тнесет крачку на опушку Диколесья и покажет ей горы,  чтобы  птица
вспомнила свою родину.
   Ката так радовалась! Но когда она рассказала о  своем  замысле  отцу,
тот нахмурился. Протянул руку, бережно взял птицу.  Погладил,  поднес  к
губам, а потом... свернул крачке шею!
   - Папа!
   - Она не смогла бы сыграть свою роль в природе, дитя  мое,  -  сказал
отец и отвернулся от Каты. - Птицы созданы для полета. Разве  ты  смогла
бы отнести эту  птичку  в  горы,  когда  бы  начался  сезон  Вианы?  Это
бескрылая птица. Разве она смогла бы выжить, ковыляя по земле?
   Ката горько плакала, но когда ее слезы высохли, она, плоть  от  плоти
Диколесья, поняла, что отец прав. Он преподал ей урок, и  ей  этот  урок
следовало заучить.
   Потом они  похоронили  крачку  под  деревом,  где  птица  нашла  свой
смертный приют.

***

   - Папа,  тебе  знакомо  это  место?  -  выдохнула  Ката,  когда  отец
раздвинул плети плюща. Прижимая  к  груди  птичку,  завернутую  в  кусок
белого полотна, Ката шла следом за отцом. Она и  не  заметила,  куда  ее
привел отец.
   - Дитя мое, это  место  называется  Кругом  Познания.  Это  священное
место, и знаем о нем только ты да я.
   Ката изумленно смотрела на отца. Потом поняла, что  ей  преподан  еще
один урок. Сначала у нее мелькнула мысль: знал ли отец о  том,  что  она
уже приходила сюда? Решила не спрашивать. Знал. Конечно, знал.
   - Папа, почему мы не живем здесь? - спросила Ката. Она словно просила
у отца прощения.
   - Почему мы не живем здесь, когда приходит холодный сезон?
   - Дитя мое, ты должна понять, что это место не создано для жизни. Это
место - не от мира сего. Мы можем приходить сюда. Но остаться  здесь  мы
не можем.
   Ката удивленно оглянулась по сторонам. Нахмурилась. Опустила  взгляд,
посмотрела  на  мертвую  птичку.  Развернула  тряпицу,  погладила  шейку
крачки.
   Вольверон опустился на колени в самой середине круга и воткнул  посох
в лепестки. Крючковатыми пальцами разрыл в лепестках ямку,  добрался  до
земли и выкопал в ней небольшое углубление. Затем Ката уложила  птицу  в
ямку и забросала ее теплой, жирной землей. Отец напевал какую-то нежную,
тихую песню.
   - Прощай, птица-призрак, - тихо проговорила Ката.
   В голосе ее не было ни сомнения, ни грусти. Птица  умерла  далеко  от
родного дома, и Ката волновалась о том, как же  теперь  крачка  вернется
домой. Но напев отца и тепло,  исходившее  от  Круга  Познания,  осушили
слезы Каты.
   Только потом, когда они с отцом уже стояли на  краю  Круга  и  успели
запахнуть зимние меха, случилось нечто, что очень испугало Кату.
   Она с тревогой смотрела на то место, где они похоронили птицу. Они не
оставили там ни камешка, ни палочки, чтобы пометить птичью могилку. Ката
подумала: а правильно ли это? У мамы на могиле лежал надгробный  камень.
Везде на кладбище лежали надгробия.
   И вдруг... В середину Круга вдруг ударил ослепительно  яркий  луч,  и
Ката увидела, как взметнулись белые лепестки и приняли очертания  птицы.
Птица, сотканная из лепестков, медленно оторвалась от земли, по  спирали
поднялась к верхушкам деревьев, расправив  белые  крылья,  и  исчезла  в
сиянии, исходившем с небес.
   Это была крачка. Она возвращалась домой.
   Но не это напугало Кату.
   - Папа! - прошептала она.
   - Что с тобой, дитя мое?
   Ката молчала. Она не могла говорить. Она  только  смотрела  в  пустые
глазницы отца. Случилось  что-то  очень  нехорошее.  И  вот  тогда  Ката
испугалась не на шутку.
   "Он не чувствует. Он не почувствовал, что птица улетела".
   Они вышли за Круг, и плети плюща сомкнулись у них за спиной.  Отец  и
дочь вернулись в мир снега и льда. Ката старалась скрыть от отца то, что
поняла в Круге Познания. Она кое-что скрыла от него, но  еще  больше  ей
было жаль, что теперь отец многого не чувствовал. Он  стареет?  Слабеет?
Силы покидают его? Ката взяла отца за руку, и, пока они шли  до  пещеры,
ей несколько раз казалось, что отец забыл дорогу.
   Только раз девочка оглянулась  назад  и  бросила  взгляд  на  занавес
плюща.
   "Все кончено, - подумала Ката. - Я никогда не вернусь сюда".

