за плечи. - Милая! Моя милая! Что происходит? Почему ты здесь?
     - Отпусти меня! Отпусти сейчас же!
     - Милая, это я, Полтисс! Твой брат... твой любимый! О, что с тобой сделал этот гадкий калека? Любовь моя, ты должна избавиться от его злых чар, ты должна!
     Ката кричала, она была готова выцарапать Полти глаза, но он цепко сжал ее запястья.
     Стены и пол зала сотряслись, послышался зловещий грохот.
     Ката, как ни старалась, вырваться не могла.
     Эли Оли Али ошарашенно лупал глазами. Где же принц и принцесса? Как сюда попал этот желтоволосый эджландец? Это же был тот самый, что напал на него в пустыне и украл из кибитки Дона Белу! Что тут такое творилось? Сводник злился и ничего не понимал, но сильнее всех чувств был страх. Не нравилось ему все это. Очень не нравилось.
     Будь он проклят, этот майор-господин! Чтоб он сгнил!
     Эли был готов дать деру, и притом как можно скорее.
     Но тут он заметил зеленый кристалл, сверкавший в кожаном мешочке на груди эджландца. Юноша, лишившись чувств, лежал на зеркальном полу. Эли Оли Али решил, что кристалл - весьма ценная добыча. Да, он непременно удерет отсюда, но не без награды.
     Сводник ударил Джема ногой в висок.
     Джем дернулся.
     И увидел Кату, которую не отпускал Полти.
     Джем, хрипя и задыхаясь, с трудом выговорил:
     - Полти... прекрати! Отпусти ее! Я не знаю, почему ты здесь... Не знаю, что ты задумал... Но я знаю, что мы... в ужасной опасности!
     Полти и не думал его слушать. В то мгновение, как только он увидел Кату, он забыл обо всем на свете. Волны любви нахлынули на него. Как отважно, как благородно он был готов вынести ее отсюда, спасти от злых чар ненавидимого им калеки! Но Ката продолжала сопротивляться, и ее сопротивление преобразило любовь Полти в дикую злобу. Его отражение на зеркальной поверхности пола замерцало, физиономию исказила мерзкая гримаса, кожа посинела. Морковно-рыжие кудряшки покрылись язычками пламени.
     - Стерва! - закричал он. - Как ты не понимаешь, что ты - моя?
     - Никогда! - воскликнула Ката и плюнула ему в лицо. - Ненавижу тебя, ненавижу!
     - Ты заплатишь за это! - Полти влепил Кате пощечину и рванул на ней тонкое платье. Ката вырывалась и извивалась, но рука Полти нащупала камень, висевший у нее на груди, и схватила его.
     Лиловый кристалл покатился по полу, но Полти так обезумел, что даже не заметил его.
     Он снова ударил Кату по лицу. На этот раз она упала.
     - Сучка! - вопил Полти. - Шлюха! Да, мы, может быть, обречены, но сначала ты получишь по заслугам! Ты отвергла меня ради этого слабосильного, жалкого калеки? Я тебе покажу, на что способен настоящий мужчина!
     Волосы Полти были объяты пламенем, отчего он напоминал горящий маяк. Его лицо корежилось и кривилось. Антибожество рвалось на волю, зеркальный пол сотрясался, но злоба Полти была слишком сильна, а теперь к ней примешалась и похоть. У него и мысли не было о кристаллах, о какой-то там миссии... Существовала только Ката... прекрасная Ката.
     Сводник тем временем бросил Джема. Перепуганный демоническим видением и землетрясением, охваченный отчаянным желанием спасти свою шкуру, жирный метис забыл о кристалле. Остальные не заметили, как он обратился в бегство и опрометью бросился вниз по лестнице.
     Но он бежал слишком поздно. Через несколько мгновений он столкнулся на лестнице лицом к лицу с разъяренным султаном Каледом. Сводник и пикнуть не успел, как ятаган султана взметнулся, словно орудие возмездия, и совершил вторую казнь подряд.
     Голова Эли Оли Али запрыгала по ступеням, будто мяч.

