лощающее изумление.
   И мягко, тепло, любовно, как нежная  мать,  защекотал  у  него  в  голове
голос:
   - Это я. Звездная  рыба.  Головастик.  -  Будто  колокольчики  на  ветру,
зазвенело какое-то подобие смеха. - Смотри. Я покажу себя.
   Маленький дракончик взмыл из приближающегося  стада  и  сделал  неуклюжий
кувырок вперед. И почти сразу:
   - Ой! Старейшинам не нравится. Опасно. Не время для  развлечений.  Но  мы
выигрываем, новый человек-друг. Акулы испугались, заметались. Слишком  много
кораблей людей. Бегут, некоторые. Убиты, много. Большой пир для падальщиков.
   Радость этого существа была заразительной, и Мойше подозревал, что у  нее
есть причины - если акулы действительно отстали от стада и флота траулеров.
   Забавно. Его сознательный разум ни о чем не спрашивал, только принимал.
   Страх его не исчез, только ушел вглубь, но создание ночи  не  давало  ему
высунуться, заражая бен-Раби собственным возбуждением. "Когда  начнется  это
дело с энергией?" - подумал он. "Уже идет", - ответила ему звездная рыба. Он
не чувствовал ничего, кроме того, что это  создание,  Головастик,  исследует
его разум, как привезенный на каникулы мальчишка исследует курортный отель.
   - Победили в битве с акулами, победили в битве разума, - сказала звездная
рыба, когда Мойше  наконец  овладел  собой.  -  Но  близится  еще  сражение,
человек-друг Мойше. И плохое.
   - Что?
   И тут он впервые за все время понял, что действительно говорит разумом.
   - Корабли-которые-убивают, плохие. Они возвращаются.
   - Сангарийцы. Как ты узнал?
   - Нет способа показать, рассказать.  Они  идут,  сейчас  в  гипере.  Твой
народ, приготовьтесь.
   Бен-Раби не хотел быть снаружи во время битвы. Он чувствовал себя  голым,
легкой добычей. Из глубин начал подниматься страх.
   Но контроль  звездной  рыбы  не  ослаб.  Вскоре  Мойше  забыл  опасность,
погрузился  в  окружающие  его  чудеса,  следил  за  неуклюжим  приближением
драконов, маневрами сверкающих  сервисных  кораблей,  в  которых  измотанные
экипажи готовились к новой битве. Над всем этим  висела  Галактика  огромной
слезой  ночи,  необозримая  в  своей   широте.   Насколько   она   была   бы
величественнее, если бы пыль не скрывала солнца в ее ядре? Неподалеку застыл
в ожидании Звездный Рубеж, молчаливый, но яростный бог войны, не  обращающий
пока внимания на то, что творится  вокруг.  Мойше  надеялся,  что  никто  не
пробудит его гнева.
   - Идут, - сказал ему его дракон. На фоне галактики появились пятна -  это
сангарийские рейдеры вышли из гипера. Глубоко в  затылке,  за  ушами,  Мойше
ощутил легкую щекотку.
   - Больше энергии, - сказал ему Головастик.
   От места своего выхода рейдеры стали  расходиться  веером,  как  щупальца
кальмара. Скоро они образовали чашу, обращенную к флоту траулеров. Это  было
очевидное предисловие к окружению.
   Далекие и поредевшие стаи акул неуверенно закружились на месте и еще чуть
отошли дальше. Они не были разбиты полностью.
   В гуще сангарийцев вспыхнул огненный шар. Удачная мина попала в цель.  Но
это мало что значило, Численность и огневая мощь были на их стороне.
   Только горсточка сервисных кораблей сумела сохранить боеспособность. Даже
самые сильные из траулеров потеряли при нападении акул часть огневой мощи  и
мощности  двигателей.   Ментодвигатели   и   вспомогательные   для   крутого
маневрирования в бою были куда как недостаточны.
