е знаю. Наверное, они меня приставят к работе.
   Он принял решение. Он съездит домой. Туда, где родился. В последний  раз.
Может быть, там, среди миллиарда людей, каждому из которых  глубоко  плевать
на сангарийцев, пиратов Мак-Гроу, Улантский Марш и вообще на все, что вне их
мира, он сможет уйти от себя.
   И заодно освежить память о том, что послало  его  когда-то  в  ту  жизнь,
которая теперь стала  отвратительной.  Может  быть,  он  вспомнит,  из  чего
приходилось выбирать.
   Головизионное шоу потихоньку свернулось. Начались частные мероприятия,  в
ходе которых им с Маусом вручили их медали и денежные премии.
   Макс терпеливо ждала, пока все кончится.
   - Тебе надо было уйти домой, - сказал  он  ей  после  всех  церемоний.  -
Нельзя же всю жизнь меня ждать.
   - А мне хотелось, - ответила она. - Я же пришла с тобой, с тобой и  уйду.
Она стиснула его руку.
   - Черт побери! - только и сказал он, и настроение его взлетело до небес.
   Он осаждал ее годами. Она его дразнила,  заманивала  улыбками  и  легкими
прикосновениями, но никогда не уступала. Дружеское свидание время от времени
- это было все, чего он добился.
   Этот вечер Макс сделала настоящим праздником награждения.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ:

3048 Н.Э.

ОПЕРАЦИЯ "ДРАКОН", БОРТ "ДАНИОНА"

   Разлепив глаза и взглянув на часы, бен-Раби охнул. Уже  полдень!  Он  зря
потратил половину своего выходного.
   Вылетев из койки, он бросился под  душ.  Через  несколько  минут  он  уже
листал свой "Иерусалим", ища, где остановился.
   Загудел сигнал двери.
   - А, черт, только начал! Открыто!
   Дверь скользнула в сторону, и ему улыбнулись Ярл Киндервоорт, Эми и еще с
полдюжины незнакомых сейнеров. Каждый одет  в  цветной  костюм  какой-нибудь
эпохи. Мойше расхохотался.
   - У вас вид, ребята, будто сбежали из какой-то кровавой баллады. - Так  и
было, если не считать мрачного коротышку в костюме и с регалиями Билли Кида.
- Что за черт? Король Артур у нас на борту?
   - Выходной день, Мойше. - Эми улыбалась той самой улыбкой, от которой  он
таял. - Мы решили вытащить старого гризли из берлоги.
   Как можно злиться  дальше  под  сиянием  такой  улыбки?  Такой  теплой  и
обезоруживающей?
   -  Я  хотел  поработать  над  рукописью.  -  Когда-то  на  нее  произвело
впечатление, что он - автор напечатанных книг. -  Да  и  вообще  мне  надеть
нечего...
   Тут до него дошло, что они что-то задумали. Он насторожился.
   - А? - Киндервоорт приставил к уху ладонь. - Что? А, все равно, не важно.
Давай, Мойше. А то мы опаздываем.
   - Чуть не, чуть не, чуть не опоздали! - пропела Эми.  Киндервоорт  поймал
Мойше за руку, выволок в коридор и потащил  вперед,  невзирая  на  протесты.
Коридоры были забиты сейнерами в ярких маскарадных костюмах,  и  Киндервоорт
вилял среди них, устремляясь насквозь через общий зал, где была столовая для
назем ни ков, через спортзал, через комнату отдыха прямо в салон.  Это  было
большое помещение, но сегодня Мойше показалось, что на него давят стены.  Он
никогда не видел здесь такой толпы.
   Здесь были почти все наземники, окруженные  в  пять  раз  большим  числом
любопытствующих сейнеров. Общение кипело ключом, и  оно  было  организовано.
Неподалеку  от  дверей  стоял  длинный  стол,  на  котором  игралась  дюжина
шахматных партий, и там бен-Раби заметил Мауса и набранный им гарем.
