орые должны были взорвать скалы за спиной у людей Ричарда. Вульфу удалось
подбить несколько мичемских краулеров. Противник снялся  с  лагеря.  Большие
машины с экипажем из не знающих дисциплины штатских рванули на свет,  бросив
всех, кто не успел забраться на  борт.  Кассий  немедленно  усилил  давление
огнем своих бронемашин. Люди Хоксблада отступали до  тех  пор,  пока  им  не
преградил путь камнепад, устроенный Вульфом.
   И тут боевые краулеры Сумеречного Города выскочили из  солнечной  зоны  и
стали наступать хорошо организованным фронтом шириной в двести километров из
глубокого тыла Кассия.
   - Можно было не сомневаться, - пробормотал Шторм, наблюдая  за  развитием
ситуации.
   - Отец... - позвал его Терстон.
   - Там командует какой-то псих!
   Тридцать  вездеходов  Мичемов  принялись  уничтожать  все   искусственные
сооружения: госпитали, убежища, купола реабилитационных центров  -  на  всех
этих зданиях  была  различимая  маркировка,  явно  говорящая  о  назначении.
Операция шла в режиме радиомолчания.
   - Выглядит так, будто они скрывают свои действия друг от друга, - заметил
Корандо. - Не нужно быть военным гением, чтобы понимать: при  нашей  системе
связи мы-то их видим как на ладони.
   - Любопытно, не правда ли? - спросил  Шторм.  Легион  чуть  подался,  но,
будучи предупрежден, не сломался нигде. Еще не  стихла  атака,  когда  Шторм
сказал:
   - Все, они у нас в руках. Они еще пожалеют об этой попытке.  Может  быть,
война уже кончилась.
   Очень скоро остальные поняли,  что  он  имел  в  виду.  Военные  краулеры
Хоксблада один за другим выходили из строя, либо их  вынуждали  возвращаться
под солнце. Хитроумно сконструированные боевые машины Ричарда были его самым
действенным инструментом. Теперь он быстро терял их и мог  потерять  гораздо
больше, если бы отступающие машины попытались вернуться на Теневую Линию.
   Силами, противостоящими Кассию, командовал подполковник Гюнтер  Хавик.  В
свое время он был курсантом Вальтерса в Академии, а потом служил  вместе  со
Штормом  в  подразделении  космических  пехотинцев  Конфедерации.  Это   был
типичный офицер-наемник. В тот самый  момент,  когда  стало  ясно,  что  его
позиция безнадежна, он сдался.
   Современные  кондотьеры  не  станут  биться  в   героическом   обреченном
Сталинграде. Если для того не будет явного стратегического или  тактического
обоснования. Слава - эпитафия дураков.
   Кассий тут же принялся переправлять войска в обход обрыва.  Переброшенные
части окапывались, готовясь к возвращению боевых краулеров Хоксблада. Кассий
знал, что вынудить их к капитуляции  будет  несложно.  У  большинства  машин
подходил к  концу  ресурс  предельного  пребывания  на  солнце  и  почти  не
оставалось боеприпасов. Они будут рваться в тень, но пробиться туда  с  боем
не смогут.
   Вульф вывел свои силы к Теневой Линии - они превысили все мыслимые  нормы
пребывания на дьявольском солнце и теперь нуждались в передышке.
   Шторм взглянул на часы и понял вдруг, что провел в штабе двадцать  четыре
часа, не просто бодрствуя, но  ни  на  минуту  не  ослабляя  внимания.  Даже
железный  человек  Терстон  не  выдержал  и  вздремнул.  А  теперь   убеждал
полковника последовать его примеру.
   - Я как раз об этом думаю, - ответил Шторм сыну. - Все  равно  здесь  уже
мне ничего не сделать. Теперь все решает Кассий. Разбуди меня,  если  станет
совсем паршиво.
   На Теневой Линии сейчас если и можно заснуть, то только навеки. Люди  там
не сомкнут глаз, пока вопрос не решится.
   Возвратившись, Шторм  застал  в  штабе  Блейка.  Вид  у  него  был  очень
недовольный.
   - Еще что-нибудь случилось? - спросил Шторм у Терстона.
   - Поступили сводки о наших потерях.
   - Плохие?
   - Да.
   Шторм прочел последние донесения, и мрачная статистика постепенно  внесла
некоторую ясность в беспорядочную картину боя.
