тами,  в  большинстве  своем  не  хотят
срывать. Ты меня вызывал?
   Шторм отметил про себя - надо бы  расспросить  Фриду  и  свою  дочь,  что
женщины думают о мисс Эйт.
   - Мы с тобой стареем. Дни наши идут к закату. Жизнь  проскальзывает  мимо
нас. Словно мы угодили в обратный временной поток...
   Кассий удивленно приподнял бровь. Шторм не привык обнажать свои чувства.
   - Наш Легион на краю заката. Может быть, как  и  все  отряды.  Думаю,  мы
станем одновременно причиной и следствием нашего разрушения, и выхода  я  не
вижу.
   - Пока существуют корпорации и богачи,  которые  нуждаются  в  нас  и  не
боятся правительства, мы без работы не останемся.
   - Время уже наступает нам на пятки. Конфедерация накачивает мускулы.  Это
исторический процесс. Неизбежный. Демократические режимы, регулирующая  роль
правительства - все это надвигается быстрее, чем отодвигаются границы. Очень
скоро нас нагонят.
   - Ты слишком пессимистичен.
   - Вспомни историю. Кассий. Гадючники вроде Старой Земли  своими  голосами
забьют любой разумный подход. Это старая история. Восходит еще к Риму. Зачем
самому работать,  если  достаточно  проголосовать  за  того  парня,  который
ограбит других ради твоего блага?
   Полковника поразила  горечь  в  голосе  Шторма.  Тот  сам  не  осознавал,
насколько сильны его чувства.
   Потом Шторм рассказал Кассию то, что узнал от Поллианны.
   - И что ты предлагаешь?
   - Во-первых, надежно изолировать Ди в крепости. Если мы свяжем ему  руки,
все пойдет  медленнее.  Пусть  этим  займется  Терстон.  У  него  не  хватит
воображения, чтобы поддаться на уговоры  Майкла.  Ты  отправишься  на  Гору.
Мауса возьми с собой. Ты не хочешь возвращать  его  в  Академию,  и  ты  мне
говорил, что он мечтает о разведывательной работе. Вот  пусть  и  выяснит  с
тобой на пару - с кем Майкл там встречался. И с Сета Беспредельного глаз  не
спускай.
   - А ты мягкосердечнее, чем пытаешься выглядеть, друг мой.
   Шторм пожал плечами.
   - Если он начнет мешать, отправь его домой. А Вульфу и Гельмуту  передай:
пусть собираются на Черный Мир.
   - Зачем?
   - Похоже, что нам все равно придется туда лезть, хотим мы или  не  хотим.
Надо быть готовыми. Да, и пусть сержанты, из тех что постарше, найдут работу
Бенджамену и Гомеру. Чтобы от них не было хлопот. А Люцифер  пусть  поднимет
архивы и проследит весь жизненный путь своей пустоголовой  жены.  Начиная  с
даты и места рождения. Ясно?
   - Ясно. Насколько я понимаю, сам ты тоже здесь не останешься?
   - Нет. Ты встретишься со мной на обратном пути с Горы. - Он осмотрелся по
сторонам, будто рассчитывая увидеть притаившегося в тени Майкла. - А где  мы
держим Феарчайлда? У меня к нему есть вопрос.
   - Куда ты собрался?
   - В Фестунг Тодесангст, - тихо ответил Шторм. - Это единственный  след  в
бумагах Майкла. Поллианна упоминала об этом. И Ричард тоже.
   Кассий удивленно приподнял  бровь  -  у  него  это  было  самым  заметным
проявлением чувств.
   - В логово льва. Повидаться с Валери? А может быть, с самой Хельгой?
   - С Валери. Майкл наверняка собирается  использовать  ее  способности  на
полную катушку. А уж Хельга обеспечит, чтобы Валери взялась за дело.  Валери
может знать, что происходит.
   - Я не стал бы предполагать... Хотя, с другой стороны...  Гней,  но  ведь
это слишком опасно, черт возьми. Если ты попадешь в лапы к ней...
