е будешь
в каком-нибудь жутком месте с названием вроде Чаша Унитаза.
   - На самом деле я думал насчет поехать на археологические раскопки в Леи.
   - Странно, что ты их вспомнил. Еще кофе?
   - С удовольствием. А что?
   - В прошлом месяце они вскрыли новый зал. В отличном состоянии.
   - Он открыт?
   - Туда провели прозрачную трубу. Можно пройти и посмотреть, но ни к  чему
нельзя приблизиться.
   - Тогда позвони мне. Если хочешь поехать посмотреть.
   - Извини, Уолтер. - В магазин вошел  еще  один  покупатель.  -  Чем  могу
служить, сэр?
   - Что у вас есть по Франции двадцать первого века?
   Перчевский ушел с головой в клочки бумаги, рассказывающие историю далекой
и бурной эпохи. Наконец он выбрал себе семь  марок  для  своей  коллекции  и
расплатился со счета Уолтера Кларка.
   - Макс, спасибо тебе за кофе. И придержи для меня эту берлинскую,  ладно?
Я тебе дам знать, как только надумаю. В среду удобно?
   - Ладно, Уолтер. Я тебе завтра позвоню.
   - Если меня не будет, оставь сообщение.
   - Оставлю.
   Он снова влез в автобус и вернулся в свою квартиру за двести километров.
   "Дурак ты, - сказал  он  сам  себе.  -  Проехать  такой  путь  ради  часа
посплетничать".
   Но ему, черт побери, стало лучше.
   В прошлом он ездил куда дальше. Он сомневался, что Макс имеет  хоть  тень
понятия, что она для него значит. Она  была  одной  из  немногих  стабильных
реалий его жизни. Она была вехой, на которую он выходил  из  диких  джунглей
Бюроленда.
   Свои новые марки он вставил в альбомы  с  тщательностью  хирурга.  Достав
блокнот, он вычеркнул их номера  по  каталогу  из  своего  списка  желаемых,
отметив дату покупки и цену, уплаченную за каждую.  Итог  он  внес  в  общий
гроссбух, потом отметил тот факт, что в альбомах заполнено еще две страницы.
   Вести  подробные  записи  его  вынуждало  что-то,  сидящее  внутри  него,
какое-то  непреодолимое   побуждение   оставить   доказательство,   что   он
взаимодействует со вселенной, пусть даже посредством начертания цифр. Были у
него и другие блокноты, в которых он вел другие записи. События своей  жизни
он учитывал подробно.
   И ничто из этого никогда не выходило за пределы его квартиры.
   Интересно, что думают  надзиратели  из  Бюро  по  поводу  его  списков  и
заметок? Он точно знал, что они их проверяют всегда, когда он отсутствует.
   Перчевский кончил заниматься своей бухгалтерией. Потом оглядел стерильную
комнату, и она вдруг показалась ему очень тесной и одинокой.
   Он попробовал включить головизор и нашел канал  новостей  Луны-Командной.
Поймал на низкой частоте. Там не  было  ничего,  кроме  бесконечного  парада
сообщений гражданской службы, хотя однажды комментатор упомянул о  слухах  о
приближающемся значительном событии, касающемся даже Флота. Ожидалось что-то
крупное, но природу этого пока трудно  было  определить.  Режим  секретности
соблюдался необычно строго.
   - А как же, - проворчал Перчевский в сторону голокуба. - Начальник  штаба
объявит победителей этого года в чемпионате Флота по нардам.
   Луна-Командная была сердцем и мозгом  Конфедерации.  Здесь  располагалась
штаб-квартира Служб, которые были для Конфедерации  костями  и  сухожилиями.
Это была  ось  человеческого  предприятия,  объединенного  только  общностью
вооруженных сил. И единственным волнующим событием за всю жизнь  Перчевского
было открытие доисторической базы пришельцев на обратной стороне Луны.
   Военные не правили Конфедерацией. Но единственным препятствием на пути  к
военному правлению было  джентльменское  соглашение  генералов  и  адмиралов
придерживаться демократических форм. Верховное Командование  запросто  могло
бы делать что захочет и когда захочет, если бы отказалось от  этого  обычая.
На окраинах, подальше от глаз сенаторов, оно часто так и делало. Очень  мало
санкций мог применить к нему гражданский сектор.