   Первое большое сражение на Теневой Линии все еще  продолжалось.  Судя  по
всему, эджвордцев ожидала громкая победа. Лагерь был  разгромлен.  Но  почти
все боевые краулеры были выведены из строя. Кассий, собрав оставшихся  людей
и технику, встречая лишь слабое сопротивление, мчался  к  точке  пересечения
Теневой  Линии  и  коммуникаций,  протянутых  из  Сумеречного  Города.  Если
Хоксблад его не остановит, он будет там на четвертый день. Тогда война может
закончиться еще до конца недели.
   Но тысячи легионеров постигла смерть без воскрешения. Еще больше  пропало
без вести.  Уцелевшие  разгребали  каменные  обломки,  отыскивая  раненых  и
мертвых, которых еще можно было воскресить.
   Шторм был потрясен. От страшных цифр у него голова  пошла  кругом.  Разум
отказывался принять такие цифры.  Такого  количества  убитых  не  бывало  со
времен Утантской войны.
   - Это сделал не Ричард, - несколько раз произнес он  еле  слышно.  -  Это
работа сумасшедшего.
   Отовсюду и ниоткуда выглядывало беззвучно смеющееся лицо Майкла.
   Стратегию, предусматривающую столько крови, мог придумать лишь Ди.
   Шторм ходил кругами, стараясь отыскать хоть что-то положительное  в  этих
тяжелых новостях.  Но  единственным  положительным  моментом  мог  оказаться
только дальний рейд Кассия.
   И тут в монотонном потрескивании, доносившемся из  мониторов,  он  уловил
обрывки  отфильтрованной  фразы:  "...слышите  меня,  Железный   Легион?   Я
наткнулся на  зону  тепловой  эрозии  в  четырнадцати  километрах  от  точки
девятьсот. Головная секция въехала в зону эрозии. Сбросить рабов не могу.  У
меня на борту тридцать  два  человека.  Вы  можете  помочь?  Мэйдэй,  мэйдэй
<сигнал бедствия.>, говорит  двадцать  Девятый  боевой  краулер  из  главной
группировки Солнечной Стороны, вы меня слышите, Железный Легион? Я  попал  в
зону тепловой эрозии...
   - Как он это передает? - спросил Шторм.
   - Пульсирующим лазерным лучом, сэр. Луч рикошетит от поверхности скалы.
   Шторм повернулся к большому дисплею. На нем отражалось, нечто  совершенно
несуразное. У Шторма возникло подозрение, что теперь даже  компьютеры  не  в
состоянии следить за продвижением его войск.
   Точка девятьсот находилась на девятисотом километре Теневой Линии,  всего
на пятьдесят километров восточнее наклонного пути, построенного  Вульфом  на
склоне.
   - Давно мы  это  принимаем?  Оператор  сверился  с  журнальными  записями
предыдущей вахты.
   - Около четырех часов, полковник. Полковник Дарксорд  начал  спасательные
операции, как только получил эту депешу.
   Шторм повернулся к Блейку:
   - Каковы шансы их вытащить? Блейк пожал плечами:
   - Хреновые, Я не знаю ни одного случая  успешных  спасательных  работ  на
Солнечной Стороне с тех пор, как Мойра Джексон вытащила оттуда своего  отца.
Это случилось сразу после Улантской войны.  Каждый  год  нам  несколько  раз
приходится этим заниматься. Самое трудное - отыскать место аварии.  То,  что
нам сказали про точку девятьсот  и  отклонение  в  четырнадцать  километров,
почти ничего не меняет. Обыкновенное гадание на  кофейной  гуще.  Аппаратура
после нескольких часов на солнце дает сильное отклонение.  Потом,  наверное,
появится технология, которая  позволит  ставить  там  радиомаяки...  Но  все
равно, чтобы засечь подобный маяк, нужно залезть на крышу другого  краулера.
У чартеров - самые чувствительные приборы, и то они видят совсем недалеко. И
все-таки мы всегда начинаем спасательные работы, хотя  бы  для  того,  чтобы
набраться опыта.
   Драма разворачивалась с душераздирающей медлительностью. Вульф бросил все
свои машины в спиральный поиск с центром в точке предполагаемого  нахождения
застрявшего краулера.
   Командир краулера смотрел,  как  нагрузка  защитных  экранов  подходит  к
красной черте, и все больше терял надежду.
   - Вижу! Вот он! - послышалось вдруг.
   Шторм нервно хмыкнул.
   Потом тот же самый голос произнес спокойно:
   - Бесстрашный, Бесстрашный, говорит Белое Крыло  Один.  Есть  контакт  по
азимуту триста сорок семь расстояние шестьсот десять метров. Прием.
