решительности.  Что-то  треснуло  в  нем.  Что-то
проклюнулось из яйца тьмы, лежащего в глубине его "я". Вдруг он  понял,  что
есть что-то, во что он может верить,  что-то,  за  что  стоит  драться.  Это
пыталось прорваться в нем с самого начала.
   Он улыбнулся, потом засмеялся горькой иронии судьбы. Его Грааль. Он нашел
его на дорогах Ада, и теперь он умрет. Это корабль. Это народ сейнеров.
   Непостижимая  глупость  -  он  шагнул  на  открытое  место.  Женщина  так
удивилась, что на секунду замешкалась. А он - нет. Он выстрелил первым. Рука
его была тверда, прицел верен. Как его учили.
   Безумие момента прошло. Он был теперь так же пуст, как тогда, когда вошел
в космопорт Блейк-сити. Так нашел ли он хоть что-нибудь, в конце концов? Или
просто его тяга к оружию нашла себе оправдание в этой световой феерии?
   Он еще стоял над ней, когда прибыли люди  Киндервоорта.  Сколько  он  там
пробыл, он не знал. Пока он ждал, бой уже затих. Оказывается, он  вернул  на
место  все  переброшенные  ею  переключатели,  хотя  и  не   помнил   этого.
Операционный сектор получил отчаянно необходимый ему кислород.
   Когда его нашли, он плакал. Интересно, сколько времени он этим занимался?
Маус иногда проливал слезы после акции, будто свежий труп  был  его  любимым
братом. Он считал, что так Маус разряжает свои  сдерживаемые  эмоции,  когда
никто не может схватиться за ручку управления его души.
   Кто-то высвободил лазер из его судорожно скрюченных пальцев.
   - Мойше? - позвала Эми. - Как ты?
   Он схватил ее, крепко прижал к себе. Она была теплым  огнем  в  холодной,
темной  и  пустой  пещере.  Она  позволила  ему  в  себя  вцепиться,   потом
высвободилась, все так же держа его  за  руку  выше  локтя.  Она  была  чуть
отстраненной, слегка перепуганной. И кто бы не был после того, что он только
что сделал?
   - Пойдем. С тобой хочет поговорить Ярл.
   Он кивнул. Да. Киндервоорт точно захочет знать  все  подробности.  Старый
доктор Череп будет тыкать, щупать, пытаться поднять крышку его души. Даже  в
день битвы Киндервоорт не станет спускать глаз  с  крови  своего  корабля  -
именно этим были для "Даниона" люди. Траулер был воистину живым существом, а
люди внутри него - специализированными клетками.
   Он позволил Эми себя увести, но бросил последний взгляд  на  Марию.  Люди
Киндервоорта делали снимки и записывали что-то на  ленты.  Санитары  грузили
тела на носилки.  Техники  вились  возле  поврежденной  консоли  и  пытались
уговорить системы держать нормальные показатели атмосферы,..  Но  его  глаза
видели только Марию.
   Марию. Она мертва. Теперь он  мог  отпустить  свою  душу  и  называть  ее
по-другому, чем просто "сангарийка".
   Он не знал, почему и как, но он, наверное, любил  ее  -  как-то  странно,
психотически. А может быть, он был влюблен в смерть,  символом  которой  она
была. Но вот она лежит здесь, некрасиво раскинувшись, сломанная. И ему стало
чуть свободнее. И печальнее.
   В кабинете Киндервоорта было столпотворение. В спешке вбегали и  выбегали
люди, толпились на подходах. Мойше подумал, что сейчас подобное творится  во
всех кабинетах на борту корабля. Работы теперь хватит на всех и надолго.
   Киндервоорт протолкался к ним:
   - Мойше! Эми! Давайте в кабинет.
   Он проложил им дорогу, плюхнулся за свой стол и заявил:
   - Слава Создателю за это затишье. Я одиннадцать  часов  из  скафандра  не
вылезал. Чуть не спятил. Так можно клаустрофобию  заработать.  Ты  как  себя
чувствуешь, Мойше? Вид у тебя что-то бледный.
