- Вашим друзьям не понравится...
   - Это не мои друзья. Я до вчерашнего дня никого из них не видела. Как  вы
выбрались?
   Слова вылетали из нее сплошным потоком; он едва успевал их воспринимать.
   - Выбрался?
   - Из этого всего. Из этого мира.
   - Сдал экзамены в Академию. Меня приняли.
   - И вас не остановили?
   - Кто?
   - Ваши друзья. Знакомые. Я три раза пыталась. Всегда кто-нибудь узнавал и
не давал мне поехать. В последний раз меня у самого центра остановили трое и
сказали, что убьют меня, если я туда пойду.
   - Значит, еще есть надежда, - вполголоса сказал Перчевский своим  мыслям.
Теперь он знал, чего она хочет.
   - Простите?
   - Я хочу сказать, что пока есть еще кто-то вроде  вас,  Старая  Земля  не
умерла. Благодаря вам моя поездка обрела смысл.
   - Вытащите меня отсюда. Вы можете?  Все,  что  угодно,  только  не  такая
жизнь. Я все сделаю. Все, что вы захотите.
   Она именно это и имела в  виду.  Ее  отчаянное  обещание  было  настолько
очевидным, что его это даже тронуло.
   Он вспомнил собственную  отчаянную  тягу  на  волю  в  еще  более  раннем
возрасте. Если выбираешь непопулярный  путь,  надо  прорываться  по  нему  с
решимостью фанатика. Он был тронут. И глубоко.
   - Я участвовала во всех конкурсах, только чтобы добраться хотя бы сюда. Я
знала, что сюда поехать они мне мешать не будут, и я думала, что здесь, быть
может, кого-нибудь найду...
   - ..но слишком испугались, чтобы сделать что-нибудь, попав сюда.
   - Тут же одни инопланетники.
   - Если вы покинете Землю, никого другого не увидите. За  двадцать  лет  я
встретил всего двух-трех землян.
   Он посмотрел на группу, с которой путешествовала эта девушка. Трое  юнцов
уловили, к чему она клонит, и это им не нравилось.
   - Я знаю. Я привыкну.
   - Вы уверены?
   Трое юнцов подошли к его столу.
   - Эта шлюха не для тебя, вояка. Перчевский мило улыбнулся;
   - Нарываешься, козел. Лучше отвали по-хорошему.
   Это их поразило. Один из них рявкнул:
   - Ты у меня сейчас в руку себе насрешь и в Китай понесешь, вонючка!
   - Могу я быть полезен, капитан?
   Космический пехотинец токе  рядом  с  юнцами  казался  великаном.  У  них
дрогнули кадыки.
   - Нет, не думаю, носитель огня.  Я  бы  сказал,  что  Знамени  ничего  не
грозит. Эти молодые люди сказали, что хотели. Они как раз собрались уходить.
   Старший токе полыхнул взглядом. Ростом два с четвертью метра  и  весом  в
сто тридцать килограммов, он был для  Звездного  Воина  жидковат.  Зато  его
помощник  был  как  раз  таким,  каких  рисуют  на   рекламных   вербовочных
проспектах, распространяемых в Ложах  Каст.  Он  спокойно  стоял  за  спиной
своего офицера, полный  того  нерушимого,  пугающего  хладнокровия,  которое
заставляло нервничать в присутствии Звездных Воинов  даже  самых  закаленных
людей из Служб.
   - Уходите тихо,  Дети  Ночи,  -  процитировал  Перчевский  старую  песню,
используемую в качестве боевого гимна половиной всех юношеских банд планеты.
- Особенно ты, говорящая голова.
   Жаргон не сильно изменился. В отличие от внешних миров,  Старая  Земля  в
своей изоляции оставалась такой, как была.
   Мальчишки поняли. Было время, когда он был одним из них.
   И они ушли вразвалочку, показывая, что на все им  наплевать.  Перчевскому
показалось только, что во взгляде говорившего мелькнула зависть.
   - Благодарю вас, носитель огня.
   Охранник из Безопасности, занятый болтовней с официанткой,  инцидента  не
заметил.
   - У нас одно Знамя, капитан-лейтенант. Мы будем рядом.
   - Носитель огня? - - Да, сэр?
   - Не надо бросать им вызов на их территории.
   - Я здесь третий раз, капитан-лейтенант.
   - Ну, тогда вы в курсе.
   Он снова повернулся к девушке, которая  сидела,  окаменев.  Оба  огромных
кожистых токе отошли к ближайшему пустому столу.
   Девушка вдруг спросила напрямую:
   - Зачем вы вернулись?