   - Белое Крыло Один, Белое Крыло Один, говорит Бесстрашный. Оставайтесь на
этой позиции. Прием.
   Бесстрашным  был  Вульф,  когда   разговаривал   по   своей   собственной
тактической сети.
   - Король Бурь, Король Бурь, говорит Бесстрашный.  Сосредоточиться  вокруг
Белого Крыла Один, выполнять немедленно,  прием.  -  Вульф  переключился  на
командную связь. - Вормдум, Вормдум, говорит  Звездочет.  У  нас  позитивный
контакт. Запрашиваю инструкции, прием.
   Ответа от Кассия не последовало. Вальтере вышел за пределы связи.
   Шторм склонился к микрофону:
   - Звездочет, Звездочет, говорит Андирон. Продвигайтесь  с  осторожностью.
Руководить спасательными работами дайте кому-нибудь  из  шахтеров.  Андирон,
конец связи.
   Шторм снова перевел взгляд на  большой  дисплей.  Его  внезапно  охватило
дурное предчувствие. Но он не мог переступить через моральные  обязательства
по отношению к своим братьям - солдатам,  не  мог  заставить  себя  отозвать
Вульфа.
   - Андирон, Андирон, говорит Звездочет. Подтверждаю осторожное продвижение
в естественном направлении. Звездочет, конец связи.
   - Не отходите от монитора, - сказал Шторм оператору. - Дайте  мне  знать,
если появится что-то интересное.
   Офицер связи вопросительно посмотрел на него. Шторм не стал объяснять.
   Спасательная операция разворачивалась по правилам -  к  сожалению,  почти
полностью теоретическим. По словам попеременно дежуривших в штабе Корандо  и
Блейка, она шла гладко.
   Чартеры заняли позицию со стороны солнца  от  застрявшего  краулера.  Они
поставили    портативные    генераторы     тени,     защищенные     сменными
молибденово-керамическими   абляционными   экранами.   Компрессоры   -   эти
левиафаны, которые закачивали на борт жидкие металлы  и  затем  отвозили  на
переработку, - вставили свои всасывающие трубы в пред  назначенные  для  них
аварийные шлюзы. Внутренний диаметр такой трубы позволял пролезть по ней  не
очень крупному человеку.
   - Водитель чувствует себя увереннее, когда знает, что у него есть хотя бы
теоретический шанс, - заметил Корандо. - Даже настолько ничтожный, что удача
выпадает раз в сто лет. Когда ползешь  по  Солнечной  Стороне,  очень  важно
знать, что кто-то попытается в случае чего тебя спасти.
   - Андирон, Андирон, говорит Звездочет. Из краулера никто не отвечает.  Мы
посылаем туда человека из боевого вездехода один. Прием.
   Шторм повернулся к Блейку, нахмурившись, с немым вопросом.
   - Боевые вездеходы -  это  модифицированные  компрессоры,  -  сказал  ему
Блейк. - В первых нескольких есть видоизмененные рабы-насосы.
   Не об этом хотел спросить Шторм. Но сейчас Вульф ждал его на связи.
   - Звездочет, Звездочет, говорит Андирон. Слышу вас, прием.
   У Вульфа был человек с переносной рацией, и  Вульф  и  сейчас  велел  ему
включиться в коммуникационную сеть. Начались споры о том, как лучше  вскрыть
аварийный люк. Вульф поторапливал всех, потому что генераторы тени не вечны.
   - Я хотел спросить, - сказал Шторм Блейку, - почему  вы  не  использовали
этот метод для спасения этого человека, Фрога?
   - Потому что его трактор сооружался на одной верфи с Ноевым Ковчегом. Его
единственный аварийный люк находился под кабиной. Мы прокляли все на  свете,
вскрывая его, и как раз поэтому в последующих моделях стали  делать  верхний
люк. Мичему эта идея пришла в голову одновременно с нами.
   - Теперь понятно.
   - Я вижу только мертвых, полковник, - доложил разведчик Вульфа, проникнув
внутрь. - Продвигаюсь к кабине управления.
   Примерно минуту стояла тишина. Шторм напряженно ждал,  чувствуя,  как  по
спине пробегают мурашки.
   - Невозможно понять, что здесь произошло, полковник. Они все  посиневшие,
с распухшими лицами. Защитные экраны в порядке, уровень кислорода не упал...
   - Вульф! - заорал вдруг Шторм, забыв про правила кодирования. - Сейчас же
выбирайтесь оттуда! Немедленно! - Предчувствия превратились в уверенность. -
Это какая-то ловушка!
