чародея. Гм. Я хотел бы стать наполненным желаниями... Приятное состояние... но так сказать, наверное, непросто, а, молодой господин? Ты мог бы так сказать?
     Прыщавый ухмыльнулся.
     - Думаешь меня надуть, да?
     - Господин, я не думаю. Я знаю.
     Улыбка джинна сменилась неприятной усмешкой. Прыщавый вскочил с дивана, пошел по бортику, обрамлявшему пруд, расставив руки в стороны для равновесия. "Сосредоточься, сосредоточься!" - твердил он себе мысленно. Он знал - конечно же, он знал, каким будет его третье, последнее желание. Он должен был пожелать стать красивым. Но все было не так-то просто. Мало было ваять да и сказать: "Сделай меня красивым". Красивым? Но как? Каким именно? Прыщавый запросто мог не успеть опомниться и превратиться в красавицу из племени ба-ба, закованную в цепи и находящуюся на судне работорговца, направляющемся к берегам далекой Венайи. И потом - было многое другое, чего он желал. О, ему нужно было думать, думать, думать хорошенько! Все дело было в том, как правильно построить фразу...
     - Джинн, скажи мне кое-что.
     Коврик скользнул по воздуху и мгновенно оказался рядом с парнишкой.
     - Ты ЖЕЛАЕШЬ о чем-то узнать?
     - Мы просто разговариваем, джинн. Мы ведь можем просто разговаривать, правда?
     - Если ПОЖЕЛАЕШЬ, господин.
     - Я не желаю!
     Джинн выгнул брови дугами.
     - О! Значит, ты ЖЕЛАЕШЬ, чтобы я исчез?
     - Я желаю... джинн, ты же понимаешь, я не это хочу сказать!
     - Бедный господин. - Джафир направил ковер-самолет по кругу около отчаявшегося Прыщавого. - Надеюсь, ты не будешь на меня обижаться за то, что я тебя мучаю, - усмехнулся он. - Но ты должен понять, какое волнение владеет мною. Я ведь сказал тебе о том, что треклятая лампа осталась там, откуда я тебя унес, верно? Здесь ее нет? Ведь ее нет здесь? Так что ты должен понимать, что снова тебе меня внутрь лампы не загнать. Тебе остается одно: назвать свое последнее ЖЕЛАНИЕ - и я обрету свободу!
     Прыщавый, покачиваясь на бортике, отозвался:
     - А может, я никогда ничего не пожелаю. И куда же ты тогда денешься?
     Джафир расхохотался.
     - Никогда ничего не ПОЖЕЛАЕШЬ? Не бойся, непременно ПОЖЕЛАЕШЬ! - Коротышка обхватил себя руками. - О, какое счастье меня тогда ожидает! Сколько всего можно выбрать... но как поступить? Вернуться ли мне в Куатани к моему дорогому, горячо любимому братцу? Что ж, пожалуй, но ведь я буду свободен, в конце концов. А может быть, стоит податься в Каль-Терон и захватить престол Большого Мальчика? Нет... пожалуй, это будет слишком просто и легко... Пожалуй, мне бы стоило отправиться в длительное странствие, поискать другие страны, которые можно было бы завоевать... хочется, понимаешь ли, как следует размяться после того, как долго протомился в этой гадкой лампе. Гм-м-м... Но, с другой стороны, быть может, мне захочется остаться с тобой, мой милый, здесь, в этом мире мечты, и жить в роскоши... Но, юный мой господин, будь осторожен! Соберись с мыслями! Ой, ты чуть было не оступился!
     - Я желаю... - проговорил Прыщавый, ожесточенно размахивая руками. Как он смог собраться с мыслями, когда этот тупица джинн постоянно что-то бубнил - совсем как какой-нибудь занудный гигантский жук? В конце концов Прыщавый уселся на бортик и опустил ноги в прохладную зеленоватую воду. За его спиной возвышался Дом Истины, сложенный из мрамора, слоновой кости и золота. Из сада доносились мелодичные птичьи трели, посреди листьев кувшинок звонко квакали лягушки.
     Коврик с сидящим на нем джинном неподвижно повис над прудом.
     - Джинн?
     - Господин?
     - Скажи, почему желаний всего три?
     - Потому что, господин, так полагается. Так полагается - и все тут. Но разве трех желаний недостаточно - разве их не более чем достаточно для такого молодого человека, как ты?
     - Два желания ты у меня выудил обманом! Я хочу сказать... у меня не было времени подумать!
