ть
только одно: кто-то из конкурентов "Убичи" думает, что моя цель - не  только
данные исследований... - Он остановился, притворившись, что ему вдруг пришла
в голову новая мысль:
   - Слушай, мне же ни разу не сказали, зачем им эти данные. Я только сейчас
сообразил.., может быть,  это  проект,  которым  они  кому-то  наступили  на
мозоль.
   Будь он тем, за кого  себя  выдавал,  такая  возможность  могла  бы  быть
реальной. "Убичи" держала свои  вооруженные  силы.  Приграничные  корпорации
играли жестко.
   На секунду в глазах Марии проявилась неуверенность.
   "Бюро просчиталось", - подумал он. Он мог  бы  убедить  ее,  если  бы  он
выглядел, как социальный психолог. Его  легенду  можно  было  проследить  до
самого его рождения. В таких  вопросах  Бюро  работало  тщательно,  особенно
отдел Бэкхарта. Но у Нивена был вид, как у громилы со Старой  Земли.  И  это
был гроб для любой рекомендации, которую такой человек мог бы представить.
   - Мам, что там?
   В комнату вошла, спотыкаясь, черноволосая девочка  лет  семи-восьми.  Она
протирала кулачками заспанные глазки. Для своего возраста она была маленькой
- миниатюрный портрет своей матери, только без груди.
   - Бренди, это мой друг доктор Нивен. Я тебе о нем говорила.
   - А!
   "Без особого энтузиазма", - подумал Нивен. По ее интонации было ясно, что
она видит в нем угрозу своему миру.
   Она была красивой девочкой. Как с рекламы игрушек.
   Нивен не мог придумать комплимент, который не был бы слишком банальным.
   - Привет, Бренди. Можешь называть меня Гун. Это сокращение от Гундакар.
   - Гундакар? Что это еще за имя?
   - Со Старой Земли.
   - А! - Она поджала губы. - Мама назвала вас доктором. Майкл болен.
   Он повернулся к Марии. Женщина все еще стояла в дверях.
   - Мой сын. Младший брат Бренди. У него какой-то вирус. Похоже на грипп.
   - Я не в этом смысле доктор, Бренди. Но если я чем-нибудь могу помочь...
   - Вы знаете интересные истории? Те, что я придумываю, Майклу не нравятся.
А мамы никогда нет.
   Она бросила на мать прокурорский взгляд.  "Хороша,  -  подумал  Нивен.  -
Лучше Марии".
   - А какие истории? Про пиратов? Про старые  времена?  Ричард  Хоксблад  и
Гней Юлий Шторм? Ты знаешь, как они воевали  как  раз  здесь,  на  Сломанных
Крыльях?
   Он бросил это как бы между  прочим,  ожидая  реакции.  Война  на  Теневой
Линии, последняя великая война наемников, случилась  в  Черном  Мире  вскоре
после стычки на Сломанных Крыльях.
   Сангарийским интересам война на Теневой Линии нанесла серьезный удар.  Но
пара Семей начала восстанавливать свою деятельность еще раньше, чем  затихла
ударная волна от Черного Мира. Когда их накрыли, это стоило им контроля  над
многими законными корпорациями  и  жизней  нескольких  предводителей  Семей.
Катастрофа была столь глубокой и обширной, что стала сангарийской  легендой.
Девочка только пожала плечами - явно для нее Черный Мир ничего не значил.
   - Попробуйте про пиратов.
   Она явно потеряла интерес.
   Значит,  она  ничего  не  слышала  о  Теневой  Линии.  Какую   же   Семью
представляет Мария? Одну из мелких, которые  теснятся  возле  Первых  Семей,
потеряв лицо на Черном Мире? Явно не одну из тех, которые работали здесь.
   - Просто куколка, - сказал он Марии.  -  Ты  не  думала  сделать  из  нее
модель?