   Бен-Раби  ощутил  какое-то  изменение.  Он   заметил   наконец   огромные
серебристые паруса, ранее спрятанные во время боя между выступами и орудиями
"Даниона". Корабль был с виду так потрепан, поврежден, уязвим... Вокруг него
кружилась буря осколков, притянутых его малой гравитацией.
   Сангарийцы подошли ближе, но пока не нападали.
   - Хотят уговорить Первого Человека-друга сдаться,  -  передал  Головастик
бен-Раби. - Создания с кораблей-которые-убивают хотят стадо без боя.
   "Пейн не сдастся", - подумал он в ответ.
   - Это правда, человек-друг Мойше. Звездные рыбы подплыли ближе. Они  были
почти вплотную к сангарийцам. На этот раз они собирались вступить  в  битву,
хоть и осторожно. Их  враги  все  еще  наблюдали  издали,  высматривая  шанс
разорвать в клочья флот и стадо.
   -  Битва  скоро,  человек-друг  Мойше.  Медленный   и   статичный   танец
противостояния кончился. Переговоры провалились. Сангарийцы ударили сильно и
быстро, открыв огонь по сервисным кораблям, чтобы показать серьезность своих
намерений.  Сервисные  корабли  стали  уклоняться  от  огня.  Вдруг   ракеты
оказались повсюду, чиркая, как осы на лету. Огонь лучевого оружия  траулеров
сплетал величественный узор смерти.
   И Мойше был подавлен. Он не зря провел время на  Флоте  и  в  этом  узоре
видел неумолимое соотношение сил. Надежд на победу не было.
   Головастик у него в сознании хихикнул:
   - Ты видишь только часть узора, человек-друг Мойше.
   Вдалеке одна из звездных рыб подобралась близко к рейдеру. Орудия корабля
могли уничтожить дракона в мгновение ока, но  корабль  прекратил  атаку.  Он
теперь просто дрейфовал, как лишенная жизни машина.
   - Мы действуем на разум, - услышал Мойше. - Как Звездный Рубеж, с большой
силой.  Мы  останавливаем  корабли-которые-убивают,  как  мигает  глаз,  так
быстро, если не надо бояться ни пушек, ни полей двигателя.
   Замолчал второй рейдер, потом третий и четвертый. Мойше уже  был  не  так
пессимистичен. Рейдеры были объединены в  сверхкоманду  главным  компьютером
флагманского корабля. Этот компьютер сожжет  свои  сверхпроводники,  пытаясь
перегруппировать поля обстрела так, чтобы компенсировать огонь  выбывших  из
строя. Если он хоть чуть-чуть заколеблется, станет хоть  чуть  не  уверен  в
выборе вариантов...
   Слишком  осторожная  звездная  рыба  изрыгнула  шар   внутреннего   огня.
Микросолнце медленно прокатилось по космосу, поглотив еще один рейдер.
   - Плохо,  человек-друг  Мойше.  Старейшины  сердятся.  Выдал  неожиданное
нападение.
   Полусфера  сангарийцев  уверенно  смыкалась.  Вдруг  ее   диаметр   резко
уменьшился. Траулеры бросили в бой все, что могли, огонь  был  плотнее,  чем
бен-Раби приходилось видеть,  но  его  еле  хватало  на  нейтрализацию  огня
противника. Способность атаковать, по всей видимости, была потеряна.
   Звездные рыбы  ментально  сожгли  еще  один  рейдер,  и  выяснилось,  что
Головастик и Старики  были  правы.  Огненный  шар  их  выдал.  Мойше  ощутил
глубокую печаль  своего  дракона,  когда  один  из  стада  исчез  под  огнем
сангарийцев.
   Звездные рыбы поставили барраж огненных шаров и поспешно отступили. Почти
все шары были разбиты ракетами сангарийцев.
   Сфера вокруг траулеров сомкнулась.  Она  сжималась,  как  рука  в  кулак.