   Он опоздал со своим приказом. Уже час, как было поздно.
   В эфире  послышались  громовые  раскаты,  а  потом  установилась  тишина,
прерываемая лишь статическими потрескиваниями.
   - Андирон, Андирон, говорит Улей. - Сдавленный голос нарушил тишину. - Мы
обнаружили визуально и лазерным  радаром  атомный  гриб,  примерно  в  точке
девятьсот двадцать, в пятидесяти километрах от нас. Прием.
   - Андирон, Андирон, говорит Сожженный Крест. Обнаружены сильные подземные
толчки с эпицентром примерно в  точке  девятьсот  семнадцать,  в  пятнадцати
километрах от нас. Они сопровождаются сильной гамма-радиацией. Прием.
   Похожие донесения поступили от еще дюжины наблюдателей. Ни одному из  них
Шторм не ответил. Лишь оператор связи бесцветным голосом подтверждал прием.
   Вульф погиб. А вместе с ним сотни его людей. Они проявили  гуманизм  и  в
результате попали в ловушку. Ди действовал наверняка, он заранее  рассчитал,
как поведут себя наемники и шахтеры.
   - Это работа Феарчайлда, - сказал Шторм Терстону.
   Тот печально кивнул:
   - Да, его стиль. Что будем делать, отец?  Выждав  какое-то  время,  Шторм
сказал:
   - Ты остаешься здесь за старшего. - В животе  появилось  такое  ощущение,
будто прародительница всех  язв  грызла  его  кишки.  -  Мне  нужно  сказать
Гельмуту. Постарайся пробиться к Кассию. Ему тоже надо сказать.
   Шторм сам себе дивился. Он должен был бы обезуметь от  гнева,  но  вместо
этого наступило какое-то эмоциональное онемение -  он  до  сих  пор  пытался
убедить себя, что все это произошло на самом деле. Какой-то частью  сознания
он ждал, что Вульф выйдет в эфир и скажет, что это была глупая шутка.
   Уходя к Гельмуту, он обвел взглядом своих людей. И подумал, что лица  эти
- отражение его собственного. В  них  читалось  потрясение  и  неспособность
поверить в происшедшее.
   Ядерные заряды не использовались на поверхности планет против живой  силы
даже в самые критические  моменты  Упантской  войны.  Они  попали  в  список
вооружений, еще много лет назад запрещенных джентльменским  соглашением.  Уж
скорее можно было ожидать применения химического или биологического оружия -
их эффект держался не так долго.
   Он был прав. Война на Теневой Линии  стала  лебединой  песней  наемников.
Теперь сюда введут войска Конфедерации, и  их  наверняка  разоружат.  Бурная
реакция общественности не оставит правительству другого выбора.
   Размышляя над всем этим, он не  учел  одного  маленького  обстоятельства.
Средства массовой информации проявили полное безразличие к этой войне. Никто
о ней не сообщал. Вряд ли о ней вообще слышали за пределами Черного Мира. На
Темной Стороне о применении запрещенного оружия знали лишь он, его  люди  да
еще горстка людей в Сумеречном Городе.

Глава 45

2860 - 3023 годы н.э.

   Прошла лишь пара месяцев с победы над последним Дарвоном, как Диф сказал:
   - Мне скучно, Рафу. Я, кажется, начинаю понимать,  почему  отец  мой  был
такой дерганный. Стараться  увеличить  свою  прибыль  еще  на  одну  десятую
процента - это не работа для мужчины.
   Рафу  посмотрел  на  Дифа  и  подумал,  быть  может,  что  молодой  Глава
неискренен сам с собой.
   - Твои коллеги наверняка бы с этим поспорили.
   - Это их стиль жизни. Хауги и Гаабы никогда больше ничем и не занимались.
Будь у меня обычное детство, я бы тоже, может быть, был сейчас  доволен.  Но
его не было. От нормальной жизни я чувствую себя словно в клетке.
   - У нас есть миссия, которую завещал нам твой отец.
   - Она нам пока не по зубам. Сейчас мы увязли здесь во  всякой  рутине,  а
когда освободимся, животные уже будут воевать  с  Улантом,  и  нам  придется
ждать, пока  война  кончится.  А  она  может  затянуться  лет  на  двадцать.
Упантидам упрямства не занимать.
   - Я  что-то  не  припомню,  что  твой  отец  требовал  осуществить  месть
немедленно. Хотя и меня тоже на что-то подмывает.