   Перчевский  в  раздражении  выключил  головизор.  Он   посмотрел   лунный
календарь в поисках лучшей  точки  обзора,  надел  китель  и  снова  сел  на
общественный транспорт. На скоростном электрическом поезде  он  добрался  за
шестьсот километров до купола туристской обсерватории, выходившего на кратер
Тихо. Здесь аттракционом был не сам кратер. Люди  со  ста  тридцати  четырех
планет  и  более  чем  сотни  доминионов,   протекторатов,   ассоциированных
государств и внешних колоний Конфедерации слетались  сюда  не  затем,  чтобы
глазеть на дыру в почве. Союзники и данники тоже кратером не интересовались.
   И Перчевскому он был не нужен.
   Купол обсерватории Тихо  предлагал  потрясающий  вид  Старой  Земли.  Его
родины. Мира, где он не бывал уже восемь лет.
   Тихо и другие купола - это была как  раз  та  степень  близости  к  своим
биологическим корням, которая была нужна туристам. Перчевский  откинулся  на
спинку глубокого  кресла  и  пропускал  мимо  ушей  записанную  скороговорку
комментатора.
   -  ..где  зародилась  раса  людей..,  возможно,  также  планета,   откуда
произошли сангарийцы.., первое  успешное  приземление  на  внеземной  объект
двадцатого июля 1969 года  по  старому  летосчислению...  Нейл  Армстронг..,
подъем Мирового Содружества после третьей мировой войны...  Момент  Провала,
июль две тысячи сто девяносто четвертого года, привел  к  коллапсу.  Корабли
Рейнхардта вывозили беженцев из Содружества  в  межзвездные  колонии  с  две
тысячи сто восемьдесят седьмого до окончания лунных войн в две тысячи двести
двадцать шестом. Иерусалимский Договор две тысячи двести  двадцать  восьмого
года породил  беспорядочные  экспедиции  и  хаотическое  заселение,  которое
теперь мы называем Первой Экспансией... Расточительство ресурсов и идеология
расизма породили реакционный изоляционизм, который  продолжался  в  двадцать
четвертом и двадцать пятом столетиях.  Космические  полеты,  даже  на  Луну,
прекратились. Контакт с внешними  мирами  не  возобновлялся  до  две  тысячи
шестьсот тринадцатого года, когда вице-адмирал Такэда Йосимура  привел  флот
Новой Земли к Луне. Вскоре после этого Такэда встретил корабли  Палисарского
Директората.
   В старых архивах Луны-Командной обнаружились  данные  по  местонахождению
десятков  населенных  миров.   Вторичные   колонии   Директората   постоянно
подвергались сильному давлению со стороны Токе.  Директорат  и  Новая  Земля
заключили   ксенофобический   альянс   и   приступили   к   поиску    других
союзников-людей.
   Такова была концепция, если не фактическая история создания Конфедерации.
Нашим прежним врагам, Токе, мы должны быть благодарны за акушерскую помощь в
ее рождении. Неуклонная решимость Звездных Лордов и Касты  Воинов  заставила
человечество   сплотиться.   Конфликт   длился   достаточно   долго,   чтобы
Конфедерация стала  реальностью.  Ее  военный  центр  разместился  здесь,  в
катакомбах Луны-Командной.
   С тех пор Конфедерация и Луна-Командная неуклонно растут...
   Перчевский перестал слушать. Все это он и так знал.
   И знал, что ему придется услышать это снова. Купола обзора  были  Меккой,
требовавшей регулярного хаджа. Он глядел на Старую Землю и  думал,  как  там
его родители. Ни от кого из них он уже давно не имел вестей. По дороге домой
он спал. День выдался длинным.
   Его ждали два сообщения. Первое - от Макс. Она хотела посмотреть раскопки
на обратной стороне. Другое - от его работодателей. Распечатка гласила:

   ВЕЧЕР СТАРШЕГО ОФИЦЕРСКОГО СОСТАВА  В  СРЕДУ  В  20:00  ЯВКА  ОБЯЗАТЕЛЬНА
КОНТАКТНЫЙ ТЕЛЕФОН ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ИНФОРМАЦИИ 864-6400-312.

   Он вздохнул и отстучал номер на кнопках. Макс это не понравится. Выяснив,
в чем дело, он набрал ее номер.
   - Макс? Уолтер. Ага. Спасибо,  что  позвонила.  Тут,  понимаешь,  у  меня
затруднение. Только что позвонили от  моего  босса.  Вечер  для  сотрудников
завтра. Пропустить не могу. Знаю. Самому жаль. Слушай,  а  хочешь  со  мной?
Будут все  важные  шишки.  Ожидается,  что  начальник  штаба  Флота  сделает
какое-то сногсшибательное заявление. Нет. Вряд ли насчет  Улантского  Марша.
Если  хочешь  знать  мое  мнение,  это  просто  дымовая  завеса.   В   клубе
Командования. Встретимся там? Ладно. Пока.