ГЛАВА 18
МАЛЬЧИК-ПТИЦА

   - Что это за птица?
   Ничего подобного Джем прежде не видел.
   - Господин Джем, это же  человек,  вы  разве  не  видите?  Человек  с
крыльями.
   Книга была такая потрепанная, что  казалось,  в  любое  мгновение  ее
страницы рассыплются в прах. Кожаный переплет потрескался и в  некоторых
местах оторвался, на сморщенных страницах пестрели темные  пятна  гнили,
уголки были обгрызены острыми крысиными зубами. Книга  была  большая,  и
Джему тяжело было держать ее на коленях. От книги исходил странный запах
- пахло как бы и прошлым, и будущим. Джем  так  осторожно,  так  бережно
переворачивал страницы, а они все равно ломались и отрывались.
   Варнава  что-то  наигрывал  на  лире,  а  Нирри   вместе   с   Джемом
рассматривали книгу.
   В книге было много странных картинок, и среди них - человек-птица. На
страницах, испещренных  тяжеловесными  буквами,  попадались  изображения
вроде свиньи в доспехах с длинным  копьем,  мужчины,  одетого  в  цветы,
скачущего верхом на корове, мальчика, у которого вместо глаз были рыбки,
собаки с человеческим лицом. Еще - босоногая девочка, шагающая по языкам
пламени, какая-то фигура в сияющих белых одеждах. Этот человек  прижимал
к губам черный рог. Деревенские жители, бегущие от  страшных  Порождений
Зла.
   Переворачивая страницы, Джем часто смеялся.  Иногда  пугался.  Иногда
ощущал изумление.
   - А что это за стрела, летящая с неба?
   На картинке был изображен птице-человек, нагим взлетавший в воздух  с
верхушки башни. Была темная ночь, но блеснувшая посреди туч яркая молния
озаряла ослепительным светом фигурку птице-человека.
   - Ой, господин Джем! Вы разве не слыхали про Нова-Риэля?
   Смотреть книжку со служанкой было очень весело. Она почти всякий  раз
вскрикивала и хохотала, видя очередную картинку. Про свинью она сказала,
что это боров-воин из Суэйлля, который встал на  защиту  деревни,  когда
люди струсили. В награду его пятачок был украшен  колпачком,  выкованным
из самой большой золотой монеты, какая только отыскалась  в  деревне,  а
когда пришла пора отправить борова на мясо, он был съеден на особом пиру
со всеми подобающими почестями.
   Босоногая  девочка  оказалась  принцессой  Аламаной,  которая   после
кораблекрушения жила среди простых рыбаков. Когда принц Ион, ее суженый,
узнал, что она жива, он усомнился в том, что она сберегла девственность.
Тогда чародей развел костер и сказал,  что  если  принцесса  чиста,  она
должна пройти по пламени босиком. Девушка, не задумываясь, сделала  это.
Принц устыдился и после свадьбы никогда не упрекал жену в неверности.
   Похоже, Нирри знала все-все истории.
   -  Ты  раньше  читала  эту  книгу,  Нирри?  -  спросил  Джем.   Нирри
рассмеялась. Ну, как же, читала!
   Книга называлась "Мифолегикон".
   - Нирри, кто такой Нова-Риэль? - не унимался Джем. Нирри  потупилась,
и казалось, туча пробежала по ее лицу.
   - Да вы, господин Джем, сами прочитайте.  Там  написано.  -  И  Нирри
более сосредоточенно, чем прежде, принялась за рукоделие.
   Джем, озаряемый светом очага и светильника, с  интересом  разглядывал
картинку, изображавшую птице-человека.
   Это был не взрослый мужчина.
   Это был мальчик.
   Шрифт в книге был старый,  затейливый,  буквы  стояли  тесно  друг  к
дружке, читать было тяжело - а особенно мальчику, который  только-только
выучил буквы. Джем прикусил губу и принялся водить пальцем по  строчкам.
Несколько ночей подряд, мучаясь от головной боли, он сидел над книгой  и
узнал историю Нова-Риэля. Потом он ее много  раз  перечитывал.  Вот  что
прочел Джем.

