а не вернулась. Загнать ее  в
угол и заставить слушать возможности не было.
   Меч упал.
   Новым его начальником,  тоже  из  людей  Киндервоорта,  был  маленький  и
противный  тип  по  имени  Лайл  Брюс.  Этот  человек  был   предубежден   и
необщителен. Еще он был нетерпим и  грубо  несправедлив.  Ремонт  надо  было
делать только так, как он говорил, хотя понимал он в этом еще меньше Эми.
   Маус и Мойше в ответ только мило улыбались.  И  Брюс  просто  выходил  из
себя.
   - Скоро его уберут, -  пообещал  Маус.  -  Это  очередной  тест,  который
Киндервоорт с нами проводит.
   - Долго он не протянет, - подтвердил бен-Раби. - Мы его кротостью доведем
до инфаркта.
   И бен-Раби оказался прав. На следующую неделю Брюса  заменил  человек  из
контроля  повреждений.  Мартин  Кинг  не  был  особенно  дружелюбен,  но   и
враждебности не проявлял. Он был человек предубежденный, но  умел  подавлять
свои предубеждения во имя "Даниона". Ничего, что мешало бы их работе, он  не
делал'.
   Однажды после конца смены он обратился к бен-Раби:
   - Я должен вас отвести к Киндервоорту.
   - Да? Зачем?
   - Он не сказал.
   - А как же ужин?
   - Что-нибудь придумаем.
   - Что ж, пойдем.
   Кабинет Киндервоорта был обставлен в  уютном  английском  стиле  середины
девятнадцатого века. Много черного дерева, ряды книг. Настоящий камин.
   - Садись, Мойше, - предложил Киндервоорт. - Как она, жизнь?
   Бен-Раби пожал плечами.
   - Дурацкий вопрос, да? - Киндервоорт встал, обошел  стол  и  сел  на  его
угол. - Это разговор не деловой, так что расслабься. - Он помолчал.  -  Нет,
это не совсем правда. Все рано или поздно оказывается  имеющим  отношение  к
делу. Я хочу поговорить с тобой об Эми. Не возражаешь?
   - Почему бы и нет?
   В конце концов, именно к этому человеку он прибежал, когда все рушилось.
   - Дело-то личное. Я боялся, что тебе это может быть неприятно.
   - Так и есть.
   - Что ж, это честно. Я тоже буду честен. Я хочу помочь,  поскольку  вы  -
мои друзья. Не слишком близкие, но друзья. Разумеется, у  меня  тут  есть  и
профессиональный  интерес..  Неприятностей  такого  рода  впереди  ожидается
немало, а для "Даниона" это  плохо.  Я  хочу  найти  способ  сгладить  такие
противоречия.
   "Хорошо отрепетированная речь", - подумал Мойше.
   - Ты хочешь использовать нас с Эми как морских свинок?
   - В определенном смысле. Но это  не  просто  эксперимент.  Главное  здесь
все-таки вы.
   Мойше  старался  подавить  свою  реакцию  на  выступление   Киндервоорта,
отодвинуть злость и негодование на такое вмешательство...
   Вертящееся видение звезд и тьмы. Образ пылающего пистолета  на  бархатном
фоне. Никогда это видение не  было  таким  сильным,  таким  детальным.  Гнев
сменился страхом. Что происходит? Что значит это смертное  видение  для  его
подсознания?
   - Мойше! Что с тобой?
   Киндервоорт склонился над ним,  глядя  ему  в  глаза.  Голос  его  звучал
откуда-то издалека.
   Бен-Раби пытался найти ответ, но язык не  слушался.  В  голове  заплясали
призраки. Невозможно было сосредоточить внимание.
   В правую глазницу вдвинули пылающий лом.
   - Мигрень! - выдохнул он.
   На этот раз она обрушилась внезапно. Без обычного мелькания пятнышек  или
геометрических  фигур  перед  приступом.   Только   призраки,   пистолет   и
странно-знакомое звездное небо.