   Он лег обратно на кровать и подумал, что там  за  новости  могут  быть  и
почему ему приказано явиться. Он из старших оперативников,  это  да,  но  уж
никак не из высших работников штаба.
   И еще он думал, сколько еще времени пройдет, пока его отзовут и усадят за
письменный стол. Не похоже было, что его каникулы  продлятся  долго,  потому
что наверху не любили, чтобы люди в ожидании назначения болтались без дела.
   Потом он снова подумал о родителях.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ:

3048 Н.Э.

ОПЕРАЦИЯ "ДРАКОН", СОПРИКОСНОВЕНИЕ

   Писать он не мог. Слишком  много  было  свободного  времени.  Ему  всегда
работалось лучше, когда минуты летели быстро, толкаясь друг с другом.
   Что-то у него было не так в голове.  Скелеты  вылезали  из  всех  шкафов.
Особенно насчет Элис. Неколебимые стены Тира трещали и крошились. Уже  много
лет он об Элис не думал. Почему  же  сейчас?  Спешное  психопрограммирование
перед заданием? Или психическое здоровье начинает осыпаться по краям?
   У него было два плохих дня. Были моменты, когда он  не  знал,  где  он  и
почему, а иногда - даже кто он.
   Иногда он чувствовал, что его судьбой правят  дьяволы-хранители.  Фатумы,
преследующие его, как неутомимые гончие, и их единственная радость - зло.
   Корабль вышел из гипера без предупреждения.
   - Пассажиры, оставайтесь в своих каютах. Пристегнитесь и приготовьтесь  к
ускорению.  Мы  вступаем  в  бой  с  эсминцем  Конфедерации,   который   нас
преследует.
   - В бой? -  спросил  Мойше.  -  Что  за  черт?  Маус?  Что  творится?  До
вступления Юппа в игру еще две недели!
   Маус  качнул  головой,  предостерегая.  Вокруг  были  люди,  их  разговор
слышали. Сангарийка явно была в черной ярости.
   - Колеса внутри колес, - шепнул бен-Раби. - Бэкхарт нас подставляет.
   - Будем надеяться, что мы не стали вдруг ненужными, - ответил Маус.  -  А
что происходит?
   - Черт побери! Я думал, ты знаешь. Бэкхарт? Или просто Юпп  увидел  шанс?
Может быть, разразилась война на границе?
   - Что? Это чушь. Улантиды не полезут Нет, это точно Старик.
   - Лучше пристегнись и читай молитвы, которые знаешь.
   Служа во Флоте, бен-Раби видел несколько битв.  Они  отбили  ему  вкус  к
войнам в космосе. Поражения всегда бывали слишком полными и окончательными.
   Когда он пристегивался, корабль тряхнуло. Он узнал старт большой  ракеты.
На корабле явно было оружие, для его класса необычное.
   Кончатся когда-нибудь неприятные сюрпризы?
   На несколько секунд его ум полностью развалился до абсолютного  хаоса.  И
казалось, что какая-то его крохотная часть смотрит на этот хаос со стороны.
   Процесс обратной сборки занял время от сигнала отбоя тревоги и до  звонка
в дверь.
   В каюту вошел человек из команды корабля.
   - Мистер бен-Раби? Не будете ли вы так добры пройти с нами?
   Он  был  вежлив,  как  паук,  приглашающий  муху.  Явно   впереди   ждали
неприятности. За человеком стояло полдюжины других с  пистолетами.  Бен-Раби
вышел с ними в коридор.
   Другая такая группа конвоировала стоического Мауса.
   Как они узнали?
   Арестом руководил сам Киндервоорт. У него был вид человека, который так и
порывается  объяснять.  И  спрашивать.  Мойше  надеялся,  что  он  не  будет
действовать примитивно.
   Маус, кажется, этого боялся. Но люди томагавка  жили  по  закону  Ветхого
Завета око за око; взявший меч...
   - Попались, ребята.
   Киндервоорт улыбнулся,  показав  слишком  много  зубов.  У  него  был  не
правильный прикус.
   Бен-Раби этот человек был неприятен без видимой причины. К  ситуации  это
не имело отношения. Скорее ненависть с первого взгляда.
   Лицо у Киндервоорта было бесцветным и несвежим. Кожа была натянута  туго,
как на барабане, между высокими скулами  и  выступающим  подбородком.  Между
ними лежали темные впадины. При подходящем освещении он напоминал череп.
   Бен-Раби автоматически не любил людей с таким кладбищенским видом.