ПОВЕСТЬ О НОВА-РИЭЛЕ

1

   Знайте, что из героев  Эджландии  не  было  равного  Риэлю,  которого
впоследствии стали именовать Нова-Риэлем, ибо он был тем, кто изгнал  из
этой страны последние Порождения Зла.
   Ибо в те времена, когда Эджландия стала самой великой изо всех  стран
мира, на плодородных долинах Севера еще обитали во множестве  Порождения
Зла, называемые тарнами, и упрямо отказывались уйти в Царство Небытия.
   И сказал великий  воин  Икзитер  Ирион,  уставший  после  сражений  с
племенами зензанцев, королю Аону Железнорукому: "Государь, не будет ваше
королевство знать покоя и сна, покуда в мире  остаются  Порождения  Зла.
Позвольте мне отправиться в Тарнские долины,  где  стоят  величественные
горы Колькос Арос, и величие их так могущественно, что  они  насмехаются
над суетой мира. И позвольте мне там выстроить  могучую  твердыню,  дабы
оттуда я мог отражать набеги злобных тварей".
   Король согласился, и Икзитер Ирион возвел в Тарнских долинах  могучую
твердыню, и собрал войско, и вступил в бой с мерзкими тварями.  А  среди
тварей были рогатые медведи,  и  львы-вампиры,  и  обезьяны  с  волчьими
клыками. Были ястребы, поливавшие врагов водой,  и  были  летучие  мыши,
изрыгавшие  пламя.  Огромные  пауки,   размером   с   тележное   колесо.
Зверо-женщины и  зверо-мужчины  и,  что  еще  того  страшнее,  -  твари,
прятавшие свое истинное обличье  под  покровом  красоты.  Все  они  были
страшны, но все они пали в битвах.
   Наконец осталась только одна жуткая  тварь.  То  был  летающий  змей,
Сассорох. Он был огромен  и  могуч,  умел  становиться  невидимым.  Этот
мерзкий змей с ослепительно сверкавшей чешуей был самым страшным врагом,
но минуло несколько сезонов, и он был также побежден. Его подстрелили, а
когда он упал на землю, пронзили копьями с  отравленными  наконечниками.
Затем разрубили огромную тушу змея на куски.
   И тогда великий воин Икзитер Ирион послал королю  Аону  Железнорукому
победную  весть  и  сообщил  своему  повелителю  о  том,  что  Эджландия
свободна. И явился король к Икзитеру Ириону и вопросил: "Воин, изгнал ли
ты Порождения Зла?" И отвечал ему великий воин: "Сир, они ушли в Царство
Небытия".
   И сказал король, что это  хорошо,  и  повелел  воину  впредь  жить  в
выстроенной им крепости, и велел  всем  именовать  воина  не  иначе  как
эрцгерцогом Ирионским. И был пир в крепости, и великое  празднество,  но
на следующий день, когда отряд королевских гвардейцев охотился в  долине
в окрестностях замка, кто-то напал на них и жестоко казнил: разрубил  на
куски. В живых  остался  только  насмерть  перепуганный  слуга,  который
рассказал о золотистом крылатом  змее,  спустившемся  с  небес,  изрыгая
пламя.

2

   И  было  в  крепости  большое  смятение,  и  король  призвал  к  себе
эрцгерцога и прокричал: "Коварный изменник! Ты сказал мне, что уничтожил
все Порождения Зла, но ты солгал!"
   И ответил эрцгерцог королю: "Государь, я не изменник. Я обманулся.  Я
думал, что уничтожил змея Сассороха, последнего  и  самого  жуткого  изо
всех Порождений Зла, но теперь я вижу, что он возродился, хотя я  своими
глазами видел, как он лежал на земле поверженный и изрубленный на  куски
точно  так  же,  как  были  изрублены  твои  люди,  король.  Этот   змей
возродился. Я убил его, государь, но он снова жив".
   И решил эрцгерцог поджечь все окрестные долины, дабы змею было  негде
затаиться, но сказал король: "Ты не только изменник, но еще и глупец. Ты
хочешь уничтожить мое королевство, а потом скажешь,  что  оно  свободно?
Теперь я вижу, что в сердце своем ты нечист и напрасно получил  от  меня
награду.
   Знай же, бесчестный герцог: я не покину этой  крепости  до  тех  пор,
пока жив злобный змей Сассорох, и пока я остаюсь здесь, не  будет  конца
твоему  бесчестию.  Знай  также,  что  все  награды  моего   королевства
достанутся тому, кто освободит Эджландию от мерзкого змея".
   И Аон Железнорукий, измученный сражениями старик, опустился на колени
и вознес богу молитву: "О великий! Да явится на эти земли герой,  чистый
сердцем, который положит конец моим страданиям".
   С тех пор миновало много сезонов, и  король  жил  в  замке,  но  хотя
крепость постоянно достраивали и укрепляли, и из пограничного укрепления
она превратилась в несгибаемую твердыню, Сассорох  продолжал  опустошать
эджландские долины.
   И являлись в крепость воины со всей Эджландии, прослышав об обещанной
королем награде, и вступали в бой со  змеем.  Но  гибли  воины  один  за
другим или получали тяжелые раны, но злобный змей, хоть  и  отчаялся  от
непрестанных на него нападений, был хитер и изворотлив и решил,  что  ни
за что на свете не отправится в Царство Небытия.
   Случалось, что его,  как  прежде,  убивали  и  рубили  на  куски,  но
Сассорох  всякий  раз  возрождался  вновь  и  возвращался,  возрастая  в
размерах и в силе.
   Крепость  перестраивали  и  укрепляли,  и  настало  время,  когда  за
крепостными стенами встал величественный замок. Но за это время возрос и
Сассорох.