   Бен-Раби застонал. Сам дьявол топтал сейчас его череп, стараясь сплюснуть
до размеров горошины.
   Киндервоорт бросился обратно за стол, вытащил что-то из ящика, метнулся в
ванную и вернулся с таблетками и водой. Бен-Раби смотрел на  это  почти  без
интереса. В его вселенной доминирующей силой была боль. Была  только  она  и
он... А теперь еще и голоса.
   Он их слышал откуда-то издали, как обрывки разговора в конце коридора  из
дальней комнаты. Он попытался  прислушаться,  но  пылающая  боль  не  давала
сосредоточиться.
   - Мойше? Вот таблетки! Мойте? Ты меня слышишь?
   Рука схватила бен-Раби за подбородок и  потянула.  Пальцы  заставили  его
открыть рот. Сухие и горькие таблетки обожгли язык.  Плеснула  вода.  Та  же
рука закрыла ему рот и нос, пока у него  не  осталось  другого  выбора,  как
проглотить. Рука убралась; он сделал судорожный вдох.
   Он не кричал. Пока нет. Потому что не мог. Боль его  убивала,  и  он  мог
только цепляться за ее стреляющую лучами звезду.  А  она  уходила  вниз,  во
тьму...
   Через секунду ему  стало  легче,  и  боль  исчезла  так  же  быстро,  как
появилась. С ней ушли голоса и призраки. Но он не сразу понял, где он.
   Киндервоорт снова сидел за столом и напряженно говорил в интерком:
   - ..точно в тот самый момент, когда вы  вышли  на  ментодвигатель.  -  Он
посмотрел на часы. - Комментарии были открыты? Спасибо.
   И отключился. Лицо его было смертельно серьезно.
   Мойше захотелось воды. Во рту было  сухо,  как  летом  в  Блейк-сити.  Он
попытался встать:
   - Воды...
   - Сиди! - рявкнул Киндервоорт. - Не шевелись. Сейчас дам.
   Он побежал в ванную со стаканом в руке.
   Бен-Раби рухнул обратно в кресло, дрожа от потрясения и холода.  Из  него
вышло с потом не  менее  литра  воды.  Болеутоляющее,  ударившее  по  нервам
быстро,  как  нервно-паралитический  газ,  сработало  отлично,  но   нервное
истощение  облегчить  оно  не  могло.  Он  еще  некоторое  время  не  сможет
шевельнуться.
   От нескольких  стаканов  воды  и  одеяла  стало  лучше.  Когда  он  снова
почувствовал себя человеком настолько, что  мог  разговаривать,  Киндервоорт
продолжил как ни в чем не бывало:
   - Мойше, я считаю важным, чтобы мы как-то уладили отношения твои  с  Эми.
На личном уровне и на социальном.
   - Хм.
   - Ты будешь с ней говорить?
   - Я уже пытаюсь это сделать полторы недели.
   - Ладно, спокойней. Спокойней. -  Он  ткнул  кнопку  интеркома.  -  Билл?
Пришли сюда мисс Кольридж.
   Эми влетела вихрем:
   - Что случилось? Я слыхала...
   Тихо, чтобы Мойше не слышал, Киндервоорт объяснил.  Забота  на  лице  Эми
перемешалась со смятением. Она подошла к бен-Раби:
   - Как ты?
   - Живой. К несчастью.
   - Мойше, Мойше! Что же нам теперь делать?
   - Я собираюсь попросить прощения, - тихо сказал он.
   На пике эмоций извинения и объяснения полились потоком, хотя Эми  и  была
еще настороженно-ранима. Как подозревал Мойше, ее проблема  причинила  ей  в
прошлом много горя.
   Киндервоорт  благоразумно  удалился  сразу.  Через  час   они   заключили
осторожное перемирие.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ:

3047 Н.Э.