   - Есть идеи?
   - Кое-какие.
   - Давай послушаем.
   - Думаю, нам следует разделиться на два Дома: крупный  и  помельче.  Один
станет поддерживать традиции Норбонов, а другой - осваивать Осирис  и  вести
нашу  вендетту  с   животными.   Такая   двойственная   структура   позволит
локализовать риск. Если кто-то один потерпит поражение,  то  он  по  крайней
мере не потащит с собой все Семейство.
   Диф недоуменно посмотрел на Рафу. К тому времени они уже  создали  вполне
дееспособную, монолитную структуру, нацеленную на  уничтожение  Дарвонов.  И
теперь ему не хотелось расставаться даже с малой толикой своей власти.
   -  Твой  кузен,  Тааке,  лишен   воображения,   но   зато   он   толковый
администратор. Поставь его управлять той ветвью семейства, что  находится  в
Метрополии. А сам собери предприимчивый народ и отправляйся на  Осирис.  Там
ты найдешь массу интересного. И работу,  которая  тебе  по  душе.  Мы  можем
выстраивать марионеточные империи. Мы можем расширять рынок  сбыта.  Ставить
ситлачные купола, строить племенные заводы. Мы,  черт  побери,  даже  сможем
заняться обычной торговлей и промышленностью. Там целая планета, которую  не
надо с кем-то делить.
   "Примитивный, средневековый мир, - подумал Диф. - Тут  можно  стать  хоть
самим Господом Богом. Чего еще желать?"
   - Хорошо, я это обдумаю. Другие предложения есть?
   - Можно было бы погреть руки на этой войне. Мы собрали к  себе  множество
новых вассалов, с тех пор как вернулись. Нужно их чем-то занять.
   - Построить пиратский флот? Рафу... В детстве, на Префектласе, я только о
том и мечтал - вырасти и стать капитаном рейдеров.
   - Только не думай, что там сплошная романтика да приключения,  Диф.  Даже
пиратство - тяжелая будничная работа, если ты хочешь добиться успеха.  Нужно
купить или построить корабли. Раздобыть оружие. На  все  это  уйдут  немалые
средства.  Нужно  создать  надежные  разведывательные   источники.   Собрать
команду, готовую работать в упряжке и не выпячивать гордость.  Тех,  кто  не
связан обязательствами с Семьей и будет хранить преданность лишь тебе и друг
другу. С нашим народом это непросто.
   - Да, я понимаю. Та же административная тягомотина. Но по крайней мере  с
перспективой заняться интересным делом.
   В Дифе проснулось воспоминание об испытанных в детстве  при  рассказах  о
великих пиратах благоговении и восторге.
   Если у сангарийцев была главная  слабость,  так  это  коренившееся  в  их
культуре предубеждение против жесткого управления,  отвращение  к  дотошному
администрированию. Каждый сангариец ощущал себя  человеком  действия  и  вел
себя   соответственно.    Громоздкий,    удушающий,    постоянно    растущий
бюрократический  аппарат,  характерный  для  людских  предприятий,  был   им
неведом. Они развивались в прямо противоположном направлении и иногда  могли
хватить через край - полное отсутствие административных органов  становилось
не меньшим уродством,  чем  их  всевластие  у  людей.  Самые  важные  записи
представляли собой каракули на клочках бумаги и легко терялись.  Знания,  за
исключением  тех,  что  хранились  в  памяти  Глав  и  их  помощников,  были
эфемерными, и очень часто всякие проволочки и несуразности  возникали  из-за
плохой связи, отсутствия четкого управления или надежных записей.
   Самыми ценными вассалами  Семейство  считало  тех  немногих  сангарийцев,
которые проявили себя как толковые и дотошные  чиновники.  Другие  Семейства
буквально охотились за ними, и стоили такие работники дорого.
   Диф преуспел и в пиратстве, и в освоении Осириса. Через  некоторое  время
Норбонов нехотя признали одним из сангарийских Первых Семейств. Диф  и  Рафу
завоевали  себе  репутацию  людей,  обращающих  все  в  золото  одним   лишь
прикосновением. Обычно новые проекты рождались в плодовитом  мозгу  Рафу.  А
тщательно подобранные Дифом агенты воплощали их в жизнь. Старик всеми силами
старался оставаться в тени, ни в чем не отступая от прежней роли.
   В известном смысле Рафу  стал  серым  кардиналом  Семейства,  стоящим  за
троном. Дифу оставалось лишь непосредстве