   - Не знаю. Вспомнить? Что-то найти, что  я  здесь  оставил?  Вернуться  к
корням? Не могу сказать. Хотел увидеться с матерью. Восемь лет ее не видел.
   - А! - В ее голосе звучала зависть. - А  я  не  смогла  узнать,  кто  мои
родители. И никогда не встречала кого-нибудь, кто такое  о  себе  знает.  По
крайней мере среди сверстников.
   Он улыбнулся:
   - А имя у вас есть? После этой сцены вам лучше держаться поближе  ко  мне
или к пехотинцам. И надо вас как-нибудь называть иначе, чем "эй, девушка!".
   - Грета. Хелсунг. Из Гамбурга. А это настоящие Звездные  Воины?  Он  тихо
засмеялся:
   - Старайтесь не задавать такие вопросы, если они  вас  слышат,  Грета  из
Гамбурга. Они настоящие, как кровь в вашем теле.  А  я  -  капитан-лейтенант
Перчевский. Если вы не передумаете, я вас отведу к кое-кому, когда  вернемся
в Женеву.
   - Я не передумаю. Уж после всего, что со мной было...
   Он внимательно посмотрел  ей  в  лицо.  Для  нее  это  было  слишком  дух
захватывающим, слишком реальным, слишком мечтой, ставшей явью. Она не  могла
ему до конца поверить. Он видел на ее лице мысль, что  он  ее  использует  и
бросит.
   Соблазн использовать был. Она была свежа и красива.
   - Я говорю то, что говорю. Грета. И не  бойтесь.  Вы  достаточно  молоды,
чтобы быть моей дочерью.
   - Я не ребенок! Я достаточно взрослая, чтобы...
   - Я это понимаю. Это я недостаточно молод. И ешьте вашу  сардельку.  Мясо
привезли аж с самого Палисара.
   - В самом деле? Быть не может! Я даже не  знала,  что  заказываю.  Просто
выбрала то, чего не знаю. Чтобы было новое. Они же цены не ставят, а это  же
должно быть ужасно дорого! - Она оглянулась с виноватым видом.
   - Так не дайте пропасть продукту. - И он добавил:
   - Для людей, которые здесь едят, цены не имеют значения. Те, кому  не  по
карману, сюда не ездят. Давайте, радуйтесь жизни.
   Ее расходы на  экскурсию  будут  оплачены  -  издержки  возьмет  на  себя
Луна-Командная. Службы спонсировали конкурсы, где  призом  были  каникулы  в
Зоне. Какие-то вдохновенные  теоретики-социологи  решили  вылавливать  таких
Грет Старой Земли, детей с авантюризмом в крови и мечтой в  сердце,  которых
мог быть один на миллион.
   Программа была успешной не менее, чем любая другая  схема  вербовки.  Она
давала заинтересованным  юношам  и  девушкам  возможность  вырваться  из-под
давления  среды.  Компьютеры  следили  и  проверяли  участников   конкурсов.
Несомненно, кто-нибудь связался бы с Гретой, не подойди она к нему.
   Он глядел на нее и благодарил небо, что хоть кому-то на Старой Земле  еще
не на все наплевать. И было ему хорошо.
   Грета прилипла к нему на весь остаток экскурсии, вытягивая  из  него  все
подробности о  внешнем  мире.  Ее  прежним  спутникам  это  удовольствия  не
доставляло, но носитель огня всегда был слишком близко, чтобы они  набрались
наглости.
   Терроризм и запугивание были на земле популярными видами спорта. Но  токе
терроризировать не удавалось. Они не  пугались,  а  проламывали  головы.  Их
репутация  не  обеспечивала  неприкосновенности,   но   заставляла   местных
относиться к ним с уважением.
   В тот же вечер Перчевский отвел девушку в представительство Бюро.
   - Потенциальный рекрут, - заявил он ночному дежурному, который узнал  его
по голопортрету, опередившему его на  пути  к  Земле.  -  Грета  Хелсунг  из
Гамбурга. Обращайтесь с ней как следует.
   - Разумеется, капитан. Не присядете  ли,  мисс?  Мы  можем  начать  сразу
заполнять документы.
   - Вот так просто? - спросил Перчевский.
   - Завтра будете ночевать на Луне, мисс, - ответил дежурный. - О, капитан,
вы уходите?
   - У меня рейс на Монреаль в одиннадцать тридцать.
   Грета смотрела на него с молчаливым призывом.
   - Вы будете спонсором, капитан? Он знал, что этого делать  не  надо.  Это
означало принять на себя юридическую и почти  родительскую  ответственность.
Адмирал будет яриться...
