гала зеленая надпись "О'кей".
   - А хрен ли мне быть не О'кей, - буркнул  Фрог.  -  Меня  так  просто  не
добить.
   Этот мужик платить Блейку за загрузку ионизированных зарядов  не  станет,
пока мышцы еще работают. Но за безопасность на Солнечной  Стороне  платил  и
будет платить столько, сколько это стоило.
   В старые времена приходилось покрывать расстояние от Края Мира до Теневой
Линии под солнцем. Фрог проделал это тысячу  раз,  пока  Блейк  не  придумал
наконец, как обмануть дьявольское светило. И Фрог не стеснялся  пользоваться
его изобретением. Он был прижимист, независим, но не твердолоб.
   Краулер, глухо ворча, застыл на месте, и Фрог стал осматривать  выжженную
солнцем равнину. Медленно темнело, очень медленно.  Фрог  подпитал  энергией
гусеницы  и  системы  охлаждения  и  тронулся  в   тень   пыльного   облака,
подброшенного на километр вверх соплами дальней станции  Блейка  у  подножия
Теневой Линии. Компьютер его поддерживал связь с находящимся там навигатором
корпорации, изучая информацию, переданную другими машинами, проходившими тут
после Фрога, и анализируя данные собственных приборов.
   Переход  -  как  нечего  делать.  Дорога,  укатанная   сотнями   гусениц,
затвердевшая и гладкая, была открытой и безопасной.
   Маленькие  глазки  Фрога  впились  в  экраны.   Он   считывал   показания
молниеносно, словно сам являлся частью компьютера.
   Несколько экранов давали внешний  обзор  в  направлении,  противоположном
низко нависшему солнцу, со  светом  которого  еле  справлялись  фильтры.  На
остальных  схематически  изображались   данные   от   лазерного   радара   и
акустических сенсоров,  установленных  в  секциях  вездехода.  Расположенный
прямо перед Фрогом большой круглый экран  давал  цветную  панораму  с  самой
высокой точки его машины, захватывая участок местности радиусом в  километр.
Изгибы рельефа очерчивались синим цветом. Очаги тепла  -  разными  оттенками
красного. Залежи металла - зеленым. Но в этом районе месторождения  иссякли,
и зеленого почти не попадалось.
   Приборы сообщали о состоянии здоровья рабов-секций, состоянии реактора  и
уровне газа в нем и все время следили за системами жизнеобеспечения.
   Машина Фрога, устаревшая и относительно простая, была все  же  неимоверно
сложной. Краулеры Корпорации  водили  экипажи  из  двух-трех  человек,  а  в
длительные рейсы брали еще и запасных водителей. Но не родился еще  на  свет
человек, с которым Фрог ужился бы в наглухо задраенной кабине вездехода.
   Только убедившись, что переход  пройдет  нормально,  Фрог  позволил  себе
поворчать.
   - Надо было пристроится к каравану, - буркнул он. -  Заплатил  бы  только
свою долю. Да разве у кого хватит терпения ждать,  пока  Блейк  отправит  на
дело своих сопляков?
   Его суставчатый левиафан глухо заворчал, как зарождающееся землетрясение.
Фрог прибавил скорости, выжимая из  машины  все,  на  что  она  способна,  -
двенадцать километров в час. Высунулись  щупы  акустических  датчиков,  ловя
отраженное почвой эхо клацающих траков, и по этому эху  компьютер  определял
состояние дороги. Переход к Теневой Линии - это не меньше трех  часов,  а  в
отсутствии атмосферы, где затеняющая пыль тут же оседает вниз, секунда  тени
стоит денег. И Фрог времени не терял.
   Еще один переход без происшествий. Добравшись до края Теневой  Линии,  он
тут же дал сообщение Блейку, чтобы тень отключили, а потом заглушил мотор  и
устроил себе небольшой отдых.
   - Ну что, опять пронесло, старый ты сукин сын, -  пробормотал  он  самому
себе, откинувшись в кресле и закрыв глаза.
   Теперь ему предстояло как следует обмозговать предстоящий бросок.

Глава 8

3031 год н.э.

