руки на животе.
     Через несколько мгновений город и порт остались далеко позади. Ковер летел над пустыней.
     - Джинн, куда мы летим? - воскликнул Прыщавый.
     - Далеко-далеко, само собой! - крикнул в ответ джинн Джафир и добавил, сверкнув глазами: - Кстати, ты знаешь, что у тебя в запасе осталось одно-единственное, последнее ЖЕЛАНИЕ?
     - Что? - вскрикнул Прыщавый. - Это нечестно!
     - Между прочим, с предыдущим ты тоже прошляпил. ТРИ ЖЕЛАНИЯ - таково правило!
     - Ты мне этого не говорил!
     - Теперь сказал!
     Джинн щелкнул пальцами и испарился. Прыщавый застонал. Но сейчас не время было думать о желаниях. Ковер все быстрее и быстрее рассекал воздух. Яркая луна, и звезды, и даже рисунок на ковре превратились в непрерывные полоски на фоне черного неба.
     Быстрее. Быстрее. Еще быстрее.

***

     Сердце Раджала билось часто и громко.
     Веревка начала раскручиваться и подниматься, унося его вверх. Раджал запрокинул голову. Стена, увенчанная острыми кольями, была неимоверно высока. А по другую сторону - ров с кобрами. Было еще не поздно: он мог спрыгнуть на землю и убежать. Искушение поступить именно так было очень сильным, однако упрямство и гордость не позволяли ему опростоволоситься перед "поддерами" - тогда уж они точно решили бы, что ваганы ни на что не годятся. Раджал ни за что не позволил бы им смеяться над ним, ни за что на свете! Ну а сейчас не занимался ли он тем, что позволял им превратить себя в самого большого идиота? Раджал вспомнил о капитане Порло. Подумал о принцессе. Потом - о потерянном кристалле. И понял, что обязан рискнуть.
     План был такой: когда веревка вытянулась бы во всю длину и Раджал вскарабкался бы по ней почти до самого ее конца, Аист должен был постепенно перестать играть, и тогда веревка должна была немного изогнуться - ну, в точности так, как она изогнулась днем, на рынке. При этом Раджал мог спокойно, без особых усилий спрыгнуть на запретный балкон на женской половине дворца. Очутившись там и проделав все, что ему было положено проделать, он должен был свистнуть, и тогда веревка должна была вернуться к нему.
     Но еще тогда, когда Раджал поднимался вверх на веревке внутри простенка, им успели овладеть сомнения. На рынке веревка двигалась гладко и плавно - совсем как мелодия, которую играл на дудке один из стариков-танцоров. Отрывистые звуки, выдуваемые Аистом, производили совершенно противоположный эффект. Несколько раз Раджал ударялся головой, коленями и локтями то о стену дома, то о забор, но выругаться не отваживался. А вдруг бы глупый мальчишка совсем перестал играть? Только пребольно стукнувшись о камни бедром, Раджал чуть не взвыл, но все же сумел сдержаться - прикусил язык. Его рот наполнился кровью, слезы застлали глаза. А в следующий миг он вздрогнул. В высоком окне горел свет. Раджал прищурился и увидел размытые силуэты. Он утер слезы и ясно разглядел людей в окне.
     То были стражники.
     Стражники пили брагу и резались в карты.
     Раджал раскачивался совсем рядом с кольями. Беззвучно шевеля губами, он помахал рукой "поддерам". Неужели они не чувствовали опасности? Сыр на своем посту в конце проулка только пялился, задрав голову, вверх - наслаждался, видимо, страданиями Раджала. Рыба, чей пост располагался в противоположном конце, рассеянно вертел в руках свой драгоценный сушеный амулет.
     Аисту игра на дудке давалась все с большим трудом. Он задыхался, и хрипел, и с каждым мгновением все отчаяннее жаждал, чтобы ему поскорее позволили прекратить это занятие. Держась из последних силенок, мальчишка выдувал и выдувал нестройные звуки.
     - Уже недолго осталось, - негромко проговорил Фаха Эджо. - Сейчас он еще немножечко поднимется, а потом его нужно будет маленько опустить.
     - А я слышу, как змеюки шипят, точно вам говорю, - процедил сквозь зубы Сыр.
     - Хорошо бы они ему кое-что пообкусали, - проворчал Губач и тут же застонал, поскольку Фаха Эджо врезал ему локтем под ребра.
     - Ну давай, Аист, - подбодрил приятеля Фаха. - Еще одну трель, давай же!