     - Теперь есть, и думаешь ты слишком долго, - проворчал джинн. - Но как же ты будешь потом яриться, как будешь ругать себя за то, что поспешил!
     - Что такое, джинн? Что ты там бормочешь?
     - Что я бормочу? Ты ЖЕЛАЕШЬ это знать?
     - Я не желаю ниче...
     - Ты ЖЕЛАЕШЬ ничего? - радостно вопросил джинн. Прыщавый сердито взбил ступнями воду. Брызги попали на ковер. Джафир хихикнул и улетел прочь. На миг Прыщавому показалось, что джинн исчез. Как же он его ненавидел! До боли сжав изуродованные прыщами щеки кулаками, бывший корабельный буфетчик устремил взгляд к противоположному берегу пруда. Вдалеке по садовой дорожке прогуливались Джем и девушка по имени Дона Бела. Они о чем-то увлеченно разговаривали. Прыщавый впился зубами в покрасневшие костяшки пальцев. Зависть и желание наполнили его сердце. О, как хороша была эта девушка! А если бы он был красив, могла ли она принадлежать ему? Он должен был в это верить. Но мог ли он верить в это?
     Джафир прилетел и снова завис над прудом, сидя на коврике.
     - Послушай, господин, а ведь тебе стоило бы быть более благодарным своему другу, а?
     Прыщавый непонимающе взглянул на джинна.
     - Другу?
     - А кто же тебе друг, господин, как не я?
     Прыщавый выругался, но джинн на это не обратил никакого внимания и продолжал ворковать:
     - Итак, ты чуть было не ПОЖЕЛАЛ ничего. Ну и что такого? Какой смысл тебе желать чего-либо? - Он обвел рукой дом, сады. - Ведь я доставил тебя в страну вечной радости, не так ли? Разве тебе нужно что-то еще? Неужели, алчный юноша, у тебя есть еще какое-то ЖЕЛАНИЕ?
     Прыщавый в ответ процедил сквозь зубы:
     - Я желаю... чтобы у меня их была тысяча!
     - Что я слышу? - просиял Джафир. - Ты ЖЕЛАЕШЬ?
     Прыщавый резко поднялся и, крутанувшись на пятке, победно посмотрел на парящего над прудом джинна. В следующее мгновение его взгляд стал хитрым и он неторопливо, осторожно проговорил:
     - Джинн, я желаю... тысячу желаний!
     Прыщавый зажмурился, ожидая, что сейчас прогремит гром, сверкнет молния. Еще миг - и он преобразится. Пока он был всего-навсего гостем в доме у богача, нищим, уродливым юношей, зависящим от милостей сильных мира сего. Разве он мог удовольствоваться этим? Еще миг - и в его руках будет власть правителя мира! Сделай меня красивым... Отдай мне девушку... Построй для меня дворец...
     Да! Да!
     Но - нет. Открыв глаза, Прыщавый увидел перед собой пруд и парящего над прудом джинна. Джинн каркающе хохотал.
     - Ах ты, тупица! Думал провести меня? Ты ПОЖЕЛАЛ единственного, что я не в силах сделать!
     - Ты не повинуешься мне? - гневно вскричал Прыщавый и прыгнул в воду. - Но я - твой господин!
     - Только покуда я связан узами заклятия, не долее! Тупица!
     - Джинн!
     Но Джафир исчез. Прыщавый лег на спину. Вода хорошо держала его и не щипала кожу, как морская. Ощущение у Прыщавого было такое, словно он лежит на мягкой прохладной траве. Он вяло зашевелил руками, оттолкнулся от бортика. Тоже друг называется! Джинн был его мучителем - только так и думал о нем Прыщавый. Злобный хитрец! Вот если бы Прыщавый получил то, что хотел, он бы тоже доказал, что он - большой хитрец. Но как это сделать? Сердце Прыщавого переполнилось бессильной злостью. Он смотрел в безоблачное небо. Повернул голову - и солнце ослепило его, а в следующее мгновение перед его взором предстал лик - призрачный лик с длинной, развевающейся бородой.
     - Господин Альморан, - прошептал Прыщавый. Он не испугался: это видение являлось ему и прежде - каждый день с тех пор, как он оказался здесь. Но по сей день Альморан разговаривал с ним загадочно, да и то - только о прелестях жизни в этом мире, сотканном мечтой. До сих пор Прыщавому все это нравилось, но все же порой он задумывался, какие же прелести ему суждены, если он так и останется самим собой.
     - Дитя, - прозвучал голос призрака, - не бойся того, кто живет в лампе. Он в конце концов в твоей власти.
     - В моей?