БЫЛЫЕ ДНИ, АКАДЕМИЯ

   Перчевский глядел из  окна  аэробуса,  заложившего  вираж  на  подходе  к
Женеве. Что-то происходило  там,  у  озера.  На  берегу  сгрудились  красные
вспыхивающие огни.
   - Леди и  джентльмены,  говорит  ваш  пилот.  Служба  контроля  воздушных
сообщений просила меня передать  вам  предупреждение  сил  безопасности.  На
ведущей к северу транспортной трубе чрезвычайное происшествие. Станция номер
три захвачена террористами. Они могут  попытаться  отступить  по  трубе  или
захватить заложников из числа пассажиров. Труба  открыта  для  движения,  но
пользоваться ею вы можете только на свой страх и риск.
   Перчевский смотрел на  вспыхивающие  огоньки  и  перебегающие  муравьиные
фигурки полиции Зоны, пока самолет не снизился так, что их не  стало  видно.
Позже, направляясь по гудронной дорожке  к  ждущему  аэромобилю,  он  слышал
стрельбу. Редкие взрывы тонули в трескотне стрелкового оружия.
   - Вроде бы они принимают бой, - сказал опирающийся на аэромобиль  солдат.
- Сэр.
   - Вроде бы.  Чего  они  хотят?  Солдат  пожал  плечами  и  открыл  дверцу
пассажирского сиденья.
   - Не думаю, что  кто-нибудь  их  спрашивал,  сэр.  Полиции  Зоны  на  это
наплевать. Они их просто перебьют и будут ждать следующих.  -  Он  захлопнул
дверцу, обошел машину и сел на пилотское сиденье. - Офис компании, сэр?
   - Да. А кто они такие? Как проникли?
   - Новая шайка, сэр. Называют себя "Девятое июня". Понятия  не  имею,  что
это значит.
   - Я тоже.
   - Прорвались вчера через контрольный  пункт  Арсен.  Обычное  неожиданное
нападение. Там же вчера пыталась прорваться другая шайка, и полиция Зоны  не
успела все восстановить. Эти всегда  найдут  способ.  В  прошлом  году  одна
группа прорвалась на воздушном шаре.
   Перчевский вышел из машины возле офиса, в  котором  помог  Грете  Хелсунг
поймать  свою  радугу.  Он   отметился,   сообщил,   что   возвращается   на
Луну-Командную, и посмотрел, что они сделали для девочки. Через час  он  уже
ехал к ракетодрому возле озера, и вез его  тот  же  водитель.  На  этот  раз
солдат поделился с ним сагой о том, как завоевал "даму с розовой  нашивкой".
Она так его любила, что чуть не вступила в Службу.
   "Люди с розовыми нашивками" - это были земляне,  работающие  в  Зоне,  но
живущие за ее пределами. Нашивка на форме была пропуском на вход.  Она  была
кодирована   Кирлиан-излучением   для   предотвращения   использования    ее
террористами.
   Следующим вечером Перчевский уже был в своей  квартире  на  Луне.  Приняв
таблетку, он отключился на двенадцать  часов.  Поездка  на  Старую  Землю  и
встреча с матерью были досадной ошибкой.
   Он не стал сразу проверять, кто ему звонил. Не хотел  рисковать  и  найти
приглашение из Бюро.
   Но такового не было. Сообщения были только от Макс и Греты. Макс без него
скучала. Грета была одинока, испугана и заинтересована всем вокруг.
   Сначала Перчевский ответил на звонок  Греты.  Он  помнил,  как  ему  было
одиноко и страшно, когда он только прибыл в  Академию.  Даже  ненавидя  свой
дом, он страшно по нему тосковал.
   Позвонив в информационный отдел Академии, он узнал, что Грета назначена в
учебный батальон, но обучение еще не началось. И жесткая дисциплина Академии
еще не изолировала ее на  недели.  Ей  можно  принимать  посетителей.  После
начала учений будут разрешены лишь еженедельные посещения ее спонсора.