     Этого не должно было случиться. Неожиданно Аист закашлялся. Дудка упала на землю.
     Раджала вскрикнул, веревка начала резко сворачиваться.
     - Остолоп! - Фаха Эджо проворно поднял дудку и выдул из нее хриплое "ту-у-у!"
     Раджал стрелой взмыл ввысь. Железный кол распорол его штаны.
     Один из стражников подошел к окну, выглянул, что-то крикнул, но мальчишки, стоявшие внизу, этого крика не услышали. Наигрывая на дудке, Фаха Эджо пинками гонял Аиста по простенку. Наверное, это было довольно потешное зрелище, но для Раджала каждый пинок, отвешиваемый Фахой Аисту, отзывался тем, что его немилосердно раскачивало. Помимо всего прочего, он видел, что стражники в освещенной комнате сгрудились у окна.
     - Я не виноват, Фаха! - протестовал Аист. - Меня кто-то ударил. Кто-то в меня камнем бросил!
     Козлобородый выдул раздраженное арпеджио.
     - Фаха, это правда! - подпрыгивая на месте, выкрикнул Сыр. - Я видел, видел!
     Фаха разразился гневным тремоло.
     - Там кто-то прячется, Фаха, - вон там, в тени!
     В ответ последовала презрительная каденция.
     И тут что-то попалось под ноги Фахе. Треклятый амулет Рыбы! Звук дудки задохнулся.
     - Рыба!
     Мальчишка в набедренной повязке валялся на земле без чувств.
     Раджала понесло вниз.
     Фаха Эджо бросил дудку Аисту.
     - Играй!
     Непрерывный хриплый звук подбросил Раджала кверху, и тут он заметил, как внизу, в глубоком рве между стеной и балконом, что-то шевелится и поблескивает. Страх охватил юношу, его рот наполнился желчью. Словно пловец в бурном море, он потянулся к спасительному балкону, но его собственных усилий было мало для того, чтобы управлять раскачивающейся веревкой.
     Стражники в освещенной комнате похватали сабли и, громко топая, побежали к лестнице. В это же мгновение в конце простенка послышался шум возни.
     - Эй! - вскрикнул Сыр: он с кем-то дрался.
     После обмена с неизвестным нападавшим несколькими тычками Сыр рухнул наземь. Фаха Эджо бросился ему на выручку. Просвистел в воздухе камень и угодил козлобородому прямо в лицо. Он взвизгнул. Тут бы злоумышленник, пожалуй, убрался бы из простенка, но Сыр успел прийти в себя. Он вскочил и загородил злодею дорогу. Теперь, по идее, мерзавцу надо было бы броситься в другую сторону, оттолкнуть Фаху Эджо, Аиста, перепрыгнуть через лежавшего на земле Рыбу.
     Но тут в атаку на незнакомца пошел Губач. От первого неумелого удара незнакомец уклонился, но второго не вынес. Губач навалился на злодея всем весом, при этом они вдвоем сбили с ног Аиста. Дудка старика-танцора выпала из рук Аиста и оказалась на земле, под незнакомцем, на которого сел верхом толстяк Губач. Послышался треск дерева.
     Раджал закричал.
     Но послышался и другой крик - гораздо ниже, у самой земли:
     - Пусть слезет с меня! Пусть слезет!
     Фаха Эджо, пошатываясь, шагнул вперед. Неужели?
     - Сорванец?
     - Неверный, я тебя искала! Ты... ты вор и убийца! Я чуть не подохла из-за тебя!
     - Чего... чего?
     На вопросы времени не было. Совсем рядом послышался топот кованых сапог. Фаха Эджо в отчаянии вытаращил глаза.
     - Стража!
     Буквально мгновение спустя, когда стражники вбежали в проулок, там было пусто. Стражники, посветив фонарем, нашли на земле три предмета. Первый из них был похож на сушеную заплесневелую морковку, вторым была треснувшая дудка с шарообразным утолщением на конце, а третьим - свернутая кольцом самая обычная веревка.
     Раджала и след простыл, но неподалеку, невидимый для стражников, беззвучно смеялся человек в черном плаще.

***

     - Г-где м-мы? - простонал Прыщавый.
     Ковер резко спикировал. Мальчики ударились о землю. Прошло какое-то время, прежде чем головы у них перестали кружиться. Ночь шла на убыль. Над пустыней занималась заря. Прыщавый приставил ладонь ко лбу, но поначалу ничего разглядеть не смог.