   - Нет, не выйдет. Садись  и  отдыхай,  а  я  приготовлю  тебе  что-нибудь
поесть. Потом я перенесу сюда Майкла, а ты будешь спать на кровати детей.
   Бренди принесла кофе. Настоящий.
   Он понял, что хотела сказать Мария о Бренди. Раньше он этого не  заметил,
потому что она не смотрела в его сторону.
   Один глаз у девочки сильно косил  и  казался  слепым.  На  ее  вызывающий
взгляд он не отреагировал  никак.  Девочка  очень  болезненно  относилась  к
своему дефекту, это бросалось в глаза. Наверное, это с ней недавно.
   Когда Бренди вышла в кухню, а Мария еще не  вернулась  в  комнату,  Нивен
обвел всю обстановку профессиональным взглядом. Придет время, когда ему надо
будет точно указать в отчете, где какая лежала пылинка.
   Квартира была тесной, что типично для жилых кварталов купольных  городов.
Обставлена она была  потрепанной  подержанной  мебелью.  Так,  как  было  бы
естественно для бедных людей. И  Мария  совершенно  явно  не  была  одержима
порядком в квартире. По углам у потолка висела паутина. На стульях и на полу
валялся мусор.
   Эта неряшливость не имела отношения к бедности  или  недостатку  времени;
это была привычка. Дома у сангарийцев  есть  слуги-скоты,  которые  за  ними
прибирают.
   Мария делила кров с целыми племенами  тараканов.  На  пластиковых  стенах
были потеки грязи. Занавески порваны и засалены.
   Точно такое место, куда занятая и бедная женщина  приходит  после  работы
отдыхать.  Она  была  искусна,  эта  Мария:  свои  этнические  пассивы   она
превратила в активы.
   Но чтобы бедная  женщина  угощала  настоящим  кофе?  Который  доставлялся
только со Старой или Новой Земли? Он не стал обращать на  это  ее  внимание.
То, что он узнал настоящий продукт, было бы информацией. Большинство жителей
Старой Земли его бы не узнали, потому что каждая унция уходила  на  экспорт.
Сейчас они вели тонкий фехтовальный бой, и рапирами были небольшие тесты.
   Одним из законов его профессии было не выдавать ничего конкретного. И она
тоже ничего ему не выдавала. Слишком мало, чтобы ее понять.
   А кто может понять ум сангарийца? Адмирал занимался этим  десятилетия.  И
очень мало продвинулся.
   Хотя он, как и Маус, хотел не понять. Он хотел  уничтожить.  И  понимание
было лишь оружием в его арсенале.
   Несколько минут они просидели в молчании.  Он  смотрел  на  Марию  поверх
чашки. А она его рассматривала. Он гадал, какие странные мысли проходят в ее
нечеловеческом мозгу.
   - Я схожу посмотрю, как там Майкл, Гун. Он прошел с ней до двери спальни.
Это была крохотная комнатка, где стояли две ветхих  кровати  -  одна  -  для
Марии, другая  для  детей.  Мария  села  на  край  той,  где  лежал  бледный
пятилетний ребенок. Мальчик настороженно смотрел на Нивена.
   - Майкл, это мой друг, доктор Нивен. Он немного у нас поживет.
   - Привет, Майк!
   - Не Майк, а Майкл, - сказал ребенок сердитым, хотя и слабым  голосом.  -
Майкл. В честь моего прадеда.
   Мария вздрогнула. Майкл лучился гордостью.
   Нивен сумел себя не выдать.
   - Хорошо. Майкл.
   Он ошибался. Ошибка чуть не стала фатальной. Эти сангарийцы отлично знают
Теневую Линию.
   Существовал только один сангариец с человеческим именем Майкл. Майкл  Ди.
Тот, который развязал эту войну. Тот, кто был гордостью и горем своей расы.