   - Опасность я осознаю. Но у меня есть одно преимущество  -  она  меня  не
ждет. Есть одна посадочная площадка возле заброшенного шлюза, за которой  не
ведется слежение. К тому же я знаю  ее  коды.  Когда  их  укрепления  только
начинали строить, я потратил целое  состояние,  чтобы  обеспечить  себе  эту
лазейку.
   - Гней, я не думаю...
   - Ты все равно меня не отговоришь, Кассий. Это необходимо. Так что  давай
не терять времени - отправимся в путь в  один  и  тот  же  день  и  вернемся
прежде, чем нас хватятся. Мы не можем вечно контролировать Майкла, даже если
прикуем его к стене.
   - Я отправляюсь.
   И вновь Шторм уединился среди любимых вещей. Он расхаживал  по  кабинету,
любовно прикасаясь то к одной  из  них,  то  к  другой,  что-то  припоминая,
пытаясь вызвать в  себе  давние  чувства,  наполовину  стертые  временем.  В
эмоциональном плане они с Кассием были не вполне  нормальны.  Слишком  много
суровых решений,  слишком  много  жестоких  потерь  превратили  их  в  людей
заскорузлых и равнодушных.
   Лишь судьба младших беспокоила его. Особенно Мауса. Пойдут ли они по тому
же самому пути обреченных? Он надеялся, что нет.
   Сегодня он обходил кабинет не так, как обычно. Ясно осознавая  опасности,
поджидавшие его в Мире Хельги, Шторм вовсе  не  был  уверен,  что  выберется
оттуда.
   - Ну что же, придется рискнуть, - проворчал он. - Нельзя  не  попытаться.
Ключ к разгадке спрятан где-то там. Если он вообще есть.
   Побыв несколько минут с женой, он достал снаряжение, что держал  наготове
с тех  пор,  как  построили  Фестунг  Тодесангст.  И  отбыл,  ни  с  кем  не
попрощавшись.
   Кассий и так знал, что делать, если он не вернется.

Глава 19

3020 год н.э.

   Фрог очнулся в госпитале Корпорации. Над ним склонилось  три  лица.  Одно
принадлежало врачу Блейка, с  которым  он  когда-то  имел  дело.  Для  холуя
корпорации Смит был вовсе не  так  уж  плох.  Второе  лицо  было  маленькое,
светлокожее, с лисьими чертами и жадным взором. Незнакомое.  Третье  -  лицо
Мойры. Милой крошки Мойры. Он попытался улыбнуться.
   При этом он вяло, но с некоторым удивлением отметил, что в палате нет  ни
одного чиновника.
   Фрог попытался заговорить, но язык не слушался. Он сделал вторую  попытку
и смог прохрипеть:
   - Катился бы ты к  чертям  собачьим,  Смит.  Пятьдесят  лет  я  без  тебя
обходился. И сейчас Блейк меня на липовые больничные счета не расколет.
   - Компания платит, Фрог.
   - Поцелуй меня в задницу - Компания платит! Блейк использованного гондона
никому даром не даст.
   Фрог перевел взгляд на Мойру, своего  белокурого  ангела.  Она  старалась
скрыть волнение. Фрог, приняв ее озабоченность за смущение, слабо улыбнулся.
   - Ладно, потом поговорим, - сказал он. И взглянул  на  Лисью  Морду.  Тот
присел на низкий столик, одной ногой упираясь в пол.
   - А ты кто такой будешь?
   - Я - Август Плейнфилд, из "Стимпсон-Храбоски  ньюс".  Штатный  репортер.
Буду статью о вас писать.
   - Ах, вот как...
   Чем-то пакостным веяло  от  этого  газетного  коршуна.  Или  стервятника,
точнее. Эта порода всегда слетается туда, где человечьи трупы.
   Он снова посмотрел на Мойру. Та  выглядела  взволнованной,  испуганной  и
усталой. Просто от беспокойства? Или ее довели журналисты?