   - А вот и вы! - объявил командир корабля, когда  они  вошли,  теснясь,  в
темный кабинет. Мебель в  нем  была  из  искусственного,  тонированного  под
черное, дерева,  отделанного  в  старинных  стилях.  Стены  и  потолок  были
декорированы под  бревна,  придавая  кабинету  сходство  с  каютой  капитана
водного корабля. Были здесь  и  воспроизведения  древних  корабельных  ламп,
компас, секстант, навигационные карты,  репродукции  в  рамах,  изображающие
каравеллы, клиперы и фрегат "Созвездие". - Все было тихо, Ярл?
   - Разумеется, сэр. Фанатики в Бюро не служат. Позвольте  мне  представить
вам капитан-лейтенантов Флота Конфедерации Масато Игараши  Шторма  и  Томаса
Акинаса Мак-Кленнона. Капитаны, перед вами командир корабля Эдуард Шуто.
   Бен-Раби поджал губы. Он и раньше боялся, что  настоящей  фамилией  Мауса
может быть Шторм. Маус подозрительно отсутствовал в последний год обучения в
Академии. А это был год знаменитой  войны  Шторма  -  Хоксблада  на  Теневой
Линии.
   Мойше побывал в Черном Мире после этой войны. В то время  там  был  некто
Масато Игараши Шторм,  но  их  пути  не  пересеклись.  Потом  Масато  принял
командование армией наемников, когда сангарийцы убили его  отца,  братьев  и
почти всех офицеров семьи.
   Киндервоорт  явно  выразил  ему  благоволение,   хотя   имя   Мак-Кленнон
прозвучало слегка незнакомо, будто это был кто-то, кого он  знал  в  далекой
невинной молодости.
   Он куда меньше ощущал себя  Томасом  Акинасом  Мак-Кленноном,  чем  Мойше
бен-Раби, Гундакаром Нивеном, Эриком Эрлом  Холленкампом,  Уолтером  Кларком
или... Сколькими же людьми он успел побывать?
   - Садитесь, джентльмены, - предложил Шуто. - И чувствуйте себя свободно.
   Бен-Раби упал в кресло  и  бросил  взгляд  на  своего  напарника,  Мауса,
который тоже казался ошеломленным. Одно то, что известно было его  секретное
имя, значило уже очень много... И самым  страшным  было  предположение,  что
кто-то внедрился в Бюро достаточно глубоко,  чтобы  получить  доступ  к  его
главной системе данных. Это означало крота, внедренного на поколения.
   - Вы беспокоитесь о своих друзьях с Флота? - спросил  Киндервоорт.  -  Не
стоит. С ними все в порядке. Они вышли  из  боя  и  удрали.  То  есть  очень
быстро. Наверное, сообразили, что нет смысла устраивать  праздник  стрельбы,
если ничего с этого нельзя получить даже в случае выигрыша.
   Он хихикнул, и Шуто вслед за ним.
   Должно быть, глубоко внедренный крот. Ничто другое не могло объяснить  их
постоянный успех в уходе от сил Конфедерации.
   Киндервоорт устроился в кресле напротив бен-Раби. И наклонился  вперед  с
нахмуренным лицом. Мойше избегал смотреть на  эту  маску  смерти,  глядя  на
Шуто. Командир  корабля  откинулся  на  спинку  мягкого  удобного  кресла  и
полузакрыл глаза.
   А Киндервоорт сказал:
   - Но ведь мы беспокоимся не о фон Драхове или адмирале Бэкхарте,  правда?
- Он снова хихикнул и придвинулся к Маусу. - Из-за чего мы хотели вас видеть
- это  трассеры,  которые  вам  встроили.  Подкинули  нам  ходячие  инстелы.
Остроумно.
   У них точно был крот.
   Мойше думал,  что  он  -  единственный  в  мире  человек-инстел.  Бэкхарт
кипятком писал и стонал так, будто платил за это из  своего  кармана.  После
этого установка запасного прибора казалась маловероятной.
   На самом деле он не интересовался, зачем с ним послали Мауса. Бэкхарт дал
назначение на задание. Старику никто вопросов не задавал. Тем более в  такой
форме, которая могла быть воспринята как возражение.
   Маус выглядел как гальванизированный труп.  Распухший.  Иногда  ему  тоже
полезно приложиться мордой об стол.
   А как случилось, что у него ничего не болело?
   Зная   Бэкхарта,   можно   предположить,   что   головная    боль    была
запрограммирована психологами - чтобы отвлечь внимание от Мауса. А  Маус  об
этом знал?
   Им будет о чем поговорить.