   - - Порядки в Академии изменились с моих времен, лейтенант, -  сказал  он
женщине, отвечавшей на его вызов.
   - С моих тоже, капитан. Режим смягчается.
   - Может быть. Мне это кажется шагом  в  правильном  направлении.  Я  буду
сегодня вечером. Очень  буду  благодарен,  если  вы  позволите  мне  явиться
сюрпризом.
   - Как скажете, капитан.
   - Спасибо за помощь, лейтенант.
   Он снова залег на кровать, глядя в потолок и думая, зачем стал  спонсором
девушки,  которую  вообще  не  знал.  Спонсорство  -  дело  серьезное.   Его
ответственность перед законом Луны была не меньше ответственности родителя.
   "Будете спонсором?" - спросил его тот человек, и он согласился, не думая.
   И как же теперь ему правильно поступать с Гретой?  При  его  профессии...
Может быть, Бэкхарт переведет его куда-нибудь в штаб.
   - Да, старик, загнал ты себя в угол. Как тебя угораздило?
   Ладно, о чем волноваться? Грету запрут в Академии на четыре года.  Ни  на
что, кроме тренировок и учебы, у нее не будет ни возможностей,  ни  времени.
Его спонсорство будет состоять  только  в  том,  чтобы  расписываться  в  ее
табеле. Она достигнет совершеннолетия раньше, чем получит диплом.
   Может быть, соглашаясь, он это подсознательно понимал.
   Он позвонил Макс. Ответа не было.
   Натянув мундир капитан-лейтенанта, он по скоростной  трубе  направился  в
Академию. Труба проходила через ядро Луны - Академия была на той стороне.
   Хотя он до сих пор носил имя Перчевского, мундир ракетчика он снял, когда
Верховное Командование объявило о рейде фон  Драхова.  Уже  не  было  смысла
притворяться.
   Бюро, очевидно, согласилось. По крайней мере ему никто ничего не сказал.
   Транспортные  трубы  были  местом  обмена  сплетнями  на  Луне-Командной.
Незнакомые друг с другом люди коротали долгие поездки, разбирая по косточкам
все скандалы и слухи. Здесь Перчевский впервые услышал, что  Улантский  Марш
обсуждается всерьез.
   Конечно, об этом говорила Макс. Но  она  была  штатской.  Она  передавала
сведения из третьих-четвертых рук. Те, кого он слышал сейчас, были  люди  из
корпуса Планетарной Обороны, штабные работники из миров, куда более  близких
к центру, чем Солнечная система. Они прибыли на Луну-Командную на семинар по
высокомощной планетной обороне.
   По шее Перчевского побежали мурашки холодного страха. Что именно -  можно
было еще спорить, но что-то пугающее явно было на подходе.
   Цветные и иногда странные мундиры местных сил он уже видал  повсюду,  где
бывал.  Здесь  были  офицеры  даже  с  тех  миров,  которые  не  входили   в
Конфедерацию.
   Неудивительно, что ходят слухи о войне.
   Он отметил свое прибытие в местном офисе. Конечно, у него было кольцо, но
избыточность действий и недоверие  к  технике  было  аксиомой  работы  Бюро.
Штабной тип сообщил компьютерному терминалу его местонахождение и  продолжал
от скуки смотреть голодраму. Перчевский сел на автобус, идущий  к  гостинице
Академии для посетителей.
   Академия была почти  автономным  крепостью-государством  в  крепости-мире
Луны-Командной. Почти десять процентов площади и объема Луны  были  отведены
для  школы,  обучившей  каждого  офицера  Служб  и  почти   половину   всего
унтер-офицерского состава. Академия состояла из штабных  колледжей,  военных
колледжей и  штаб-квартиры  специальных  школ  военного  искусства,  которые
поддерживали  Службы  в  состоянии  боевой  заточки.   По   временам   число
преподавателей и учеников Академии доходило до двух миллионов.