   - Разумеется. Где мне шлепнуть палец? Он  протянул  руку  с  выставленным
большим пальцем.
   - Вот здесь. Спасибо. - Что-то  зажужжало.  Дежурный  глянул  в  сторону,
прочел что-то с экрана, который Перчевскому не был виден. - Ну-ну, -  сказал
дежурный и нажал на кнопку. Выдвинулся ящичек, и дежурный подал  Перчевскому
кольцо.
   - Зачем?
   Это было кольцо вызова. Оно должно было  ему  сообщить,  если  он  срочно
потребуется  Бюро.  И  еще  оно  давало  им  возможность  следить   за   его
передвижением.
   - Приказ сверху, сэр. Вы готовы, мисс Хелсунг?
   - Грета, увидимся в Академии. - Он нацарапал номер на  клочке  бумаги.  -
Возьми вот это. Позвони, когда тебя устроят в казармах.
   И он снова повернулся к выходу.
   - Капитан! - Он обернулся. Мягкие юные  руки  обвили  его  шею,  и  слезы
промочили мундир. - Спасибо!
   - Грета, - шепнул он, - не бойся. С тобой будут обращаться хорошо.
   Так и будет. С ней будут обращаться как с принцессой,  пока  не  начнутся
занятия.
   - Пока. Веди себя хорошо.
   За порогом его поймали четверо юнцов с экскурсии. Пришлось сломать одному
руку, чтобы до них дошло, и чуть не опоздать на рейс. Переодеться в штатское
он смог уже только на  борту  аэробуса.**  Центральный  директорат  Северной
Америки сообщил, что его мать  живет  все  в  той  же  зоне  Сент-Луиса.  Он
отправился без звонка, опасаясь, что она может  под  каким-нибудь  предлогом
отказаться его видеть. Хотя намерения у них обоих были самые  дружественные,
предыдущие  его  посещения  заканчивались  ураганом.  Она  никогда  ему   не
простила, что он "пошел против своих".
   Этот было путешествие домой по старому пути безнадежности.
   Площадки игр его детства не изменились. Все так же громоздился мусор. Все
так же кучковались банды подростков. Корявые и  часто  с  ошибками  похабные
надписи  покрывали  все  те  же  пластиковые  стены.  Когда-нибудь   будущие
археологи пройдут слой за слоем напыленной краски, восстанавливая  аберрации
необразованных умов из поколения в поколение.
   Он очень старался убедить себя, что это еще не вся Старая Земля.
   - Кое-где она еще хуже, - буркнул он. И тут же осудил себя за  предвзятое
мнение.
   Конечно, большая часть терранского человечества жила  по-скотски.  Но  не
все. Были анклавы, где сохранилась какая-то гордость,  какие-то  стремления,
какое-то достоинство.  Была  и  местная  промышленность.  Земля  производила
большую часть своих продуктов питания и товаров первой  необходимости.  Были
художники, писатели, провидцы... Они просто терялись в гуще варварских  орд.
И составляли неестественно малый процент населения.
   Из генетического фонда была изъята не только склонность к риску; вместе с
ней исчезли таланты и интеллект.
   Средний коэффициент интеллекта на Старой Земле был  на  двадцать  пунктов
ниже среднего по Конфедерации.
   Своему таксисту  Перчевский  отвалил  непомерные  чаевые,  и  этого  было
достаточно, чтобы таксист принял его за босса преступного мира. Преступление
было единственной профессией, которая  позволяла  человеку  рассчитывать  на
какое-то уважение.
   Его шифр все еще открывал двери дома. После всех этих лет. Забавно.
   Еще один признак того, что сталось  с  родным  миром.  Террор  был  столь
вездесущ, что уже никто даже и сопротивляться не пытался.
   Мать была пьяна. И сразу на него напустилась:
   - Ты не Гарольд. Ты кто  такой?  И  где  Гарольд?  Сюда  только  Гарольду
можно!?
   Он посмотрел мимо нее туда, где провел почти все  свое  детство.  Площадь
три метра на четыре, разгороженная на три комнатушки. Тогда  здесь  казалось
просторнее, хотя дома жил еще и отец.
   Он не ответил.
   - Слушай, братишка... О Господи! Это ты. Какого черта ты тут делаешь? - В
голосе звучала злость. - Да не стой ты столбом, чего уставился? Заходи, пока
нас не сожгли!
   Он протиснулся мимо нее и плюхнулся на кушетку, которая в детстве служила
ему постелью.
   Квартира не изменилась, а вот мать - да. К худшему.
   Дело было не только в возрасте  и  неизбывной  бедности.  Она  опускалась
внутренне.