     Затем кто-то щелкнул пальцами.
     - Давай-давай, осматривайся, - хихикнул Джафир. - Я, пожалуй, с твоего разрешения, тоже осмотрюсь. Очень мило было с твоей стороны, что ты позволил мне выбрать направление. Думаю, что направление я выбрал правильно, но осторожность не помешает. В конце концов надо же решить, хочется мне застрять здесь или нет. Вернее, не так: об этом ли я мечтал всю свою долгую жизнь?
     Прыщавый нахмурился.
     - Я не... не понимаю.
     - А понимаешь ли ты, кстати говоря, что лампу-то не прихватил с собой, а? Она же на пол скатилась и осталась в этой треклятой кладовой. Ох, как же мне хотелось, чтобы она наконец потерялась! Сколько солнцеворотов я об этом мечтал! Понимаешь ли ты, что это означает? Еще одно ЖЕЛАНИЕ - и я свободен! - Коротышка расплылся в довольной ухмылке. - И поблагодарил бы я вас, мои любезные, да вот только благодарность - не в моей природе. Я вернусь, когда позовете. Еще одно ЖЕЛАНИЕ, помните об этом - но только одно! Последнее!
     - Подожди! - вскричал Прыщавый. Зачем ему было медлить? Он и так знал, каково его последнее желание. Вернее, ему так казалось. На самом деле это желание было бы самым первым, если бы он с самого начала знал, что желаний всего три. Он бы пожелал стать красивым.
     Да, именно таково было его последнее желание.
     Но Джафир щелкнул пальцами и снова исчез, а как его вызвать опять - этого Прыщавый не знал. Что ж, хочешь не хочешь, а с желанием приходилось повременить. Прыщавый, покачиваясь, поднялся и протянул руку Малявке. Осторожно сойдя с волшебного ковра, мальчики подумали о том, не улетит ли он вдруг, не растает ли без следа. Но ковер остался на месте - вот только когда Малявка обернулся и посмотрел на него, ему показалось, будто бы пятеро султанов как бы пошевелились при свете зари.
     А потом вдруг время сместилось, и заря сменилась солнечным полднем. Вокруг мальчиков простерлись прекрасные, пышные сады. На дальнем берегу продолговатого пруда возвышалась величественная постройка Дома Истины.

Глава 46

РИТУАЛ ПОСВЯЩЕНИЯ

     - Тихо, мои красотки!
     Опять этот голос. Где-то Раджал слышал его раньше. Эти же слова, произнесенные тем же тоном, с тем же характерным пришепетыванием. Прошло несколько мгновений, прежде чем у него прояснилось в глазах, а сначала он видел только пятна - алые и золотые, мерцающие в интимном полумраке. Раджал запрокинул голову и понял, что это шелка. Где-то поодаль двигались силуэты людей в длинных шуршащих балахонах - или платьях. Воздух пропах терпкими благовониями. Слышался шепот. И хихиканье.
     - Тихо, мои красотки!
     И снова этот голос... Раджал наконец вспомнил, где слышал его раньше. Те мгновения, когда он раскачивался, держась за конец веревки, казалось, ушли в далекое прошлое. Но на самом деле это было не так. Просто это было последнее, что помнилось Раджалу. Теперь он проигрывал события в сознании медленно, сонно... Отпустив веревку, он бросился головой вперед, подобно огромной птице. Кобры выгнули свои шеи, распустили капюшоны. А потом Раджал увидел человека, стоявшего посреди змей, - человека с отталкивающей наружностью. Он почему-то совсем не боялся кобр и протягивал руку навстречу падающему Раджалу. Видимо, этот человек заранее встал в удобную позицию, потому что, поймав Раджала, даже не пошатнулся. Кто это был такой? За мгновение до того, как потерять сознание, Раджал успел услышать шуршание богатых одежд мужчины, беспрепятственно шагавшего посреди ядовитых змей. И голос, опять этот голос:
     - Тихо, тихо, мои красотки!
     Но что же за красотки теперь окружали Раджала? Раджал зажмурился, снова открыл глаза и увидел, что лежит на широкой кровати, стоящей посреди просторных, роскошно обставленных покоев. Пышные подушки, обтянутые алым шелком и расшитые золотой тесьмой, занавески из шнурков с нанизанными на них разноцветными бусинами... На некоторых подушках устроились остроухие кошки, а вокруг кровати, на которой лежал Раджал, щебетало целое созвездие стройных созданий, прячущих лица под чадрами.