   Фрог, хоть и не очень  часто,  но  смотрел  головизор  и  знал,  с  какой
целеустремленной бесчеловечностью журналисты добывают материал.
   Он с  самого  начала  знал,  что  эти  ребята  поднимут  шум  вокруг  его
отчаянного пробега, но не предвидел,  что  они  будут  гоняться  за  Мойрой.
Сам-то он заранее придумал, как будет их посылать. Но Мойра... Она ведь  еще
ребенок. С таким натиском ей не справиться.
   Разве спокойствие ребенка значит что-нибудь для такого  стервятника,  как
Плейнфилд? Этим типам все и вся представляется съемочным материалом, который
они скармливают своим плотоядным зрителям.
   - Мойра, выйди на минутку. Я этому типу пару слов скажу.
   От боли Фрог плохо соображал. Он заметил, что  Смит,  выходя  в  соседнюю
комнату проверить  свои  медицинские  мониторы,  был  не  в  своей  тарелке.
Вообще-то док мужик нормальный, только слишком серьезно все воспринимает.
   Ладно, пусть себе поволнуется.
   Мойра соскользнула с кресла и молча ушла. Во  всем  подражая  Фрогу,  она
сохраняла необычайную сдержанность  на  людях.  Это  своеобразное  выражение
привязанности несколько озадачивало Фрога. Подобно многим людям,  не  дающих
волю собственным чувствам, Фрог жаждал проявлений этих же чувств у других  -
это давало ему повод чуть приоткрыться самому. Хотя, делая  это,  он  каждый
раз боялся обнаружить свою ахиллесову пяту.
   Оставшись с глазу на глаз с репортером,  Фрог  сказал  ему  некоторые  из
заранее приготовленных слов. Потом добавил экспромтом еще  несколько,  более
красноречивых и с угрозами. Плейнфилд выслушал  все  это  с  невозмутимостью
скалы, по которой хлещет очередной шторм.
   - Что вы там нашли? - спросил он, когда Фрог затих.
   - Что нашел? Да ни хрена. Все та же Теневая Линия.  И  Солнечная  Сторона
все та же. А если бы и нашел, щелкоперу вроде тебя не стал бы рассказывать!
   - Казалось бы. Вы много наговорили, пока были без сознания.  О  желтом  и
оранжевом. Доктор Смит говорит - вы галлюцинировали.  Я  так  не  думаю.  От
галлюцинаций не бывает лучевой болезни. А желтым еще с  незапамятных  времен
помечают радиацию.
   Лицо Фрога прорезали глубокие морщины,  сделав  его  похожим  на  сушеную
сливу с черными глазами.
   - Я плохо помню. От кислородного  голодания  мозги  сдали.  Ты  бы  лучше
посмотрел мой путевой журнал.
   Фрог ухмыльнулся про себя. Плейнфилду близко не подойти к вездеходу, пока
люди Блейка не изучат его по винтикам. А это может растянуться на годы.
   - Уже смотрел. Нет там ничего. Настолько ничего  нет,  что  даже  забавно
стало. И вот интересно: зачем человеку приказывать  компьютеру  забыть  все,
связанное с местом,  где  он  принял  половину  смертельной  дозы  радиации?
Интересно, зачем человеку официально регистрировать на себя участок в  самом
конце Теневой Линии, когда он  ждет  смерти?  Тем  более  человеку,  который
раньше вообще ни одного участка не застолбил. И  еще  интересно:  почему  он
пересмотрел свое завещание, как только заявка была утверждена?
   - Просто захотелось, чтобы меня там похоронили, - с ходу сочинил Фрог.  -
Кто-то когда-то обязательно повторит мой пробег. Так пусть закопает мой прах
на единственной за всю мою жизнь заявке.