***

     Джем пытался встать. Он задыхался. Он был готов умереть, только бы спасти Кату. Еще мгновение, еще одно мгновение, и он бросится на своего соперника.
     Полти сорвал с себя мантию и штаны. Борьба с Катой, пощечины и удары, нанесенные девушке, распалили его страсть до предела. Он не думал ни о чем, кроме нее, распростертой на полу перед ним. Полти казалось, что никогда, никогда он не любил ее сильнее, чем теперь.
     Час пробил...
     Но нет - не пробил!
     Яростный крик прозвучал в зале, и, обернувшись, Полти увидел, что к нему мчится, размахивая окровавленным ятаганом, Калед.
     - Самозванец! Демон!
     Лезвие ятагана со свистом рассекло воздух.
     Полти отпрыгнул в сторону, но было уже слишком поздно. В одно мгновение ятаган отрубил мужскую гордость Полти, его божка, его Пенге. Кусок плоти, похожий на красного угря, упал на пол и покатился по нему, оставляя кровавый след.
     Полти, дико вопя, рухнул на пол.
     Струи крови залили его бедра.
     - Пенге! Пенге! - визжал он, ползая по скользкому полу и пытаясь дотянуться до отрубленного органа страсти, схватить его дрожащими руками.

***

     - Полти!
     Это крикнул Боб, и его крик прозвучал громче отчаянных воплей Полти. Боб и Раджал добрались до верхних покоев как раз в то самое мгновение, как Калед кастрировал рыжеволосого эджландца. Вырвавшись от пытавшегося удержать его Раджала, Боб бросился к Полти, упал на колени рядом с ним, плача и стеная.
     Раджал развернулся и увидел Джема.
     А Ката кричала:
     - Отпусти меня! Отпусти!
     На этот раз ее схватил Калед. Длинные пряди черных волос закрыли ее лицо, но султан был настолько ослеплен безумием, что решил, будто бы принцесса колдовским образом превратилась в другую девушку. На ступенях лестницы лежал бездыханный Симонид, а голова Эли Оли Али все еще катилась вниз, роняя кровь из перерезанных сосудов. Пламенноволосый эджландец визжал от страшной боли, а на полу лежал, сверкая, загадочный драгоценный камень.
     Все это султану было безразлично. Ничто не имело для него значения сейчас, кроме брачной клятвы. Ничто, кроме Священного Пламени. Он оторвал полосу золотой парчи от своей мантии и быстро, ловко привязал запястье Каты к своей руке и потащил девушку к лестнице.
     - Стой! - Джем наконец сумел подняться на ноги. Он еще не вполне оправился от удара по голове и шатался, но тут к нему подбежал Раджал.
     - Джем! - поддержав друга, воскликнул он. - Ты как?
     - О Радж... Радж, скорее! Кристалл!
     Раджала не надо было торопить. В одно мгновение Кристалл Короса уже был у него на груди.
     Джем и Раджал выбежали из зала. Джем, задыхаясь, вымолвил:
     - Султан... надо остановить его... помешать ему!

***

     Раджал даже не успел оглянуться и посмотреть на Боба.
     Наверное, это было к лучшему, иначе бы то, что он увидел, вызвало у него возмущение, потом - изумление, а потом - страх. Он бы увидел, как Боб, забыв о своем новом друге, сжимает в объятиях Полти, он бы увидел, как засветился под ними зеркальный пол, как это свечение преобразилось в ярчайшую вспышку и как из-за этой вспышки и так уже потрескавшийся из-за землетрясения пол разбился на миллионы сверкающих осколков.
     Что произошло в это мгновение - кто может судить? Быть может, тогда последние остатки странного колдовства, которым был одержим Полти, наконец сгорели дотла, а быть может, злобное антибожество дотянулось-таки до своего поверженного раба.
     Как бы то ни было, в один миг, в один краткий миг все было кончено. Сияние померкло, а Полти и Боб исчезли, оставив после себя только свои отражения на поверхности разбитого, обезумевшего пола.