Отчаянный командир, пилотировавший уже на  три  четверти  мертвый  сервисный
корабль, пробил в этой сфере небольшую дыру, таранив рейдер  и  взорвав  его
двигатели.
   "Узнают, что такое битва", - подумал Мойше. Головастик не ответил.
   Сангарийцы  бросились  в  атаку.  Их  корабли  стали   выстраиваться   по
направлению к Звездному Рубежу. Вдруг Мойше понял их стратегию.
   - Они гонят нас на акул!
   Снова его дракон не  ответил,  только  еле  слышно,  как  легкий  ветерок
защекотал на пределе чувствительности.
   Кажется, за  время  своего  отсутствия  сангарийцы  подрегулировали  свою
аппаратуру. Теперь они явно без труда обнаруживали акул. И с  тех  пор,  как
звездные рыбы себя выдали, они и драконов без труда держали на расстоянии.
   Вдруг Головастик вернулся в его разум.
   - Работает, человек-друг Мойше. Терпение. Мало времени поболтать.  Тяжело
вдумывать     мысли     в     командиров     кораблей-которые-убивают      и
машины-которые-думают. У сангарийцев другой ум. Не такой, как у людей.
   И дракон растаял.
   "Что  это?  -  подумал  Мойше.  -  Звездные   рыбы   пытаются   управлять
сангарийцами?"
   Рейдеры сгрудились и ударили. Акулы заметались, будто  смутно  осознавая,
что их тянут в адскую карусель. Звездные рыбы  потянулись  в  свою  сторону,
будто прикрывая отступление флота.
   - Готовься, человек-друг Мойше!
   Это был внезапный рев и единственное полученное им предупреждение.
   Щекотание в корнях мозга вдруг превратилось в пылающий поток.  Больно!  О
Господи, как это больно! Жгучая мощь лилась и кипела в нем, вливаясь  в  то,
что использовал "Данион" для ее превращения,  и  переливаясь  в  серебристые
паруса. Мойше один миг следил за ее потоком, потом исчез в океане боли.
   Траулер двинулся в сторону сгрудившихся рейдеров, не от  них,  а  к  ним,
стреляя из всех видов оружия, без  наводки,  просто  создавая  непрошибаемую
стену  разрушения.  Собравшиеся  компактной  группой  сангарийцы  не   могли
полностью  привести  в  действие  свою  огневую  мощь.   Они   колебались..,
колебались...
   Один из рейдеров взорвался, оставив брешь в  схеме  ведения  огня.  Начал
разваливаться еще один.
   Точно так же действовали сервисные корабли. Один из  траулеров  прекратил
огонь - его источник дополнительной энергии  истощился.  Ракеты  сангарийцев
принялись разносить его в клочья.
   Бен-Раби ощутил все ту же бесконечную печаль.
   Противник стал сдавать назад  -  это  не  было  отступление,  просто  его
сдвигала  непреодолимая  сила.  Это  не  могло  длиться  долго,  но   ярость
траулерного флота сейчас превосходила ярость пиратов.
   Вдали звездные рыбы вдруг ударили на акул, которые в  панике  рассеялись.
Со стороны драконов этот удар был чистым блефом. Если  бы  акулы  решительно
бросились в атаку, они бы уничтожили стадо в считанные минуты.
   Через весь мозг бен-Раби пронесся  крик,  сумасшедший  бормочущий  голос,
визжащий страх и неуверенность. Он был так силен, что  поглотил  и  заглушил
боль. Он не понял этого касания разума, уловил только предупреждение и ужас.
   Фантомы и гротески из самых безумных средневековых видений окружили его в
космосе. Это могли быть горгульи или горгоны,  извивающиеся  кошмары  Босха,
сплошные когти, клыки и пламя, и они стали реальнее кораблей. Каждое видение
визжало: "Беги или погибнешь!"
   "Я совсем спятил, - подумал он. - Мозг развалился под тяжестью  контакта.