   Начала жиреть. Стала неряшливой. Волосы не расчесывала по целым дням...
   - Дай я хоть приберусь. Я только что встала. Она  исчезла  за  раздвижной
ширмой, игравшей роль двери в спальню.
   - Что ты делал все это время?
   - Это мне бы тебя надо спросить. Я посылал письма.
   И твердую инопланетную валюту. Ни на то, ни на другое ответов не было.
   - Я как-то ни разу не собралась ответить.
   Хотя бы обошлось без противных оправданий, что не было денег на писца. Он
знал, что она относила его письма читчику, на это ее хватало. Но на ответ  -
уже нет.
   - А вообще я писала тебе два раза. Один раз после того, как  ты  тут  был
последний раз, и еще два или три года  назад,  когда  твоего  отца  убили  в
мятеже Таннера. Мне было все равно, но я думала, что тебе надо бы знать.
   - Он погиб?
   - Как последний дурак. Его повесили в Крестовом Походе  Реваншистов.  Они
устроили большую заваруху, а потом все погибли в нападении на  Крепости  сил
безопасности.
   - Я этого письма не получил. И не знал.  О  мятеже  Таннера  и  Крестовом
Походе Реваншистов он даже и не слышал, поэтому спросил о них.
   - Хотели все повернуть назад. Вернуть золотой век или что-то в этом роде.
Объединить Землю и сделать ее центром Галактики. Многие думали, что за  этим
стоите вы, лунатики. Говорят, что все движение архаистов тоже вы устроили.
   Детство архаизма на Старой Земле совпало по времени  с  его  собственным.
Если это делалось по плану, то план обернулся против своих создателей. Былая
слава не всколыхнула к жизни родной мир. Люди просто  нашли  себе  еще  один
способ бегства от реалий настоящего.
   Романтические периоды прошлого входили в моду. Мужчины  любили  играть  в
империи. Женщинам нравилась роскошь.
   Мужчины погибали в группах типа "Стальной Шлем", "СС Мертвая Голова"  или
"Черный Сентябрь" при стычках с разными "Иргун" или "Штерн"... Самые малые и
менее всего упоминаемые группы были самыми опасными.
   Дамы предпочитали балы эпохи регентства, французский двор,  средневековый
сераль.
   Поиск оригинальности в сочетании с желанием найти свое  место  заставляли
людей обшаривать самые дальние уголки истории Земли.
   Во время рейса он видел в передаче новостей в живом эфире атаку  на  храм
культа Ацтекских Ревивалистов в Мехико. Полиция пробилась в храм,  но  жертв
спасти не успела.
   Вернулась мать. Ее наряд  был  смешон  на  женщине  ее  возраста.  Блузка
прозрачная, юбка еле доходит до середины бедер. Он сдержался  и  не  проявил
своих чувств. Несомненно, это был ее лучший костюм.
   - Я таких вещей не знаю.  Не  моя  область.  Есть  там  несколько  ребят,
которые в качестве хобби пытаются спасти эту помойку от самой себя.
   Ей его отношение не понравилось.
   - Как тебя зовут на этот раз?
   - Перчевский. Корнелий Перчевский.
   Он смотрел на нее и видел  перед  собой  Грету  сорок  лет  спустя.  Если
только.., если девочку  примут;  тогда  он  будет  считать,  что  его  выбор
жизненного пути  оправдался.  Тогда  он  спасет  кого-то  от  превращения  в
такое...
   - А в чем это ты? - спросил он наконец. - Я не узнаю периода.
   - Битлз и Твигги.
   - А?
   - Двадцатый век, семидесятые. Англо-американское движение,  зародилось  в
Англии. Один из светлых периодов.
   - Молодость и никакой  философии?  Что-то  я  слышал,  хотя  детально  не
знаком.
   - Это сейчас куда как в моде. Доведено до абсурда. Полная шизофрения.  Ты
по-английски знаешь, нет?
   - Приходится знать. Почти во всех мирах Первой  Экспансии  есть  от  него
следы.
   - Отчего тебе не бросить все эти глупости? Эти  мерзкие  инопланетники...
Отлично мог бы здесь преподавать английский и жить  припеваючи.  Тут  каждый
хочет его выучить.
   "Началось, - подумал он. - Она принялась с того места, где бросила восемь
лет назад. Только хуже стало.
   Зачем я вообще сюда приехал? Сам себя наказать за  то,  что  вырвался  из
этой адовой дыры?"
   Потом он увидел знакомое выражение ее лица.
   - Сейчас  будут  новости.  Давай  посмотрим,  что  где  творится.  -  Она
насвистела несколько тактов мелодии, которую он не узнал.