   - И когда он успевает? - тихо спросил он сам себя.
   Киндервоорт и Эми отвели его к столу.
   - Ну и ну! - сказал Маус. - Вы его выкопали. Без динамита?
   - Вообще без боя, - ответил Киндервоорт и сам рассмеялся. -  Чья  очередь
играть?
   - Да погодите вы...
   - Утихни, Мойше! - оборвал его Маус. - Ты взорвешься, как римская  свеча,
если будешь сидеть взаперти. Выйди и скажи миру "здрасьте". Пойди лучше туда
к концу стола и поставь мат вон тому парню.
   В углах глаз Мауса просматривалась напряженность. И  в  голосе  она  тоже
слегка слышалась. Бен-Раби распознал приказ и подошел к столу.
   Он не любил, когда его заставляли, но Маус был прав. Задание не окончено.
А сидя в каюте, он свою работу не сделает.
   Он сел напротив несмело улыбающегося юнца. Противнику  достались  черные.
Мойше начал партию ходом королевской пешки. Сделали четыре хода.
   - Мат.
   Он не мог сам себе поверить. Никто ведь на детский мат не попадается.
   - Отлично, Мойше! - сказала из-за его плеча Эми. - Проснись, Томми! Мойше
- это тебе не тактик или стратег. Он камикадзе вроде тебя.
   - Правда? - обернулся бен-Раби. Она стояла, опираясь на спинку его стула.
Похожий на череп Киндервоорт и его люди скрылись.
   - Так я могу судить по твоим партиям, которые я видела.
   Челюсть Томми наконец вернулась на  место.  Он  был  ошеломлен  быстротой
разгрома.
   - Будем считать это тренировочной партией, - успокоил его бен-Раби. Томми
вяло улыбнулся.
   - Очень благородно с  вашей  стороны,  -  промямлил  он.  -  Я  вообще-то
заслужил, что получил.
   Бен-Раби снова его обыграл с легкостью, но на  этот  раз  повозился  чуть
дольше. Потом он стал двигаться вдоль  стола  вверх,  обыгрывая  сейнера  за
сейнером и одного наземника, которого уже когда-то обыграл. Звездоловы  были
энтузиастами, но играли еще хуже, чем он. Играли, как в  шашки,  гоняясь  за
истреблением. Он выиграл все партии.
   - Перерыв, Эми! - взмолился он. - У меня мозоли на ягодицах.
   - Ты очень великодушно поступил с Томми, - сказала она, отводя его  туда,
где стояли напитки.
   - То есть?
   - Дал ему второй шанс. Когда нарочно играл плохо.
   - В самом деле?
   Он был рад, что они его вытащили. Шум, возбуждение толпы,  новые  люди...
Это заражало.
   - Так и было. Я  кое-что  понимаю  в  игре.  Томми  -  он  энтузиаст,  но
несколько... - она постучала себя пальцем по виску, - ну, ты  понимаешь.  Он
мой троюродный брат, и мне его жалко. Когда-нибудь он поймет, что ему  ни  у
кого не выиграть. Это будет для него  ударом.  Единственное,  что  он  умеет
делать лучше других, - это обращаться с животными.
   - С кем? - недоверчиво переспросил бен-Раби.
   - С животными. В зоопарке. На Двенадцатом Южном, над  центром  управления
парусами. У нас есть для них место - это то, что у нас не в дефиците. У  нас
тут и ботанические сады, и дикие  леса,  и  куча  еще  всякого  неэффективно
используемого пространства. Наши корабли построены для  того,  чтобы  в  них
жить.
   - Ты мне кое-что напомнила, - смущенно пробормотал он, вспомнив  Элис.  У
Элис был точно такой же точеный нос, такие же высокие скулы, то  же  изящное
тело с небольшой грудью.
   - Что именно?
   - Так, ничего.
