, и расходы по  пересылке
книг.
     3) Ввиду неопределенности того вознаграждения, какое  может  получиться
по предыдущему пункту, Вы гарантируете мне  получение  не  менее  пятидесяти
рублей  с  печатного  листа  русского  текста,  содержащего  37  тысяч  букв
прозаического набора или 672 строки стихов,  и  будете  уплачивать  мне  это
полистное вознаграждение в счет той прибыли, какая будет мне причитаться  по
2-му пункту сего условия следующим порядком:
     а) при заключении настоящего условия в виде задатка 500 рублей.
     б) по предоставлению  Вам  готового  к  печати  перевода  каждой  драмы
отдельно по 250 рублей за драму.
     в) затем, по отпечатании каждого выпуска или тома, Вы  должны  уплатить
мне полностью по 50 рублей с  листа,  удержав  в  погашение  предварительных
платежей, указанных в пунктах а и б, по триста рублей за каждую драму.
     4) За мной остается право помещать переводы  Кальдерона  в  ежемесячных
журналах, но с тем, чтобы в каждом томе или выпуске Вашего издания  было  не
менее одной, а во всем Вашем издании сочинений Кальдерона не менее  четырех,
нигде в других изданиях не появлявшихся.
     5) Внешность издания, число экземпляров, равно и  цена  его  и  порядок
появления в свет определяются Вами.
     6) Каждой драме я  имею  право  предпослать  маленькую  заметку,  текст
которой оплачивается Вами на общих условиях сего  договора,  как  сказано  в
пунктах 2 и 3. Размер этих заметок или статей не должен,  однако,  превышать
пять листов для 3-х драм и 1 листа для каждой из остальных.
     7) Я имею перевести и подготовить к печати все 12 драм  в  течение  2-х
лет со дня заключения настоящего  соглашения,  доставляя  Вам  материал  для
печати в течение всего периода равномерно, т. е. приблизительно по 3 драмы в
полугодие. Драма "Чистилище  св.  Патрика"  не  входит  в  состав  12  драм,
относительно которых мы вступили в настоящее соглашение.
     8) За мною остается право последующих  переизданий  драм  Кальдерона  в
моем переводе, но не иначе как по окончательной распродаже Вашего издания.
     9) По представлении мною  2  драм,  готовых  к  печати,  Вы  обязуетесь
напечатать их и выпустить в свет не позже как через полгода.
     10) Вы обязуетесь доставлять мне  по  отпечатании  по  100  экземпляров
бесплатных каждого выпуска.

     К. Д. Бальмонт

                       Согласно пункту 3-ему (а) пятьсот
                                         рублей получил.
                                       К. Бальмонт" {*}.