   Выпуск был совершенно  невероятным.  Группа  архаистов  сотворила  то-то.
Такой-то сказал то-то. "Бомбардировщики" обыграли "Крыс" со счетом 21:19.  И
ни слова о фон Драхове и вообще ни о чем вне планеты, только упоминание, что
баскетбольная команда России отодрала гастролирующую команду Новгорода.
   - Подумаешь! - буркнул он. - На Новгороде тяжесть семьдесят три  процента
от земной. Для честной игры им надо было бы выставить недомерков.
   Мать  вспыхнула.  Она  ненавидела   иностранцев   почти   так   же,   как
инопланетников, но русские были хотя бы добрыми землянами, у которых хватило
ума оставаться на родине...
   Он успокоил ее, снова подумав, нет ли у него мазохистской жилки.
   Попытается ли она понять, если он начнет объяснять, как сильно он застрял
в середине? Что инопланетники не любят землян с той же силой, с  которой  те
их не выносят? Что ему приходится каждый раз примирять  обе  эти  позиции  в
себе и в каждом своем знакомом?
   Но он знал, что она ему не поможет. И рецепт ее он знал. Брось  все  это,
вернись домой. В запущенность и безнадежность...
   - Мать, я тот, кто я есть. И я не  изменюсь,  ты  зря  время  тратишь  на
уговоры. Почему бы нам куда-нибудь не выбраться? Эта квартира на меня давит.
   - Чем это таким? Ладно. Хорошо. Она несколько старовата. И  у  меня  есть
пара кредитов сверх социальной страховки на переезд. Но она такая большая...
Мне нравится, когда вокруг меня столько места. На новом  месте  так  уже  не
будет.
   Перчевский мысленно застонал. Начинался сеанс самокритики  мамаши  Маркс,
когда  она  сознается  во  всех  своих  грехах   как   объекта   социального
страхования. Потом перейдет к тому, какая она плохая мать, и примет на  себя
всю ответственность за то, что он сбился с пути.
   Он грустно покачал головой. Могла бы за восемь лет подобрать новую песню.
   - Брось, мать. В прошлый раз мы все это уже проходили. Давай  куда-нибудь
пойдем. Что-нибудь посмотрим. Что-нибудь сделаем.
   Она пришла в смятение. Она возмутилась. На улице темнеет. Только  богатые
земляне, которым по карману броня, выходят после заката.
   - Вот, - сказал он, - открывая сумку. - У меня теперь  свой  дом.  Привез
тебе показать пару голограмм.
   - Изображения дома до нее дошли.
   - Томми! Как красиво! Великолепно! Так ты и в самом деле хорошо  устроен,
да?
   - Вполне прилично.
   - Но ты несчастлив. Мать не обманешь, нет! "А, черт, - подумал  он.  -  Я
уже вырос вдвое старше, и не надо мне этого".
   -  Ты  бы  могла  в  нем  жить,  если  бы  захотела.  Она   сразу   стала
подозрительной.
   - А это не где-то в чужом месте, нет? Горы эти  не  похожи  на  Скалистые
горы или Сьерру.
   - Это на планете под названием Приют.
   - О Боже мой! Не говори так! Ох! Сердце.., я  тебе  говорила,  мне  врачи
сказали, что сердце у меня слабое?
   - Каждый раз, когда тебе нужен был повод...  Он  пресекся.  Не  будет  он
начинать перепалку.
   - Не будем ссориться, Томми. Мы  должны  быть  друзьями.  Ох!  Кстати,  о
друзьях. Патрика  на  прошлой  неделе  убили.  Вышел  после  темноты.  Очень
печально. Никто даже и представить себе не может, что его заставило.
   - Патрика?
   - Рыжий парень, с которым вы дружили до того, как ты.., как ты поступил в
Академию. Кажется, Медих была его фамилия. Он жил с матерью.
   Не помнил он Патрика. Рыжего, Медиха или как-нибудь по-другому.
   Он был чужой здесь. Даже воспоминания пропали. Он  изменился.  Мальчишка,
который жил здесь с этой женщиной, умер. А он -  самозванец,  притворяющийся
ее сыном.
   И она браво играла в эту игру, притворяясь его матерью.  Он  точно  знал,
что она предпочла бы заняться  сейчас  чем-нибудь  другим.  Она  ведь  ждала
какого-то Гарольда?
   Может быть, поэтому они старались удержать  людей  от  отъезда.  Уехавшие
становились другими.
   - Мама... - Его горло сжалось при этом слове.
   - Что?
   - Я.., я думаю, мне лучше уйти. Не знаю, чег