   Он постарался скрыть свое смущение, проглотив сразу  полчашки  дымящегося
кофе. Ему обожгло рот,  он  поперхнулся  и  забрызгал  сидящего  перед  ним.
Забормотав извинения и смешавшись, он стал потирать губы и язык.
   Эми увела его прочь, пока он не задохнулся от смущения.
   Показав взмахом руки на толпу, он сказал:
   - Напоминает мне съезд архаистов. То есть  сумасшедший  дом.  Это  каждую
неделю так?
   - Кроме предыдущей, когда готовились к вашему прибытию  на  борт.  Ты  бы
посмотрел на это, когда начнется спортивный сезон.
   - Откуда же берутся люди, готовые играть во все эти игры?  Как  Маус  мне
говорил...
   - Люди - это не проблема. У каждого жилого куба своя команда.  Они  могут
подбирать и браковать игроков.  Тут  быть  героем  спорта  -  большое  дело.
Особенно если попадешь в команду звезд,  которую  выставляют  против  других
траулеров. Играл когда-нибудь в гандбол при нулевой гравитации?
   - Играл. Может быть, по другим правилам... Мы с Маусом иногда играем.
   - И кто выигрывает?
   - Он. Почти всегда. У меня нет инстинкта убийцы. Я играю для развлечения.
   - А он всегда так смертельно серьезен? Всегда решителен. И  он,  кажется,
радуется жизни больше, чем ты.
   Он нахмурился:
   - Ты это о чем?
   - Извини. Да, так о чем это я? У нас даже олимпийские игры бывают.  А  на
верфях - игры между кораблями, и даже между флотами во время траления.
   - На верфях?
   - Об этом не надо. Это уже секретные вопросы. Он не нажимал.  Но,  будучи
агентом, поставил на этом красную птичку.
   Эми отвела его к группе столов под большим плакатом УГОЛОК КОЛЛЕКЦИОНЕРА.
Здесь было тише. Люди были здесь постарше и одеты не так цветисто. Мойше тут
же углядел монеты,  марки  и  какие-то  мелочи  из  прошлого  Старой  Земли.
Особенно были популярны коллекции монет и  марок,  легкие  на  вес  связи  с
колыбелью человечества в ранние дни космонавтики, когда масса и объем  имели
критическую важность.
   - Ничего совсем, - услышал он, как кто-то жаловался своему соседу.  Сосед
рассеянно кивнул, будто слышал это уже в эн плюс первый раз.  -  Я  же  тебе
говорил, Чарли, зря время потеряем. Они все гедонисты. -  Говоривший  метнул
взгляд на группу кричаще одетых  архаистов.  -  До  следующего  аукциона  мы
ничего нового не увидим.
   Его стол привлек взгляд и интерес  бен-Раби.  Человек  выложил  коллекцию
британских монет и марок.
   - Простите, сэр?
   - Что такое? - рявкнул тот, который жаловался. Потом  распознал  в  Мойше
человека со стороны, у которого, быть может, есть что  предложить.  Бен-Раби
буквально видел, как в нем оживает интерес. И уже более общительным  голосом
человек продолжал:
   - Садитесь. Садитесь. Меня зовут Джордж. Вас что интересует?
   - Викторианские. Вы мне скажите, откуда у звезд олова...
   На лице человека мелькнула улыбка заговорщика. - Наперед знал, что ты это
спросишь, друг. Мне  как-то  раз  повезло.  Купил  этот  сундук  на  дешевой
распродаже на Большой Сахарной Горе. Открываю - Господи Иисусе!
   И Джордж разразился повествованием, не упуская  ни  малейшей  подробности
того счастливого дня. Все коллекционеры таковы, и у каждого  есть  в  запасе
такая история.
   А Мойше тем временем его изучал.  Как  ему  удалось  попасть  на  планету
Конфедерации? И зачем? Не стоит ли на этом моменте  тоже  поставить  красную
птичку? Часто ли звездоловы тайно посещали миры тех, кто за ними охотится?