   Бен-Раби  сидел,  упираясь  локтями  в   колени   и   глядя   куда-то   в
бесконечность. Он пожал плечами.
   - Очень долго ты заставлял меня за  себя  волноваться,  Мойше,  -  сказал
Киндервоорт. - Ты был  такой  одинокий,  погруженный  в  себя,  бесполезный.
Совсем не такой, которому хочется заплатить вперед. Не знаю, каким я  ожидал
увидеть  лучшего  человека  Бэкхарта,  но  точно  не  таким,  как   ты.   До
сегодняшнего дня. Когда ты  действовал  так,  как  был  должен.  Интуитивно,
быстро, верно и эффективно.
   Так, как мне было сказано ожидать. И с почерком. И со своим. Разве что ты
сказал Маусу?
   Киндервоорт сложил пальцы домиком у себя перед лицом. Он думал вслух.
   - Теперь расскажи мне, что произошло. Бесцензурную версию.
   Мойше начал рассказывать, и это помогло.  Начал  он  с  самого  начала  и
рассказал все, полагая, что Ярл знает достаточно, чтобы  обнаружить  пропуск
главных моментов. Он старался быть объективным.
   Киндервоорт кивал, иногда что-то машинально чертил перед собой, один  раз
попросил каких-нибудь подтверждающих сведений. Некоторые моменты  он  просил
повторять.  По  сравнению  с  отчетами  в  Бюро  это  был  блаженный  отдых.
Киндервоорт  попросил  Эми  позвонить  и  проверить,   что   Маусу   оказана
медицинская помощь.
   Бен-Раби рассказал обо всем, кроме спрятанного оружия.
   Когда он закончил, Киндервоорт спросил:
   - Сегодня для тебя что-нибудь изменилось? Готов ты перейти к нам?
   Мойше обдумал это. Глубоко. Он хотел стать частью того, что здесь  нашел.
Но не мог. На условиях Киндервоорта - не мог.
   - Нет, Ярл. Не могу.
   Эми  была  разочарована.  Он  этого  и  ожидал  от  нее.  Симптомы   были
безошибочны  -  у  нее  были  планы.  Колокола  и  белый  атлас   и   прочая
архаистическая экстравагантность.
   - Зачем ты тогда преследовал Гонзалес? Мы бы ее  в  конце  концов  взяли.
Может быть, слишком поздно, чтобы спасти операционный сектор, - признал  он,
- но взяли бы.
   Бен-Раби не мог заставить себя ответить правду.  Наземники  не  мстят  за
друзей. У них нет друзей, за которых можно мстить. А он не хотел, чтобы  они
знали главный закон Бюро: ни один удар по людям на  его  стороне  не  должен
остаться безнаказанным.
   - Очень просто. Хотел спасти свою шкуру тоже. Он кратко  описал  то,  что
произошло на Сломанных Крыльях.
   - Жаль. Я хотел бы, чтобы ты сделал это для нас... Если передумаешь...  Я
бы хотел иметь тебя в своей команде, Мойше.
   - Не на твоих условиях, Ярл.
   Киндервоорт был озадачен. Он начал было что-то говорить, но  его  перебил
зуммер коммуникатора. Ярл нажал кнопку и произнес:
   - Киндервоорт, Безопасность. - Он все еще смотрел на Мойше, хмурясь.
   - Леклер, Контакт, -  произнес  тоненький  голосок.  -  Есть  у  вас  там
наземник по имени.., сейчас посмотрю.., бен-Раби? Мойше бен-Раби?
   - Да. Он сейчас у меня.
   - Отлично. А то целый день его ловлю. Это тот, с головными болями?
   - Он самый.
   - Вы не знаете, он проходил тесты Уорнера?
   - Нет. Он же наземник.