Глава 72

БЕГСТВО

     - Пламя... Нет!
     В это время Калед, волоча за собой упирающуюся из последних сил Кату, спустился наконец к подножию лестницы. Здесь их встретила ярчайшая вспышка, снова сотряслась земля, и на миг показалось, что Пламя вырвалось на волю из своей каменной темницы и заполнило Святилище громадным огненным шаром. Калед попятился. Ката рванулась в сторону, но огонь неожиданно погас, сотрясение земли прекратилось, а перед султаном и Катой вдруг возник зловеще ухмыляющийся, в перепачканных кровью одеждах, вождь уабинов Рашид Амр Рукр!
     Он размахнулся и рассек своей кривой саблей воздух.
     - Султан! - вскричал он. - Девчонка моя!
     - Никогда! - прогремел Калед. - Мой сын мертв! Сама судьба распорядилась так, чтобы принцесса стала моей женой!
     - Глупец! Ты рассуждаешь о велениях судьбы! Твоему роду пришел конец! Ты не сможешь больше править! Поклонись мне, султан! Позволь мне убить тебя милосердно, одним ударом сабли, или ты желаешь умереть, сражаясь за свою никчемную жизнь?
     - Богохульная собака, это ты умрешь!
     Страшно вопя и волоча за собой упирающуюся Кату, которая все еще была привязана к его запястью, султан бросился к вождю уабинов. Сталь ударилась о сталь, и султан отлетел назад. Ката вскрикнула. Лезвие сабли уабина озарилось пламенем, и его золотые одежды вспыхнули искрами звезд.
     - Что это за колдовство? - в страхе ахнул султан.
     - Султан, говорю тебе: боги на моей стороне!
     - Боги? Грязные псы на твоей стороне, уабин, только грязные псы!
     Султан, одержимый яростью, снова бросился вперед. Как раз в это мгновение вниз по лестнице сбежали Раджал и Джем. Полный ужаса взгляд Джема устремился к Кате. Та извивалась и пыталась освободить привязанную к запястью султана руку.
     - Он лишился рассудка! Он убьет ее!
     Джем понимал одно: он должен спасти Кату либо умереть. Повсюду валялись обломки камней, вывороченных из стен во время подземных толчков. Джем подобрал с пола увесистый обломок. Противники двигались по кругу, нанося удар за ударом. Улучив момент, когда Рашид повернулся к нему спиной, Джем бросился вперед. Изо всех сил он ударил уабина камнем, но тот и не подумал упасть. Он, сверкая глазами, развернулся и замахнулся саблей на Джема. Джем отскочил назад.
     Ката не упустила этого мгновения. Полоса парчи, которой она была привязана к султану, размоталась, и девушка, разбежавшись, налетела на Каледа. Тот пошатнулся и выронил ятаган. Окровавленный клинок со звоном упал на пол.
     - Джем! - Ката пнула ятаган ногой, и тот покатился по полу.
     Джем схватил его.
     Уабин кинулся к нему.
     Джем отпрыгнул назад, попятился. Каменную пещеру заполнял рев обезумевшего Пламени. Джем чувствовал, как дикий жар лижет его спину. Колдовская сабля уабина вновь рассекла воздух, но Джем медлил и не наносил ответного удара.
     Он кое-что задумал.
     Замысел был отчаянный, но больше ничего Джему на ум не приходило.
     Тем временем Раджал тоже разыскал для себя оружие. На ступени рядом с бездыханным телом Симонида валялся окровавленный кинжал. Раджал схватил его и развернулся к полю сражения. Ужас охватил его сердце, перед его мысленным взором предстали образы его собственной жестокости. Визирь Хасем. Удары. Кровь.
     Нет. Нет. Не думай об этом.
     Он бросился к Кате и одним ударом рассек полосу парчи, которой девушка была привязана к султану. Ката вскочила на ноги.
     Раджал крепко сжал в руке кинжал и сверху вниз уставился на султана.
     - Трус! - послышался тут выкрик, и Раджал подумал, что это восклицание обращено к нему.
     Но это уабин крикнул Джему. А Джем все отступал и отступал.
     - Эджландский сосунок! Жалкий трус, мальчишка! Иди сразись со мной как подобает мужчине!
     - Ты дерешься заколдованным клинком! Разве это подобает мужчине, уабин?
     - Ты решил посмеяться надо мной? Умри, эджландец!
     Джем отпрыгнул в сторону.
     Уабин развернулся.
     И тогда Джем обрушил на него удар, в который вложил всю свою силу. Клинок ятагана стукнулся о саблю Рашида, и вновь золотое свечение озарило оружие уабина и его самого, устремилось по лезвию ятагана, проникло в тело Джема. Джем вскричал от страшной боли, но снова размахнулся и принялся наносить удар за ударом.
     Этого оказалось достаточно. Ужасный вопль прозвучал в пещере, и Рашид Амр Рукр рухнул в Пламя.
     Раджал вздрогнул и обернулся.
     В это же мгновение султан вскочил с пола и выбил кинжал из руки Раджала.
     Джем, стоящий у пламени, пошатнулся.
     Ката бросилась к нему, оттащила назад.
     - Джем! Хвала богам, ты цел!
     Джем изможденно вздохнул и был готов упасть в объятия Каты.
     - Джем! - вскрикнул Раджал. - Осторожно!
     Калед бросился вперед, сжимая в руке кинжал. Он был готов пронзить им шею Джема и вновь схватить Кату, но Джем успел вовремя развернуться. Взметнулся ятаган, и Калед рухнул на пол с рассеченной глоткой, заливаясь кровью, перед безумно пылающим Пламенем.
     Джема замутило, он отвернулся. Он медленно опустил руку, ятаган со звоном упал на пол.