   - Бренди мне сказала, что ты любишь рассказы о  пиратах.  Я  знал  одного
пирата. Только он тогда не был пиратом. Он стал им теперь. Я вырос и пошел в
школу, а он вырос и стал пиратом.
   -  Я  боюсь,  сейчас  не  надо,  Гун.   -   Мария   совершенно   искренне
обеспокоилась. - Я думаю, лучше мне позвать врача.
   Нивен, к своему удивлению, обнаружил, что тоже беспокоится.
   - Ты хочешь, чтобы я вызвал такси? Что он, черт побери, делает? Мальчишка
-  сангариец.  Цель  жизни  Нивена  -  привести  этот  биологический  вид  к
окончательному решению. Малыши вырастают во взрослых.
   - Нет, не надо. Тут над нами живет врач  из  госпиталя.  Я  ее  не  очень
хорошо знаю...
   - Давай зови ее, женщина. Я здесь справлюсь. Она поглядела пристально,  и
что-то в ней на мгновение смягчилось. Скрытая женщина,  прячущаяся  за  той,
которую она хотела изобразить, на секунду выглянула. Мария поцеловала его  в
щеку.
   - Спасибо, Гун. - И когда он притянул ее ближе:
   - Потом. Я вернусь, как только смогу.
   Ему нужен был не поцелуй. В этот момент он прицепил ей сзади к  воротнику
миниатюрный  передатчик-хамелеон  За  ней  закрылась  входная  дверь.  Нивен
вставил себе приемник в ухо, притворившись, что почесался.  Хитро  улыбаясь,
он тронул себя там, где она его  погладила.  Могла  она  ему  тоже  вставить
передатчик?
   Не было причины ей выходить за врачом. У нее было достаточное медицинское
образование - если в легенде была хоть доля правды.
   Он снова улыбнулся. Тактик из Марии был неважный.
   - Вы мамин любовник?
   Это его удивило. Маленькие девочки таких вопросов не задают.
   - Нет пока.
   - Ей нужен любовник. Как по-вашему, она симпатичная?
   - По-моему, она красавица.
   Ему было неловко.  Он  не  знал,  как  общаться  с  детьми.  Единственным
известным ему ребенком был Хорст-Иоганн, сын Юппа.
   - Может быть, ей снова нужно выйти замуж. Вы женаты?
   Мария дошла до платного коммуникатора  и  теперь  кого-то  информировала.
Следить за ее репликами разговора и пытаться восстановить ответы  невидимого
собеседника и одновременно разговаривать с Бренди оказалось невозможным.  Он
слышал, как Мария просила как следует проверить его  легенду.  Это  значило,
что этот раунд за ним. Она усомнилась. Или хотела усомниться, что одно и  то
же.
   - Нет. Так и не встретил той, которая  мне  нужна.  Ребенок  был  смелым.
Знала ли она, что она - не человек? Возможно.  По  тому  немногому,  что  он
слыхал, у сангарийцев не было детства в человеческом смысле. Их дети не были
ни от чего защищены. С  ними  обращались,  как  с  маленькими  взрослыми,  и
требовали от них соответственного поведения.
   - Только я не знаю, нравитесь ли вы мне. И к тому же  честная.  Он  решил
проверить Майкла. Ребенок смотрел на него широкими настороженными глазами.
   Он был серьезно болен. Иначе Мария не рискнула бы  звать  врача-человека.
Мало какой риск был для подполыциков-сангарийцев выше.  Иногда  врачи  могли
заметить тонкие межвидовые различия.
   Мария с врачом вернулась раньше, чем разговор Нивена с  Бренди  вышел  за
грань его возможностей.
   А врач, как он заключил, была "прирученной". Она работала с  уверенностью
и быстротой, которые ее выдавали.
   Нивен шепнул Марии:
   - Бренди занялась сватовством. Мария рассмеялась:
   - Все время ищет мне мужа. Никак не хочет перестать.
   - Кажется, я не выдержал экзамена.