     Увидев их, Раджал встревожился. Но почему он должен был тревожиться? Он смущенно вспомнил о том, что как раз и собирался проникнуть на женскую половину дворца. Так что же теперь было пугаться обилия женщин? Вероятно, просто-напросто он давно не видел женщин с тех пор, как оказался в этой стране, - не видел, не считая простолюдинок на улицах, которые ходили в бесформенных черных накидках. А эти женщины, напротив, выглядели просто идеалами красоты. Их очарование было поистине ослепительно.
     Услышав окрик высокого мужчины, красавицы перестали щебетать и хихикать. Одна их них принялась кормить птичку, сидевшую у нее на запястье, другая - щекотать шейку мурлыкающей кошки, третья медленно проводила гребнем по своим длинным волосам, четвертая лениво провела кончиками пальцев по струнам лиры.
     Но было и что-то еще. Раджалу стало не по себе. Он заметил, что красавицы смотрят на него из-под полупрозрачных накидок, что их сверкающие глаза взглядами как бы поглаживают его распростертое на кровати тело. "Уж не голый ли я опять?" - с ужасом подумал Раджал, но нет: его лохмотья исчезли, кто-то нарядил его в прекрасные одежды.
     Раджал проглотил подступивший к горлу ком и с трудом вымолвил:
     - З-зачем я здесь?
     Вопрос был дурацкий - но только отчасти. Голова Раджала была повернута к красавицам, но они ему не ответили. Они опустили темные сверкающие глаза, просвечивающие сквозь накидки.
     А потом знакомый Раджалу голос перепросил:
     - Зачем? Зачем? А может быть, ты хотел спросить "кто"? Как бы то ни было, эти вопросы резоннее было бы задать тебе, подопечный Эмпстера-лорда. Тебе, не правда ли?
     - Я н-не понимаю.
     - Подопечный Эмпстера! А должен ли ты вообще хоть что-нибудь понимать, а?
     Обладатель знакомого голоса, похоже, подшучивал над Раджалом, но подшучивал добродушно. Этот человек стоял в углу, спиной к Раджалу, возле чаши, от которой поднимался пар. Слышался плеск воды - видимо, мужчина мыл руки.
     Он обернулся, потуже завязал шнур, которым был подпоясан его халат.
     - Визирь Хасем, - ошеломленно проговорил Раджал.
     - Конечно. Мои обязанности многочисленны. К ним относится и забота об... усладах калифа.
     - На женской половине?
     - Не сомнение ли я слышу в твоем голосе? Подопечный Эмпстера, вспомни: ты упал на землю. Это не... скажем так: не совсем женская половина. Мы чуть ниже ее - хотя лично я не стал бы уделять этому особое внимание. Да и тебе не стоит. - Визирь улыбнулся. - Но позволь, я представлю тебя твоим новым сестрам.
     - Сестрам?
     Имена последовали одно за другим, но голова у Раджала была словно набита ватой. Имена будто бы плыли к нему, как лодки по медленной реке, и по мере приближения таинственно изменялись.
     - Вот эту пухленькую зовут... Губина. А эту высокую - Аистелла. Подопечный Эмпстера, познакомься с Рыбитой. Благоухающая Сырия... подойди ближе. Малявита, ну же, не стесняйся...
     На какое-то мгновение Раджалу показалось, будто бы он вернулся в "Царство Под", измененное под действием странных, насмешливых чар. Тюки и бочонки сменились подушками и кушетками, полотнища мешковины - занавесками из бусин, крысы - кошками, тараканы - птицами, а мальчишки... мальчишки...
     Раджал помотал головой. Что же с ним было не так? Что могло быть не так? Он сдвинул брови и в упор посмотрел на девушек. О, в них ведь было что-то странное, точно - было! Раджал рывком сел и спрыгнул бы с кровати, но рука визиря без труда толкнула его обратно. Раджал понял, что убежать ему не удастся. Конечно - как он мог убежать? Стражники, змеи, высокие стены, и кроме того - жуткая усталость, сковывающая все тело. Руки и ноги у Раджала будто свинцом налились. Вот тут-то он вспомнил ласковый голос визиря после того, как он поймал его, падавшего в змеиный ров: "Испей-ка вот это, подопечный Эмпстера. Ну, испей же..." У Раджала закружилась голова. Визирь шагнул к нему, провел мягким пальцем по губам юноши, по подбородку, по выступающему кадыку...