     - Подумай хорошенько. Разве не правдивы его слова? Он принес тебя сюда потому, что ты желал оказаться в прекрасной стране. Так зачем же теперь тебе какие-то желания?
     - Господин... - прошептал Прыщавый. - Но... как же - мое лицо... моя кожа...
     - Дитя, тебя коснулось волшебство. Знаешь ли ты, что это означает? О, это означает, что в твоей власти остаться здесь навсегда, вечно жить в моем прекрасном мире. Истрать свое последнее желание - и где ты тогда окажешься? Тогда волшебство покинет тебя.
     - И что же?
     До сих пор Прыщавый шевелил руками и ногами, чтобы плыть, а теперь замер, но все равно продолжал скользить по глади пруда. Призрачный лик Альморана придвинулся ближе. Слова старца были добрыми, но за ними явно скрывалась какая-то тревога. И власть. И приказание.
     - Говорю тебе: не бойся того, кто живет в лампе. Он обманывает тебя, утверждая, что обретет свободу, как только ты выскажешь свое последнее желание. Тогда, как ты, наверное, думаешь, он обретет безграничную власть. На самом деле все совсем наоборот. Обуреваемый нетерпением, разве не позволил он тебе оставить лампу там, откуда он тебя унес? Это была глупая ошибка, но именно он расплатится за эту глупость. Без лампы, которая является его волшебным жилищем, его власти придет конец, как только ты произнесешь свое последнее желание, и он станет самым обычным человеком.
     - Господин мой, но зачем же тогда он так ждет моего последнего желания? Какой в этом смысл для него?
     - Дитя, для него в этом очень большой смысл. Тот, кто живет в лампе, убежден в том, что рано или поздно ты будешь вынужден истратить свое последнее желание. Он надеется на то, что ты истратишь его здесь, окруженный красотой и роскошью, и что после того, как колдовство исчезнет, он сам сможет остаться здесь и не очутится там, где его ждут страх и ужас.
     Прыщавый смутился.
     - Господин мой, так, значит, ты советуешь мне высказать мое желание, чтобы я лишил джинна его колдовской силы?
     - Дитя мое, нет! Никогда! Как ты не понимаешь? Первые желания ты истратил беспечно, но покуда он ожидает третьего, ты властен над ним. И для того, чтобы остаться здесь со мной, ты должен держать его в своей власти, ибо как только ты выскажешь свое последнее желание, ты также лишишься волшебства, которое окутывает тебя теперь. Дитя, подумай о той власти, которая принадлежит тебе, и только тебе! Разве не прекрасна такая власть! Пусть тот, кто живет в лампе, беснуется - он не сможет причинить тебе никакого вреда. Не желай ничего. Здесь, в мире мечты, нет нужды желать чего-либо.
     - Нет нужды? Но, господин мой...
     И тут, к собственному изумлению, Прыщавый понял, что поднимается в воздух. Он вскрикнул и тут же ахнул, увидев под собой воду, пруда, на глади которой остался след - там, где он только что лежал. Сначала его отражение мерцало и колебалось, но вскоре вода успокоилась и перед Прыщавым предстало его лицо. То было совсем не его прежнее лицо: он привык отворачиваться, проходя мимо зеркал и окон, от отполированных боков пивных кружек. С поверхности пруда на него смотрело отражение лица красивого юноши.
     - Не говорил ли я тебе, что тебе нет нужды чего-либо желать? Дитя, пусть твое взволнованно бьющееся сердце успокоится. Ты красив, и нынче же ночью в твои покои придет принцесса.

Глава 53

ВСЕ ЖЕНЩИНЫ В ОДНОЙ

     - Пф-ф-ф! Позор!
     В ответ послышался стон.
     - Ойли! Закрой ставни!
     - Кем он себя считает? Думает, что он - сам шейх Рашид?
     - Ойли, слишком светло!
     Ругаясь и шаря рукой по полу в поисках упавшей подушки, Полти задел что-то стеклянное. Предмет покатился по полу, издавая негромкий звук. Полти снова выругался и закрыл лицо подушкой. Нет, Ойли был просто невыносим! Сначала толстяк-сводник притворно сокрушался по поводу дурного расположения духа своего уважаемого клиента, заламывал руки, затем стал ужасаться из-за того, что майор-господин томится в темноте, словно узник. Разве на дворе полночь? Нет, ясный день! Великий день в истории Куатани! Улицы внизу заполнены толпами народа!
