а пришла в себя, но  отодвигалась  каждый  раз,  когда  Бенджамен
пытался придвинуться к ней, чтобы как-то успокоиться вблизи ее тепла.
   - Полли, прошу тебя... Внезапно дверь в  спальню  распахнулась.  Железная
Крепость уже погрузилась в ночь. Лампы  в  коридоре  горели  вполнакала.  На
пороге  стоял  черный  силуэт  с  широко  расставленными  ногами  и  руками,
скрещенными на груди. Он него исходили волны гнева.
   - Ах ты шлюха! - взвизгнул Люцифер на октаву выше своего обычного голоса.
- Грязная шлюха! Ну что, уже легла под моего братца?
   Он бросился в комнату. В свете ночника мелькнуло его лицо - лицо  убийцы.
Он схватил Поллианну за руку, вздернул на ноги и ударил кулаком в живот. Она
сложилась пополам, и он ударил в подбородок.  Со  всего  размаха.  Бенджамен
услышал хруст и ахнул - Люцифер сломал ей челюсть!
   Оказалось, что Люцифер сломал себе руку. Вскрикнув от боли  и  изумления,
он растерянно уставился на свой кулак.
   Бенджамен  схватил  брата  за  плечи,  отбросил  от  Поллианны.  Люцифер,
упираясь, споткнулся о стул и рухнул на пол. Ругаясь, встал.
   - Ах ты гад! С мой женой? Я убью  тебя!  Он  бросился  на  Бенджамена.  В
здоровой руке у него был нож.
   Кто-то мельком заглянул в дверь и тут же убежал прочь.
   Растерянный  и  напуганный,   Бенджамен   едва   успел   пригнуться.   Он
заблокировал  удар  ножа,  ударил  Люцифера  и  попытался  схватить  его  за
запястье. Люцифер пригнулся и отступил, пританцовывая.
   Обоих тренировали  в  отцовских  школах.  Оба  выросли  профессиональными
убийцами. Для стороннего наблюдателя их бой был бы захватывающим зрелищем.
   Люцифер сделал обманный  выпад,  потом  еще  один,  потом  вдруг  ударил.
Бенджамен увернулся, но недостаточно проворно - этого удара он не ожидал. По
его бедру побежала струйка крови.
   - Я тебе устрою, - прохрипел Люцифер, кивком показывая брату на его  пах.
- Ни с чьей женой больше спать не будешь. Даже со своей, красавчик, сволочь!
   Он кружил вокруг брата, а Бенджамен ждал, обливаясь потом, его нападения.
   Неожиданно он поддал ногой подушку, метя брату в лицо. Люцифер  увернулся
и бросился вперед.
   Удар ледяной воды бросил его через всю комнату. Бенджамен обернулся. Удар
струи был как сотня кулаков. Его прижало к стене.
   - Хватит, черт бы вас побрал! - взревел он.
   Струя прекратилась.
   В дверях стояли два легионера с пожарным шлангом. Мимо них  с  искаженным
от гнева лицом протиснулась Фрида  Шторм.  Сейчас  она  выглядела  не  менее
грозно, чем ее отец Кассий.
   -  Бенджамен,  сейчас  же  оденься.  И  ты,  женщина,  -  тоже.  Люцифер,
поднимайся. Живо! - Она с остервенением,  совсем  не  по-женски,  пнула  его
ногой.
   Фрида не спросила, в чем дело. Это было очевидно.
   - Что с тобой творится, черт возьми? - накинулась она  на  Бенджамена.  -
Тебе жить надоело? Сначала дурацкая история с крейсером  Ричарда,  а  теперь
еще и это.
   - Мама, я...
   - Ну да, я знаю, это сделал Гомер. А кто у нас отвечает за Гомера? Кто не
уследил за ним? Генрих, проводи Люцифера в  госпиталь.  У  него  рука  не  в
порядке.
   Она подошла к Поллианне. Девушка  одевалась  в  такой  спешке,  что  даже
крючки застегнула наперекосяк.  Фрида  взяла  ее  за  подбородок,  повернула
голову в одну сторону, потом в другую. Поллианна стыдливо отводила взгляд.
   - А что у тебя с горлом?
   - Это я сделал.
   - Что ты сказал?