   - Но у него есть проявления?
   - По-моему, в полную силу. Мне кажется, что это регулярная и  интенсивная
контактная реакция.
   Мойше начал чувствовать себя образцом на стеклышке микроскопа.
   - Отлично. Посылаю за ним человека. Приоритет альфа.  Старик  дал  добро.
Бумаги пришлю потом. Конец связи.
   - Конец связи, -  повторил  недоумевающий  Киндервоорт.  Он  откинулся  в
кресле, критически оглядел Мойше, помолчал и сказал:
   - Что ж, обстоятельства меняются. Отчаянные  времена  наступают.  Надеюсь
только, они знают, что делают. Мойше, когда закончишь у контактеров, отдохни
как следует. Эми, ты проследишь. Потом доложишь мне.
   Мойше переводил глаза с Эми на Киндервоорта. Оба  они  были  потрясены  и
взволнованы.
   Что тут творится,  черт  их  всех  побери?  Для  него  этот  разговор  по
коммуникатору  не  имел  смысла,  а  эти  двое  задергались,  как  кошка  на
раскаленной крыше. Что еще за тест Уорнера? Что им за дело до его мигреней?
   Он изучал реакцию Эми. Он вспомнил тот приступ, который  случился  с  ним
при включении инстела. Тогда она точно так же нервничала.
   Он сто раз пытался у нее выяснить, почему его мигрени так важны.  Она  не
отвечала.
   Видит небо, как они были важны для него. Они стали одним из  центров  его
жизни.   Их   было   столько,    что    он    научился    ловить    малейшие
симптомы-предупреждения и тут же глотал лекарства.
   Но какое-то время они его не очень беспокоили. Пока  "Данион"  не  прибыл
сюда. Последние дни он глотал  пилюли  горстями  регулярно,  уже  не  ожидая
симптомов. Что это могло значить?
   -  Ладно,  -  сказал  Ярл,  -  у  меня  тут  работы  тонны.  Разобраться,
пересчитать  тела,  информировать   родственников.   Эми,   отведи   его   к
контактерам, а сама иди чуть поспи. Перерыв вряд ли продлится долго.
   Она взяла бен-Раби за руку и повела к двери. Почему  она  так  молчалива?
Из-за Марии?
   Когда он уже закрывал за собой дверь, Киндервоорт позвал:
   - Мойше! Спасибо.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ:

3049 Н.Э.

ОПЕРАЦИЯ "ДРАКОН", ТЕЛЕТЕХИ

   Человек, примчавшийся за Мойше, как метеор на оранжевом скутере, был одет
в джемпер, который бен-Раби  еще  не  видел.  Он  был  черным  с  серебряной
отделкой, а не грязно-белый, как у технических групп.  Мундир  операционного
сектора.
   У человека был вид и запах, будто он неделю уже ходил в этой  одежде,  не
снимая.
   - Ищу человека по имени... - он взглянул на карточку, -  бен-Раби.  Мойше
бен-Раби. Что это за имя?
   - Литературная аллюзия, - ответила Эми. - Вот он.
   - Отлично. Тедди  Ларкин,  Контакт.  Вы  кто?  Он  был  бесцеремонным.  И
усталым. Такой был вид, будто вот-вот свалится. Мойше ему посочувствовал. Он
сам еле держался на ногах.
   - Амарантина  Амариллис  Изольда  Галадриэль  де  Кольридж-и-Гутьерец!  -
отрезала Эми.
   - Во как. Ладно, бен-Раби, поехали. - Он направился к скутеру.
   Мойше не двинулся с места. Он  пытался  усмирить  свою  злость.  Грубость
Ларкина можно было извинить усталостью, но на уровне  эмоций  Мойше  не  мог
этого спустить. И еще ему показалось, что Ларкин всегда себя так ведет.
   Ларкин дошел до своей машины, заметил,  что  Мойше  не  побежал  послушно
следом.