     Доводы Эли Оли Али были, конечно, убедительными, но Полти предпочитал не открывать ставней, а Эли Оли Али закрыл ставни ненадолго. Затем он напрочь забыл о своем драгоценном клиенте, снова приоткрыл ставни и стал пялиться в окно.
     - Ойли, что там такое? - наконец раздраженно осведомился Полти.
     Голос Эли Оли Али был полон жгучей зависти.
     - Каска Далла разводит девиц из племени ба-ба по кабинкам! Пф-ф-ф! Они уже все протухли! Разве это девственницы? Старье, позорное старье! А сам-то Каска! Расфуфырился, как индюк. Твердит небось: "Эли конец! Эли все потерял!" Полюбуйтесь-ка на него! Он-то сам чего стоит с такими ба-ба? Пусть себе думает, что пожелает, а я бы ему так и сказал: "Они протухли, Каска!". П-ф-ф! Пф-ф-ф! Пусть этот грязный сводник думает, что он меня обошел! Сегодня после церемонии обручения все богатые мужчины захотят развлечься, и кого же они потребуют? Шлюх Каске Даллы или свеженьких девочек Эли Оли Али? Пф-ф-ф! Пф-ф-ф! Пф-ф-ф!
     Эли в отвращении захлопнул ставни, подумал и немножко приотворил, чтобы в комнату проникало хоть немного света с улицы. Отвернувшись от окна, сводник решил, что разумно хоть немного ублажить майора-господина. Не так-то просто было возвратиться во дворец. Ох уж эти стражники! Грабеж средь бела дня! Нужно было хотя бы оправдать эти затраты.
     Эли стал старательно изображать искреннюю заботу:
     - Но, майор-господин, где же ваши друзья? О боги, неужто даже ваш долговязый приятель вас покинул, когда вам так плохо? Что же вы за люди такие - эджландцы? Уж мы-то, унанги, ни за что не опустились бы до такого варварства!
     Полти с трудом приподнялся, поморгал, протер глаза и обвел взглядом комнату. С площади доносились стук молотков, скрип досок - там шли поспешные приготовления к великому событию. Они продолжались уже третий день подряд. С ума можно было сойти... Полти поискал глазами стеклянный шар. Остановился ли он? Похоже, да. Полти громко высморкался и объявил со всей надменностью, на какую только был способен, что лейтенант Трош выполняет важное поручение, как и агент Бергроув.
     - По моему личному приказанию, Ойли. По моему приказанию, понял? - Разве Полти - эджландец, майор и Вильдроп к тому же - мог допустить, чтобы его жалел какой-то грязный метис? Не без труда Полти раздвинул губы в улыбке. - Твоя забота мне очень приятна, Ойли, но уверяю тебя, я чувствую себя хорошо, очень хорошо... Со мной ничего такого, от чего нельзя было бы избавиться с помощью бочоночка бражки. Ну... сигары-то у тебя вряд ли найдутся?
     Сводник незамедлительно похлопал по множеству карманов и с готовностью протянул эджландцу смятый коричневый цилиндрик - ту самую сигару, которую ему когда-то дал Полти. Затем Эли поискал и нашел огниво. Освещенное язычком пламени лицо майора-господина оказалось лилово-синим. По лбу Полти стекали струйки пота - ну, как будто бы он долго пролежал на солнце! Эли Оли Али нахмурился и вдруг встревожился сильнее, чем прежде. Он обвел подозрительным взглядом полутемную комнату, осторожно принюхался. В покоях майора пахло, по обыкновению, неприятно, затхло, но к обычному запаху, казалось, примешался еще какой-то, непривычный. У сводника немного закружилась голова. Он остановил взгляд на здоровенном пятне на мраморном полу, похожем на высохшую кровь, занимавшем целиком угол комнаты. Потом Эли Оли Али вдруг услышал приглушенные громыхание и вздрогнул: стеклянный шар, тускло мерцающий в полумраке, вдруг медленно завертелся на полу - как бы сам по себе. Испуганно вскрикнув, Эли Оли Али поспешил к двери и заверил майора-господина в том, что принесет ему не бражки, а бочонок настоящего тиралосского вина прямо из харчевни "Полумесяц".
     Тут вдруг послышался стук в дверь. Сводник замер на месте.
     Полти не без труда поднялся с дивана, но тут же снова уселся. При этом с сигары упал пепел и обсыпал его.
     - Ойли, погляди, кто там явился. Что творится? В этом крыле слуги не появляются с того дня, как сюда явились уабины. Подумать только - чтобы Вильдроп сам дверь открывал!