3

   А в замке жил  мальчик,  прислуживавший  на  кухне,  бедный  сиротка,
которого ждала судьба, не ведомая ни одному из воинов. Его звали  Риэль.
Как-то раз вышло так, что во дворе замка попал он под колеса повозки,  и
колеса повозки проехали по  ногам  Риэля.  Повар,  которому  прислуживал
Риэль, готов был убить мальчика, ибо тот больше не  мог  выполнять  свою
работу, Но Найя, добрая жена короля,  будучи  бесплодной  и  не  имевшая
своих детей, сжалилась над несчастным Риэлем  и  приблизила  мальчика  к
себе, и заботилась о нем, и никому не позволяла обижать его. Мальчик был
счастлив. Королева подарила ему любовь и ласку, каких он никогда не знал
прежде, когда был здоров.
   В замке нарастала тревога. Приближалось  время,  когда  злобный  змей
должен был явиться, будучи вдесятеро больше и сильнее.  Многие  отважные
воины готовились к битве, но были  и  те,  кто  говорил,  что  замку  не
устоять. И некоторые испугались и бежали из крепости в долины. А  другие
остались и непрестанно молились. Но большинство предавалось безудержному
веселью. Стены залов сотрясались от хохота над проделками шутов, звучали
веселые напевы флейт и виол.
   Но  тревожилась  королева   Найя,   и   призвала   она   королевского
предсказателя  и  спросила  у  него:  "Предсказатель,  скажи  мне,   что
уготовила нам судьба? Мои камеристки  дрожат  от  страха,  самый  воздух
источает предвестие бури. Король одержим гордыней и не  желает  покидать
стены замка. Падет ли замок?"
   И предсказатель, слепой старик, одетый в рубище, поднял к небу взгляд
своих невидящих глаз, повернулся перед королевой и ее придворными дамами
раз, потом еще раз, а потом остановился и сказал:  "Королева,  некоторые
говорят, что когда Сассорох вернется, он будет так могуч, что как только
дохнет пламенем на замок, замку конец. Говорят, будто бы  одним  взмахом
крыла злобный змей способен разрушить крепостную  стену.  Однако  дорога
будущего разветвляется  на  две  разные  дороги.  Может  быть,  Сассорох
погубит нас, но может быть, что и не погубит".
   Тут придворные дамы возмутились. Одна из них воскликнула: "Чушь! Бред
какой-то! Что такого сказал нам этот  предсказатель,  чего  мы  сами  не
знаем?"  А  другая  дама  вскричала:  "Он  что,  издевается  над   своей
королевой? Стыд и позор ему!" А третья дама  крикнула:  "Бросить  его  в
темницу!" Но королева только улыбнулась и велела предсказателю  говорить
дальше.
   "Королева, - продолжил предсказатель, - нам ведомо, что Сассороха  не
одолеть ни мечом, ни стрелою, ни копьем. Но есть способ,  которым  можно
его погубить. Ибо змей -  создание  из  Царства  Небытия,  и  хотя  всем
кажется, что он непобедим, его связь с нашим миром хрупка и непрочна. Он
всегда смотрит только вперед,  перед  собой,  ибо  оглянуться  для  змея
означает увидеть путь в Царство Небытия, откуда он пришел.
   И вот что я пророчу: если заставить змея десять раз  совершить  круг,
по разу на каждое его возрождение, тогда он растеряет всю  свою  силу  и
перестанет терзать наш мир".
   Тут придворные дамы расхохотались и потребовали, чтобы  предсказателя
четвертовали за вранье, но королева Найя только растревожилась в  сердце
своем и повелела придворным дамам удалиться. Когда  они  удалились,  она
вновь обратилась к предсказателю и сказала ему:
   "Предсказатель, я верю тебе. Один воин за  другим  пытались  погубить
чудище, но это им не удавалось. Пробил час расплаты. Но скажи мне,  если
есть заклинание, с помощью которого можно было бы заставить змея описать
круг, я должна знать это заклинание, и я воспользуюсь им, пусть даже это