   - Я не знал, найду ли здесь коллекционеров,  -  сказал  Мойше,  -  но  на
всякий случай взял с собой свой обменный фонд. Там больше марок, чем  монет.
Британские, американские и немецкие. Может  быть,  знаешь  кого-нибудь,  кто
хочет поменяться?
   - Кого-нибудь? Да ты оглядись. Видишь, как они все стойку сделали?
   "Я чемпион по идиотизму, - вдруг подумал Мойше.  -  Я  мог  бы  выйти  на
покой, если бы продал коллекцию на рынке. Господи, да я же богат!"
   Премиальные у него накапливались. Он их тратил только на хобби.
   - Да садись же, друг, сколько раз тебе говорить? Пол, принеси ему кофе.
   Джордж, теперь весь гостеприимство, фактически силой заставил  его  сесть
на стул. Мойше "сдался. Эми держалась возле него.
   "Наверное, ее ко мне приставили, иначе с чего бы ей так липнуть, -  решил
Мойше. - Ведь не мое же непобедимое обаяние ее здесь держит".
   - Как я уже говорил, меня зовут Джордж. Сварливый Джордж  меня  прозвали.
Но я на самом деле совсем не сердитый.
   - Бен-Раби. Мойше бен-Раби. Я тут как раз заметил марку...
   И они с Джорджем целый час обменивались байками коллекционеров.
   - Спасибо, что меня сюда притащила, - потом сказал Мойше Эми.
   - Отлично, я рада, что тебе понравилось. По ее тону было слышно, что  она
от этого удовольствия не получила.
   - Что ты делаешь сегодня вечером?  -  напрямик  ляпнул  он,  ощущая  себя
юнцом, который впервые в жизни пытается назначить свидание. - То  есть  я  в
смысле бала. Тут группа архаистов устраивает бал в стиле Крайнего Юга времен
Гражданской войны...
   Она улыбнулась невеселой улыбкой.
   - У меня пока никаких планов нет, если ты об этом спрашиваешь. Но у  тебя
нет костюма.
   - А это обязательно?
   - Да нет, ты же знаешь архаистов. Они готовы на все, чтобы заинтересовать
людей своим любимым периодом. Этот уже и без того  популярен.  Здесь  у  нас
есть американцы. Наши корни в основном восходят к Северной Америке. Ты  меня
приглашаешь?
   - Да, вроде бы.
   - Отлично. - Она рассмеялась. - Я зайду за тобой в восемь.
   - Как? Разве не мужчина должен...
   - Не тогда, когда он - наземник. Правила.  Если  ты  будешь  шататься  по
кораблю и искать меня, тебя арестуют.
   - А! Я понял. А что теперь?
   - Ничего особенного сейчас не  будет.  Разве  что  ты  захочешь  пойти  к
архаистам или поучаствовать в игре в мяч.
   - Давай просто походим. Может быть, заметим что-нибудь интересное.
   Они стали бродить вокруг, посмотрели несколько  представлений  архаистов,
потом - как Маус учил уму-разуму ребят с Трегоргарта, фехтовальный турнир  и
бесконечные шахматные матчи. Жизнь на "Данионе" была  совсем  не  похожа  на
жизнь на военном корабле в долгом  патруле.  Здесь  не  было  таких  жестких
ограничений.
   Эми представляла Мойше десяткам людей, чьи имена он тут же забывал.
   - Это как прием-переросток, - заметил он. -  Я  их  терпеть  не  мог  еще
тогда, когда в летном составе служил. Ты обязан присутствовать. Вот по  этой
причине я и ушел в шпионы. Шпионы не обязаны любезничать с  людьми,  которые
им не нравятся.
   Эми посмотрела на него с удивлением.
   - Я пошутил.
   - Твой друг все, что делает, делает  хорошо?  На  нее  произвело  сильное
впечатление, как Маус разделал ребят с Трегоргарта.