   Перчевский провел в Академии восемь  лет,  лишь  изредка  видя  остальную
вселенную. В те времена увольнительные давали редко. Выход наружу обычно был
связан с учениями. На разглядывание видов времени не было.
   Считалось тогда, что он будет выпущен преданным и  не  задающим  вопросов
воином Конфедерации. Он теперь  считал,  что  самая  лучшая  система  иногда
допускает осечки.
   Сейчас ему было приятно пройти по старым  знакомым  коридорам,  вспоминая
всякие случаи, припоминая одноклассников, о которых  не  думал  годами.  Ему
нравились юные свежеобритые лица ребят за взлетающими в салюте руками.
   Казармы батальона Греты были неподалеку от тех, где жил когда-то он  сам.
Он на целый час погрузился в воспоминания о школьных днях.
   Уже было  поздно,  когда  он  нашел  старшего  офицера  батальона  Греты.
Табличку на двери можно было понять так, что это был батальон  для  обучения
кандидатов в офицеры, созданный в 3047 году.
   Он слегка присвистнул.  Они  шлепали  кандидатов  со  скоростью  военного
времени.
   Да, что-то должно быть в основе слухов. Ничто другое не могло  объяснить,
почему Грету почти сразу направили обучаться на офицера.
   Унтер-офицер уже закрывал кабинет.
   - Вы тот самый офицер, который ищет эту девушку Хелсунг?
   -  Да,  сержант.  Извините  за  опоздание.   Унтер   пробормотал   что-то
язвительное.
   - Такое настроение распространяется у вас и на курсантов, сержант?
   - Виноват, сэр! Был очень трудный день, сэр.
   - Где я могу ее найти?
   - Рота "альфа", комната двадцать пять. Мы только формируем батальон, сэр.
Это один из подготовительных - для кандидатов, не имеющих опыта Службы.
   - Спасибо, сержант. Давайте закрывайте. Я только на несколько минут.
   Перчевский вошел в крыло казарм. Через него прошли  поколения  курсантов.
Воздух был здесь густ от прошедших годов -  и  от  запаха  людей.  Он  нашел
коридор "А" и пошел по нему, разглядывая  таблички  на  дверях.  Наконец  он
нашел  табличку  ХЕЛСУНГ,  ГРЕТА:  ГАМБУРГ,  ЗЕМЛЯ  рядом  с  ДЖЕЙМС,  ЛЕСЛИ
откуда-то со Сьерры, что-то вроде Символ Предложения. На его стук  никто  не
отозвался.
   Он пошел на шум работающего головизора в холле. Там сидели около двадцати
молодых ребят и девчонок, глядя в головизор или играя в настольные игры -  и
то, и другое без энтузиазма. Воздух был пропитан ностальгией.
   Грета сидела в кресле с виниловой  обивкой,  подобрав  под  себя  ноги  и
обхватив руками колени. У нее был  вид  бесконечной  грусти  и  несказанного
одиночества.
   Какой-то десятилетний  с  голосом,  отработанным  в  кадетском  пансионе,
крикнул:
   - Встать! Смирно!
   - Вольно, ребята.
   Грета бросилась ему на шею и чуть не задушила.
   - Я уж не думала, что снова вас увижу!
   - Тихо, девушка. Не сломай мне кости. Вдруг ему стало лучше. Это приятно,
когда кто-то рад тебя видеть.
   - Как вы сюда попали? Я думала, вы поехали навестить мать.
   - Так и было. Разочарование для нас обоих.
   - Ох! Простите.
   - Ничего. Я не слишком многого ожидал. Давай садись. Как  ты  здесь?  Как
тебе Луна?
   - Я еще ничего не видала. Все тут больше, чем я думала. Что там дома?
   - Ничего нового. Тоскуешь? Она затрясла головой.
   - Заливай! Я же здесь тоже был. И у меня до сих пор осталась эта тоска по
дому. Вот почему я иногда возвращаюсь. Правда, я прибыл сюда вместе с Нейлом
Армстронгом...