   - Тащись быстрее, землеройка! Волоки свою зад...
   Бен-Раби уже был здесь. А Тедди оказался там, сидя на стальной  палубе  и
гадая, что его стукнуло.
   У последней его реплики оправдания не было. "Землеройка" - это было самое
презрительное название у сейнеров для жителей планет. Бен-Раби уже был рядом
с ним. Он готов был прогнать Ларкина по всему коридору, как футбольный мяч.
   Его остановило прикосновение Эми.
   - Веди себя прилично, обезьяна! - рявкнула она на  Ларкина.  -  Или  твоя
грязная пасть будет сегодня второй, которую он заткнет.
   Ларкин воспринял это как насмешку и направился к Мойше.
   Бен-Раби пару раз приложил его об переборку, потом бросил на палубу.
   - Я говорю буквально, - пояснила Эми. Ее эмблема  полиции  теперь  просто
горела - тоже в буквальном смысле. - Как у вас было сегодня с воздухом?
   - А? - У Ларкина глаза полезли на лоб, и он побледнел.
   - Ага. Кажется, ты меня понял, - сказала Эми.  Мойше  медленно  расслабил
мышцы.
   - Постели постель к моему приходу,  любимая,  -  сказал  он,  посылая  ей
воздушный поцелуй. Это чтобы разозлить Ларкина. "Хотели бы  вы,  чтобы  ваша
сестра вышла замуж за..." - Я буду  спать  целую  неделю.  -  Он  подошел  к
скутеру и сел на пассажирское сиденье. - Готов, Тедди.
   Ему пришлось вцепиться в поручни, как в спасательный круг. Кажется,  этот
скутер был создан для гонок. Его водитель был  психом,  которою  не  научили
отпускать педаль хода хоть на миллиметр.
   - Чего так спешим?
   - Меня обещали отпустить поспать, когда я тебя привезу.
   Большая герметическая дверь закрылась за ними, как только они  въехали  в
операционный сектор. "Запечатали", - подумал Мойше.  Тут  же  в  нем  слегка
всколыхнулся  страх.  Он  нервно  огляделся.  Операционный  сектор   казался
спокойнее, выдержаннее, не таким суматошным, как тот, в котором  он  жил.  И
битва его  с  виду  затронула  меньше.  Не  ощущалось  замешательства.  Люди
казались более уверенными, спокойными, не так спешили. Он подумал, что так и
должно было быть. Им приходилось думать, как увести  "Данион"  от  разгрома.
Бой остановился, но был еще не окончен.
   Ларкин ударил по  завизжавшим  тормозам,  и  Мойше  чуть  не  вылетел  из
скутера. Ларкин провел его в большой зал, набитый сложной электроникой.
   - Секция контакта, - буркнул он, снисходя до объяснения.
   Сюда бой добрался. В воздухе висел едкий дым. Он все еще клубился, выходя
из одной приборной стойки. Под его вонью ощущался озонный  фон.  Под  стеной
были сложены раненые, ожидая прибытия санитаров - не менее  дюжины  носилок.
Но корпус остался цел. Скафандров не было видно.
   Ларкин подвел Мойше к человеку, старше которого он на  "Данионе"  еще  не
видел.
   - Бен-Раби, - сказал он и тут же исчез. Ожидая, пока старик  заметит  его
присутствие, Мойше осматривал зал. Он казался гибридом капитанского  мостика
и  пассажирского  отсека  лихтера.  Стены  были   заставлены   оборудованием
обработки данных, консолями и экранами,  о  смысле  изображения  на  которых
трудно было даже строить догадки.
   Сейнеры в черном  сидели  плечом  к  плечу,  смотрели,  что-то  делали  и
говорили вполголоса в  миниатюрные  микрофоны.  Пол  комнаты  был  заставлен
рядами коек, на  которых  лежали  другие  сейнеры  в  массивных  пластиковых
шлемах, закрывающих  всю  голову,  и  на  этих  шлемах  мелькали  сигнальные
огоньки. Рядом с каждой койкой стояла неподвижно  еще  пара  сейнеров.  Один
изучал сигнальные  огоньки  шлема,  другой  не  отрывал  глаз  от  небольшой
квадратной  машины,  неприятно   похожей   на   диагностический   компьютер.