Они не могут быть настоящими".
   И он сам вскрикнул.
   Тогда пришло теплое чувство, успокаивающее, утишающее страх, отодвигающее
безумие. Дракон сказал ему:
   - У нас получилось, человек-друг Мойше. Может быть, мы победим. -  Потом,
мрачно:
   - Чудовищ насылает Звездный  Рубеж.  Он  действует  на  разум  страхом  и
видениями. Машина планеты сошла с ума.  Безумная  машина  использует  оружие
безумия. Потом другое оружие.
   Смотри, человек-друг Мойше!
   Защищенный прикосновением Головастика, Мойше повернул мысленный взгляд на
увеличившийся  с  их  приближением  Звездный  Рубеж.  Сангарийцы   виднелись
силуэтами на сияющем диске планеты. Лицо бывшего за ними мира было  поражено
болезнью. Рябило от десятков тысяч черных точек.
   Диск уменьшался. Траулерный флот бежал,  стараясь  рассеяться  как  можно
быстрее. Мойше подозревал, что если бы флот мог, он ушел бы в гипер.  Но  на
ментодвигателе этого не сделать.
   Сангарийцы  тоже  не  могли  прыгнуть,   скованные   командующим   боевым
компьютером. Снять блокировку и развить коэффициент влияния - на  это  нужно
время.
   Но они пытались это сделать, находясь на две тысячи  километров  ближе  к
миру-крепости.   С   отчаянием   приговоренных   они   ломали    блокировку,
рассеивались,  выпускали  защитные  ракеты,  старались  набрать  коэффициент
влияния.
   Но у них не было времени. Оружие безумного мира ударило по ним раньше.
   - Закрой разум! - высоко вскрикнул Головастик. - Уходи! Мощность  уже  не
надо! Спасай ум!
   Как? Он не мог вспомнить. Это было как в кошмаре, когда никак не уйти  от
погони.
   К левой руке вернулась  чувствительность.  На  ней  лежала  другая  рука,
поднимающая ее вверх. Он вернулся в реальность зала контакта.
   Он чувствовал шлем на голове, кушетку под собой - и неимоверное  ощущение
потери. Ему уже не хватало его дракона, и теперь, страдая  без  Головастика,
он лучше стал понимать звездоловов. Может быть, контакт - это была  одна  из
причин, по которой они  держатся  вдали  от  миров  людей.  Граница  рыба  -
звездолов была рубежом новой вселенной.
   Может быть, лишь один из тысячи сейнеров  за  всю  свою  жизнь  испытывал
контакт, но этот мог поделиться зрением со своими слепыми  братьями...  Там,
снаружи, он испытал бурю самых разных эмоций. И только одного не было,  пока
у него в разуме был Головастик. Обычной, ежедневной небезопасности,  которая
так формирует жизнь человека.
   Он плавал в собственном поту. И дрожал от холода, будто температура  тела
за время контакта упала на несколько градусов. В зале  было  безмолвие.  Где
его техники? Он один? Нет. Ведь кто-то помог ему выбраться.
   Все эти мысли, рефлексии и страхи заняли долю секунды. А потом...
   Голова взорвалась молнией мигрени, самой внезапной и страшной за всю  его
жизнь. Она парализовала сознание и мысль. Он орал.  Он  рвался  из  привязи,
шлем лишил его зрения. Он был зверем в капкане.
   "Данион" трясся и шатался. Очень смутно бен-Раби слышал крики сквозь свою
боль. Вокруг мотались незакрепленные предметы. Притяжение взлетало и падало.
Ментальные монстры прорвались сквозь боль, оглушая его видениями Ада.
   Оружие  Звездного  Рубежа  нашло  сангарийцев.  Краем  своей  ярости  оно
зацепило траулерный флот, как холодным ветром от взмахнувшего крыла  смерти.
А он, бен-Раби, был здесь беспомощен, как жук на булавке.