   Шторм убрал  кларнет  в  футляр.  Потом  обернулся  к  диковинной  твари,
усевшейся на письменный стол, и медленно наклонился вперед, пока не коснулся
лбом ее лба.
   Он  был  осторожен.  Вороноящер  может  ластиться,  как  щенок,  и  вдруг
превратиться в пучок когти  стой  злобы.  Перепады  настроения  были  у  них
мгновенными.
   На Шторма его "птички" еще ни разу не нападали. Так же как его ни разу не
предавали соратники - хотя их преданность подвергалась тяжелым испытаниям.
   Шторм  когда-то  тщательно  сопоставил  пользу  от  вороноящеров   с   их
непредсказуемостью и решил рискнуть.
   Вороноящер фотографически запоминал обстановку, эта память сохранялась  в
течение  часа  и  была  доступна  телепатическому  чтению.   Способность   к
запоминанию и телепатии развилась у этих животных от жизни в тени.
   Вороноящеры постоянно рыскали по Крепости, а люди Шторма, не  догадываясь
об  их  способностях,  от  них  не  скрывались.  В  результате   эти   твари
информировали Шторма гораздо лучше, чем любая система "жучков".
   Он завел их во время встречи с Ричардом Хоксбладом на Сломанных  Крыльях.
С тех пор люди Шторма относились к его всеведению чуть  ли  не  с  суеверным
ужасом. Он же всячески подогревал эти настроения.  Легион  был  продолжением
его самого, его волей в действии. Шторм хотел, чтобы  легион  вел  себя  как
часть его.
   И все равно некоторые из его людей  не  могли  удержаться  от  поступков,
делающих присутствие ящериц необходимым.
   Он никогда не боялся прямого предательства. Соратники были обязаны Шторму
своими жизнями.
   Их абсолютная преданность доходила до фанатизма. Но  они  имели  привычку
действовать по собственной инициативе ему во благо.
   За два столетия он уже смирился с  извращенностью  человеческой  природы.
Каждый человек мыслил себя последней инстанцией в деле управления вселенной.
Таковы неизбежные последствия антропоидной эволюции.
   Шторм всегда терпеливо их поправлял. Он не был вспыльчивым. Легкий  намек
на недовольство, как он обнаружил,  бывал  гораздо  действеннее,  чем  самый
гневный разнос.
   Шторм подключился к мозгу вороноящера, и ему в память  хлынули  образы  и
разговоры. В этом вихре он выбрал отдельные интересные для него фрагменты.
   - Ах ты черт! Они опять за свое!
   Он это подозревал. Знакомые признаки. Сыновья  его,  Бенджамен,  Гомер  и
Люцифер,  вечно  устраивали  какую-то  закулисную  возню,  стараясь  уберечь
старика от его собственной глупости. И когда они только поумнеют? Ну  почему
они не такие, как Терстон, его старший? Этот звезд с  неба  не  хватает,  но
зато делает, что отец говорит.
   А лучше были бы они такими, как Масато, его младший.  Маус  -  не  просто
талантлив, он еще и все понимает. Может быть, лучший в семье.
   Сегодня мальчики пытаются совладать с его самой большой - как им  видится
- слабостью. В самые горькие минуты жизни он даже бывал готов  уступить  им.
Жизнь его стала  бы  безопаснее,  спокойнее  и  богаче,  относись  он  более
прагматично к Майклу Ди.
   - Ах, Майкл, Майкл. Враги больше годятся мне в братья, чем ты.
   Шторм выдвинул ящик стола и нажал кнопку. Сигнал вызова облетел  Железную
Крепость. Ожидая ответа от Кассия, он вернулся к кларнету и "Чужаку".

Глава 9

3031 год н.э.