Непрестанным менуэтом двигались между койками  ремонтники,  проверяя  пустые
койки на дефекты.
   Наконец бен-Раби углядел  что-то  знакомое.  Это  был  дисплей  звездного
глобуса, черневший незаметно в дальнем углу. У его центра находились  десять
золотистых мячей,  очевидно,  изображавших  траулеры.  Он  предположил,  что
быстрые  и  юркие  золотистые  иглы  -  это  вспомогательные  корабли.   Они
маневрировали  вокруг  алых  предметов,  смутно  напоминавших  земных  акул.
Значит, крошечные золотые драконы на периферии - это далекие рыбы.  Звездный
Рубеж - это более густая тьма, выкусившая бок у дисплея. Ничего,  что  могло
бы изображать флот сангарийцев, он не заметил.  Хотелось  ожидать,  что  они
больше не появятся, хотя это было не в их стиле, и он на это не надеялся.
   - Мистер бен-Раби? - позвал его старик.
   - А почему драконы?
   - Образ из нашего разума. Сами увидите.
   - Не понимаю.
   Вместо ответа старик изложил приготовленную речь:
   - Вам никто ничего не объяснил? Так вот, у нас отказали двигатели,  кроме
ментального. Акулы не могут вывести его из строя, пока не доберутся  до  нас
здесь или пока мы не перестанем получать энергию от рыб. Но у нас  серьезные
проблемы, мистер бен-Раби. Ментодвигатель у нас  остался,  но  акулы  выжгли
мозги почти всем моим техникам. - Он показал на ближайшие  носилки.  Девушка
только что из яслей улыбалась улыбкой, лишенной разума. - Потери таковы, что
у меня кончились резервы. Я набираю даже слабочувствительных из экипажа.  Вы
подвержены мигреням, не правда ли?
   Мойше смутился и кивнул. Снова они с этой головной болью.
   Он уже несколько месяцев подозревал.., но следствия из этого были  такими
ошеломляющими, что  он  не  хотел  верить.  Эти  все  пси-штучки  давно  уже
дискредитированы.
   Может быть, если как следует об этом вспомнить, то этот  человек  и  этот
зал просто исчезнут.
   - Мы хотим, чтобы вы вступили в контакт с рыбой.
   - Нет! - Паника ударила, как молотом. Он даже не успел  сам  понять  свой
ответ Маленький бесенок по  имени  Лояльность,  которого  он  слушал  редко,
толкал его согласиться во имя информации.  Бэкхарт  обрушит  на  него  целое
ведро медалей.
   Он вспомнил внезапные ужасные боли в голове и страшные,  призрачные  сны.
Он вспомнил ужас, испытанный во время невольного контакта со звездной рыбой.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Не знаю как!
   - И не надо. Вас подключат техники, а всю работу сделает рыба. Вы  будете
только служить каналом.
   - Но я устал. Я не спал уже...
   - Этого можно не говорить. Остальные не спали столько  же.  Клара!  -  Он
махнул рукой техникам, которые тут же подошли.  -  Клара,  положите  мистера
бен-Раби на сорок третью. - Техники кивнули. - Бояться здесь нечего,  мистер
бен-Раби.
   Мойше хотел выразить протест, что с ним обращаются, как с  неодушевленным
предметом, но у него уже не хватило воли. Техники положили его на  койку,  и
он покорился. В конце концов, он переживал и худшее.
   Женщина, которую старик назвал  Кларой,  напомнила  ему  профессиональную
мать его детства. Она была седая,  румяная,  как  вишня,  и  болтала  что-то
успокоительное, пристегивая его руки к подлокотникам кушетки. До  того,  как
приняться за его ноги, она положила его пальцы на выключатели, которые  надо
было сдавить.