   - Это моя работа, мама. Мне тут приснилось.., он меня поймал, и я  с  ним
дрался.
   Что-то дрогнуло в лице Фриды. Не то чтобы оно смягчилось, нет, скорее  по
нему проскользнула тень испуга.
   - Надо поговорить с мадам Андор. Истолковать заново. Она и раньше чего-то
такого боялась.
   - Мама...
   - Бенджамен, у тебя осталась хоть капля достоинства? Ты  хоть  что-нибудь
соображаешь? Это жена твоего брата. Это дом твоего брата. Заткнись! Я  знаю,
она давно превратилась в общественную собственность. Я знаю,  что  она  дает
каждому, кто попросит. Но неужели у  тебя  не  хватает  мозгов  не  просить?
Неужели ты не знал: сегодня вечером  муж  захочет  с  ней  повидаться?  Ведь
завтра он покинет Крепость.
   - Покинет Крепость? Но я не знал...
   - Мой отец отсылает его с каким-то заданием. И  если  бы  тебя  волновало
что-то,  помимо  собственной  драгоценной  персоны...  -  Она  обернулась  к
Поллианне. - Прибери здесь как следует. Я пришлю кого-нибудь тебе помочь.  И
имей в виду: это все я доложу мужу, и он будет принимать решения. Бенджамен!
- Она схватила его за руку. - Пойдем отсюда.
   Оказавшись в цитадели собственных комнат, Фрида прижала  сына  к  себе  и
прошептала обессиленно:
   - Бен, мальчик мой дорогой, ну зачем тебе все это? Я ведь не смогу  вечно
тебя вытаскивать из неприятностей. У отца может лопнуть терпение,  когда  он
все узнает.
   - Мама...
   - А он узнает.  Уже  завтра  новость  облетит  всю  Крепость,  можешь  не
сомневаться. Бен, держись от нее подальше. Она как течная кошка. Ей  на  все
плевать.
   - Мама...
   - Сядь. Вот сюда. Вот так. Я хочу, чтобы ты обо всем подумал,  Бен.  Как,
следует подумал. О себе самом. Об этой женщине. О Люцифере.  Обо  всем,  что
здесь происходит. О проблемах, что стоят перед твоим отцом  и  дедом.  Но  в
первую очередь о Майкле Ди. Майкл здесь, Бен. Ты не интересовался почему? На
то есть причина. Он ничего не делает без задней мысли. А  твой  отец  и  дед
допустили большую ошибку: отбыли, оставив его здесь.
   - Мама...
   - Сиди и молчи. Только думай. А я налью тебе выпить.
   Фрида налила, и пока он пил, позвонила в несколько мест. Вначале -  мадам
Андор, оккультистке, выписанной ею с Новой  Земли.  После  этого  разговора,
довольно долгого, Фрида заметно побледнела.
   Вторым звонком она подняла на ноги начальника арсенала.  Фрида  приказала
ему  подобрать  для  Бенджамена  один  из  легких  бронированных  "исподних"
костюмов, из той партии, что "Межзвездные Технологии"  пытались  продать  ее
мужу. Эти костюмы носили под обычной одеждой.
   - Мне плевать, что мы их еще не купили, капитан.  Я  заплачу  сама,  если
Легион откажется. И подгоните все как следует. Утром  он  явится  к  вам  на
примерку, - сказала она непреклонным тоном.
   Фрида подошла  к  сыну,  села  напротив  него  и  долго,  пристально  его
рассматривала. В конце концов он поднял глаза и спросил:
   - Ты звонила мадам Андор? Фрида кивнула.
   - Насчет моего сна? Что она сказала? - Фрида молчала. - Сон не к добру?
   - Вот что, Бен: завтра ты первым  делом  спустишься  в  арсенал.  Капитан
Фергюс выдаст тебе костюм, из тех, что прислали "МТ".
   - Мама...
   - Сделай это, Бенджамен.
   - Но, мама...
   - Я сказала, Бенджамен.
   Он тяжело вздохнул.
   Вдруг его охватил страх. Первый раз страх  охватил  его  не  во  сне.  Он
невольно оглянулся - посмотреть, насколько уже близко Безликий Человек.