   - У вас дикция  и  построение  фразы  улучшаются  на  ходу.  -  Плейнфилд
ухмыльнулся, теперь уже не по-лисьи, а скорее по-волчьи. - Ваши слова  могли
бы быть правдой. Например, для людей  из  Корпорации,  которые  думают,  что
знают этого  "сумасшедшего  карлика".  Или  они  могли  бы  решить,  что  вы
состряпали план, как заставить их выбросить деньги на ветер и  тем  одержать
какой-то дурацкий реванш. У меня нет этих предвзятых мнений. Вас я не  знаю,
но знаю людей. И я думаю, что вы там что-то нашли.
   - Всего лишь место для своей могилы, -  нервозно  повторил  Фрог.  Он  не
думал, что интервью может оказаться допросом.
   Плейнфилд оскалился еще шире.
   - Вы можете туда попасть раньше, чем хотели.  Когда  мечты  об  Эльдорадо
становятся явью, они иногда пожирают самого мечтателя.
   - Ты какой-то странный репортер. Кто ты такой вообще?
   - Можете называть меня исполнителем грез.  Я  воплощаю  сны  в  жизнь.  В
основном собственные, но иногда и чужие. Эти, правда,  иногда  оборачиваются
кошмарами.
   Теперь Фрог испугался не на шутку. Он уже озирался по сторонам в  поисках
оружия.
   Кажется, он здорово влип. Поднимать шум бесполезно,  а  напасть  первому,
как он привык поступать, физическое состояние не даст.
   Отчаяние породило злость. Всегда его тело предавало дух!  Всегда  он  был
слишком низкорослым, слишком щуплым, слишком слабым. Почему его  допрашивают
не люди Блейка?
   - Так зачем вы это сделали? Я имею  в  виду  ваш  маршрут.  Свершившемуся
факту можно найти много объяснений,  но  я  прежде  всего  хочу  знать,  что
заставляет человека пытаться сделать невозможное? Я изучил все, что известно
о Солнечной Стороне и Теневой Линии.  Вы  никак  не  могли  знать,  что  там
что-нибудь найдете.
   Что заставляет человека броситься в авантюру без причины и резона?  Фрогу
за время пути пришлось много передумать. И ни разу, пусть даже отдаленно, не
смог он понять, что им движет. В большинстве случаев он  отвечал  себе,  что
делает это ради Мойры, но временами подозревал, что делает это  ради  самого
Фрога, что он лечит свое израненное самолюбие, показывая всему человечеству,
как неверно было считать его  просто  шутом.  Но  при  таком  толковании  не
принималось в расчет одно обстоятельство: неудача лишь подтвердила  бы,  что
он просто дурак.
   Так почему?  Хотел  утереть  нос  Блейку?  Или  было  у  него  подспудное
сумасшедшее убеждение, что он что-то найдет? Нет. Ни одной из этих причин не
было достаточно.
   Столько времени наедине с собой, и все же Фрог не смог себя понять.
   Человек, который прячется от самого себя, прячется надежнее всех.
   - Что вы нашли?
   Фрог присмотрелся к Плейнфилду повнимательнее. И понял,  что  его  первое
впечатление оказалось ошибочным. Нет, перед ним не стервятник, не лис  и  не
волк. Это  змея.  Хладнокровная,  бесчувственная,  смертельная.  Хищник,  не
ведающий  жалости.  Никому  не  подвластный.  Охота  за  сенсациями  -  лишь
прикрытие. Он - кинжал в своей собственной руке.
   Плейнфилд  подошел  ближе.  В  ладони  его  появился  шприц.  Фрог  слабо
отбивался, но игла уже вонзилась ему в руку.
   Нет, подумал Фрог. Это хуже змеи. Это человек.
   - Что ты нашел?
   Фрог знал, что на этот раз ему не  выстоять.  Этот  человек,  эта  тварь,
называющая себя Август Плейнфилд и выдающая себя  за  репортера,  лишит  его
победы, а потом убьет. Даже  Бог  на  небе  не  поможет  ему  удержаться  от
болтовни, когда подействует наркотик,  а  потом  -  чего  будет  стоить  его
жизнь?