   - Когда его что-то заинтересует, он влезает в это с головой. Есть у  него
дар полностью переключаться.
   - И еще девушки. Когда он успевает?
   -  Не  знаю.  Знал  бы,  сам  бы  косил  их  пачками.  Его  ответ  ее  не
удовлетворил. Она пыталась  вытянуть  из  него  что-нибудь  еще.  Зря  время
тратила. Он так давно  служил  в  шпионах,  что  сокрытие  информации  стало
рефлексом.
   - Если хочешь узнать Мауса лучше, попытайся получить сведения  из  первых
рук, - сказал он ей наконец.
   - Я так не думаю, Мойше.
   Он улыбнулся. Маус мог бы говорить о себе весь вечер, не сказав ничего, и
по дороге ее три раза соблазнить.
   - Может быть, и нет. Мы с ним очень разные. Я из  тех,  кто  предпочитает
наблюдать со стороны. Эми переплела его руку со своей.
   - Понаблюдай меня, наблюдатель.
   - В каком смысле?
   - Ты был послан наблюдать за сейнерами. Расскажи мне о нас. Какими ты нас
видишь?
   - Хм. Счастливыми. В мире с собой и со всей вселенной. Вот, например, как
вы смеетесь. По-другому. Совсем не так, как у нас дома. Будто из самой души.
А мой народ смеется будто только, чтобы разогнать  мрак.  Вот  этот  парень,
который представлял комедию...
   - Джек?
   - Как бы его ни  звали.  Тот,  который  рассказывал  историю  про  Мерфа,
который всех знал. Он даже меня рассмешил. А знаешь почему?  Потому  что  он
находил смешное там, где я никогда и не подумал бы. Или в том, чего  у  меня
не хватило бы дерзости осмеивать. Я - моральный трус.
   - Тпру! О чем ты говоришь? И чего вдруг?
   - Я просто подумал о своем  шефе.  Очень  достойный  джентльмен  -  когда
хочет. Все знаменитости живут на Луне-Командной. Но  их  достоинство  -  это
просто замаскированная напыщенность. Еще с курсантских времен  у  меня  была
фантазия - быть тайным агентом  короля  Я  хожу  повсюду  под  маской  Джона
Штатского и веду список. Как только какой-нибудь чиновник или  продавец  мне
нагрубит, я записываю его имя, и за ним приходят люди короля. Я  -  бродячий
клоун, который ходит повсюду и  заставляет  надутых  шишек  показывать  свое
истинное лицо. И первой моей целью будет Бюро.
   - И такие чувства у тебя против людей, на которых ты работаешь?
   Мойше не ответил. Его спугнул резкий тон вопроса Эми. Вдруг ее восприятие
стало слишком острым, проницательным, напряженным.
   - Давай сменим тему.
   Она не стала настаивать. После долгого молчания она спросила:
   - А ты не хочешь вернуться к своей рукописи?
   - Я тебе надоел?
   - Нет! Я не это хотела сказать. Так  это  прозвучало?  Извини.  Я  просто
думала, что теперь тебе лучше.
   Он на секунду прислушался к себе.
   - В самом деле. Может быть, теперь она пойдет веселее. Не  хочется  этого
признавать, Эми, но я отлично провел время. Спасибо.
   Он позволил ей проводить себя до  каюты,  где  немедленно  набросился  на
рукопись. Работа пошла хорошо.
   Ему показалось, что он едва успел начать, как Эми нажала кнопку сигнала.
   - Проснись, Мойше! - крикнула она из коридора.
   - Открыто! Что, уже пора?
   Она  впрыгнула  внутрь,  одетая   очаровательной   южной   красавицей   с
бессчетными нижними юбками и оборками.
   - Нормально поработал? У тебя всюду бумаги разбросаны.
   У нее через руку был перекинут мундир конфедерата,  а  другой  рукой  она
прижимала к боку шпагу с портупеей.
   - Не то слово.