     {* ГБИЛ. ОР. Архив К. Д. Бальмонта. Ф. 26/732. 687}

     Издание драм Кальдерона Бальмонт сопроводил  научными  комментариями  и
пояснительными статьями, не утратившими своего научного значения и  сегодня.
Второй выпуск  драм  Бальмонт  сопроводил  обширной  библиографией,  которая
доказывает компетенцию поэта в сложных вопросах толкования философских  драм
Кальдерона. В подавляющем большинстве  случаев  Бальмонт  сам  комментировал
драмы, но в некоторых случаях считал  необходимым  воспроизвести  в  издании
статьи  ученых-испанистов,  в   частности,   статьи   известного   немецкого
исследователя М. Кренкеля.
     Высоко оценил Бальмонт труд Д. К. Петрова "Очерки бытового театра  Лопе
де Веги", не исключено, что он послужил для поэта неким толчком при переводе
произведений испанского драматурга.
     Увлеченно  работая  над  переводами  кальдероновских   драм,   Бальмонт
стремился сделать их не только достоянием  читающей  публики;  его  заветным
желанием было увидеть драмы Кальдерона на русской сцене.  В  предисловии  ко
второму выпуску он пишет: "Драма "Жизнь есть сон" до  сих  пор  ставится  на
сцене в Испании. Мне пришлось ее видеть в Мадриде, и я убедился, что она  не
только сценична, но что и ее символический философский смысл от  сценических
эффектов выступает еще ярче и отчетливее. Необходимо было  бы,  чтобы  лица,
заведующие репертуаром русских театров, не  оставили  без  внимания  богатый
сценический материал, предстающий перед  нами  в  драмах  Кальдерона.  Гете,
бывший сам драматургом и директором театра, не был  опрометчивым,  когда  он
ставил на Веймарской сцене "Стойкого принца" и "Жизнь есть  сон""  {Бальмонт
К. Д. Предисловие к книге "Сочинения Кальдерона". М., 1902. С. VIII.}.
     Поэт считал себя обязанным сообщить публике свое понимание  перевода  и
принципы, которые легли в основу  его  работы  над  драмами  Кальдерона.  "В
рифмованных стихах я связываю рифмой лишь вторую и  четвертую  строку,  дабы
иметь возможность не уклоняться от текста и передавать  его  с  наивозможной
близостью. Тем не менее, я передаю все или  почти  все  перемены  испанского
ритма". Стремясь к точному воспроизведению стиля эпохи, он продолжает:  "При
передаче  таких  стильных  вещей,  как  драмы  Кальдерона,  главной  задачей
переводчика должно быть  стремление  передать  все  личные,  национальные  и
временные особенности" {Там же. С. VI.}.
     Этим  принципам  он  строго  следовал.  Бальмонту  чужд  буквализм.  Он
передавал не только философский смысл драм  Кальдерона,  но  и  проявлял  их
художественное  своеобразие,   особенности   поэтического   стиля   великого
драматурга. И смысловые, и стилистические отступления от оригинала, конечно,
были, что неизбежно при переводе, когда автор принципиально отказывается  от
буквализма.
     Одно из важнейших  современных  требований  к  переводу  -  историзм  в
передаче замысла поэта, его философии, его поэтической лексики.  Характерно,
что при сравнении "старых" переводов Бальмонта с  современными  оказывается,
что поэт бывал историчнее наших сегодняшних переводчиков Кальдерона.
     Конечно, в  выборе  перевода  имеет  значение  и  субъективный  момент.
Бальмонт признавался: "Не счастье ли найти клад, и  не  высокая  ли  радость
прочесть неожиданно, в подлиннике, на чужом и на близко-родном языке  то,  о
чем когда-то думал сам, думал и забыл или не умел  выразить"  {Врхлицкий  Я.
Избранные стихи. Прага, 1928. С. XIX.}.
     Подобная субъективность не вела"  Бальмонта  к  искажению  переводимого
произведения. Еще раз  подчеркнем,  что  его  переводы  Кальдерона  отличает
научная  и  поэтическая  точность.  Субъективность  же   в   данном   случае
проявляется в признании поэта, какое именно  произведение  близко  и  дорого
ему, и объяснения, почему оно избрано  для  перевода.  Такая  субъективность
свойственна и лучшим переводам Жуковского, Лермонтова (из Гете, Гейне).

        "II "

     С бальмонтовскими переводами драм Кальдерона связаны и  важные  искания
театральных режиссеров начала века, их  стремление  реформировать  театр,  в
котором господствовали  окостеневшие  и  заштампованные  приемы  и  принципы
сценического искусства. Интерес театральных деятелей к переводам 'Бальмонта,
несомненно, был обусловлен их высоким поэтическим уровнем. В известной  мере
верный истории, Бальмонт в своих  переводах  воссоздавал  и  дух  времени  и
особенности мышления человека эпохи, изображаемой Кальдероном.
     В. Э. Мейерхольд был первым, кто вдохновился  "русским  Кальдероном"  и
попытался  воссоздать  его  на  сцене  приемами  современного   театрального
искусства. Выбор его пал на драму "Поклонение  кресту"  В  драме  Кальдерона
действие происходит в XIII в. Но Мейерхольд  считал  главной  своей  задачей
связать современность с тем испанским театром XVII в., когда  таким  успехом
пользовались драмы Кальдерона.
     Осуществить  этот  замысел  режиссеру  удалось  не  в  профессиональном
театре,  а  на  сцене  любительского  Башенного  театра,  организованного  в
Петербурге на квартире Вячеслава Иванова, в доме на Таврической улице. Здесь
устраивались не только  спектакли,  но  и  литературные  вечера,  собиравшие
любителей искусства и литературы.
     Организаторами постановки драмы Кальдерона в Башенном театре  выступили
В. К. Иванова-Шварсалон, падчерица Вяч. Иванова, ее подруга Н. П. Краснова и
Борис Мосолов. Исполнителями были близкие к дому литераторы, художники и  т.
д. В их числе М. Кузмин, В. Пяст,  В.  Княжнин.  Для  постановки  приглашены
Мейерхольд и художник С. Судейкин.
     Спектакль состоялся 19 апреля 1910 г.  В  журнале  "Аполлон"  появилась
статья   Евг.   Зноско-Боровского.   Подробно   рассказывая   о   нем,    он
останавливается  на  нових   приемах   раскрытия   характеров,   организации
сценического  действия  и  оформления  спектакля.  Фиксирование   мельчайших
подробностей имеет  большое  значение  для  истории  театра  и  эстетической
позиции постановщика. Но главную задачу авт