***

     Долго-долго слышался только рев Пламени. Тяжело дыша, трое спутников добрели друг до друга, обнялись, поддерживая один другого.
     И тут вдруг послышался голос:
     - Вы проявили необычайную храбрость, мои юные друзья, но битва еще не окончена.
     Это был голос Симонида.
     Зажав рукой рану в боку, истекая кровью, старик с трудом поднялся на ноги и теперь стоял, весь дрожа, у подножия лестницы. Его морщинистое лицо исказила гримаса боли.
     Но друзья не успели броситься на помощь к Симониду, как вдруг зазвучал другой голос - он доносился из темного угла, и тон его был совсем иным.
     - Старик прав. Еще осталось незавершенным одно дело.
     - Лорд Эмпстер! - выдохнул Джем.
     Его покровитель приблизился. Сначала Джем с нескрываемым облегчением смотрел на знакомый длинный черный плащ, на широкополую шляпу, на дымящуюся трубку. Казалось, возвратилось прошлое и этот человек снова стал для него только опекуном, а он сам - юным подопечным высокопоставленного аристократа. Было время, когда лорд Эмпстер, невзирая на всю свою загадочность и странность, служил для Джема единственной опорой и поддержкой в жизни, отцом, которого он никогда не знал, путеводной звездой в мистических испытаниях. Но теперь Джем вспоминал о таинственной фигуре, которую увидел в каюте своего покровителя на борту "Катаэйн" в ту ночь, когда полыхнула зеленая молния. А еще он помнил о том, что ему рассказывала в прошедшую ночь Ката, о том, что сотворил лорд Эмпстер во время обряда обручения в Куатани.
     - Похоже, ты не слишком рад встрече со мной, юный принц?
     Джем прошептал:
     - Кто вы такой? Что вам нужно?
     - Вот это вопросы! - Лорд Эмпстер не удержался от смеха. - Честное слово, Джемэни, ты удивительный молодой человек. Ведь ты - Ключ к Орокону, не правда ли? Разве я не подготовил тебя к твоему магическому испытанию? И чего же мне хотеть, как не того, чтобы твое испытание увенчалось успехом? Вправду - чего же мне еще желать, как не этого?
     Он взглянул на Раджала, потом - на Кату, но и тот, и другая, как и Джем, молчали и сурово смотрели на него.
     - Они не верят тебе, - выдохнул Симонид. - Злодей, ты способен на обман, но в конце концов просияет истина. Она уже просияла!
     - Вот как? - Лорд Эмпстер глубоко затянулся трубкой. Привычная язвительность покинула его голос. Злобная сила полыхнула в его глазах. - Тебе известно все на свете, Симонид, так ведь? А я бы на твоем месте не стал полагаться на жалкий мистический дар. Выживший из ума старик, что тебе известно?
     Ответа не последовало. Кровь с новой силой хлынула из раны в боку старика, и Симонид с бессильным стоном опустился на пол. Лорд Эмпстер пристально, не мигая, смотрел на него.
     - Хватит! - выкрикнула Ката и смело бросилась к лорду Эмпстеру. Она ударила его по лицу, и с головы у того слетела шляпа. Обнажилась гладкая, странно блестящая лысина. Но не это было главное. Не это, нет. Лорд Эмпстер вдруг начал меняться и утрачивать человеческое обличье. Облака тумана, окутывавшие его лицо, развеялись, плащ упал на пол, и перед изумленными взорами троих друзей предстало золотое создание.
     Ката ахнула и попятилась назад - и тут же вскрикнула, потому что тот, кто только что был лордом Эмпстером, схватил ее за руку и поволок к Пламени.
     - Оставь ее! Не трогай ее! - закричал Джем, но он не успел пошевелиться, как резкая боль в груди заставила его согнуться. Это был кристалл: полыхая зеленым светом, он жег грудь Джема с силой, дотоле неведомой. Джем бросил взгляд на Раджала и увидел, как разгорелся на груди у друга лиловый кристалл. Раджал упал на пол и бился в конвульсиях.
     И тут снова сотряслись стены и пол Святилища.