   И медленно, медленно спадал этот бриз. С ним стихли вопли  -  все,  кроме
его собственного.  Вокруг  него  слышался  оживленный  разговор,  но  он  не
различал слов. Голова разваливалась на части. Когда-то в детстве с ним  было
почти такое. Он чуть не погиб, ударившись головой о стену.
   Наконец его кто-то заметил. Шлем  сняли.  В  руку  вонзилась  игла.  Боль
начала проходить.
   В зале было почти темно - так слабо горел  свет.  Гравитацию  снизили  до
половины нормальной. "Данион" экономил энергию.
   Но мелькавшие в  его  поле  зрения  лица,  казалось,  не  были  озабочены
состоянием "Даниона". Они сияли. Слышался смех, звенели шутки.
   - Мы победили! - с материнской нежностью сказала ему  Клара.  -  Их  убил
Звездный Рубеж.
   "Не всех", - подумал Мойше, но вслух  ничего  не  сказал.  Один  или  два
успели уйти в гипер.
   Только что сейнеры  в  списке  вендетт  сангарийцев  хорошо  продвинулись
вверх, даже, быть может, обогнав Юппа фон Драхова.
   - Но и мы потеряли четыре траулера, - сказал младший из его  техников.  -
Четыре траулера.
   Было видно, что ему тяжело в это поверить.
   Да, это был день победы, но такой,  в  который  сейнерам  мало  что  было
праздновать.
   Благословенная тьма окутала Мойше. Он погрузился в сладкий сон иглы, сон,
который не тревожат кошмары.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ:

3049 Н.Э.

ОПЕРАЦИЯ "ДРАКОН", ПЕРЕМЕНА

   Сколько мог, он не обращал внимания,  что  его  трясут  за  плечо.  Потом
буркнул, отказываясь просыпаться:
   - Чего тебе?
   - Вставай, Мойше. Время работать. Работы, кстати, невпроворот.
   Ага. Эми. Слишком по-деловому настроена для девушки, которая должна стать
женой. Он приоткрыл глаз и посмотрел на часы.
   - Пять часов? Так что же это за отдых? - буркнул  он.  -  И  как  я  сюда
попал? Я же был в отделе контакта?
   - Прошло одиннадцать часов. Часы отключены  для  экономии  энергии.  Тебя
принесли на носилках. Я думала, у тебя сожжен разум... - Она  бросилась  ему
на грудь и отчаянно вцепилась в плечи. - Мойше, я так испугалась...
   - Ладно, ладно. Я ведь выжил, - проворчал он. Никак не мог  привыкнуть  к
обычаю сейнеров не скрывать эмоций.
   Она сунула руку под одеяло  и  стала  его  щекотать  -  Вставай,  Ворчун.
Работать надо.
   Он обхватил ее руками и перекатил на спину, ища губами ее губы.
   - Мойше!
   Он подавил этот протест поцелуем.
   - Уже неделя прошла, миледи.
   - Я знаю, но...
   - Никаких "но", женщина. Горбатые  крокодилы  энтропии  грызут  подбрюшье
наше, и я не собираюсь упускать возможности залудить его куском трубы.
   - Мойше, что ты себе позволяешь!
   - Заткнись.
   - Слушаюсь, хозяин.
   Потом они поспешно оделись. Эми выбрала свежий комбинезон.
   - Так что за спешка? - спросил Мойше.
   - Тебе придется вернуться к работе. Мойше.., на этот раз мы  в  отчаянном
положении. Мы на нисходящей орбите вокруг Звездного Рубежа.  То,  что  убило
сангарийцев, сплавило наши ментопаруса. Если  за  два  дня  мы  не  запустим
двигатели, коснемся границы.
   - Границы?
   - Предела. За которым Звездный Рубеж стреляет по кораблям.
   - Отчего же мы тогда живы?
   - Его пересекли только сангарийцы. Эта машина воспринимает все буквально.