   - Полковник у  себя?  -  спросил  Маус  у  ординарца,  заходя  в  кабинет
Вальтерса.
   - Да, сэр. Вам необходимо его видеть?
   - Если он не очень занят.
   - Масато Шторм  хочет  вас  видеть,  полковник,  -  сказал  ординарец  по
селектору. А потом обратился к Маусу:
   - Входите, сэр.
   Маус  прошел  в  спартански  обставленную  комнату,   служившую   Тадеушу
Иммануилу Вальтерсу и официальным кабинетом, и местом отдыха. Она  выглядела
настолько же пустой, насколько кабинет его отца - захламленным.
   Полковник  стоял  на  коленях  возле  стола  и  наблюдал   за   маленьким
пластиковым самосвалом, движущимся  по  пластиковым  рельсам.  Выгрузившись,
игрушечный самосвал  возвращался  в  исходное  положение,  путем  нескольких
сложных операций накладывал себе в кузов кусочки мрамора и снова отправлялся
в путь. Полковник же с помощью крошечной отвертки пытался отрегулировать его
подъемный кран. Два куска мрамора застряли при выгрузке.
   - Маус?
   - Собственной персоной.
   - Когда ты вернулся?
   - Вчера, совсем поздно.
   - С отцом уже повидался? - Вальтере поддел подъемник  кончиком  отвертки.
Не помогло.
   - Я только что оттуда. Кажется, он не в духе. Я не стал ему докучать.
   - Ты прав. Надвигается что-то скверное, и он это чувствует.
   - А что именно?
   - Пока точно не знаю. Черт бы их побрал! Надо же  было  так  сделать  эту
штуку, что ее даже отремонтировать невозможно!
   Полковник с досадой отшвырнул отвертку и поднялся с колен.
   Вальтере был старше Гнея Шторма на несколько десятков лет. Тощий, смуглый
человек с бесстрастным лицом, орлиным  носом  и  узким  разрезом  глаз.  При
рождении его нарекли Тадеуш Иммануил Вальтере, но друзья называли полковника
Кассий. Он получил это прозвище еще в академии, за "тощий и голодный вид".
   Встреча с этим человеком всегда будоражила. Наверное, виною тому был  его
пронзительный, змеиный взгляд. Маус знал его всю свою жизнь, но до  сих  пор
чувствовал себя при нем  неуютно.  Очень  странный  человек.  Смерть  -  его
профессия. Каких только смертей он не повидал.  А  теперь  вот  развлекается
починкой старых игрушек.
   У Кассия была только одна рука - левая. Другую он потерял много лет назад
по милости Феарчайлда Ди, сына Майкла Ди.  Тогда  они  с  Кассием  проводили
операцию в одном из миров,  ничем  не  примечательном.  Подобно  Шторму,  он
отказался устранять свои увечья хирургическим  путем.  Полковник  утверждал,
что они напоминают ему об осторожности.
   Кассий служил в Легионе с момента его формирования - еще до рождения Гнея
- в мире под названием Префектлас.
   - Зачем вы вызвали меня домой? - спросил Маус. - Ваше сообщение  напугало
меня до смерти. Я лечу сюда и вижу, что все почти в норме.
   - Норма - это иллюзия. Особенно здесь. Особенно сейчас.
   Маус лишь пожал плечами. Кассий говорил без всяких  интонаций.  Упантская
пуля лишила его собственной гортани во время сражения на  Сьерре.  А  протез
мог  разговаривать  только  таким  гнусавым,  заупокойным  голосом,   словно
примитивный компьютер.
   - Мы чувствуем, как кто-то собирает силы. Если  доживешь  до  наших  лет,
тоже научишься такое чуять.
   Кассий что-то подкрутил в игрушке, потом повернулся к  Маусу  и  выбросил
вперед  руку.  Удар  мог  быть  смертельным.  Маус  скользнул  в  сторону  и
пригнулся, готовый дать отпор.
   Улыбка на тонких бледных губах полковника казалась совершенно не к месту.
   - Молодец!
   - Я ведь тренируюсь, - улыбнулся в ответ Маус. - И собираюсь  податься  в
разведку. Что вы на это скажете?
   - Пожалуй, сгодишься. Ты ведь сын своего отца. Жаль, что мы разминулись с
тобой в  последний  раз,  когда  я  был  на  Луне  Командной.  Мне  хотелось
представить тебя кое-кому.
   - Я тогда был в Крабовидной туманности. Была гонка солнечных яхт, и мы  с
напарником обошли всех, даже команду звездоловов. А уж они-то знают звездные
ветры, как рыбы - свою реку. До того они выигрывали четыре регаты подряд.
   Маусу было чем гордиться. "Звездных рыбаков" никто еще не мог победить  в
их собственной игре.
   - Слышал об этом. Мои поздравления. Кассий был главным тактиком  Легиона,
а также заместителем командира  и  его  самым  доверенным  лицом.  Некоторые
считали, что он разбирается в военном  искусстве  больше,  чем  кто-либо  из
живущих на этом свете, в том числе Гней Шторм и  Ричард  Хоксблад.  Колледжи
Луны Командной нанимали его время от  времени  для  чтения  лекций.  Худшими
кампаниями Шторма были те, где Кассий не мог ему помочь. Зато Хоксблад  лишь
однажды сумел сладить с их объединенными усилиями.
   Зажужжал зуммер. Кассий глянул на мигающую лампочку.
   - Это твой отец. Пойдем.

Глава 10

3020 год н.э.