     И снова послышался стук. Сводник растерялся и дверь открыть не успел - ее открыл тот, кто стучал. Взгляд Эли Оли Али наполнился отвращением. На пороге стоял мужчина, которого он видел раньше. Это тоже был эджландец, но отнюдь не такой приятный человек, как майор-господин. Этот мерзавец повел себя с Эли Оли Али на редкость неучтиво, когда тот заглянул к нему и предложил свои услуги: строптиво поджал губы и указал своднику на дверь, заявив, что ни в каких таких услугах не нуждается. Пф-ф-ф! Наверняка предпочитал мальчиков. Ну ничего, вот подхватит лихорадку джубба, и поделом ему!
     Нет, у человека все-таки должны быть какие-то принципы!
     С возмущенным видом Эли Оли Али проскользнул мимо лорда Эмпстера и захлопнул за собой дверь. По лестнице толстяк спускался так поспешно, что едва не потерял свои шлепанцы с загнутыми носами. Однако на полпути он вдруг остановился в растерянности. У него мелькнула новая мысль. Страшная мысль. Найти мальчишку для любовных услад можно было без труда, не так ли? Это Эли запросто мог устроить, а лорд Эмпстер, хоть и эджландец, мужчина вроде бы был представительный. И чтобы такой человек оказался любителем мальчиков? Ну уж нет! Что же тогда? Объяснение могло быть одно. Каска Далла обошел его и тут! Негромко ругаясь, Эли Оли Али поспешил обратно, остановился около двери покоев майора и прижался к ней ухом. В голове у него метались страшные картины: он представлял, что эджландцы сейчас смеются над ним, грязным метисом... Майор-господин был слаб, его можно было как угодно обработать. А Эмпстер-господин, поди, сейчас примется расписывать, какой славный сводник Каска Далла... Эли еле слышно застонал. Он так огорчился, что забыл о лихорадке джубба. Но даже если майор-господин подхватил эту хворобу, он все же мог прожить еще месяцок-другой... А когда смерть начнет подбираться к нему, как ему потребуется утешение...
     Эли уже сам трясся, как в лихорадочном ознобе, от зависти и злости. Он еще плотнее прижал ухо к двери. Проклятие! Почти ничего не было слышно! Но тут сводник вспомнил про замочную скважину и опустился на колени. Он еще не знал, что очень скоро ему станет еще страшнее.
     Вот какая сцена предстала перед ним.

***

     ПОЛТИ (пытаясь подняться): - Господин!
     ЭМПСТЕР (сухо кивнув): - Майор Вильдроп. Вы, вероятно, забыли о том, что у нас назначена встреча? Вы меня пригласили со всей искренностью.
     ПОЛТИ: - О да, да, господин. Как видите, я немного... нездоров, но очень, очень рад видеть вас. Не желаете ли выпить немного... (обводит взглядом комнату и ругается): - Проклятие!
     ЭМПСТЕР (садится напротив него и набивает трубку). - Прошу вас, не утруждайтесь. Не лучше будет, если мы хотя бы некоторое время сохраним наш разум незатуманенным? Спиртное сегодня будет литься рекой, хотя тут все старательно притворяются и делают вид, что оно запрещено.
     ПОЛТИ (неуверенно): - Да-да, конечно. Сегодня - великий день в истории Куатани.
     Стеклянный шар подкатывается к ногам Полти и Эмпстера.
     ЭМПСТЕР: - Великий день? Вы так думаете?
     ПОЛТИ: - Я, господин Эмпстер, ничего не думаю. Я хотел сказать... нам так говорят, что это великий день.
     ЭМПСТЕР: - Майор, вы меня изумляете! Кто нам так говорит?
     ПОЛТИ (кашляет, затем произносит): - Господин Эмпстер, меня волнует только торговля. Ведь мы точно так же успешно сможем торговать с калифом, независимо от того, кому он отдает предпочтение - шейху Рашиду или султану Каледу?
     ЭМПСТЕР: - Гм-м-м. Предпочтение и дочь.
     ПОЛТИ: - Ах да, и дочь.

***

     ПОЛТИ кашляет и наконец поднимается. Он бьет себя кулаком по груди. Идет к окну. С площади по-прежнему доносится стук молотков и зудение пил. Рабы подносят и подносят материалы. Развеваются флаги, небо - бледно-голубого цвета. Через несколько мгновений ПОЛТИ задумчиво продолжает:
     - Сегодня на площади соберутся все, кроме больных и калек. Сегодня все, кроме самых отъявленных изменников, присягнут на верность, дав новую клятву. Калиф объявит о расторжении договора, согласно которому е