   Часовой механизм Бэкхарта часто бывал смазан неведением  его  пружинок  и
колесиков. Только сам мастер знал все секреты своей механики.
   Может быть, еще что-нибудь?
   Глупый вопрос.
   Сама натура Бэкхарта требовала  хитростей  и  ярких  отвлекающих  дымовых
завес, скрывающих правду, скользкую, как намасленные змеи. Но как бы ни были
извилисты  ходы  его  планов,  в  них  была  своя  точность  и  логика.  Они
разрабатывались  лучшими  компьютерами  Луны-Командной.  Он  прогонял  через
имитационные модели даже самые смехотворные варианты.
   Учел ли Бэкхарт в своей схеме крота?
   Вдруг Мойше интуитивно понял, что они с Маусом вовсе и не партнеры. Они -
путешественники, идущие параллельными, но все же разными курсами.  Они  были
запрограммированы скрывать информацию друг от друга не меньше, чем от  своих
целей. И с самого начала они были обречены на засвечивание.
   Бэкхарт знал про крота.
   Он хотел, чтобы их поймали. Он хотел, чтобы они провели год на  службе  у
сейнеров.
   Мойше взбесился. Целый год, украденный из жизни!
   - Полностью биологическая штука? - спросил Киндервоорт.
   - Что?
   - Этот инстел. Замечательная игрушка. Наши детекторы и не пискнули, когда
вы проходили мимо. Конечно, в долгосрочной перспективе это несущественно.
   Доволен он был, как верблюд. И  Шуто  вместе  с  ним  радовался  в  своем
пластиковом под старину капитанском кресле.
   - А каким чертом вы узнали мое имя? - спросил бен-Раби. Кажется, они были
в настроении поговорить. Вдруг скажут что-нибудь такое, что даст компьютерам
возможность выловить крота.
   Киндервоорт сделал вид, что не слышал вопроса.
   - Мы начали следить за гиперволнами сразу, как вышли на орбиту у Карсона.
Хотели посмотреть, не перехватим  ли  что-нибудь  от  эсминца  фон  Драхова.
Вообразите же наше удивление, когда мы обнаружили передачу с борта корабля.
   - Это вам просто повезло, Ярл, - заметил капитан.
   - Мы знали, что они проявятся, так что это не везение. Повезло лишь,  что
они начали передачу с корабля достаточно малого, чтобы их можно  было  здесь
отловить.
   Откуда же они узнали?
   Мойше вспомнил толстозадую  шлюпку  торговцев,  которая  не  взлетела  по
расписанию. Уж не торговцы  ли  были  курьерами  у  крота?  "Черный  мираж".
Отметим этот корабль. Когда-нибудь кто-нибудь поговорит с его командой.
   Значит, между сейнерами и свободными торговцами есть связь? И те и другие
определенно   отказывались   перестать   огорчать   политических    заправил
Конфедерации.
   - Входите, доктор Дюморье, - позвал Шуто. - Давайте с этим закончим.
   Киндервоорт бросился за спину Мойше и схватил его за плечи.  Бен-Раби  не
сопротивлялся. Он ничего не мог сделать.
   Доктор вплыл  в  комнату.  Он  потыкал,  пощупал  и  сбрызнул  шею  Мойше
анестезирующим аэрозолем. Из своей медицинской сумки он вынул зловещего вида
древний лазерный скальпель.  Потом,  повторяя  слова  всех  докторов  с  тех
времен, когда инки делали друг другу трепанацию острыми камнями, сказал:
   - Это одна минута. Вы ничего не почувствуете.
   - То же самое мне говорили, когда его вставляли, - буркнул  бен-Раби.  Он
не мог сдаться, не выразив хоть какого-то протеста.
   - Мы только снимем узелки амбры,  -  пояснил  Киндервоорт.  -  А  как  вы
думаете, удобно ли будет продать их Флоту обратно на следующем аукционе?
   Шуто удовлетворенно кивнул:
   - Наверное. Идея хорошая.
   Мойше   хотел,   чтобы   они   прекратили.   Его   подмывало   закричать:
"Непрофессионально себя ведете!"
   А  они  и  не  были  профессионалами.  Очевидно,  в  службе  безопасности
траулеров  не  было  людей,   ориентированных   на   операции   разведки   и
контрразведки.
   В предложении Киндервоорта была своя справедливость. Бен-Раби и Маус, как
и все остальные агенты на борту, преследовали одну и ту же цель -  доступ  к
одному из  стад  огромных  ночных  монстров,  которые  выделяли  критический
элемент того узла, который извлекли из шеи бен-Раби.  Сейнеры