Ладно, в общем, нам через три часа на вахту, а Ярл сначала  должен  прогнать
тебя через несколько тестов.
   - А потом нельзя?
   - Он сказал сегодня.
   - А, все равно. Я уже проснулся. Где Маус?
   - В госпитальном отсеке. Поправляется нормально.
   До госпитального отсека было пятнадцать километров. Может, и больше, если
учесть объезды. Мойше знал, что нужно будет двигаться быстро.
   - Сначала мы туда.
   - Зачем?
   - Навестить Мауса.
   - А тесты!
   - К чертям тесты. Я хочу видеть Мауса. Ты идешь?
   - Да ты что? Эй! Подожди!
   Они побежали к скутеру, шутливо поборолись за руль. Мойше победил. Он  не
верил ей, что она отвезет его туда, куда он хочет.
   Он летел по коридору,  распугивая  ругающихся  пешеходов.  Ветер  в  лицо
радовал - пока он не вспомнил, что случилось. Память о том, что  он  сделал,
заставила его при входе в госпитальный отсек вести себя тихо.
   Враньем и угрозами он пробился мимо сестер, которые считали, что здесь  у
них монастырь.
   Они бродили по отделению, где должен был быть Маус, но его не нашли.
   Вдруг откуда-то дальше по коридору разнесся женский смех.
   - Как ты думаешь? - спросил Мойше.
   - Я бы не стала ставить против, - ответила она. Ее хорошее настроение еще
не развеялось.
   Мойше пошел на звук смеха в небольшую  отдельную  палату,  где  обнаружил
Мауса, который охмурял сестру. Бен-Раби  задумался,  за  каким,  собственно,
чертом он сюда пришел. Кажется, Маусу он не слишком нужен. Потом  он  понял.
Он пришел не по какой-нибудь разумной и солидной причине, а  просто  потому,
что хотел знать, как Маус. И это было глупо. Наземники так себя не ведут.
   Излишне говорить, что Маус чувствовал себя отлично.
   - Чего ты тут делаешь?  -  спросил  Мойше,  чувствуя  себя  неловко,  что
прерывает беседу. - Там работа стоит!
   Маус усмехнулся и подмигнул:
   - Мойше, каждому полагается отпуск. Кроме того, здесь  я  познакомился  с
Викки. Дорогая, скажи "здрасьте" моему другу Мойше.
   - Здрасьте моему другу Мойше.
   - Видишь, какая девушка? Я все хочу выяснить, так ли эти длинные стройные
ноги хороши, как обещают. Эта рабочая одежда очень портит вид женщины.
   - Как ты, Маус? - спросил бен-Раби.
   - Не хуже, чем можно было бы  ожидать  в  подобных  обстоятельствах,  как
сказал человек перед тем,  как  закрыли  его  гроб.  -  Он  сдвинул  верхнюю
простыню. Его рука и плечо были скрыты толстым слоем  бинтов  и  частично  -
гипса. - Через пару дней они меня отсюда выкинут. Если только я не нашепчу в
это красивое ушко чего-нибудь такое, чтобы меня здесь оставили.
   Викки хихикнула.
   - Ну, что ж. Я просто хотел проверить. Извини,  что  помешал.  Веди  себя
хорошо.
   - Разве когда-нибудь бывало иначе? - Маус коротко рассмеялся.  -  Слушай,
Мойше, загляни, будь другом,  в  мою  каюту  и  посмотри,  чтобы  там  никто
серебряные ложки не спер.
   - Сделаю.
   - Увидимся через пару дней.
   - Ага.
   Бен-Раби повернулся и вышел, Эми за ним.
   - Черт! - с сердцем сказал он. - Дураком себя чувствую.
   - Почему?
   Он покачал головой. Это трудно было объяснить. Тем более ей.  Сейнеру  не
понять, что он имел в виду, когда сказал,  что  они  с  Маусом  миновали  ту
точку, где был возможен воз