   И Фрог заговорил. И говорил. И говорил. А  потом,  как  он  и  знал,  что
будет, умер. Но перед смертью, когда еще  мог  чувствовать  и  понимать,  он
увидел в темном дверном проеме другого человека.
   Смит ворвался в палату, встревоженный показаниями мониторов. За доктором,
как на  коротком  поводке,  вбежала  Мойра.  Смит  бросился  на  Плейнфилда,
приоткрыв рот, еще только собираясь крикнуть.
   Маленький бесшумный пистолет разнес ему  сердце  прежде,  чем  какой-либо
звук успел сорваться с его уст. Мойра отпрянула  назад,  словно  марионетка,
выдернутая со сцены кукловодом. Плейнфилд выругался, но не погнался за ней.
   Жалость к себе самому и к Смиту захлестнула Фрога.
   В Черном Мире, как и в большинстве миров,  мертвых  не  воскрешали.  Даже
Блейки после смерти оставались мертвыми. Воскрешение было  слишком  дорогим,
слишком трудным и неоднозначным по своим социальным  последствиям.  Да  и  к
чему оно? Людей наплодилось столько, что отдельная жизнь давно обесценилась.
   Прикончив  Фрога,  Плейнфилд  бесследно  исчез.  Оба  убийства   остались
нераскрытыми. Полицейские Корпорации искали репортера, но так и не напали на
след.
   За  ним  числилось  многое.  Его  разыскивали  за  воровство,  за   порчу
муниципальной  и  корпоративной   собственности,   за   подкуп   сотрудников
муниципалитета и Корпорации. Но главное - за убийство Фрога и Смита.
   У Блейков была долгая, очень долгая память.
   В редакции "Стимпсон-Храбоски ньюс" им сказали, что в первый  раз  слышат
фамилию Плейнфилд. Но почему тогда,  настаивали  полицейские,  он  прибыл  в
Черный Мир на корабле, зафрахтованном "Стимпсон-Храбоски"?  Как  неизвестный
человек выбился в штатные сотрудники?
   "Стимпсон-Храбоски" ответила молчанием почти презрительным.
   Отказ от дачи показаний -  тоже  своего  рода  информация.  Очевидно,  за
пределами Черного Мира Плейнфилд обладал немалым весом.
   В пылу преследования о мотивах убийцы как-то забыли. Лишь  горстка  людей
знала о заявке и завещании Фрога, и эти люди получили взятки от  Плейнфилда.
Их судили, они дали показания, которых  никто  не  слушал.  Их  отправили  в
изгнание,  то  есть,  одев  в  скафандры,  выбросили  за  городские   шлюзы,
предоставив собственной судьбе.
   Блейк еще раз напомнил: он всегда платит долги, даже если на  это  уходят
десятилетия.
   По  завещанию  Фрог  оставил  Мойре  больше,  чем   кто-либо   мог   себе
представить. Солидное состояние обеспечило ей достойное место среди  жителей
Эджворда.
   И жизнь пошла своим чередом.

Глава 20

3052 год н.э.

   Нас не назовешь сплоченной и любящей семьей, но в  отдельные  моменты  мы
объединяемся. Как правило, это выглядит несколько странно.
   Масато Игараши Шторм

Глава 21

3031 год н.э.

   Безликий Человек улыбнулся и протянул  руки  к  Бенджамену.  Он  был  без
одежды, безволосый и  бесполый.  Бенджамен  съежился  от  страха  и  жалобно
всхлипнул. Безликий Человек медленно и уверенно приближался к нему.
   Бенджамен повернулся и побежал прочь с истошным воем,  с  трудом  отрывая
ступни от клейкого тротуара. Он напрягался из последних сил,  но  ноги  едва
двигались - словно два поршня, мерно закачивающих воздух.