   - Не важно. Я второй раз в эту ловушку не попадусь.
   - А зачем ты их сюда привезла?
   На  Старой  Земле  родители  обычно  передавали  детей  в  воспитательные
учреждения сразу после рождения. Детство Нивена было необычно  тем,  что  он
значительную его часть провел с матерью.  С  ней  у  него  до  сих  пор  был
контакт, а вот отца и след потерялся много лет назад.
   Сдача своих детей была в обычае и на замиренных внешних планетах.  Своими
биологическими  родителями  воспитывались  меньше  четверти  всех  детей   в
Конфедерации.
   Мария была шокирована. Ее  сангарийское  чувство  Семьи  возмутилось.  Но
этого она ему сказать не могла.
   - Я забыла. Там, откуда ты родом, поступают по-другому.  Да,  иногда  это
удобно. Но эти дети мои.
   - Не надо объяснять. Назовем это  одним  из  различий  между  внутренними
мирами и границей. Я к ним постепенно привыкаю.
   Докторша вернулась из спальни.
   - Мария, я дала ему  антибиотик  широкого  спектра  и  антивирус.  Ничего
серьезного. Пусть побольше лежит и побольше пьет, и за температурой  следите
- она будет подниматься. Если слишком высоко поднимется, дайте ему  аспирин.
Термометр вам нужен?
   Мария кивнула. Она была просто портретом встревоженной красавицы.
   "Отличная работа, леди, -  подумал  Нивен.  -  Ты  слишком  бедна,  чтобы
позволить себе термометр. А гостей угощаешь настоящим кофе".  Он  улыбнулся.
Она проходит интернатуру по хемопсихиатрии и при этом  вынуждена  приглашать
врача со стороны... У нее что, тайное стремление к смерти?
   - Рада была познакомиться, доктор Нивен, - сказала докторша.
   - Я тоже.
   Он смотрел, как она шла к двери. Не было гордости в ее походке.
   - Хочешь поспать, Гун? - спросила Мария.
   - Не против Но позволят  ли  это  его  нервы  в  самом  сердце  вражеской
территории?
   Позволили. Как только он разделся до белья, плюхнулся на кровать Марии  и
сказал Майклу:
   "Спокойной ночи, капитан", - свет вырубился.
   Он проснулся однажды, когда Мария скользнула в кровать рядом  с  ним.  Он
что-то буркнул спросонья и снова отрубился намертво.
   Потом он медленно проснулся. Постепенно до него дошло, что короткий  день
Сломанных Крыльев пролетел незаметно и теперь снова ночь. Он не мог  понять,
где он, пока не повернулся и не уперся в женщину.
   С этого простого движения начались три неистовых дня.
   Мария оказалась ненасытной. Единственное  подходящее  к  ней  слово  было
"голод". Он никогда не встречал женщины, которой так был бы нужен мужчина.
   Нивен сам себя удивил. Их любовь была дикой, такой яростной,  что  скорее
напоминала битву. Как если бы  "И  будет  проклят  вовеки  тот,  кто  первым
крикнет "Хватит!".
   Казалось, они ничего не делали, только спали и совокуплялись, идя в атаку
за атакой в этой войне полов. Внешний мир уже не имел значения.
   Но  в  этом  был  метод.  Была  рациональность.  Изо  всех  сил  стараясь
удовлетворить Марию, которая изо  всех  сил  старалась  его  отвлечь,  Нивен
оправдывал себя тем, что помнил, кто она. Он все время убеждал себя, что так
выводит из строя руководство противника.
   И он знал, что Марией тоже движет не только страсть.
   Черт, но какое упоительное время провели они  на  этих  смятых  простынях
поля битвы!
   В промежутках Нивен иногда думал, что сталось с Маусом. Что  ж,  у  Мауса
наверняка развязаны руки, чего он всегда и хотел.