   Теневая Линия была самой известной природной особенностью  Черного  Мира.
Тектоническая  складка  коры  Солнечной  Стороны  длиной  в  четыре   тысячи
километров, обращенная к солнцу сторона которой  возвышалась  в  среднем  на
двести метров. Хребет шел  на  северо-запад.  По  широкой  полосе  его  тени
горняки из Эджворда добирались до богатств Солнечной Стороны. Таким образом,
сфера их деятельности расширялась, давая им преимущество над конкурентами.
   Никто никогда даже не пытался добраться до конца Теневой Линии.  Не  было
необходимости. Достаточно было  пройти  первые  несколько  сотен  километров
тени,  чтобы  наткнуться  на  богатейшие  залежи   ископаемых.   И   шахтеры
благоразумно  избегали  риска,  не  сулящего  иной  награды,  кроме  чувства
профессиональной гордости.
   Обитатели Черного Мира никогда не выбивались из накатанной колеи, если  в
этом не возникало жизненной необходимости.
   Но на этот раз старый рахитик по имени Фрог вознамерился дойти  до  конца
Теневой Линии.
   Об этом подумывал каждый старатель  -  ведь  даже  мысль  о  самоубийстве
приходит невзначай в голову каждому. И  Фрог  в  этом  смысле  не  составлял
исключения. Пройти Теневую Линию - верный способ войти в историю. Не так  уж
много первопроходцев упоминается в связи с Черным Миром.
   Фрог обдумывал эту идею давно. Вначале  он  сам  подхихикивал  над  такой
дурацкой мыслью. Только полный дурак решится на  такое,  а  старый  Фрог  не
дурак.
   Но в последнее время он все четче понимал: он стар,  и  он  смертей.  Все
чаще свербило, что он нигде не нацарапал своего имени для будущего. Умрет он
- и никто не заметит. Двое-трое только будут оплакивать.
   Фрог знал только одну жизнь - старателя-краулерщика. Для краулерщика путь
к бессмертию только один. Через всю Теневую Линию.
   Но он все никак не решался. Не мог решиться окончательно. Сидящий  в  нем
опытный и трезвый старатель вел отчаянные арьергардные бои.
   Сам Торквемада не вырвал  бы  у  него  этого  признания,  но  Фрог  хотел
произвести впечатление на кого-то.
   Человечество в целом было для Фрога  пустым  звуком.  Он  был  неизменной
мишенью для насмешек, злобных выходок и хуже того - безразличия -  всю  свою
жизнь. Плевать ему было на людей. Только на одного человека не плевать.
   У него была приемная дочь по имени Мойра. Белая девочка, найденная  им  в
захолустном космопорте Эджворда. Ее бросили преследуемые Флотом сангарийские
работорговцы, в спешке выбрасывая за борт улики. Ей тогда едва минуло  шесть
лет, она голодала и не знала иного окружения, кроме рабов  и  работорговцев.
Никому не было до нее дела. Не было до тех пор, пока не заметил  ее  упрямый
карлик, озлобленный на мир и людей, потеха всего города.
   Мойра была не первой. Фрог не мог не помогать бездомным.
   Он отогнал от нее  извращенца-наркоторговца  и  привел,  напуганную,  как
только  что  отнятый  у  кошки  котенок,   в   свою   квартирку-берлогу   за
водопроводной станцией Эджворда.
   Ребенок усложнил его жизнь неимоверно, но зато он вложил в  девочку  свое
невысказанное "я". Теперь, когда им владела  мысль  о  неизбежности  смерти,
Фрогу хотелось остаться в ее памяти человеком, давшим  миру  нечто  большее,
чем мегалитры пота и упрямую гордость, которой  хватило  бы  на  пять  таких
недомерков.
   Фрог проснулся, все еще не уверенный в своих дальнейших действиях.  Самые
глубинные замеры, сделанные в прошлый  раз  вдоль  маршрута,  касались  лишь
первой тысячи километров Теневой Линии.
   Эта первая четверть пути будет самой легкой. Компьютер поведет машину  по
вехам, а Фрог  сможет  заняться  другой  работой  или  бездельничать  четыре
скучных дня, которые займет  путь  до  последнего  ответчика.  Там  придется
перейти на ручное управление и прокладывать новый путь, расставляя ориентиры
для  обратной  дороги.  На  сон  придется  останавливаться.  Или  же  спать,
возвращаясь по своим следам, чтобы попробовать пройти другим маршрутом.  Эти
три тысячи километров могут потребовать целой вечности.
   Они потребовали тридцати одного дня и нескольких часов. За это время Фрог