   Улицы и стены города были одинаковы и ослепительно белы. В зданиях  -  ни
одного окна. Двери почти неразличимы. Он бегал между домами, колотил в двери
и кричал: "Помогите!"
   Никто не отозвался.
   Он оглянулся назад. Безликий Человек шел за ним по пятам  все  с  той  же
улыбкой, той же уверенной поступью, выставив вперед руку и не ускоряя шага.
   Бенджамен побежал дальше.
   Теперь,  заслышав  стук,  люди  выглядывали  в  "глазки".  Выглядывали  и
смеялись. Он метался от двери к двери. Смех сливался в хор.
   Слезы  бежали  по  щекам.  Тело  покрылось  потом.   Мышцы   сводило   от
перенапряжения.
   Он снова оглянулся. Безликий Человек находился на том же расстоянии,  шел
той же поступью, выставив вперед руку.
   Бенджамен   побежал   по   прямой,   стараясь   оторваться   от    своего
преследователя. А они смеялись, наблюдая за ним с  крыш  домов.  "Бенджамен!
Бенджамен! - несся крик азарта. - Беги, крошка Бенджамен, беги!"
   Задыхаясь, он бросился за угол и оказался в тупике. Застонал  от  страха,
забился об стены, и тут... Безликий Человек надвигался, протягивая руки.
   Он бросился на стены. Отчаянно искал опору для ног, способ взобраться  по
этой белой глади.
   - Нет! Не надо!
   На его плечо легла рука. Ладонь и  пальцы  были  ледяными.  Пальцы  стали
сжимать его тело. Мышцы вспыхнули огненной болью.
   Он вывернулся и бросился на Безликого  Человека,  вцепился  ему  в  горло
пониже застывшей улыбки.
   Невидимая рука наотмашь хлестала его по лицу, но он  не  ослабил  хватки.
Маленький кулачок несколько раз ткнул его в нос и в щеку.
   И вдруг сквозь страх пробилась настоящая боль.  Бенджамен  дернулся  всем
телом, как эпилептик в первые секунды припадка.
   Веки его раскрылись. Он смотрел в искаженное ужасом лицо Поллианны.  Руки
его были у нее на  горле.  Разбросанная  постель,  пропитанная  потом.  Лицо
Поллианны усеяли царапины, на  горле  выступили  пунцовые  пятна  -  будущие
синяки. Она продолжала колотить его слабыми ручками.
   - О Господи... - пробормотал Бенджамен, отдернув руки. - Господи Иисусе!
   Он соскользнул с кровати,  склонился  над  Поллианной.  Его  била  дрожь.
Влажное от испарины тело озябло. Бенджамен набросил халат. Не помогло.
   - Полли, милая, прости меня. С тобой все в порядке? А  мне  такой  кошмар
снился.., хуже всех прежних. В этот раз он меня догнал. Прости меня.  Это  я
ведь с ним  дрался.  Принести  тебе  что-нибудь?  -  Он  говорил  и  не  мог
остановиться.
   Сердце стучало в груди молотом. Страх не проходил. Бенджамен почти  ждал,
что Безликий Человек вот-вот войдет в спальню.
   Поллианна кивнула.
   - Воды, - попросила она  хрипло.  Он  вышел  в  ванную,  отыскал  стакан,
попытался налить. Он ронял стакан два раза, прежде чем отнес его  Поллианне,
полный лишь наполовину.
   Поллианна сидела на кровати, съежившись, одной  рукой  потирая  горло,  и
испуганно на него смотрела.
   - Тебе нужна помощь, - прошептала она. - Нет! Не подходи!
   - Это был сон... Представляешь - я бегу по улице, зову на помощь, а  надо
мной все потешаются. А он все идет и идет... А  потом  как  схватит  меня...
Полли, я не знаю, к  чему  мне  все  это  приснилось.  Мне  страшно.  Милая,
пожалуйста, не бойся меня. Я ведь не хотел тебе плохого. Мне казалось, что я
с ним дерусь.
   Поллианн