   Бренди, поняв, что происходит, увела брата в первую  же  ночь.  Они  были
наверху, у докторши. Майкл, которому стало лучше, иногда заглядывал,  бродил
по комнате, ничего почти не говоря, и снова уходил. Бренди не показалась  ни
разу.
   - Что это мы делаем? - однажды пробормотал Нивен себе под нос.  Они  были
смертельными врагами. Это был первый закон,  закон  крови,  по  которому  им
полагалось жить и умирать. И они отвергли его или сублимировали его  в  виде
любви...
   Он с ужасом думал о конце задания.  Отчет...  Ему  придется  отвечать  на
вопросы. Ему придется давать объяснения.
   Нивен храпел. Голова Марии лежала у него на плече.
   Дом встряхнулся, как вылезшая из воды собака. Окно треснуло. Загремели по
полу кухни столовые приборы. Эхо  взрыва  отдалось  по  всей  округе.  Нивен
рывком сел.
   - "Д-14", - буркнул он спросонья.
   - Что? Что это было?
   - Взрыв.
   Они оделись почти наперегонки. На треснувшем окне играли отсветы дальнего
пожара. Мария выглянула наружу:
   - О все святые!
   - Что там?
   - Склад...
   - А?
   - Я сейчас вернусь... Что это?
   Откуда-то снизу донесся вопль, и сразу за ним  -  крики  и  стоны.  Нивен
узнал этот вопль. Это был Маус в сознании убийцы.
   Раньше он заметил игольчатый пистолет, выступавший на тумбочке из-под  ее
белья. И успел к нему первым.
   Дверь  влетела  внутрь,  и  в  нее  ворвался   истрепанный,   оборванный,
окровавленный Маус. Он был так нацелен на действие, что  казался  три  метра
ростом.
   - Легче, -  сказал  Нивен,  показывая  игольчатый  пистолет.  -  Все  под
контролем, Маус.
   Маус был невредим. Вся кровь на нем была чужой.
   - Все сделал! - каркнул он охрипшим горлом. -  Отправил  сообщение.  Надо
валить эту суку и убираться.
   Это было их работой, но... Нивен не мог допустить убийство этой  женщины.
То, что она - сангарийка, казалось неважным.
   - Нет. Нет необходимости. На этот раз - нет. Маус  на  глазах  понизился.
Действие сменилось мыслью. Он посмотрел на оружие Нивена, на женщину.
   - Ладно, ты здесь босс, док. Но кое-что я на этом хочу  нажить.  Где  эти
чертовы дети?
   - Наверху. Но детей я тебе тоже не дам убить.
   - Даже и подумать не могу, док. Я  бы  щенка  не  утопил.  Ты  же  знаешь
старого Джона. Так ты ее свяжи, ладно? Чтобы она за нами не пошла.
   Он вышел в дверь, пятясь.
   Улицы терзал вой сирен.  Рокот  собравшейся  толпы  начинал  проникать  в
комнату.
   - Прости, что так все кончилось, Мария. Но дело есть дело.
   - Я почти поверила... - Она глядела  на  него  и  показалась  на  секунду
маленькой и беззащитной.
   Ему пришлось напомнить себе, что это - сангарийка, что она превратится  в
мгновенную смерть, стоит ему чуть проявить неосторожность.
   - Кажется, ты успокаиваешь свою совесть. Я не стала  бы,  повернись  игра
по-другому. Ты нам уже слишком много принес вреда.
   "Не слишком умно говорить такое тому, кто наставил на тебя  пистолет",  -
подумал Нивен. И пожал плечами:
   - Может быть. Только это не совесть.  Другая  слабость.  Наверное,  нужно
быть человеком, чтобы это понять.
   И он предоставил ей гадать, что он имел в виду. Вернулся Маус с детьми  и
докторшей. По дороге он где-то раздобыл оружие.
   - Свяжи этих троих тоже, док.