Глава 22

Май 2844 года н.э.

   Сангарийское умение носить  в  себе  ненависть  так,  как  несут  в  ночи
пылающий факел, помогло ему перенести суровые месяцы плена.  Иногда  Джексон
был близок к тому, чтобы его сломить, и даже думал, что  сломил,  но  каждый
раз мальчик лишь принимал покорный вид, словно защитную окраску,  а  в  душе
вскармливал ненависть, закаляя свое терпение, размышляя и строя планы.
   Спустя неделю после неудавшегося  побега  Джексон  взял  его  с  собой  в
деревню. Этот визит потряс мальчика еще больше, чем то, что старик  знает  о
его расовой принадлежности.
   Сама деревня вполне  оправдала  его  ожидания.  Она  состояла  из  дюжины
грязных, убогих хижин.
   Жители вели полукочевой образ жизни, занимаясь охотой и  собирательством.
Их насчитывалась примерно сотня, включая множество детей и горстку стариков.
   Вождю было около тридцати префектласских лет. По цивилизованным меркам он
едва достиг совершеннолетия. Здесь же этот человек был одним  из  старейших.
Жизнь в лесу коротка и сурова.
   Примерно тридцати  рабочим  и  племенным  особям  из  хозяйства  Норбонов
удалось добраться до деревни. Дифа поразили условия их содержания.
   Дикие животные тут же обратили своих двоюродных братьев  в  рабство  куда
более жестокое, чем у Норбонов. Жители деревни до сих пор потешались над  их
глупой доверчивостью.
   В поисках новых пациентов Джексон  ходил  по  домам  и  таскал  за  собой
мальчика.
   Всюду Диф видел одно  и  то  же:  норбонских  животных  подвергали  самым
жестоким истязаниям. Он видел девочку, не старше его,  брошенную  в  яму  за
отказ удовлетворить домогательства вождя. Он видел  стонущего  и  харкающего
кровью рабочего, распятого на грубо сколоченном кресте, -  он  пытался  дать
сдачи. На площади валялся  разлагающийся  труп,  скрытый  слоем  мух.  Этого
человека зажарили живьем.
   Дифа весь день выворачивало наизнанку. За что эти звери так мучают  своих
собратьев? Он не видел никаких причин.
   Не оттого ли старшие в его семье столь презрительно относились к людям?
   Пожалуй, сорвав его побег, Джексон оказал ему невольную  услугу.  Он  мог
влипнуть в куда худшее.
   В доме Джексон вонючими  припарками  лечил  опухоль  на  шее  вождя.  Диф
остался снаружи и сел на корточки в  пыли  неподалеку  от  ямы,  где  сидела
девочка. Она затаилась в тени, спрятав лицо в волосах,  некогда  светлых,  а
теперь облепленных сгустками запекшейся крови. Плечи ее покрылись струпьями.
Вокруг тучами роились насекомые. Судя по всему, она была  из  породы  рабынь
для удовольствия нордического типа - дешевый продукт массового потребления.
   Спрос  на  нордических  особей  держался  стойко.  И  Семейство  Норбонов
успевало их выращивать, удовлетворяя рынок. У Семьи  был  хороший  племенной
материал.
   Семья Норбонов вывела несколько  превосходных  линий.  "Кофейная  мулатка
номер три" брала премии на всех выставках.
   Диф пожал плечами.  Это  была  другая  жизнь,  она  осталась  за  миллион
световых лет отсюда и на тысячу лет в прошлом. Где-то далеко отсюда  остался
другой Диф, с ранних лет умевший гордиться успехами Семьи.
   - Эй, ты... - позвал он.
   Девочка не  ответила.  Диф  продолжал  сидеть  на  корточках,  и  солнце,
проплывая по небу, соединило их тени в одну. Он почувствовал, как в  девочке
просыпается любопытство.
   Она перевела взгляд кверху и заметила веревку у Дифа на шее. Тень  страха
и надежды пробежала по ее избитому лицу.
   Дифу девочка показалась  незнакомой.  Но  она  его  явно  знала.  Мальчик
улыбнулся ей ободряюще.
   В Дифе шевельнулось сострадание, немного неуклюжее, искусственное, скорее
привитое в школе, а не замешенное на живых  чувствах.  Ему  всегда  внушали:
нужно беречь семейное добро.  Жестокое  обращение  с  рабами,  нанесение  им
увечий считались тяжким грехом.  Метрополия  -  довольно  бедная  ресурсами,
суровая планета. Ее материальные ценности, в том числе  и  живые  организмы,
следовало беречь.
   При необходимости  Диф  приказал  бы  убить  тысячу  рабов  без  малейших
угрызений совести. Но никогда не позволил бы себе убить или покалечить  хоть
одного просто так, из злобы. И не простил бы этого другим.
   В таком духе воспитывали будущего Главу.
   Теперь он стал старшим Норбоном на Префектласе. И отвечал за  сохранность
норбонской собственности.
   - Потерпи, девочка, - прошептал он. - Продержись еще немного. Будет и  на
нашей улице праздник.
   Сказав это, он почувствовал всю глупость ситуации. Кому нужны его  пустые
обещания? Ведь он не может ни защитить, ни покарать. А его отец или  Рафу  -
что они сделали бы на его месте?
   То же самое. Терпели бы все, лишь бы выжить.
   Его размышления прервало одно из животных. Оглашая  деревню  диким  воем,
оно показывало в ту сторону, откуда только  что  примчалось.  Площадь  мигом
заполнилась его сородичами. Они хватали все самое ценное, в  первую  очередь
новых рабов, и тащили в укромные места, У мужчин в руках  появились  луки  и
копья.
   Джексон ухватился за веревку и побежал, ругаясь вполголоса  и  волоча  за
собой Дифа.
   На другом конце  деревни  показались  два  бронетранспортера  космической
пехоты. Над площадью завис  самолет.  Послышались  крики  и  взрывы.  Старик
припустил быстрее, и шум остался позади.
   "Уж не меня ли ищут? - подумал Диф. - Знают, что я спасся?" Он  надеялся,
что нет. Иначе бы они охотились за ним, пока не нашли бы.  Люди  никогда  не
останавливаются на полпути.
   Добравшись до пещеры, Джексон избил мальчика с такой жестокостью,  словно
налет был его виной.
   Диф вытерпел.
   Месяц за месяцем проходили в мучениях, медленно, словно раненый левиафан.
   Вот уже три четверти префектласского года Диф был рабом Джексона.  Каждую
неделю они наведывались в деревню.  После  рейда  животные  стали  держаться
ближе к дому - они боялись стать добычей более сильных племен.
   Рабыня Эмили была единственной из норбонских животных, кого  не  увели  с
собой пехотинцы. Диф навещал ее при первой  же  возможности.  И  каждый  раз
обещал спасти.
   К ненависти добавился долг. И вместе они давали Дифу силы держаться.