совершил  все  грехи,  которые  только  может  совершить   водитель,   кроме
собственной гибели. Смерть таилась в  тени,  тихо  посмеиваясь,  играя,  как
кошка с мышью, и заставляя его гадать, когда же сверкнет из темноты  крюк  и
выдернет его из жизни.
   Фрог знал, что обратного пути ему не пройти.
   Ни один краулер, даже из новейших  вездеходов  Блейка,  не  рассчитан  на
столько дней под солнцем. А уж его музейный экспонат точно не  выдержит  еще
четыре тысячи километров каторги.
   Даже если повезет и механика выдержит, кислорода  все  равно  не  хватит.
Системы регенерации не работают как надо.
   Когда уровень горючего в баках упал до половины, Фрог остановил машину  и
напряженно  задумался.  А  потом  двинулся  дальше,  рискнув  жизнью  с  тем
расчетом, что, если заберется достаточно далеко,  его  спасут  и  подтвердят
результат.
   Фрог умел играть в покер. Большие ставки он делал не моргнув глазом.
   Сейчас он праздновал успех, нарушив самое непреложное  свое  правило.  Он
сбросил теплозащитный костюм.
   Человек без костюма не  имеет  шансов  на  выживание  даже  при  малейшей
неисправности краулера. Но Фрогу казалось, что он полжизни  томился  в  этом
дурацком костюме, задыхаясь от  запаха  собственного  пота.  Надо  было  или
вылезти, или завопить.
   Он окунулся в опасную и сладостную свободу. И на радостях  даже  позволил
себе умыться драгоценной водой и сполоснуть изнутри костюм. А потом принялся
за ящик  пива,  который  какой-то  дурак,  засевший  внутри  него,  уговорил
поставить в шкаф с инструментами.
   Ополовинив пиво, Фрог связался с Блейком  и  хриплым  голосом  доложил  о
победе, а ребятам на теневой станции дал прослушать хор своих лучших драг  и
грохотов. Они мало что могли сказать в ответ. Фрог заснул, не допив ящик  до
конца.
   Прозрение наступило, едва он продрал глаза.
   - Ты что же творишь, болван старый! Дурости у тебя на  девятерых  хватит,
черт бы тебя побрал. - Он не мешкая влез обратно в костюм. - Ах Фрог,  Фрог,
и после этого еще нужно доказывать, что ты чокнулся? Теперь это  и  так  все
знают.
   Он устроился поудобнее в кресле. Пора начинать  ежедневную  перебранку  с
диспетчером передового поста Блейка через все маркеры-трансляторы.
   - Этот парень сегодня точно в лужу сел, Фрог. - Ты его  выставил  лжецом,
сукиного сына.
   Кто-нибудь еще слушает? Хотя бы один человек в Эджворде?  Наверное.  Весь
город уже должен знать. Старик наконец доказал, что он  именно  такой  псих,
как все и думали.
   Теперь они прилипнут к телевизорам, особенно когда он  будет  пробиваться
назад, а телеметрия будет показывать, как у него кончается  кислород.  Какие
ставки будут за него? И насколько больше - против?
   - Ага, - пробормотал он. - Уж смотреть-то они смотрят. - От этой мысли он
почувствовал себя выше,  красивее,  богаче,  мужественнее.  В  одночасье  он
превратился из городского сумасшедшего в героя дня.
   - Вот только Мойра... - Он тут же  сник.  -  Бедная  девочка...  Для  нее
сейчас ад кромешный начнется...
   Фрог не сразу включил переговорное устройство. Вместо этого  он  принялся
изучать изображения на дисплеях - накануне ему было  как-то  не  до  них.  И
ощутил себя опутанным  густой  паутиной  фантазий,  постепенно  становящихся
явью.
   Вдоль всей Теневой Линии не было  видно  ничего,  кроме  эбонитовых  скал
слева  и  пылающей  Солнечной  Стороны  справа.  Каждый  километр  ничем  не
отличался от предыдущего и следующего. Он не нашел там Эльдорадо, в  которое
так верили в старые  добрые  времена,  когда  все  подались  в  старатели  и
наперегонки искали залежи побогаче. После первой тысячи километров по целине
он перестал искать материнскую жилу.
   Даже здесь на первый взгляд все казалось таким же, и только линия хребта,
уходя вдаль, терялась  где-то  среди  этих  чертовых  равнин,  тянущихся  от
оконечности Теневой  Линии.  Но  одно  обстоятельство  сразу  привлекло  его
внимание: желтизны на дисплее становилось все больше, она  сгущалась,  когда
механический глаз оглядывал  простирающееся  впереди  пространство.  А  чуть
дальше,  уже  почти   за   пределами   видимости,   ж