   Докторша была напугана куда сильнее Бренди и Майкла.  Люди  на  периферии
Бизнеса считали операции организации и против нее куда смертоноснее, чем они
были на самом деле.
   - Что это ты делаешь, Гун? - спросила Бренди спокойным,  лишенным  эмоций
голосом. Будто ей привычно было находиться под дулом пистолета.
   - Бизнес, дорогая.
   - А! - И она бросила на мать презрительный взгляд.
   - Это Стардастер, - сказала ей Мария.
   - И ты ему поверила?
   Нивен разорвал простыни на ленты, связал докторшу, потом  девочку,  потом
Майкла.
   - Я же тебе говорил, что был знаком с пиратами, капитан.
   - Отлично, - сказал Маус. - Теперь дай мне свой пистолет, док.
   - Зачем?
   - Потому что он мне нужен. Озадаченный Нивен передал ему  пистолет.  Маус
выбросил его в коридор. Нивен покачал головой:
   - Давай отсюда двигаться. Они не вечно будут в растерянности.
   - Сперва еще одно. - Маус сунул свой пистолет под мышку. Вытащив из сумки
докторши шприц, он наполнил его из ампулы, которая была у него в кармане.  -
Это для вашего прадеда, детки. И для всех его братьев и сестер, племянниц  и
племянников.
   - Что это ты делаешь? - спросил Нивен.
   - Просто бизнес, док. Платить той же монетой - честная игра,  правда?  Мы
чуть расширим наш рынок. - Он закатал рукав Майкла.
   Мария поняла моментально.
   - Пиао, нет! Не трогай моих детей! Убей меня, если хочешь, только...
   Маус ответил ей зажатой улыбкой:
   - Просто бизнес, леди.  Заткни  ей  пасть,  док.  И  поскорее.  Нам  надо
вытащить все барахло раньше чем  Флот  допрет,  где  мы  отрезали  инстелную
связь.
   Нивен вдруг понял, что собрался сделать Маус.
   - Эй! Нельзя же... - Он хотел остановить это,  возразить,  запретить,  но
смешался при упоминания Флота. - Звездная пыль?
   Маус кивнул со злобной улыбкой. Рука его была вблизи оружия.
   - Ох ты!
   Как может быть человек таким жестоким? Это же самый худший вид убийства!
   Марии пришлось заткнуть рот. Ее крики могли привлечь внимание...
   Полуоглушенный, Нивен заткнул  ей  рот  кляпом.  Тело  под  его  пальцами
казалось ледяным. Он чувствовал, как  кипят  в  ней  гнев  и  ненависть.  Ее
затрясло. Он подумал, что у нее эпилептический припадок.
   Маус сделал детям укол. И все та же  злобная  улыбка  играла  у  него  на
губах. Он был счастлив своей жестокостью.
   Откуда в нем столько ненависти?
   - Давай, док. Они уже едут. Слышишь? Шум толпы и  сирены  уступили  место
грохоту  десантных  модулей,  вторгшихся  в   атмосферу.   Атмосфера   выла,
протестуя.
   Юпп шел к своей цели.
   Кто-то сунул голову в  дверь.  Маус  выстрелил,  промахнулся,  прыгнул  в
коридор и выстрелил снова.
   - Док, ты идешь, наконец?
   - Мне очень жаль, Мария. Действительно жаль. Но таков ход вещей.
   Он на ходу споткнулся об игольчатый пистолет,  перепрыгнул  через  свежий
труп и бросился за Маусом к пожарному выходу.
   Позже, наблюдая из толпы, как силы вторжения вливаются  в  шлюзы  города,
Нивен спросил:
   - А что это за фигня насчет убраться, пока Флот нас не нашел?
   - Считается, что мы с тобой - Стардастер и Пиао, ты забыл?
   - Но ведь они будут знать, когда...
   - Еще не сразу. Смотри.
   Вторгшиеся в город космические пехотинцы были одеты в полевое снаряжение,
но это не бы