   Ее напарником  был  темноволосый  спокойный  юноша,  умело  подготовивший
голову Мойше к надеванию шлема. Для начала он натер волосы бен-Раби какой-то
пастой без запаха, потом накрыл их чем-то вроде тонкой проволочной сетки для
волос. Кожа отозвалась тысячей тонких иголочек, которые тут же исчезли.
   Он подумал, что принимает все это слишком покорно.
   - Зачем вы меня привязываете? - спросил он требовательно.
   - Чтобы вы себя не поранили.
   - Как?
   -  Ничего  страшного,  не  волнуйтесь,  -  ответила  женщина  и   ласково
улыбнулась. - Эго просто предосторожность.
   "Черт побери, - подумал он. - Нет уж, два ведра медалей".
   - Приподнимите голову, пожалуйста,  -  попросил  молодой  человек.  Мойше
подчинился, и его голову поглотил шлем. Он ослеп.
   Страх удвоился. Зеленый людоед с грязными когтями запустил  мерзкие  лапы
ему в кишки, сжал, дернул. Сердце застучало тему боевых барабанов.  В  мозгу
эхом зазвучали слова - Чижевский, из поэмы "Древний Бог": "...кто пел густую
тьму, драконов в небесах". Не звездных ли рыб имел в виду Чижевский?
   Тело Мойше покрылось потом от страха. Может быть, контакт  не  сработает.
Может быть, никто не вторгнется в его разум. Не в этом ли корни его  страха?
Он не хочет, чтобы кто-то или что-то копалось у него в голове,  где  залегло
безумие за самым хрупким из барьеров.
   Целый год он с  ним  боролся,  чтобы  взять  под  контроль...  Пистолеты,
драконы,  головная  боль,  невероятные,  навязчивые  воспоминания  об  Элис,
постоянная  нестабильность...  Углубляться  в  это  он  не   смел.   Слишком
неустойчивым было равновесие.
   Пистолеты! Не могли ли они означать оружие Звездного Рубежа? Не создал ли
он этот искаженный символ как память о той части задания, которую  психологи
не хотели, чтобы он помнил?
   Голос откуда-то:
   - Мы готовы, мистер бен-Раби. -  Голос  румяной  старушки.  Очень  старый
способ успокоить  мужчину.  Он  помог  -  слегка.  -  Сделайте  один  щелчок
переключателем у вас в правой руке.
   Он сделал - и потерял все ощущения. Он парил.  Он  ничего  не  видел,  не
слышал, не обонял. Остался наедине со своим терзаемым разумом.
   -  Неплохо,  правда?  -  На   этот   раз   она   говорила   голосом   его
профессиональной матери.  Или  его  хитрый  перепуганный  разум  сделал  это
голосом женщины его молодых лет. Она очень хорошо умела его  утешать,  когда
он боялся.
   - Когда будете готовы, сделайте еще один  щелчок  выключателем  в  правой
руке, затем отпустите. Чтобы выйти, потяните вверх выключатель в левой руке.
   Казалось, его рука двинулась по своей собственной воле. Выключатель  ушел
вниз.
   Вернулись бывавшие у него сны: плывущий космос, галактики не  правильного
цвета, Звездный Рубеж в странной дымке, но яркий. Все это двигалось  вокруг,
как в аквариуме ситуационного дисплея. А он будто бы  находился  в  середине
аквариума, лишенный  тела.  Иглами  сверкали  сервисные  корабли,  путаницей
проводов светились траулеры. Красноватыми  торпедами  стремились  в  сторону
Галактики акулы. Вдалеке  золотыми  китайскими  драконами  маячили  звездные
рыбы. И они дрейфовали к нему.
   Страх Мойше исчез, будто чья-то рука стерла его с доски разума.  Осталось
только всепог