     - Подопечный Эмпстера, - снова зазвучал ласковый, баюкающий голос, - в этом мире для нас много загадок, и так будет всегда, но есть и некоторые истины, которые мы наконец способны осознать, и потом очень многое становится нам понятнее. Это истины о звездах, истины о луне, истины о власти богов и людей. Но есть и истины о нас самих. Верно, ты прибыл сюда с некоей миссией, для каких-то испытаний, но не могло ли случиться так, что твое истинное испытание само нашло тебя?
     Раджал изо всех сил пытался сосредоточиться. Он стал думать о Кристалле Короса, о своем желании вернуть его. Он стал думать о Кристалле Терона, который нужно было поскорее разыскать. Джем и кристаллы - вот все, что имело значение. Все, что когда-либо должно было иметь значение. А о чем толковал визирь? Что он мог иметь в виду?
     А ласковый негромкий голос все звучал, а мягкие пальцы все гладили и гладили Раджала. Визирь склонился над кроватью, навис над распростертым на спине юношей. Раджал чувствовал его горячее дыхание, наполненное ароматами специй.
     - Милое дитя, неужели ты думаешь, что хотя бы на миг обманул меня? Пламенноволосый говорил о дерзком юноше, недруге вашего народа и вашего престола. Казалось, он говорит о ком-то другом! Но я с самого начала понял, кто ты такой - или кем хочешь быть. Из-за каких странных хитросплетений судьбы не девочка-мальчик, а именно ты оказался на Колесе Казни, - об этом я не спрашиваю, ибо это меня не интересует. Это сущая безделица, пыль на ветру в сравнении с тем велением судьбы, которое вновь привело тебя ко мне!
     Визирь провел рукой по одеждам Раджала.
     - Нет, дитя, не сомневайся в моих чувствах, ибо я знаю даже о клейме богов, которое столь таинственно алеет у тебя в паху! Покуда ты лежал без чувств, я прикасался к этому клейму губами и языком! Не стыдись себя - такого, каков ты есть! Здесь, во Дворце Кобр, какое нам дело до внешнего мира и его глупых предрассудков? За этими стенами ты обречен на гибель, но что из этого? А здесь ты исполнишь то, что велит тебе судьба!
     Раджалу хотелось вырваться, кричать, бежать отсюда, но он не в силах был ни пошевелиться, ни раскрыть рта. Тысячи, миллионы вспышек проносились у него в сознании, но не было ничего реальнее этого мгновения. Девушки страстными взглядами пожирали его обнаженное тело, но прикасаться к нему осмеливался только визирь. Рука Хасема легла на хрупкую грудь Раджала, скользнула ниже... еще ниже. В глазах визиря сверкали похотливые огоньки, и эти огоньки разожгли желание и в Раджале.
     Визирь сделал шаг назад и раскинул руки. Девушки устремились к нему и принялись медленно и почтительно раздевать его. Нежно зазвучали струны лиры, воздух наполнился еще более сильным ароматом. У Раджала опять закружилась голова, помутилось в глазах, но он все же догадывался о том, что когда визирь вернется, от него будет пахнуть благовонными маслами. Грудь Раджала сжималась от страстного желания, глаза застилали слезы. "Испей-ка вот это..." Они что-то сделали с ним, наверняка что-то сделали! Как сквозь сон, Раджал чувствовал, что девушки двигают его по кровати, подкладывают под бедра подушки.
     Визирь вернулся. На этот раз его ласки стали более грубыми и настойчивыми, шепот - жарким, обжигающим.
     - Не стыдись, не стыдись, послушай меня! Разве я не сказал тебе, что понял, какой ты? С самого начала я заметил женскую слабость в твоих глазах.
     "Женскую? - в отчаянии подумал Раджал. - О чем ты говоришь?!"
     - Но стоит ли называть это слабостью? Мягкость женщины - это ее слава, ее гордость, ибо какая власть сильнее той власти, какой обладает женщина над радостями для мужчины?
     "Но я - не женщина!"
     - Ты слышал о том, что таких, как ты, презирают, но разве это возможно, если тебе суждено стать орудием удовлетворения страсти монарха?
     "Неужели ты не видишь, что я - не женщина?!" - беззвучно прокричал Раджал.
     - Как бы мне хотелось, чтобы ты был немедленно очищен и подготовлен к той славе, что ожидает тебя! Но нет, это время еще не пришло! Как всегда, мы обязаны придерживаться древних обычаев.