     - Ты молодчина, Ключ к Орокону! - расхохоталось существо, некогда бывшее лордом Эмпстером. - Два кристалла уже добыты, а третий... думаю, вот-вот мы получим и третий, верно? Я думал, что за меня все сделает уабин, ибо мое могущество не в силах проявиться полностью в этом презренном мире смертных. Это было глупо - рассчитывать на него, и вот лишнее подтверждение того, как слаб я стал! Мне следовало бы понять, что уабин - никчемный тупица и что мне самому следует сделать то, чего не сделал он, и освободить кристалл от этой оболочки в подобии человеческого обличья! Иди за мной, принцесса, дай мне очистить тебя в Пламени!
     Ката пыталась вырваться, но золотое существо было слишком сильно. Он отступил на шаг и был готов толкнуть ее в Пламя.
     Джем и Раджал были беспомощны, парализованные болью.
     И вновь сотряслись недра земли. Пламя бешено ревело и пылало - страшнее, чем прежде.
     - Глупец! - хрипло вскричал Симонид. - Глупец, взгляни на ее лицо!
     - Ты называешь меня глупцом, старик? - брызгая слюной, воскликнуло золотое существо. - Неужто ты думаешь, что я не вижу сквозь завесу ложной сути? Наружность этой девчонки менялась не раз, но внутри нее находится средоточие принцессы Бела Доны!
     - И вновь я назову тебя глупцом! О, Золотой, твое могущество и вправду сильно поколебалось, если ты поверил в уабинские россказни! Мне открылось все, что произойдет в этот день, и я говорю тебе: если ты бросишь эту девушку в Пламя, та, которую ты разыскиваешь, никогда не станет твоей!
     Яростно полыхнули глаза золотого существа. Он был готов уничтожить, испепелить старика, но выкрикнул:
     - Та, которую я разыскиваю? Что ты знаешь о ней?!
     - Ты говоришь, что мой дар жалок, но я знаю, кто ты такой и знаю, чего ты ищешь. Агонис, разве на протяжении всей Эпохи Искупления ты не странствовал втайне по этому миру и не разыскивал утраченную тобою возлюбленную? Некогда ты был самым благословенным из богов, но полюбуйся же на себя теперь! Некогда, в Долине Орока, тебя обмануло и предало антибожество, и я предвижу, что в будущем оно снова обманет и предаст тебя, ибо в безумии своем и в алчности своей ты продашь себя ему!
     - Лжец! Старый глупец, что тебе может быть известно?
     - Это не ложь, Агонис! Сколько времени ты обманывал этого мальчика, этого юного принца, который теперь лежит здесь, обессиленный? Сколько времени ты лгал ему, обещая, что поможешь ему спасти этот мир?! Но на самом деле ты готов без жалости отдать этот мир на растерзание Тоту-Вексрагу, ты готов отдать ему даже пять Священных Кристаллов, лишь бы только он подарил тебе свою дочь Имагенту!
     - Старик, ты сам не знаешь, о чем говоришь! Когда мои братья и сестры пошли войной друг на друга, разве я не был единственным, кто отказался от этой войны? Глупый, полоумный унанг, разве ты не в силах понять, что я - божество милосердия и сострадания?
     Земля уже сотрясалась беспрерывно. Обломки сыпались один за другим с потолка пещеры, стены были испещрены трещинами, становившимися все шире и шире. И вновь Симонид без сил, задыхаясь, опустился на каменный пол. Старик был при смерти, но все же храбро дал отповедь Агонису.
     - Милосердия? Сострадания? Ты говоришь о милосердии и сострадании и при этом готов отдать это дитя на съедение Пламени?
     - Эта девчонка должна погибнуть, чтобы в живых остались миллионы! Что она собой представляет, как не вместилище для находящегося внутри нее кристалла?
     - Это неправда, Золотой! Все это неправда!
     На этот раз к Агонису воззвал не Симонид. Голос был женский, но говорила не Ката. За голосом последовали клубы оранжевого дыма, появившегося посреди сотрясающейся пещеры. Пригвожденный к полу Джем, сжимая кристалл, слушал в страхе и изумлении страстный разговор Симонида и Агониса, а теперь, в еще большем изумлении, он смотрел на то, как сквозь развеивающийся дым проступают до боли знакомые силуэты.
     Первым был Малявка. Вторым - Джафир. А третьей - принцесса Дона Бела, сжимавшая