будет стоить мне жизни. Я  бесплодна,  и  жизнь  моя  пуста,  и  я  могу
пожертвовать собой ради спасения замка".
   И тогда невидящие глаза предсказателя, казалось, обрели зрение, и  он
как бы взглянул в глаза  королевы,  а  потом  в  глаза  мальчика  Риэля,
которого королева обнимала и прижимала к груди. Мальчик заплакал,  когда
королева  заговорила  о  смерти,  но   скоро   была   очередь   королевы
разрыдаться.
   Ибо предсказатель сказал: "Королева, я знаю, что  нужно  сделать.  Но
выбор будет тяжек для тебя. Сердце твое может разорваться от горя".
   "Нет, не разорвется!" - вскричала королева, но поняла, что ошибается,
ибо дальше предсказатель сказал:
   "Королева, замок будет спасен  мальчиком.  На  следующую  ночь  будет
великая гроза. У этой скалы встретятся все ветры, дующие с гор.  Гром  и
молния сотрясут стены крепости. И  когда  гроза  разразится,  из  дикого
мрака прилетит чудовище, страшный змей  Сассорох,  намереваясь  погубить
нас окончательно.
   Королева, вы должны сделать вот что:  как  только  разразится  гроза,
возьмите мальчика и поднимитесь на самую высокую  башню.  Там,  наверху,
есть площадка,  взойти  на  которую  нужно  тайно.  Там  вас  не  найдут
дозорные.  Там  вы  должны  будете  снять  с  мальчика  ремни,  которыми
привязываете к себе, и  положить  его  на  крепостную  стену,  лицом  на
камень, и оставить там на волю враждебных стихий".
   Тут королева страшно побледнела и вскричала, но предсказатель сказал,
что другого выхода нет. "Что  станет  с  мальчиком?  -  сурово  спросила
королева. - Он умрет? Погибнет?"
   Но предсказатель ответил королеве лишь то,  что  говорит  он,  черпая
мудрость не из своего мирского разума,  и  тогда  мальчик  посмотрел  на
королеву и сказал: "Ваше величество, знайте: я ничего не боюсь. Вы  были
мне как мать, и я научился у вас благородству души. И хотя я слаб телом,
я знаю, что трусость - это позорнейшее из чувств. Я  готов,  как  и  вы,
умереть за наше королевство, если смерть моя спасет  замок".  И  прижала
королева мальчика к своей груди, и обняла его, и, плача,  объявила,  что
готова исполнить замысел предсказателя.
   И пришла гроза, как и сказал предсказатель, и налетели на замок ветры
со всех сторон света. Гром и молнии сотрясли  стены  крепости.  Страстно
помолившись, королева отнесла мальчика-калеку тайком  на  самую  высокую
башню. О, как страшно было на вершине башни, как выл ветер, как  хлестал
дождь! Но хотя королеве,  доброй  женщине,  нестерпимо  хотелось  унести
мальчика домой, в ее королевском сердце нашлись силы не  сделать  этого.
Она расстегнула ремни и положила мальчика на стену лицом вниз.  Королева
Найя назвала Риэля своим сыном, обняла его и отошла, плача, в сторону  и
стала ждать, что будет.

4

   А среди шутов, развлекавших вельмож в большом зале замка, был карлик,
прозванный Пестрым, которого часто звала к себе королева.  Пестрый  умел
показывать  один-единственный  фокус.   Карлик   умел   подпрыгивать   и
кувыркаться в воздухе - не один и не два, а, наверное, целых десять раз.
Риэль часто смеялся, глядя на выкрутасы карлика.  Потом,  рассказывая  о
случившемся, Риэль говорил, что тогда, лежа на  стене,  думал  только  о
Пестром, о том, как тот вертелся в воздухе - раз, другой, еще и еще.
   Свирепо хлестали струи ливня и били по спине мальчика, словно  розги.
Купол небес содрогался от раскатов грома, сверкали ослепительные молнии.
Мальчик-калека судорожно вцепился в край стены,  чтобы  его  не  сорвало
оттуда порывом ветра, но тут налетел страшный шквал, и мальчика оторва