Глава 23

3031 год н.э.

   В 3031 году далеко не все умершие оставались таковыми навсегда.
   В результате бурного развития промышленности по изготовлению криокиборгов
повысился спрос на человеческий мозг. Всего  несколько  килограммов  нервной
ткани  человека,  очищенной  от  личностных  признаков  и   пересаженной   в
компьютеры и блоки памяти, заменяли многотонные  специализированные  системы
управления и принятия решений.
   Но в те времена еще не было  средств  от  деградации  нервных  тканей.  И
иногда системы криокиборгов вдруг начинали разваливаться.
   Продолжительность жизни  нервной  ткани  стала  препятствием  для  людей,
подобных Гнею Шторму, имеющих власть, богатство и доступ к самым совершенным
технологиям омоложения и оживления организма.
   Число мозгов, которые можно было  встроить  в  криокиборги,  всегда  было
меньше спроса. Дефицит восполнялся по-разному. Старая Земля  продавала  мозг
преступников за твердую  межпланетную  валюту.  Часть  товара  поступала  по
подпольным каналам. А основное количество - с разбитых кораблей.
   Десятки предпринимателей рыскали, словно  шакалы,  в  зонах  катастроф  и
вооруженных конфликтов, подбирая трупы  для  перепродажи  органов.  Воинские
части Конфедерации зачастую бросали  погибших  нижних  чинов  на  поле  боя.
Солдаты  относились  к  судьбе  собственных  тел  с   полным   безразличием.
Большинство из этих отчаявшихся людей шли  на  смертельный  риск  в  надежде
обеспечить  себе  безбедную  старость  и  навсегда  покинуть  трущобы,   где
родились.
   Агенты Гнея Шторма тоже  осматривали  места  недавних  сражений,  выбирая
находящихся  в  хорошем  состоянии  мертвецов.  Трупы  замораживали,   затем
оживляли и предлагали им вступить в Легион.
   Большинство соглашались на это с ребяческим восторгом. Для них угодить из
зловонных трущоб в  привилегированный,  покрывший  себя  неувядаемой  славой
Железный Легион, да еще вырвавшись, по милости  Шторма,  из  лап  Костлявой,
было все равно что вознестись в рай.  Вот  почему  головидение  называло  их
Легионом Мертвых.
   Хельга Ди использовала в своем  деле  сотни  мертвых  голов.  Лишь  члены
семейства Ди знали предельные возможности "хранилища  данных"  Мира  Хельги.
Публично  же  Хельга  признавала  за  собой  лишь  то,  что  она   приобрела
официально.
   Шторм не сомневался - реальные ее возможности вдвое больше.
   Мир Хельги был мертвой планетой. Лишь однажды на ее поверхности  завелись
люди: когда  возводили  и  осваивали  гигантское  сооружение  под  названием
Фестунг Тодесангст. Здесь, в недрах  огромной  скалы,  стиснутой  в  ледяных
объятиях энтропии, находилось сердце огромной корпорации.  Никто  не  входил
туда,  кроме  членов  семьи,  мертвецов  и  людей,  которых  Ди  обрекли  на
исчезновение. Никто не выходил оттуда, кроме самих Ди.
   О системе обороны Фестунг Тодесангст ходили легенды. Они были странными и
неестественными, как сама Хельга.
   Люди, вступающие в этот  мир,  пропадали  навсегда,  словно  прошлогодние
мухи. Гней Шторм намеревался проникнуть в этот ад под ледяной корой.
   Он не рассчитывал на радушный прием у Хельги. Ненависть к Шторму  была  у
нее в крови, в подсознании. Дети Майкла ненавидели Шторма ничуть не  меньше.
Каждый из них постоянно напоминал о своем существовании, вынуждая  принимать
контрмеры. Главная  вина  Шторма  заключалась  в  том,  что  каждый  раз  он
одерживал верх.
   Отпрыски Ди были еще хуже своего отца.
   Та заварушка, что устроил Феарчайлд, стоила Кассию руки. Теперь  Шторм  и
Кассий держали его в заточении, а где именно - не знал никто, кроме них.  Он
стал заложником, призванным умерить пыл остальных. Но, к сожалению, Ди  были
людьми страстными и иррациональными и в горячке борьбы не помнили ничего.
   В свое время Хельга, мстя за Феарчайлда, захватила дочь Шторма, Валери, и
сделала ее частью Фестунг Тодесангст.
   В ответ Шторм захватил  Хельге  и  отправил  ее  в  собственную  крепость
настолько изувеченной, что она выжила лишь благодаря сращиванию с  одной  из
своих машин. Навеки обреченная на полумеханическую жизнь, она теперь лелеяла
планы мщения, ожидая подходящего случая отплатить Шторму за его жестокость.
   И Сет Беспредельный тоже часто наносил удары. Он был  везде  и  в  то  же
время нигде, он мог открыто появиться даже на  Луне  Командной  и  исчезнуть
раньше, чем самые быстрые охотники могли бы к нему подобраться.  Большинство
из его вылазок были для Штормов обидными щелчками по носу. Подобно отцу,  он
был скользок и увертлив и всегда  имел  несколько  запасных  планов.  Как  и
Майкл, он никогда не действовал прямолинейно. "Было бы  недурно,  -  подумал
Шторм, - чтобы Кассий на Горе застал Сета Беспредельного врасплох".