   - Я кое-что одолжила.., что с тобой? На  секунду  он  вместо  нее  увидел
перед собой Элис. Прошлое ударило его, как цунами. Улыбка осталась у нее  на
лице, но исчезла из голоса.
   - Мойше, что тебя преследует?
   - Ничего. Это для меня костюм? Давай его сюда, я переоденусь.
   - Я все время на тебя смотрю, Мойше. Что-то тебя грызет. Не надо, изрыгни
это из себя. Выбрось туда, где ты сможешь его раздавить, убить, растоптать.
   Вот в этом между ней и Элис была разница. Элис никогда  бы  не  спросила.
Подождала бы, пока он заговорит сам.
   - А ты? - ответил он. - Хочешь рассказать мне, что преследует тебя?
   "Лучшая защита - нападение", - насмешливо подумал он сам о себе.
   Она не обратила внимания на его слова.
   - Скажи мне одну вещь... - Она говорила мягко и заботливо, как в тот день
на шаттле. Он не дослушал.

   Тень страсти
   Лежала в переулке,
   Которым уходил я
   Из Города Любви. И юным
   Было сердце, она была со мной,
   И тем лишь был я целостен.

   - Чижевский, - сказала она. - Да. Я тоже это читала.  Из  "Сестра  моя  -
любовь". Говорят, что он написал это перед тем, как ушел в космос и  потерял
рассудок - если не считать,  что  человек,  хвастающийся  любовью  со  своей
сестрой, и без того сумасшедший. И что ты хотел  этим  сказать,  Мойше?  Это
старая любовь тебя тревожит? Это глупо. Тебе же не пятнадцать лет...
   - И я это отлично осознаю. Умом. - "Стоял  я  голым  и  жалким  в  лунных
садах", - процитировал он в отрыве из контекста. - Теперь я  старый  усталый
человек, вдали от дома, без  будущего,  без  друзей,  кроме  помешанного  на
шахматах диверсанта-архаиста, которого я никогда  не  вижу,  кроме  рабочего
времени...
   "Стоп! - подумал он. - Язык твой предает тебя".
   - Давай сюда костюм. Я переоденусь. Ладно?
   - Как хочешь.
   В эти два слова  она  сумела  вложить  очень  много.  Это  напомнило  ему
профессиональную мать, которая занималась им иногда,  когда  природная  мать
гонялась за призраками исчезнувшей Земли. Она умела сказать эти слова  точно
так же, ясно давая понять, что ничего не выйдет из того, что он  задумал.  В
любые слова она могла вложить тот ясный смысл, что он  отдает  себя  в  лапы
дьявола или выбирает равно неприятную судьбу.
   - Отлично! Потрясающий офицер, - сказала Эми, когда он вышел из ванной. -
Была бы у тебя борода, был бы ты похож на Роберта Ли.
   - Правда? Слушай, что  сделать  с  этой  чертовой  шпагой?  Как  это  они
умудрялись ходить и не лететь мордой вперед на каждом шагу?
   Она захихикала и поправила на нем шпагу.
   - Чего ты смеешься?
   -  Подумала  просто,  много  ли  было   еврейских   генералов   в   армии
Конфедерации.
   - Чертова уйма..,  а,  ты  про  ту  Конфедерацию.  Не  понял.  Что  здесь
смешного?
   - Надо знать тот период.
   - Ну, здесь я тебе не попутчик.  Я  его  знаю  только  по  курсу  военной
истории из  Академии.  Могу  рассказать,  почему  Лонгстрит  не  сделал  при
Геттисберге того, что не сделал, но не какой веры он был. К  тому  же  я  не
еврей, и ты это знаешь.
   - А кто же ты, Мойше бен-Раби? Ты вообще во что-нибудь веришь?
   Опять прощупывание. Зондирование. Теперь  уже  от  своего  имени.  Служба
безопасности рыбаков вряд ли интересуется его религией.
   Он хотел резко отшутиться, но она слишком близко попала к  самой  причине