   - Не дразнитесь!
   - Ладно, не буду. Я тебе вот что скажу.  Говорил  я  с  твоим  командиром
роты...
   - Старым Грязноволосым? Я его уже терпеть не могу.
   Перчевский рассмеялся:
   - Ты его еще и не так будешь ненавидеть. Он будет  тебе  отцом,  матерью,
духовником, богом и дьяволом. Слушай, хочешь  пока  посмотреть  Луну?  Когда
начнутся занятия, у тебя уже не будет случая.
   - А вы ничем другим не заняты? У вас есть работа и друзья...
   - Я в отпуске. Вроде как в отпуске. И друзей у меня здесь немного.
   - Я не хочу вас обременять...  -  Она  перехватила  взгляд  тощей  черной
девчонки с тонкими косичками. - Лесли! Иди сюда! Капитан, это Лесли  Джеймс.
Моя соседка по комнате.
   - Привет, Лес! А где это - Символ Предложения? Я был как-то на Сьерре, но
такого места не помню.
   Девушка  что-то  пробубнила  наполненным  собственными  пальцами  ртом  и
скрылась.
   - Она очень стеснительная. У нее нет родителей, она из сиротского приюта.
   - Все мы сироты так или иначе. Наша семья - Флот.
   Грета бросила на него странный взгляд. Потом спросила:
   - А мы можем взять ее с собой, если поедем?
   - Хм. Ты уже начинаешь понимать. Не знаю. Это  может  оказаться  сложным.
Если ты хочешь, я спрошу.
   - Наверное, да.
   - Ладно. Сейчас мне  пора  идти  -  часы  посещения  закончились.  Просто
хотелось посмотреть, как ты здесь. Завтра я вернусь.
   Она стиснула его руку:
   - Спасибо вам. За все.
   Руки ее были мягкими, гладкими и теплыми.
   Весь  вечер  он  предавался  фантазиям,  которые  никогда  не   собирался
претворять в жизнь.
   Мужчина внутри не стареет. Он всю свою жизнь любит тех  мягких,  гладких,
теплых девушек, которых знал, когда был молод и только начинал понимать, что
за удивительные существа - женщины.
   - Куда поедем, девушки?
   Они  стояли  на  станции  "Академия".  Перчевский  смотрел,   как   Грета
разглядывает людей, стараясь не слишком  пялиться.  Вокруг  сновали  люди  в
странных мундирах.
   - Не знаю, - сказала Грета.
   Луна-Командная  не  была  выставкой  красот  для  туристов.  Не  было  ни
живописных развалин, ни монументов. Настоящие виды были снаружи - кратеры  и
горы поверхности.
   Он  отвез  девушек  в  купол  Тихо  и  повез  покататься  на  поезде   по
поверхности.  Он  повел  их  по  лучшим  ресторанам  и   гостиницам.   Грета
реагировала очень живо, Лесли - отстраненно.
   После двух дней  у  него  кончились  идеи.  Все,  кроме  раскопок  следов
пришельцев, куда он обещал свозить Макс.
   Макс могла бы разрядить обстановку. У нее могли быть идеи.., в общем,  он
повез девушек к ней в магазин.
   - Привет, Уолтер! - сказала Макс. Голос  ее  был  наполнен  холодом;  она
смотрела на Грету. Грета не заметила. Она во все глаза смотрела на витрины.
   - Привет, леди. Есть для меня что-нибудь?
   - Все то же старье. Так этим ты и занимался с тех пор, как вернулся?
   - Да брось ты, Макс! Ей всего шестнадцать. Иди сюда, Грета, познакомься с
Макс. Макс, это Грета Хелсунг и ее подруга Лесли.
   Грета не была ненаблюдательной.
   - Привет, Макс! Капитан - мой спонсор.
   - Твой спонсор? Уолтер, ты мне  никогда  не  говорил,