Глава 24

2854 - 3031 годы н.э.

   Радостные моменты были для Майкла Ди крохотными островками  в  безбрежном
враждебном океане. Жизнь его протекала стремительно и напряженно.  У  Майкла
было столько дел,  что,  когда  он  находил  время  оглянуться  вокруг,  ему
казалось - он очутился в совершенно  незнакомой  вселенной.  В  год  Теневой
Линии он был полностью поглощен своими планами.
   В  семье  он  всегда  держался  немного  особняком.  Самые   ранние   его
воспоминания были о драках с Гнеем - из-за того, что он был другим.
   В конце концов Гней принял его  таким,  каким  он  был.  Гораздо  труднее
оказалось для Майкла принять самого себя.
   В глубине души Майкл Ди сильно недолюбливал Майкла Ди. Что-то было не так
у этого человека.
   Что он не такой,  как  другие,  Майкл  понял  из  отношения  к  нему  его
собственной матери. Слишком она за него боялась, слишком его оберегала.
   Борис Шторм, которого Майкл считал своим отцом, появлялся редко.  Всецело
поглощенный своей работой, он почти не находил времени побыть  с  семьей.  У
Майкла не было с ним контакта.
   А Эмили Шторм  дрожала  над  своим  первенцем,  без  устали  одергивая  и
защищая, защищая и одергивая, пока он вконец не уверился: в нем  сидит  зло,
пугающее его мать до одури.
   Но что представляет собой это заключенное  в  нем  темное  начало?  Майкл
часами мучительно копался в себе, но так ни в чем и не разобрался.
   Другие дети тоже это чувствовали. Они сторонились Майкла. Он стал изучать
людей,  старясь  разглядеть  в  них  собственное  отражение.  Постепенно  он
научился манипулировать окружающими, но главный секрет  все  время  от  него
ускользал.
   Лишь Гней принимал его. Бедняга Гней -  этот  упрямец  готов  был  снести
любые побои, лишь бы не признавать, что брат его - со странностями.
   Хилое здоровье еще больше отравляло его  детские  годы.  Борис  извел  на
докторов целое состояние.  Но  те,  не  найдя  никаких  серьезных  болезней,
ссылались на дурную наследственность.
   Он рос слабым, бледным и болезненным. За него всегда дрался брат. Он  был
так силен и так упорен в бою, что  другие  дети  его  боялись  и,  не  желая
нарываться на драку, стали просто избегать Майкла.